Несмеяна для босса

Глава 42. Слишком шумная бабуся

Я не останавливаюсь, пока не вижу вывеску маленькой торговой точки бабы Ревы “Дачная лавка”. Ее ни с чем не перепутать - она одна тут такая, с товарами для любителей сада и огорода.

Толкаю дверь и влетаю в помещение. Где-то позади звякает дверной колокольчик, но я его почти не слышу. В ушах стоит только собственное шумное дыхание, и бьется пульс в висках.

Внутри пахнет влажной землёй, полынью, чаем с мелиссой и чем-то ещё, домашним, почти невозможным на фоне всего, что только что было. И где-то в подсобке слышится басистый голос. Знакомый, громкий, с характерными уверенными интонациями.

Рева Виссарионовна!

Эта деятельная бабуля разговаривает с кем-то по громкой связи.

- Да говорю тебе, Сёма, этот Волчарин тащит и тащит Маришу по ночам к себе, а она и рада! Ещё немного - и тапки домашние с зубной щёткой туда перекочуют. Маньяк озабоченный, а не серьезный бизнесмен… ишь ты, горит у него, видите ли! А смотрит на нее-то как…

- …наверное, как я на тебя в восьмидесятых, когда ты на базар за рассадой бегала… - раздаётся из трубки непривычно мечтательный голос Деда, заставив меня споткнуться на ходу. - Такой же огонь в глазах. Не мешай им, Ревушка. Пусть любят, как любят. Жизнь так коротка…

- Любовь он вспомнил! - фыркает Рева Виссарионовна, но уже с лукавой теплотой. - Это ты про ту весну, когда ты за мной полрынка гнался с ящиком бархатцев в подарок, пока не навернулся в прилавок с капустой, что ли? Глаза у тебя тогда, конечно, горели, Сёма. Весь в комьях земли, с цветами в зубах… Романтика!

Мне страшно не хочется прерывать эту душераздирающую сцену чужой ностальгии, но обстоятельства не позволяют.

- Рева Виссарионовна!.. - окликаю ее запыхавшимся голосом. - Мне срочно нужно поговорить с дедом Семёном! Кажется… кажется, за мной пришел Бейбарыс, я тачку похожую видела и одного из охранников Германа…

Она живо разворачивается ко мне на шатком табурете, но в ситуации ориентируется быстро. Вместо лишних вопросов сразу же рявкает трубку:

- Сёма! Ты слышал?! Это Яна! Несёт что-то - тачка, Бейбарыс… Как молния шайтанова влетела в лавку только что, слышь?

- Слышу, - голос Деда по громкой связи мгновенно становится другим, ровным, жёстким и собранным. - Яна, говори.

Не найдя, куда присесть на подгибающихся ногах, я буквально оседаю на прилавок, упершись в него дрожащими руками.

- Кажется, Сара привела ко мне хвост… - выдыхаю прерывисто. - Я тачку видела, похожую на ту, что ты говорил.

- Сара? - непонимающе переспрашивает Дед.

- Это… - я стараюсь говорить ровнее, но всё еще задыхаюсь. - Это племянница Дибира Агаева. Ты же знаешь его. Человек Германа, засевший в “Сэвэн”.

- Знаю, - коротко отзывается Дед. - Что она тебе сказала?

- Ничего конкретного, просто намекнула что привела друга своего дяди Дибира... - я заставляю себя продраться сквозь мысленную путаницу в поисках логики и коротко пересказываю Деду всю суть подозрительного появления Сары с ее последующими намеками и угрозами.

- Ты уверена в этом?

- Не на все сто процентов. Но та тачка с водителем стояла под окнами, я её точно видела. А потом Сара его внимание начала привлекать, орать… и я убежала.

- Чёрт… - выдохнул он. - Тебе с Короленко надо связаться. Срочно.

- Я уже отправила ему быстрое смс с меткой "SOS". Одно слово. Дальше не было времени. Он пока не перезвонил. Наверное, занят… на совещании у него всегда беззвучка стоит. Он перезвонит сразу, как увидит…

Дед пару секунд молчит, а потом принимается деловито распоряжаться:

- Ладно, тогда действуем так. Посиди пока у Ревы в подсобке и спокойно подожди звонка. Главное, не дёргайся, Яна, и не броди по улицам, иначе быстро окажешься на даче у Германа Юрьевича. У наших уже слушок пошел, что он снова активно тебя разыскивает, так что скорее всего ты не ошиблась. Поэтому не светись ни в окне, ни в дверях. Ясно?

