Невеста с опытом работы

Глава 12

Незаметно пробежал второй месяц со дня свадьбы. Из столицы не было вестей, никакие гонцы на взмыленных лошадях не врывались на мощеный двор замка, и я совершенно успокоилась. Жаркое лето полностью вступило в свои права, розы цвели, птицы пели, и каждый день радовал меня. Однажды я открыла коробочку с пилюльками королевского лекаря и задумалась. Муж теперь совершенно точно знает, что ему не придется воспитывать чужого ребенка. Не пора ли нам подумать о своем? С другой стороны, мы еще так мало пробыли вместе, не насладились друг другом. Принцессе всего семнадцать, еще успеем завести хоть пятеро детей при желании. Я проглотила пилюльку.

Хорошо иметь детей, когда за ними присматривает целый штат нянек, кормилиц и воспитателей. Можно поцеловать ребенка в колыбельке утром и вечером и заниматься своими делами. Памела присылала теплые письма, приглашала в гости. Я отвечала такими же письмами, описывая красоты замка и мое им восхищение, но ехать никуда не хотелось. Сама герцогиня еще не выезжала, а вот герцог довольно часто навещал брата, не реже двух-трех раз в месяц.

Муж был занят днями напролет, но утренняя тренировка и жаркие ночи целиком принадлежали мне. Он с огромным энтузиазмом делал упражнения и выполнял мои указания. По моим чертежам построили небольшой спортивный уголок в дальней части сада. Я с удовольствием наблюдала, как изменилась осанка и фигура мужа. Даже взгляд стал другим – более уверенным, открытым. Да и доставшееся мне хилое тело принцессы стало ловким и сильным. Мне есть, чем гордиться.

В очередной приезд герцога Варрона, когда муж с братом закрылись в кабинете, чтоб обсудить дела, меня охватило желание пошалить. Смогу ли я забраться по стене прямо под узкий балкон? Я давно собиралась это проверить, и задача выглядела не слишком трудной. Лепные фигуры и кудрявые колонны, декоративные карнизы, разрезающие фасад, были просто созданы для лазания. Со стороны двора меня закрывал наклонный шлагшток с развевающимся огромным флагом Варронов. Да вроде и народ перестал сновать, жара всех загнала в тень.

Хватаясь за каменные морды и головы барельефов, я поднялась под самый балкон. Легкота, это даже проще, чем я ожидала. Один рывок, перескочить перила и я окажусь на балконе, муж засмеется, ласково скажет: «Какой ты у меня еще ребенок», и обнимет, а Варрон будет, как всегда, завидовать теплу наших отношений. Имею я право поцеловать любимого мужа? Я ведь не собираюсь им мешать, просто заскочу на минутку.

– Не понимаю, чем ты ее покорил, – раздался недовольный голос Мартина. – Побрякушками?

– Разжалобил, – ответил муж и засмеялся. – Ну, и побрякушки тоже сыграли свою роль.

– Она добрая, помогла Памеле, – сказал задумчиво герцог.

О, так они говорят обо мне? Согласна, ну конечно, я просто золото! А раз вы меня обсуждаете, то как-то неловко вваливаться. Я замерла, уцепившись за нижнюю решетку балкона.

– А теперь мне придется воспитывать никчемную девчонку! – герцог произнес это с такой злобой, что я отшатнулась и едва не слетела с выпуклой головы льва, куда пристроила попу.

– И в девчонках есть толк, ими можно выгодно распорядиться, – засмеялся муж. Как-то неприятно рассмеялся.

– Да, король тоже планировал выгодно пристроить свою пустышку, но ты братец, его ловко обвел вокруг пальца.

– Делла Тарн предложил все Западное Всхолмье и гору Единорога,– голос мужа был полон самодовольства. – Какие там сапфиры! И все это достанется мне, а не королю Дориану. Я уже изучил данные поисковых групп и составил карты. Не терпится начать разработку.

