Нежный яд. Страсти

Глава 16

Случайно или нет, но с той поры, как Нана лишилась собственного автомобиля, на ее пути все чаще стал появляться сеньор Гату и предлагать свою помощь в качестве бесплатного извозчика.

Нана не видела ничего зазорного в том, чтобы воспользоваться любезностью Гату, но всякий раз решительно одергивала его, когда он набивался к ней в гости.

Лишь однажды она изменила своему правилу. В тот вечер Гату вновь подвез ее к дому и, уже не рассчитывая на успех, а просто соблюдая некий сложившийся ритуал, произнес свою традиционную фразу:

– Может, пригласите меня к себе на чашечку кофе?

– Может, и приглашу, – удивила его своим ответом Нана, – если вы сможете заменить перегоревшую лампочку, починить кондиционер и настроить телевизор, в котором почему-то разладилось изображение!

Гату был поставлен в сложное положение.

– Лампочку я точно сумею заменить, а вот насчет всего остального – не уверен, – честно признался он.

– Ну ладно, заходите! – махнула рукой Нана. – Пусть в моей душной квартире хоть светло будет. Тогда я смогу читать, поскольку телевизор неисправен.

Быстро управившись с лампочкой, Гату решил попробовать себя и в починке более сложных механизмов. Как ни странно, телевизор повиновался ему почти сразу – для этого Гату понадобилось всего лишь прочитать инструкцию по эксплуатации и затем нажать кнопку настройки.

Нана похвалила его, и он, вдохновленный этой похвалой, приступил к ремонту кондиционера. С ним Гату пришлось повозиться довольно долго, прежде чем он додумался подтянуть гайку на одном из контактных соединений. Кондиционер тихонько заурчал и Гату, еще не до конца веря в собственный успех, отрапортовал:

– Все готово! Дело мастера боится!

– Спасибо. Я и не сомневалась в ваших возможностях, – ответила Нана. – Теперь всегда буду приглашать вас, если у меня что-нибудь сломается.

– Но вы, кажется, забыли о своем обещании, – напомнил ей Гату. – Я ведь усердным трудом заслужил свою чашку кофе!

– Да-да, конечно, сейчас принесу, – несколько суетливо подхватилась она с места.

Ее суетливость объяснялась тем, что, как выяснилось, кофе у нее было совсем чуть-чуть, но она обнаружила это, лишь когда Гату уже занимался починкой электроприборов. Нану это огорчило, и она решила как-нибудь замять вопрос о кофе. Пусть лучше Гату сочтет ее негостеприимной и жадной, нежели обнищавшей до такой степени.

Но Гату ухитрился справиться со столь сложным заданием и потребовал кофе. Поэтому Нане пришлось высыпать из банки все, что там осталось, и сварить не кофе – в полном смысле этого слова, а весьма жиденький кофеек.

«Пусть считает меня неумелой кулинаркой!» – озорно усмехнулась она, разливая по чашкам получившийся напиток.

К ее немалому удивлению, Гату оказался человеком деликатным и сделал вид, будто не заметил, что она ему предложила вместо кофе.

Они поговорили о том о сем, но оба были смущены, разговор не клеился, и, чтоб хоть как-то поддержать его, Нана спросила:

– А какое ваше полное имя?

Гату смутился еще больше:

– Нет, я не скажу... У меня смешное имя. Родители пооригинальничали, а надо мной потом одноклассники смеялись...

– Скажите! Я не буду смеяться, – заверила его Нана, и он робко вымолвил:

– Фелизберту Морелу. Так меня зовут.

– У вас замечательное имя! – воскликнула Нана. – Я теперь всегда буду звать вас только так: Фелизберту!

– А мне очень нравится ваше полное имя – Эмилиана! – признался Гату. – Оно звучит как музыка!

В тот вечер они расстались, вполне довольные друг другом и собой. Особенно же был счастлив Гату, потому что Нана пообещала прийти к нему домой с ответным визитом.