- Ясно, - шепчу почти беззвучно. - Надеюсь, меня не найдут…

И как накаркала.

Бух!

Дверь лавки с треском распахивается, ударившись о стену. Что-то сыпется с ближайшей полки, и баба Рева возмущенно ахает, уставившись на беспардонных посетителей.

- Это еще что за хулиганье?! Ты гляди-ка, с ноги прямо! У меня тут, между прочим, двери, а не шлагбаум…

Ей никто не отвечает, а я в ужасе приседаю за прилавок на корточки, даже не успев их разглядеть.

Пока вошедшие осматриваются, резко умолкнувший Дед по-прежнему висит на громкой связи. И через секунду из трубки доносится его шепот:

- Не клади трубку, Яна…

Я едва успеваю положить телефон под прилавок на коробку с фасованными семенами. И в ту же секунду меня резко хватают за шкирку, словно котёнка, выдёргивая из-за стойки.

Надо мной нависают два лица.

Одно квадратное, с бульдожьей челюстью и взглядом, от которого хочется уменьшиться в размерах. Это тот, кто держит меня за шкирку. Второе - по-азиатски тонкое с раскосыми глазами-лезвиями. Их взгляд ни с кем не перепутаешь, он тихий, внимательный и равнодушный, как у могильщика или патологоанатома. Сканирует, изучает и читает меня до самых костей.

Бейбарыс…

Он всё такой же скучающий и расслабленный, как будто зашёл в лавку за семенами или удобрением, а не с намерением притащить свою жертву к ногам своего хозяина.

- Поехали и без глупостей, - говорит он. Голос обманчиво мягкий, но в его интонациях жужжит что-то опасное, как высоковольтный ток или оса, готовая больно ужалить в любую секунду. - Давай по-хорошему, Яна. Герман Юрьевич просто хочет побеседовать с тобой в тихом спокойном месте.

Охранник подталкивает меня в спину, продолжая крепко удерживать за шкирку и за локоть.

Смотрю на его пальцы и мгновенно узнаю ту самую руку с тюремными наколками, что высовывалась из неприметной серой машины во дворе. Все подозрения оправдались, но я не сопротивляюсь. Уж слишком хорошо знаю, как работают вот такие предложения Мрачковских шавок “по-хорошему”.

Однако Рева Виссарионовна - это не я. При виде чужого произвола она буквально вскипает, словно кастрюля с вареньем на открытом огне. Лицо её наливается краской возмущения, а глаза вспыхивают нехорошими огоньками.

- Это что еще за дела такие?! - гаркает она басом, резко стукнув кулаком по стойке. - На пороге уважаемого заведения девку хватают, как мешок с картошкой?! А ну, отпустил, рожа квадратная! Урод в пиджаке! Думаешь, если накрахмаленный, так можно тут бузить?!

Схвативший меня охранник слегка притормаживает, словно не вполне осознавая, что кто-то может так запросто взять и осмелиться наехать на него. Тем более женщина такого почтенного возраста. В сочетании с басистым тембром ее голоса это действительно производит впечатление.

Тем временем Бейбарыс с неспешностью хладнокровной рептилии тоже останавливается и плавно поворачивает голову к источнику внезапного шума. Его лицо остается бесстрастным. Но в чуть приподнятой брови проскальзывает лёгкое недоумение, когда за стойкой он обнаруживает раэъяренную бабулю в окружении ведер и горшков с саженцами.

Не сочтя ее достойной угрозой, он холодно бросает:

- Не вмешивайся, старуха.

- Старуха?! - взрывается Рева Виссарионовна, зачем-то хватаясь за тяпку-грабельки размером с дамскую сумочку. - Это ж надо, какая наглость! Да я, между прочим, в свои почти семь десятков лет в пять утра теплицы проветриваю, а ты в это время, небось, в пижаме свои бицепсы перед зеркалом тискаешь! - она выходит из-за стойки, угрожающе потрясая тяпкой. - Кто тебя, недоношенного, воспитывал вообще?! Где ты видел, чтобы честных пенсионерок "старухами" называли?! Меня вон весь дачный кооператив зовёт по имени-отчеству… или хотя бы “уважаемая” на худой случай! Потому что знают - палку для подвязки томатов я всем могу вставить куда надо!