– А Диане не терпится вернуться в твой дом, мы так давно не веселились втроем. Я скучаю по нашим играм.

– Ну, я-то не скучаю, потаскушка отрабатывает мои затраты с лихвой, – похвастался муж. – Пока мне не надоело.

– И как ты отдашь ее Тарну? Она же устроит скандал.

– Она слишком давно тут сидит, в глуши, наверняка захочет развеяться, посмотреть город, так что она сама шагнет в портал. А там ее встретят.

– Отлично придумано, братец! И когда?

– Тарн обещал подготовить бумаги о передаче территорий к сентябрю. Скоро мы заживем по-прежнему, – мужчины засмеялись, хлопнула пробка бутылки, звякнули хрустальные бокалы.

Я совершенно не помнила, как слезла. Не знаю, сколько прошло времени. Пришла в себя в спальне перед зеркалом. В нем отразилась тонкая бледная девушка с лихорадочно блестевшими глазами и закушенной губой.

Что же это такое? Почему, когда все так хорошо, что лучше не бывает, становится сразу так плохо? Стоит расслабиться, довериться мужчине, и тебе приходится лететь с облаков вниз, испытывая боль и унижение. И разбиваться вдребезги о холодные камни. За что он так со мной? Значит, все ложь? И синие глаза лгут, и слова, и объятия, и его тело, дарящее мне из ночи в ночь наслаждение, тоже лжет? А ведь я могла полюбить его. Почти полюбила. Уважала, восхищалась, помогала. Он стал мне дорог. А он решил отдать меня, как вещь, за пару рудников. И мечтает о какой-то Диане, чтоб шпилить ее вместе с братом? Об этой Диане и говорил мальчик, вспомнила я. Жаль, что я не расспросила его подробнее.

«Потаскушка отрабатывает расходы», – вертелось в голове. Отрабатывает, значит. Как же мерзко на душе, когда знаешь, что ты просто вещь, никто тебя человеком и не считал. Папенька меня продал Тарну. Муж тоже продал за какие-то горы с россыпями самоцветов. А ведь так было красиво. Романтика!

Храм, побег, объяснение, сближение. Я не чувствовала ни грамма фальши. Или я легковерная дура, или мой лэрд просто изумительный актер. Или я просто не хотела ничего замечать? Что уж теперь говорить. Надо решать, что делать дальше. Выяснять отношения не стану. Это унизительно.

Искать оправдания предателю – удел влюбленных без памяти дур. В руки Тарну не пойду. Значит, побег. Хочется забиться в самую глубокую нору и жалеть себя. Но скрываться тут в захолустье глупо, каждый новый человек на виду и вызывает подозрение. Значит, надо ехать в крупный город, а то и вовсе вернуться в столицу, найду себе занятие. Вот хотя бы инструктором по фитнесу. Если ввести на него моду среди дворян, то с голоду не умру. И пример есть – что я сделала из задохлика Деровера, все могут оценить. Ему пришлось полностью гардероб обновлять, все камзолы стали узки в плечах.

Я прошла в свою гардеробную, заполненную нашитыми мне новыми и модными нарядами. Горько усмехаясь, прошлась пальчиком по шеренге разноцветных туфелек. В углу шкафа стояла потертая кожаная сумка, которую собирал еще Кларенс. Служанка сразу хотела выбросить ее, но я приказала не трогать, так она и стояла в дальнем углу. Все внутри было цело. Даже флакон– термостат. Наверняка там уже давно сдохли все хвостатые воспоминания о лэрде Денвере. Надо взять пару кошельков из комода мужа и забрать драгоценности. Самые крупные и дорогие брать не буду, возьму скромные повседневные, они не вызовут подозрений и продать их проще. Раз я их отработала, то они мои, ни к чему проявлять щепетильность. Доберусь до столицы и продам хоть за полцены. Куплю себе домишко, вырученного наверняка хватит.

