Нежный яд. Страсти

Глава 3

Жуниор скучал по Лавинии. И ничего не мог с собой поделать. Он высматривал ее на переменах, гуляя в школьном дворе; под разными предлогами задерживался после уроков – вдруг появится его любимая тетушка и поведет в кафе есть вкусные пирожные. Так однажды уже случилось. Лавиния встретила его во время большой перемены, и они отправились в кафе. Она купила ему все, что он любил: ананасовый сок, воздушное пирожное и мороженое, посыпанное сверху тертым шоколадом. Села рядом с ним и стала смотреть, как он ест. Ему было радостно и легко с ней. Но едва он вспомнил о возвращении в мотель, где поселил его отец, на душе сразу заскребли кошки. Он попросил Лавинию забрать его обратно, но она нахмурилась и сделалась такой печальной, что Жуниор пожалел ее больше, чем себя. «Объясни мне, ведь я уже большой, почему я не могу жить у тебя?» – «Потому что твой отец хочет жить вместе с тобой, и это его право. Вот если бы ты замолвил перед ним словечко, может, он и простил бы меня...» Жуниор понял только одно: надо убедить отца, что Лавиния хорошая.

По дороге домой он рассказал Аделму о походе в кафе. «И знаешь, папа, Лавиния сказала, что раз ты мой отец, то я не имею права убегать от тебя! И я ее послушаюсь».

Жуниор гордился, что так ловко сумел «замолвить словечко» и стал с нетерпением ждать, когда же наконец Аделму смилостивится и отвезет его обратно к Лавинии. Но и в следующие дни отец забирал его из школы и привозил в мотель. Как-то раз дочка хозяйки отца – Пати – уговорила Жуниора прийти к ней в гости, искупаться в бассейне. Ох, и натерпелся же позора Жуниор, когда начал барахтаться и хлебать воду на глазах изумленной девчонки. «Нет, уж лучше буду сидеть в мотеле, там хоть насмехаться некому», – он решил больше никогда не поддаваться на уговоры Пати, которая, словно диктор по телевизору, важно рассуждает о разных вещах.

Но облупленные стены навевали уныние, отец отсутствовал целыми днями, приходил усталый, ложился на кровать и тупо смотрел в телевизор. Жуниор заскучал по Лавинии с новой силой. И, не обращая внимания на раздражение и недовольство отца, попросил отвезти его обратно к тетке.

– Хочу жить с ней, – ныл Жуниор, – я привык к ней, она мне, как мама. Т вот на меня внимания почти не обращаешь, а она всех моих друзей знала, уроки со мной делала, гуляла. – Жуниор пытался вспомнить все, чем занималась с ним Лавиния. – Еще она в кафе меня водила, и в зоопарк.

– Послушай, тебе не надоело?

Жуниор почувствовал, что отец теряет терпение.

– Я сказал, что тебе придется жить со мной. Нравится тебе или не нравится, но придется потерпеть.

Жуниор насупился и стал собирать школьный рюкзак. Тяжелый взгляд Аделму заставил его замолчать. Молчал и Аделму. Не разговаривая и не замечая друг друга, они направились к выходу. В холле их поджидала Матилди. При виде соседки сердце Жуниора громко забилось: вдруг она пришла за ним по поручению Лавинии? Но первые же слова Матилди привели Жуниора в ужас. Она сказала, что Лавиния исчезла – со вчерашнего дня не появлялась дома. Жуниор, не задумываясь над последствиями, кинулся к отцу:

– Папа, ты должен найти Лавинию! Вдруг с ней случилась беда?

Аделму опешил:

– Найти? Легко сказать. Я же ничего о ней не знаю. Где она бывает, с кем встречается. И понятия не имею, где мне ее искать, – Аделму окончательно растерялся.

Матилди вспомнила свой последний разговор с подругой.

– Я знаю, она встречалась со своим «мраморным королем», хотела доказать ему свою невиновность.

– Вряд ли та встреча состоялась. «Мраморный король» не такой дурак, чтобы продолжать встречаться с женщиной, которая его обокрала.