А на следующий день произошло еще одно событие, которое Нана не без оснований отнесла к разряду удивительных: ей вдруг позвонила Элеонор, сказала, то была не права по отношению к Нане, и предложила ей встретиться в ресторане Торгового центра.

– Обед – за мой счет! – предупредила она, что было весьма важным для Наны, поэтому та без колебаний ответила согласием.

За обедом они рассказали друг другу о переменах, произошедших в их жизни. Элеонор призналась, что влюблена в Марселу Барони и собирается за него замуж, а Нана, увы, посетовала на свои финансовые затруднения.

Итогом этой встречи стало полное примирение давних подруг и чек, который Элеонор уговорила Нану взять у нее в счет долга.

А вечером к Нане приехал еще и Алсести, который тоже вручил ей чек.

– Элеонор рассказала мне о твоих проблемах с машиной, – пояснил он, – и я решил тебе помочь.

– Но я не знаю, когда смогу вернуть долг!

– А ничего возвращать не надо, – улыбнулся Алсести. – Пусть это будет подарок от меня! Я всегда любил тебя так же, как Элеонор. То есть как родную племянницу. Поэтому прошу: не обижай старика, возьми чек и живи спокойно.

Элеонор и Марселу пили кофе у нее в гостиной, когда испуганная Клараиди сообщила хозяйке о том, что Валдомиру несколько минут назад вошел в дом Режины и оттуда уже сейчас доносятся крики – вероятно, там идет нешуточная война.

Марселу уже стал своим человеком в доме Элеонор, поэтому она без стеснения оставила его в одиночестве допивать кофе, а сама отправилась к Режине, надеясь своим присутствием погасить вспыхнувший скандал.

Элеонор подумала, что Валдомиру пришел ругаться с Режиной из-за бывшей фабрики Бенвинды. А он всего лишь хотел расспросить Режину об алмазах.

Она, как и следовало ожидать, встретила его враждебно, а когда услышала, с каким вопросом он к ней обратился, то сразу же пришла в неистовство.

– Да ты просто спятил! – кричала она, оглашая своим громким скрипучим голосом весь дом. – Я понятия не имею о твоих сокровищах! Как ты вообще посмел сюда явиться?!

– Мне известно, что накануне убийства Клариси ты провела у доны Селмы целый вечер, – спокойным тоном произнес Валдомиру. – Наверняка ты расспрашивала ее о бриллиантах. Расскажи, что тебе удалось выведать.

– Какая наглость! – вновь закричала на весь дом Режина. – Убирайся отсюда! Пусть тебе твоя ищейка рассказывает!

– Если мы найдем алмазы, я отдам тебе половину! – тоже перешел на крик Валдомиру. – Только припомни, что говорила Селма!

– Половину? – возмутилась Режина. – Как бы не так! Эти алмазы куплены на средства фирмы и семьи, поэтому они целиком принадлежат мне!

– Принадлежат тебе? – удивленно повторил вслед за ней Валдомиру. – Что это значит? Может, ты давно уже прибрала их к рукам, а я тут понапрасну суечусь. В таком случае мне придется обратиться к Алтаиру, чтобы он с тобой разобрался!

– Ах, ты еще смеешь мне угрожать? – окончательно вышла из себя Режина и нажала кнопку вызова охраны.

Таким образом, Элеонор, войдя в дом Режины, уже застала там охранников.

– Скрутите его и вышвырните вон за ворота! – приказала им Режина, но охранники не решались применить силу к своему бывшему хозяину.

Увидев вошедшую Элеонор, они с надеждой бросились к ней, умоляя ее отменить приказ Режины.

– Вы свободны, – сказала им Элеонор, и охранники поспешили уйти.

Но тут Режина вдруг набросилась на Валдомиру, вцепившись ему в горло, и он невольно стал отбиваться.

Элеонор в ужасе закричала, и на ее крик вскоре примчались Алсести и Марселу. Они-то и растащили намертво вцепившихся друг в друга Режину и Валдомиру.

Но Режина и после этого порывалась ударить Валдомиру, обзывая его при этом извергом и убийцей. А он, тоже войдя в раж, кричал ей в ответ, что она присвоила себе все, что ему удалось создать и заработать.