Я даже нашла в себе силы поддерживать разговор и приветливо улыбаться герцогу за ужином.

– Вы мне так и не сказали, как назвали дочь, – кокетливо склонив головку, поинтересовалась у деверя.

– У нее столько имен, что я и сам их путаю, – добродушно рассмеялся герцог. – Не знаю, каким называть, и какое лучше звучит.

«Диана», – подумала я, удивляясь своему самообладанию. Все-таки хорошо, что мне на самом деле не семнадцать. В юности все воспринимаешь острее. Тогда плакала бы неделю после такого разочарования. Лучше быть равнодушной и жить с холодной головой. Побаловалась теплом, а камин оказался нарисованным. Самовнушение отлично грело. Муж мне улыбнулся.

– Дорогая, вы себя плохо чувствуете? Глаза у вас блестят, вы не заболели? – заботливо спросил он. – Не следовало так много купаться в реке.

– Нет, я чувствую себя превосходно. Но вы обещали мне поездку в Милькан и знакомство с бургомистром и вашими друзьями. Я немного скучаю без общества.

На лицо мужа набежала легкая тень: – Сейчас я очень занят, мы готовимся к новым разработкам, надо обследовать местность, проверить работу проходчиков, оценить образцы пород, нанять еще рабочих.

– Дела, я понимаю, – мягко улыбнулась. Спокойно, тихо, не кипятись.

– Но в сентябре я планировал поездку в Шардан, и намеревался взять вас с собой. Вы ведь там никогда не были, не так ли?

Я радостно захлопала в ладоши, выражая безумный восторг.

– Сущее дитя, – под насмешливым взглядом брата муж ласково похлопал меня по руке. – Вас так приятно баловать.

– А вы бы завели детей, – язвительно предложил герцог. – И наслаждались.

– К чему торопиться? – возразила я. – Я хочу, чтоб муж пока баловал меня одну.

Вечером, глядя в окно на сияющую луну, я мечтала оказаться как можно дальше от этого замка и этого человека. Еле сдержала порыв сбежать этим же вечером. Но мое отсутствие сразу заметят. Днем. Это я сделаю завтра днем, все привыкли, что я подолгу сижу в саду, меня не скоро хватятся и у меня будет целый день, чтоб скрыться.

Даже ночью я нашла в себе силы ответить на ласки мужа, чтоб ничто не нарушало наш привычный распорядок. Все должно быть, как обычно. Как всегда. Удовольствия только не стало, но муж ничего не заметил, привычно застонал, выдыхая мне в шею свое наслаждение.

Утром после завтрака я с корзинкой, полной клубков шерсти, ушла в сад. Почти месяц я вязала мужу свитер по моде моего мира. Со сложным многоцветным рисунком по собственноручно нариосванной схеме. Никчемное проявление любви. Сейчас под пряжей лежала сумка. Под легким батистовым сборчатым платьем у меня были надеты штаны, а вместо легких туфелек я надела кожаные легкие ботинки. Жарковато, но дольше смогу в них пройти.

Корзинку с пряжей я оставила на скамейке у фонтана и, прихватив сумку, направилась к стене. В рощице оказалось довольно прохладно, солнце еще поднялось совсем невысоко. Меня охватила дрожь. Ключ оказался на месте.

Слегка оцарапав палец, я справилась с замком и калитка распахнулась. С той стороны зеленел куст, и блестела гладь реки. Я протиснулась в лаз без труда, постаравшись закрыть за собой калитку как можно плотнее. С удовлетворением услышала щелчок замка. Спрятала ключ снова под камень и огляделась в поисках лодки. Она нашлась рядом, заведенная под низкие ветви ивняка. Весла лежали на дне. Я содрала с себя платье, оставшись в рубашке и штанах, и неловко оттолкнулась веслом. Гребец из меня никакой, но я собралась лишь выгрести подальше и пусть река сама меня несет. Течение тут будь здоров, муж неоднократно призывал меня быть осторожной во время купания и не заплывать далеко.