Матилди упорно настаивала на своем, и Аделму задумался. «А если они и впрямь встречались? Серкейра, конечно, не простит сестру, более того, он горит желанием отомстить ей». Аделму показалось, что он нащупал зацепку. Вместе с Жуниором и Матилди он отправился в отель, где жил отец его хозяйки и любовницы.

Аделму вышел из машины и переступил порог отеля. Ждать пришлось недолго. Он заметил Валдомиру, выходящего из лифта. Несмотря на все переживания, «мраморный король» выглядел «королем» – уверенная походка, высоко поднятая голова придавали ему значительность и обращали на него внимание посторонних. Аделму остановил его в дверях:

– Я хочу знать, где моя сестра?!

Валдомиру вскинул брови:

– Она вместе с подругой, или теперь уже бывшей подругой Клариси, там, где им самое место, – в тюрьме. – Он ждал реакции Аделму.

Слово «тюрьма» хлестко стегануло Аделму. Он слишком хорошо знал, что такое тюрьма! Да, он осуждал Лавинию, предчувствовал, что ей грозит беда, и оказался совершенно растерянным перед этой страшной новостью. А Клариси? Сколько бы страданий ни доставляла ему гордая адвокатша, как бы ни мечтал он отомстить ей, но представить Клариси за решеткой не мог. Его пронзила мысль, что две самые дорогие для него женщины оказались за тюремной решеткой. Он с трудом отогнал от себя мысль о своей невольной причастности к случившемуся.

Аделму оглянулся на машину: прислонив лицо к окну, на них напряженно смотрел Жуниор. Аделму перевел взгляд на Серкейру. Тот был совершенно спокоен.

– Это все из-за вас, из-за ваших проклятых денег!

– Да, это все я, – Валдомиру пронзил его взглядом своих острых темных глаз. – Мое горячее желание засадить их на нары исполнилось! И я этому рад.

Аделму попросил Матилди проводить Жуниора в школу, а сам направился в полицейский участок, где надеялся добиться свидания с сестрой.

Еще издали он приметил хрупкую женскую фигуру с копной смоляных пышных волос – Клариси медленно прогуливалась по огороженному сеткой небольшому тюремному дворику. Забыв обо всем, Аделму бросился к ней. Он смотрел и не мог насмотреться в ее огромные глаза, опушенные густыми ресницами. Боже, как они просияли, завидев его! Сердце Аделму безошибочно твердило: Клариси счастлива видеть меня.

– Ты ведь простил меня? – Клариси не спускала с Аделму своих сияющих глаз. – Я всегда знала, однажды ты придешь и скажешь, что все понял и простил меня.

Аделму нежно пригладил ее волосы:

– Я не думал об этом, но видеть тебя за решеткой – ужасно. – Он не сводил с нее нежного взгляда. – Шесть лет я гулял за таким забором. – Аделму окинул взглядом высокие прутья и каменные столбы, превращающие дворик в загон для диких животных.

– Если ты готов ждать меня, то я постараюсь выйти пораньше, – попыталась шутить Клариси.

– Просто я и представить себе не мог, что ты хоть на секунду можешь оказаться по другую сторону закона, на одной скамье с преступниками.

– Я обязательно выйду отсюда. Клянусь, ты узнаешь все! Ты поймешь и простишь меня! Мне никто не нужен, кроме тебя!

Никогда прежде Аделму не видел Клариси такой. Гордая и уверенная, она вдруг превратилась в трепетную девушку, молящую возлюбленного о снисхождении.

Аделму прикоснулся к ней и легко провел пальцами по ее смуглому лицу, по розовым губам, по нежной шее. Он с трудом отстранился от нее, откликаясь на зов полицейского. В комнате свиданий его уже ждала Лавиния.

Лавиния не ожидала брата, хотя в глубине души надеялась, что он не оставит ее, как не оставила его она. Они обнялись, и невольные слезы навернулись на глаза Аделму. Он отстранился и внимательно вгляделся в ее измученное лицо с черными кругами под глазами. Сестра показалась ему слишком возбужденной. Но лишь только она заговорила. Аделму понял причину ее возбуждения. Новость, которую ему сообщила Лавиния, была действительно сногсшибательной. Клариси – дочь Валдомиру! Перед глазами Аделму возникли рядом Клариси и Режина.

