Навсегда моя

Глава 47. Еще потерпеть

Севастьян

В тюрьме время ползет катастрофически медленно. Один серый беспросветный день сменяет другой. Я живу от свиданий с Эллой к свиданиям. Один раз в месяц она приезжает без Оскара на короткую встречу на четыре часа, а в следующем месяце вместе с сыном на длинную встречу на пять дней.

На коротких свиданиях мы сидим в комнате для встреч под наблюдением надзирателя и держимся за руки. Элла прикладывает много усилий, чтобы не плакать. Я тоже.

Четырех часов ужасно мало. Мы разговариваем взахлеб. Хотя каждый день мы общаемся подолгу по телефону, на личной встрече наговориться не можем. Элла рассказывает про успехи Оскара: сын научился читать по слогам и осваивает математику. И это всего-то в четыре года! Еще никогда я не был так горд, как в минуты, когда Элла делится со мной успехами нашего ребёнка.

Потом Элла рассказывает про свои новые роли в кино, про пробы, про сценарии, которые присылает ей агент для ознакомления. Ее карьера уверенно идет вверх, и я снова чувствую себя ужасно гордым. Девочка из провинции без связей и знакомств, только с пятой попытки поступившая в театральный институт, добилась таких фантастических успехов. У нее очень сильный стержень внутри.

Элла всегда спрашивает, как мои дела тут. И сразу же впивается в мое лицо цепким взглядом, пытаясь понять, лгу ли я, когда говорю, что у меня Всё нормально. Элла почему-то думает, что я нахожусь в ужасных условиях. Но у меня правда все в порядке. Конечно, камере с железной кроватью далеко до моего трехэтажного особняка. Но человек так устроен, что ко всему привыкает, ко всему приспосабливается. Даже к самому плохому.

Я держу мягкую теплую ладонь Эллы в своей холодной и шершавой. Мы сплетаем пальцы, сжимаем руки в крепкий замок.

- Сев, я так тебя люблю. - Глаза Эллы всё-таки наливаются слезами, хотя она упорно сдерживалась. - Люблю, несмотря ни на что. Люблю тебя таким, какой ты есть.

Ком поперек горла становится. Не передать словами, как для меня ценно слышать такие признания от Эллы. Мой самый большой страх - что она захочет жить дальше без меня. Без человека, который принес ей слишком много горя.

- Я много думаю о том, что испортил тебе жизнь.

Она мотает головой в разные стороны.

- Ты что такое говоришь, ты мне такого чудесного сына подарил. Все лучшее, что у меня было в жизни, - от тебя.

- И худшее тоже, - замечаю с горечью.

- Боль - обязательный спутник любви.

- Это цитата из твоего нового фильма?

Элла смеется сквозь слёзы.

- Да, была такая фраза в сценарии мелодрамы, который мне прислал мой агент.

- Что за мелодрама? Ты не рассказывала.

Элла слегка мнется.

- Пока не о чем рассказывать. Ян сказал, мною заинтересована одна киностудия. Прислали сценарий, я прочитала. Вроде ничего.

- О чем фильм?

Она как будто бы не очень хочет рассказывать. Это совсем на нее не похоже. Обычно Элла взахлеб вещает о своих ролях в кино.

- Это военный фильм, выйдет к Девятому мая через два года. Там про любовь обычной девушки и военного. Он уходит на фронт и пропадает без вести. Все говорят ей, что он умер, но она не верит и все равно ждет его.

- Ого, интересный сюжет. раньше же ты не снималась в военных фильмах?

- Нет.

- Но в итоге он жив? Вернется с войны?

- Да. У фильма будет хэппи-энд.

- Ты согласишься на эту роль?

Элла кивает.

- Мне очень близка героиня. И близка ее ситуация. Я хочу согласиться.

Я читаю в ее глазах страх и неуверенность. Меня не покидает ощущение, что что-то неладно с этой картиной.

- А кому предложили роль твоего мужа?

Я попал в яблочко. Элла опускает глаза на наши сплетенные руки. Молчит. И я сам догадываюсь, кому.

- Илье?

Элла поднимает на меня лицо.

- Сев, ну ты же понимаешь, что это просто работа? Мир кино очень маленький. Я не могу намеренно избегать Илью. Рано или поздно мы все равно где-то пересечемся. Мы взрослые люди. И, честно, я не в том положении, чтобы разбрасываться главными ролями. За мной не стоит очередь из режиссеров. А это хорошая картина, люди любят военные фильмы.

Элла еще что-то говорит в свое оправдание, а я лишь чувствую, как меня на куски разрывает. Ревность не дает мыслить здраво и рационально. В груди так ноет, как будто туда осиновый кол вонзили.

- Между мной и Ильей все давно кончено. Это будет просто совместная работа. Кстати, у нас не так уж много сцен вместе будет. Большую часть фильма он на войне, а потом пропавший без вести, а я одна в деревне.

- Все в порядке, - заставляю себя произнести эти слова. - Конечно, я понимаю, что это просто работа. Возможно, тебе еще не раз придется сняться с ним в кино.