Открыла сумку. Вчера я дополнила несессер полезными вещицами, и теперь, достав ножницы, стала обрезать волосы. С гривой кудрей ниже пояса путешествовать трудно, кто станет их мыть, мазать бальзамами да начесывать щеткой, добиваясь гладкости и блеска? Я без сожаления укоротила волосы, оставив их чуть ниже плеч. Если надо сделать прическу – хватит, и в пути не станут мешаться. Тут у мужчин порой волосы куда длиннее.

Потом я повязала волосы косынкой, а сверху нахлобучила широкополую шляпу мужа. Красивую серую шляпу с фазаньим пером, пахнущую его парфюмом. Не хочу, чтоб лицо обгорело. Надеюсь, меня не хватит солнечный удар. Я подложила сумку под голову, задрала ноги на скамейку и закрыла глаза.

Река меня укачала, проснулась я уже на закате, ужасно голодная. Река стала значительно шире, спокойнее, по ней сновало множество лодок. Мимо проплывал какой-то городок.

– Эй, какой это город? – окликнула я рыбака, проплывающего мимо.

– Лестер, – рыбак не повернул головы, ему не было до меня никакого дела, он спешил домой.

Я попыталась вспомнить карту. У мужа в кабинете висела огромная подробная карта королевства. Гм, благодаря реке за день я преодолела огромное расстояние, не потратив ни денег, ни сил. Припасов я никаких не взяла – не смогла придумать причину внезапного появления хозяйки на кухне, но рассчитывала купить. Еще была нужна фляга для воды. Пить хотелось ужасно.

Воду муж не держал в кабинете, там стояли лишь бутылки с благородными винами. Совершать побег пьяной мне представилось совсем уж глупым поступком, и я не взяла ничего, кроме пригоршни золотых, о чем сейчас сильно пожалела. С бутылки легкого белого вина не опьянела бы. Причалить бы еще как-нибудь! Весла не слушались, и лодка бестолково крутилась на месте. Наконец борт стукнулся о сваю причала.

– Эй, мужик, купи лодку? – окликнула я сидящего на мостках бородатого мужчину. Насколько я помнила карту, дальше шли пороги, и преодолевать их я не собиралась.

– Где украла? – деловито спросил мужик басом.

– В Милькане, – бодро отрапортовала я.

– Далеко, это хорошо. – Мужик почесал бороду. – Три монеты.

– Шесть!

– По рукам! – судя по довольной ухмыляющейся роже, мужик меня обдурил вдвое, а то и втрое. Ну и ладно. Не собираюсь разбираться, почем тут лодки.

Постоялый двор нашелся без труда. Комната и ужин мне обошлись в серебряную монету.

– Далеко ли до монастыря? – спросила я подавальщицу. На карте возле Лестера был нарисован большой монастырь. Наверняка известное место и направляющийся туда человек подозрения бы не вызвал.

– На лошади часа два, – равнодушно ответила подавальщица. – Пешком как раз к заутрене попадешь.

– А нет ли попутчиков туда, телега, может, есть какая? Боюсь одна идти.

– Чего тебе бояться, если каяться идешь? Если по пути согрешишь, так беда невелика, сразу и отмолишь, – служанка оказалась языкастой и довольно агрессивной.

– Мне сестру повидать, – буркнула я, утыкаясь в тарелку.

– Такая молоденькая, а туда же, к Бригитте, – неодобрительно цокнула языком служанка. – С виду чистый ангелок!

– Прикуси-ка язык, Фиона, не твоего ума дело, – спокойно сказал хозяин из-за стойки. Потом поманил меня пальцем. Подошла. Мы, принцессы, не гордые.

– Ты, девонька, платье надень, да подлинее, если есть. И волосы прикрой. У нас в штанах и стриженые лишь непотребные девки ходят. Или магички, но эти редко тут бывают. Магичка?