Ошалело моргнув, охранник с наколками сбрасывает ступор и разворачивается в сторону Ревы Виссарионовны. Однако та мгновенно, не теряя достоинства, перебегает в уголок между мешками с перегноем и ящиком зеленой рассады.

- Только тронь! - рявкает из своего укрытия. - У меня артроз, но вмажу так, что мать родная не узнает!

Бейбарыс медленно выдыхает, будто стараясь собрать оставшиеся крохи терпения.

- Не нужно скандалить, уважаемая, - негромко предлагает он. - Я всего лишь возвращаю девочку к своему отцу. Она у него неуравновешенная…

- Так я тебе и поверила, держи карман шире! - тут же следует саркастический ответ. - Я таких хулиганов, как ты, уж насмотрелась, поди, в девяностых-то! Щас милицию вызову!

Скрежетнув зубами, Бейбарыс наконец сбрасывает с себя маску приличного человека окончательно . Он делает в ее сторону всего один шаг, тихий, но весомый. Кажется, его реально зацепил последний словесный выпад неугомонной лавочницы, заставив сосредоточить на ней всё внимание.

- Пшел отседова! - Рева Виссарионовна предусмотрительно пятится к задней двери и хватает большую пластиковую лейку с розовой крышкой. - У меня оружие!

- У вас лейка, - сухо замечает Бейбарыс.

- Сейчас и тебя полью, репа ты необразованная! - не дожидаясь ответа, она взмахивает лейкой, расплескивая мощные потоки воды в его сторону.

Тот чуть отшатывается, не ожидая такой прыти от старушки. И тут же раздраженно дергает щекой.

- Заткни ее, - бросает охраннику, перехватив меня у него жесткой рукой.

Едва он договаривает, как Рева Виссарионовна хватает с полки первую попавшуюся упаковку перегноя и с олимпийской точностью швыряет ее в своих противников. Те не успевают даже выругаться, как сверху их обдает землей из лопнувшего пакета. Даже меня краем окатило. Следом летят следующие снаряды: пакет с семенами, коробка с удобрениями и разнообразные садово-огородные товары со стеллажа.

Я стою посреди этого хаоса в полном ступоре, даже позабыв о боли в стиснутом запястье. Бейбарыс, осыпанный землёй, зло сверкает глазами и в целом выглядит как маньяк-садовод. А его татуированный охранник - как попавший в торнадо грузчик.

- Вы на кого руку подняли, семечки вы с плесенью?! - продолжает греметь Рева Виссарионовна, ее басистый голос трубит еще громче, как рев разъяренного мамонта. - Тут вам не подворотня, тут народная торговля! Думаете, я не сдам вас обоих в милицию?! Тюрьма по вам плачет! У-у, паразиты ходячие, я вас под розы закопаю! Я вас на удобрения, я…

Но её выкрики обрываются на самой громкой ноте - Бейбарыс наконец самолично срывается с места, подскакивает к ней и зажимает рот ладонью со злым шипением:

- Слишком шумная ты, бабуся!

Теперь они тащат нас обеих. Меня - без суеты, спокойно, потому что я и так не рыпаюсь. А вот с Ревой Виссарионовной у них начинается квест.

- Ммф!! - невнятно ругается она, всё ещё пытаясь воинственно бороться. Даже с зажатым ртом не унимается. Она извивается, как угорь, пинается и пытается зацепиться за стеллаж с луковицами тюльпанов. И в какой-то момент, со злорадным прищуром, со всей силы наступает Бейбарысу на ногу.

- Чёрт бы вас всех побрал! - шипит он, запихивая нас в машину. - Особенно престарелых ведьм!

- От вурдалака слышу! - оскорбляется Рева Виссарионовна уже внутри, ничуть не теряя присутствия духа даже в связанном состоянии. - Я тебя, жучара ты колорадская, с одного плевка в компост превратила бы с превеликим удовольствием! Ведьмы на тебя как раз и не хватает!

Последнее, что я успеваю увидеть перед тем, как дверца с глухим хлопком захлопывается, - это как по полу лавки рассыпаются сухие семена из прорвавшегося мешка. А сверху, в этом хаосе, белеет табличка с частично стёртой надписью товарного лота:

“…ОТ 123 СЕМЕНА С ЛЮБОВЬЮ”.

И я вдруг вспоминаю с невольной надеждой: всё это время дед Семён был на связи. И он всё слышал.