– Они сестры?! – он не верил своим ушам.

Лавиния, не слыша его вопроса, продолжала говорить о своем.

– Представляешь, она хотела отомстить Валдомиру за свою мать и придумала весь этот план. Она попытается освободиться под залог, и я надеюсь, что мне тоже удастся выйти. Ей ведь ни к чему, чтобы я откровенничала со следователем.

Лавиния поведала брату обо всех перипетиях ее задержания, о стычке с Клариси в тюрьме. Только имя Валдомиру она старательно обходила стороной. Лавиния с покорностью глядела в напряженное лицо брата, ловила каждый его взгляд, пытаясь угадать настроение.

– Поверь, Аделму, мне ничего не нужно, кроме любви Жуниора и твоего прощения, поверь, – Лавиния молитвенно сложила руки на груди.

Аделму с жалостью посмотрел на сестру:

– Жуниор тебя и так любит сверх всякой меры. А что же до прощения... – Аделму поднялся: – Я не знаю, что сказать тебе.

Он ждал, когда сможет встретиться с Клариси и думал о разговоре с Лавинией. «Жизнь делает слишком непростой вираж, а мы с Лавинией какой-то злой волей оказались на самом его крутом изгибе...» Он увидел Клариси и мысли о Лавинии покинули его.

– Это правда, что ты дочь Серкейры?

Она села рядом и начала свой долгий рассказ о детстве, о тяжелой судьбе матери, о созревшем желании отомстить «мраморному королю». Неожиданно она прервалась на полуслове.

– Я больше не хочу об этом говорить. Знаешь, чего мне хочется больше всего? Мне хочется сесть за один стол с Режиной и заняться делами «Мармореала».

Аделму всего передернуло.

– Это все, о чем ты мечтаешь рядом со мной?

Клариси крепко прижалась к нему:

– Нет. Теперь я точно знаю, что есть вещи гораздо более прекрасные, чем месть. Это – наше с тобой будущее.

– Чтобы понять такую простую вещь, тебе понадобилось попасть в тюрьму! – воскликнул Аделму и задумался над ответом и сам. – Почему такая простая вещь оказалась для тебя такой непостижимой? Ты опять говоришь о «Мармореале», у тебя бриллианты Валдомиру. Отдай им все, пусть передерутся.

– Ты думаешь, мне нужны бриллианты? – Клариси усмехнулась. – Я отдам их завтра же, при условии, что Валдомиру Серкейра попросит у меня их сам.

Еще долго после ухода Аделму Клариси мыслями возвращалась к их встрече. Привыкшая все анализировать, она долго копалась в себе, пытаясь разобраться в обуревавших ее чувствах. Она сидела в тюрьме и чувствовала себя свободной – жажда мести оставила ее. Она прислушивалась и прислушивалась к себе. Неужели ей хватило одно откровенного разговора с Валдомиру, его изумления, его смятения? Долгие годы картина встречи ей виделась совсем иной. Но теперь видения отступили, словно боль, выпущенная из темницы на волю, унесла их с собой. Она говорила Аделму о своем желании заниматься «Мармореалом», а теперь сомневалась: нужно ли ей продолжение этой утомительной борьбы. В отличие от Режины она не хотела бороться за деньги – жизнь научила Клариси довольствоваться малым – но ей хотелось справедливости! Если чего она и добивалась, так это справедливости. Клариси смотрела в серую стену камеры и представляла себя за столом «Мармореала» рядом с Режиной. Разве она не такая же дочь Валдомиру? Она не сомневалась, что внутренне Валдомиру поверил ей. Но теперь покинувшая ее жажда мести обрушилась на него. И кто знает, не окажется ли эта жажда разрушительнее всех тех бед, на которые она так упорно обрекала отца. Он жаждет отомстить за разрушенные иллюзии и похищенные бриллианты? То, что он считал жизнью, было только иллюзией. Взять хотя бы его милую семейку или их скоротечный роман с Инес. Все рухнуло одновременно. А ведь стоило ему попросить ее вернуть бриллианты, она тут же рассказала бы о маленьком ключике, что лежит под фигуркой Девы Марии в комнате тетушки Селмы. Но он не хочет ни о чем просить ее, он хочет мести, которая сожжет остатки его дней. Клариси не желала этого, но и не жалела его. Она вполне осознавала, что последняя встреча с Аделму поставила точку на ее желании мстить. Аделму любил ее, бедную, безродную женщину, дочь никому неизвестной негритянки, да к тому же находящуюся в тюрьме. А ведь у него был выбор. На другой чаше весов гордо стояла высокомерная и красивая богачка Режина, увешанная бриллиантами и дорогими тряпками, законная дочь Валдомиру Серкейры и родовитой Элеонор Берганти.