Потом, опомнившись и оглядевшись вокруг, Валдомиру извинился перед всеми присутствующими и, понурив голову, пошел прочь.

Элеонор, в свою очередь, извинилась перед Марселу за поведение близких ей людей:

– Я бессильна что-либо сделать. Не знаю почему, но Режина патологически ненавидит отца!

– Этому есть простое объяснение: эдипов комплекс, – ответил ей Барони. – То, что ты называешь ненавистью, на самом деле – патологическая любовь.

После стычки с Валдомиру Режина еще долго кипела от гнева. Бурлящая в ней злость требовала от нее какого-то действия, и она, не одержав ощутимой победы над Валдомиру, решила отыграться на Лавинии.

Приехав на площадь Кариока, Режина отыскала там палатку, в которой торговала Лавиния, и, подойдя к ней вплотную, промолвила зловеще:

– Я уничтожу тебя, гадюка!

Лавиния похолодела от ужаса, но внешне осталась невозмутимой и обратилась к покупательнице, стоявшей рядом с Режиной:

– Я вас слушаю!

Покупательница еще не успела изложить свою просьбу, как Режина оттеснила ее в сторону и закричала едва ли не на всю площадь:

– Я сейчас вызову полицию, и она прикроет твою лавочку, мошенница! Ты не имеешь права на торговлю!

Возле палатки тотчас же собралась толпа любопытствующих, и Лавиния, опасаясь, что Режина отпугнет от нее покупателей, тоже стала кричать:

– Сеньоры, не слушайте эту сумасшедшую! Она вчера убежала из психушки!

Толпа ответила Лавинии дружным хохотом, явно поддержав ее, и тогда Режина тоже стала апеллировать к публике:

– Не верьте этой мошеннице! Она подсовывает вам всякую гадость под видом хорошо упакованного товара! По ней плачет тюрьма!

– А по тебе – дурдом! – не осталась в долгу Лавиния, вызвав у публики очередной взрыв хохота.

Тем временем к Лавинии подбежала торговавшая неподалеку Матилди и недовольно прикрикнула на нее:

– Перестань скандалить! Посмотри, сколько народу собралось! Освалду тебя уволит!

– И правильно сделает! – тотчас же подхватила Режина. – Этой воровке не место за прилавком!

– От воровки слышу! – еще громче закричала Лавиния, не обращая внимания на Матилди. – Ты обобрала до нитки родного отца!

– Я взяла только то, что у него не успела украсть ты! – парировала Режина.

– Во дают! – заметил кто-то в толпе. – Эти дамочки, похоже, стоят друг друга!

Такая оценка происходящего заставила Матилди вновь подступить к Лавинии.

– Уймись сейчас же! Тебя ведь уволят! Вспомни о своем будущем ребенке!

– Тише! Помолчи, – испуганно прошептала Лавиния, обращаясь к Матилди, но уже было поздно.

– Так ты еще и беременна? – грозно спросила Режина. – От моего отца?!

Лавиния растерялась, не зная, как выпутаться из этой ситуации, но вдруг увидела приближающегося Освалду и, выбежав из-за прилавка, бросилась ему на шею.

– Освалду, любимый, как хорошо, что ты пришел! Защити меня и нашего ребенка от этой сумасшедшей! – закричала она, указывая рукой на Режину.

Сбитый с толку Освалду потерял дар речи, а Лавиния, воспользовавшись этим, быстро увела его в сторону.

– Пойдем, пойдем, я потом тебе все объясню, – прошептала она, когда Освалду оправился от шока и стал упираться. – Только так мы можем избежать еще большего скандала.

Матилди тем временем по-хозяйски встала за прилавком и бросила в толпу:

– Ну все, расходитесь! Концерт окончен!

Потом обратилась к Режине, застывшей на месте и пребывающей в глубоком недоумении:

– Вы тоже уходите, сеньора! Нечего здесь собирать толпу! Распугали мне всех покупателей!