Элла расслабляется, как будто тяжелый груз с плеч сбросила. Я подношу ее руку к губам и целую тыльную сторону ладони. Если я буду сомневаться в Элле, в ее любви ко мне, подозревать ее в изменах, то сделаю только хуже. Мы и так оба страдаем от разлуки, ссоры и скандалы очень быстро приведут нас к концу. А я не хочу потерять Эллу.

Боже мой, да я умру, если потеряю ее.

- Время, - строго объявляет надзиратель. Он все четыре часа простоял в комнате у нас над душой, а мы его даже не заметили.

Мы поднимаемся со стульев. Я поворачиваю к надзирателю голову.

- Начальник, будь другом, отвернись. В долгу не останусь.

Недовольно вздохнув, он на десять секунд отворачивается к стене, а я целую Эллу. Потом этот же надзиратель провожает меня до камеры, и я незаметно сую ему несколько бумажных купюр.

В следующем месяце Элла приезжает вместе с Оскаром на длительное свидание. Я, как обычно, договариваюсь, чтобы отпустили на пять дней в городскую гостиницу. Начальник тюрьмы соглашается (не бесплатно, конечно), но строго-настрого наказывает, что если попытаюсь сбежать, то не увижу больше свиданий вообще никогда до окончания своего срока.

Не в моих интересах портить отношения с администрацией тюрьмы. Мне еще долго сидеть, поэтому мне нужна максимальная лояльность с их стороны. Я не нарушаю правил. Все пять дней мы с Эллой и Оскаром проводим в отеле, не выходя за его территорию ни на шаг. Здесь есть бассейн, хамам с сауной, закрытый двор с рестораном, а для сына большая игровая с услугами почасовой няни. Мы живем в двухкомнатном люксе, так что даже не возникает необходимости выходить на улицу.

Пять счастливых дней пролетают, как пять секунд. Я снова возвращаюсь в тюрьму и начинаю жить в ожидании следующего свидания с Эллой.

Так проходят еще полтора года.

Однажды меня срочно вызывает начальник тюрьмы и говорит, что у меня неожиданный посетитель. Заинтригованный, кто это может быть, иду в комнату для свиданий и вижу свою сестру. Во всем черном и заплаканную.

Я догадываюсь раньше, чем она успевает сказать:

- Мама умерла.

Сестра горько плачет, я обнимаю ее и утыкаюсь лицом в макушку. Через секунду чувствую, как из моих глаз тоже сочится влага.

После того, как мне вынесли приговор, мама сильно заболела. Конкретный диагноз ей так и не смогли поставить. Врачи не понимали, что с ней происходит. У мамы просто болело все тело, и она не могла встать с кровати. Я почти каждый день разговаривал с ней по телефону и чувствовал, как жизнь уходит из ее голоса.

Чувство вины за мамину смерть ложится на меня бетонной плитой. Я подвел ее.

Мне удается договориться, чтобы меня отпустили на похороны матери. Как хорошо, что начальник тюрьмы - патологически жадный, и деньги любит сильнее, чем боится потерять свое место за взяточничество. С угрозами и обещаниями загрызть меня собаками, если сбегу, он отпускает меня на три дня.

Мы делаем закрытые похороны для очень узкого круга близких людей. Присутствуют всего десять человек - это наши родственники. Удивительно, как с маминой смертью начинаешь чувствовать себя настоящим сиротой, сколько бы лет тебе ни было. У меня есть сестра, Элла, сын, но когда сырая земля сыпется на мамин гроб, я четко ощущаю, что остался совсем один.

После поминального обеда мы с Эллой и Оскаром едем в наш дом. За особняком продолжает присматривать та же прислуга: домоуправ Анастасия и две горничные. Только повара пришлось отпустить, потому что готовить больше не для кого. Оскар знатно наревелся за день, поэтому засыпает быстро. Мы с Эллой спускаемся вниз в гостиную. Я зажигаю камин, и мы садимся в обнимку на диван. Долго молчим, глядя на потрескивающий огонь.

- У тебя была очень хорошая мама, - тихо говорит. - Мне будет ее не хватать.

- Мне тоже.

Я веду носом по макушке Эллы, вдыхаю фруктовый аромат, невесомо целую волосы. Несмотря на очень грустный повод, я счастлив оказаться с ней дома на нашем любимом диване перед камином.

- Ты сможешь выйти по УДО? - спрашивает после паузы. Она никогда не задавала этот вопрос раньше.

Хотел бы я сам знать…

- Не знаю. Буду пытаться.

- А что адвокат говорит?

- Что будем пробовать.

- Я прочитала в интернете. Ты можешь выйти по УДО, если отсидишь две трети срока. В твоем случае это семь лет с небольшим.

- Да.

- Два года уже прошло.

- Да.

- Еще пять потерпеть, - шепчет и сильнее ко мне прижимается.

Я крепче стискиваю Эллу в своих руках. Еще пять потерпеть…