Она лежала и думала об Аделму и о жизни, которая так странно и так верно распорядилась их судьбами.

«Я свободна», – Клариси легко вздохнула и поднялась с койки. Звякнул ключ в замочной скважине. Клариси увидела детектива Алтаиру.

– Собирайтесь, вам предстоит очная ставка.

Клариси поднялась, взялась за расческу и подошла к маленькому зеркальцу, что висело напротив двери. В нем неожиданно показалось взволнованное лицо Клаудиу.

Клариси почувствовала, как радостно встрепенулось сердце, и с надеждой посмотрела на своего адвоката. Клаудиу, не успевая отдышаться, достал из папки бумагу и протянул ее Алтаиру.

– Никакой очной ставки не будет. Моя клиентка временно освобождается из-под стражи.

Алтаиру внимательно ознакомился с бумагами и после недолгой паузы обратился к Клариси:

– И все равно я буду просить вас задержаться. Не требую именем закона, он сейчас на вашей стороне, а просто прошу оказать мне услугу. Эта очная ставка необходима, чтобы уточнить роль и степень участия в деле некоей сеньориты Лавинии.

– Я протестую, – поднял руку Клаудиу и обратился к Клариси: – Ты же понимаешь, это может оказаться ловушкой. Собирайся и пошли!

Настала очередь задуматься Клариси. Лавиния представляла для Клариси реальную опасность. Она много знала, она была агрессивно настроена против Клариси, и уходить, оставляя ее наедине с Алтаиру и следователем, значило бы дразнить раненого зверя.

– Не волнуйся, Клаудиу. Почему бы мне не оказать услугу сеньору Алтаиру, – ведь это наша далеко не последняя встреча, к сожалению. Так что я готова следовать за вами.

Как и ожидала Клариси, Лавиния упорно открещивалась от всего.

– Я согласилась помогать Клариси, чтобы расплатиться за освобождения брата, – твердила она на все вопросы следователя.

– За освобождение брата? Но прежде, чем спасать твоего брата, я спасла тебя от наказания за кражу в магазине. Или ты уже забыла хозяйку магазина, которую ты обворовала? Я с удовольствием напомню.

Клариси видела горящие гневом глаза Лавинии, обращенные к ней, видела, что еще немного и Лавиния бросится на нее, и все же продолжала наступать:

– Ты уже была прожженной мошенницей, когда я предложила тебе заняться Валдомиру Серкейрой.

– Но я только участвовала, весь план принадлежал тебе. В моих поступках нет преступления. Жить в доме – это еще не преступление. Я столько раз собиралась уйти оттуда, но меня удерживал сам Валдомиру. Все мои прегрешения не идут ни в какое сравнение с твоими преступлениями. Ведь это ты...

– Одну минуту, – с места поднялся Клаудиу, – прошу внимания всех присутствующих. Я забыл то, что обязан был сделать сразу. – Он порылся в своей папке. – У меня есть еще одно постановление. На временное освобождение из-под стражи сеньориты Лавинии. Вот оно, – адвокат протянул листок бумаги следователю.

– По-моему, я не просила тебя об этом, – в словах и во всем облике Клариси сквозило непонимание.