– Нет, не магичка, – открестилась я. – И платье у меня есть, в пути штаны для удобства надела, вы не подумайте!

– Хорошо, – спокойно кивнул хозяин. – Завтра четверг, от рынка в семь утра поедет монастырская повозка, попросишься, сестры довезут.

Я от души поблагодарила трактирщика и пошла спать. Тюфяк оказался неровным, комками, никак не удавалось улечься удобно. Сон не шел, я же весь день проспала. Вспоминала. Немного поплакала от обиды на мужа. В голову лезло всякое-разное. Монастырь Святой Бригитты, приют кающихся грешниц, надо же, куда меня занесло. Кажется, сюда сослали мою фрейлину, которой я испортила свидание. И жизнь, если уж строго рассудить. И зачем мне туда? Я думала, популярное место, куда едут со всей страны. А тут почти тюрьма.

Вообще-то мне надо убираться, как можно дальше, да побыстрее. Но куда дальше – я еще не решила, к столице можно разными дорогами добраться. К тому же взыграл туристический инстинкт – как это, быть рядом и не посмотреть достопримечательность! Я же сюда в жизни больше не попаду!

Рынок Лестера оказался огромным. Торговые ряды занимали всю площадь, народу было тьма-тьмущая, и я приуныла. В такой толпе попробуй найти неизвестную повозку. Тут кошелька бы не лишиться. Подумав, я стала пробиваться к храму, чей купол виднелся справа. Раз монастырские сюда ездят, непременно к храму должны подъехать, не к бару или борделю. И верно, на боковой улочке от храма стояло видимо-невидимо повозок и телег. Я прошла взад-вперед по длинному ряду, не зная, как отыскать нужную.

Из-за угла вышли две полные женщины, одна несла две корзины, обвязанные полотном, вторая тащила клетку с курами. Взгляд зацепился за одежду – одеты дамы были в одинаковые синие платья с серыми фартуками и черные косынки. Может, конечно, и прислуга из богатого дома, но попробовать стоит.

– Добрые женщины, вы не из монастыря? – спросила робко.

– Нездешняя, что ли? – женщина пожевала губу, рассматривая с меня с прищуром, без особого интереса, но с головы до ног.

Чего меня так пристально рассматривать? Платье горничной, волосы убраны, сумка потертая. Вид – скромнее и пристойней некуда.

– Из монастыря. Чего хотела? – женщины споро загрузили свою поклажу в ближайшую повозку.

– Сестра у меня там, хочу повидать, работы нет, посоветоваться не с кем, как жить дальше, не знаю, – от жалости к самой себе всхлипнула. Повод надуманный, а вот чувства – самые натуральные. Действительно выть охота.

– Сиротка, значит. Да, такой в наших краях работу не найти, – равнодушно кивнула вторая. – Никто не возьмет даже в срамной дом. Хилая да тощая. Или ремеслом каким владеешь, шить-вязать мастерица? Готовить? За птицей ходить? Может, лечить умеешь?

– Я родовспоможение герцогине Варрон оказывала, – пискнула я.

– Ври, да не завирайся, где ты и где герцогиня, – рассмеялись обе.

И то верно, с чего мне вздумалось перед монашками хвастаться?

– Как сестру звать?

– Эвелин деи Сондерс, – вспомнила я. – Черненькая такая, красивая.

– У нас некрасивых не бывает, у красивых больше поводов каяться, – засмеялась монашка. – Благородная, значит. Да ты на нее и не похожа совсем!

– Я сводная, – и вообще не родня, что-то же надо было ляпнуть.

Монашки разрешили забраться в повозку, и мы поехали. Дорога вышла очень скучной – одна молча правила, пощелкивая кнутом, вторая не отрывалась от четок. Вздремну, раз есть возможность, ночью так и не смогла уснуть.