Режина, не сказав ни слова, зашагала прочь.

Лавинии стоило большого труда уладить отношения с Освалду, который уже пожалел, что взял ее на работу.

– А если эта скандальная сеньора станет всерьез мстить тебе и наведет на нас полицию? Не ту, которая контролирует наш район и которую мы прикармливаем, а городскую или федеральную? – говорил он, нервно расхаживая по комнате.

– Поэтому я и бросилась тебе на шею, – пояснила Лавиния. – Теперь, когда Режина думает, что я беременна от тебя, она потеряет ко мне всякий интерес. И соответственно оставит в покое всех нас.

– Но она может сказать Валдомиру о твоей беременности, – заметила Матилди. – Тебя это не пугает? После того, что сегодня видела Режина, тебе будет трудно доказать Валдомиру обратное. Он теперь имеет все основания считать, что отец твоего ребенка – Освалду.

– Ну да, и у тебя есть все основания для того, чтобы взыскивать с меня алименты! – мрачно пошутил Освалду. – Возьмешь в свидетели эту самую Режину, и суд будет на твоей стороне.

– Не беспокойся, Режина не станет докладывать Валдомиру о сегодняшнем скандале. Это не в ее интересах, – сказала Лавиния. – Да они и не общаются друг с другом! Между ними давно уже идет война не на жизнь, а на смерть!

– Ладно, будем надеяться на лучшее, – примирительным тоном произнес Освалду, подводя итог их непростому разговору. – А ты, Лавиния, будь, пожалуйста, посдержаннее. Я хорошо к тебе отношусь, но интересы дела для меня – прежде всего.

Лавиния пообещала, что не подведет Освалду, однако уже на следующий день ей пришлось надолго оставить рабочее место и тем самым вновь вызвать неудовольствие своего начальника.

У Лавинии бойко шла послеобеденная торговля, но тут ее разыскал взволнованный Сандовал – хозяин мотеля, в котором проживали Аделму и Жуниор.

– Ну слава Богу, хоть тебя нашел! – облегченно вздохнул Сандовал. – Аделму на работе нет, его услали куда-то за город, а Жуниора увезли в полицейский участок. Надо его выручать оттуда!

Лавиния попросила Матилди временно поторговать за нее и вместе с Сандовалом отправилась в полицейский участок.

По дороге Сандовал рассказал ей, что случилось с Жуниором.

Оказывается, на мотель Сандовала напали двое вооруженных грабителей – мужчина и женщина. Пока Сандовал под дулом пистолета отдавал им все содержимое кассы, никем не замеченный Жуниор вызвал полицию, и грабители были схвачены прямо на месте преступления.

Таким образом Жуниор оказался главным свидетелем. Полицейские повезли его вместе с Сандовалом к себе в участок, взяли у него показания, и тут выяснилось, что мальчик, оказывается, живет в мотеле. Полицейские усмотрели в этом нарушение закона и отправили Жуниора в отделение для несовершеннолетних, пояснив ему, что он не может жить в мотеле, даже вместе с отцом.

Сандовал тем временем стал звонить Аделму, но того не оказалось в «Мармореале», и тогда он разыскал Лавинию.

Однако в полицейском участке ей сказали, что ребенка отдадут только отцу и только в том случае, если Аделму съедет из отеля и найдет для Жуниора другое, более подходящее жилище.

– А до той поры мальчик будет оставаться у вас? – в ужасе спросила Лавиния.

– Да, – ответили ей. – Здесь ему будет по крайней мере не хуже, чем в мотеле.

Лавиния не могла этого допустить. Надо было что-то делать, как-то вызволять Жуниора. Но как? Без Аделму сделать ничего нельзя. А он может вернуться из поездки поздно ночью. И тогда Жуниору придется заночевать в детском приемнике.

Лавиния представила, как он здесь будет плакать, и сама заплакала.

Потом она, немного подумав, попросила дежурного дать ей телефонный аппарат и, набрав номер «Мармореала», произнесла решительным тоном:

– Алло, мне нужна Режина Фигейра...