– Если ты уверена, что все сказанное здесь Лавинией пойдет тебе на пользу, то я сомневаюсь в этом. – Клаудиу поднялся. – Хватит вредной болтовни. Собирайся.

Следом за ними неуверенно поднялась и Лавиния. Следователь подписал ее бумаги.

– Вы свободны, к моему глубокому сожалению.

Лавиния молча взяла бумаги и направилась к двери следом за Клариси. Она не удержалась и, приблизившись к бывшей подруге, сказала:

– Если ты думаешь, что я очень благодарна тебе за эту бумагу – ошибаешься. Тебе больше не провести меня. Все, что ты делаешь, ты делаешь только в своих интересах. И запомни, я никогда не прощу тебя, и у меня еще будет возможность поквитаться с тобой.

Клариси пожала плечами:

– Тебе не стоит бросаться словами, слова лучше поберечь, чтобы не накликать беду. Надеюсь, ты меня поняла.

Они обменялись с Клаудиу взглядами и двинулись к выходу. Наконец-то этот кошмар закончился. Как ни печально, но Клаудиу поступил совершенно правильно, добившись освобождения Лавинии. Что бы она еще тут намолола?! – Клариси остановилась, проверяя, целы ли документы в сумке. Она вздрогнула, услышав рядом громкий голос:

– Задержись, Клариси.

Она подняла голову – перед ней стоял Валдомиру Серкейра.

– Не ожидал, что ты так скоро покинешь свою комнату с видом на тюремный дворик. И тем не менее, если твои планы не изменились, я пригласил эксперта, и ты можешь немедленно сделать анализ ДНК на предмет определения отцовства.

Клариси согласилась и прошла вслед за экспертом в комнату. Валдомиру дождался ее и очень внятно произнес:

– Запомни, даже если ты окажешься моей дочерью, это ничего не изменит. Я буду добиваться для тебя максимального срока. И приложу к этому максимальные усилия.

– Что же, я рада за вас, вы наконец нашли, на кого списать всю вашу разбитую жизнь. Я лишь была вашим зеркалом.

– А бриллианты крало тоже зеркало?

– Бриллианты я готова вернуть сегодня же. При одном условии. Вы попросите меня об этом. Вы меня попросите.

Валдомиру побагровел:

– Я отберу у тебя все. Запомни. И никаких просьб ты от меня не услышишь. Никогда. Запомни это тоже.

Клариси медленно обошла его и вышла на улицу, где ее ожидал верный Клаудиу.

А навстречу Валдомиру шла Лавиния.

Вечером в номере отеля его навестил Фортунату. Ему не давало покоя согласие Валдомиру на отказ от «Мармореала».

– Я и сам жалею, да сделанного не воротишь, – Валдомиру задумчиво почесал мочку уха. – Но знаешь, где-то в глубине меня сидит глупое чувство, уверяющее меня, что мое детище ко мне вернется. А впрочем, я так устал от всего, что даже временами рад, что мне не надо каждый день встречаться с Режиной. Мне вполне достаточно этих двух аферисток. – И Валдомиру рассказал другу о встрече в полицейском участке с так называемой дочерью и сбежавшей женой.

– Меня со всех сторон окружает ложь. И я никак не могу понять, чем я так провинился перед Богом. Трудился всю жизнь не покладая рук, не разгибаясь. Все, что у меня есть, нажито вот этими руками и вот этой головой. Я таков, какой я есть, не лучше и не хуже. Даже если адвокатша и окажется моей дочерью, мне все равно не в чем себя упрекнуть. И уж конечно, я не собираюсь расплачиваться за глупость ее матери, да и она сама не далеко ушла от нее. Впрочем, я уже устал десятки раз обдумывать, анализировать их слова и поступки. Они все врут. За их печалями, страданиями, любовью стоит обыкновенное желание поживиться за чужой счет. Обидно, что этот счет предъявлен мне.

– Скорее всего, Клариси окажется твоей дочерью. Иначе разве она согласилась бы на анализ?

Валдомиру пожал плечами.

– Присматривай лучше за Режиной. Теперь ей не будет удержу, а она способна натворить много бед.