Невеста с опытом работы

Глава 27

В своих покоях принимаю ароматную ванну, расчесываю волосы, надеваю тонкую полупрозрачную сорочку. Ну, и где Повелитель? Пора трудиться на моем теле. Вчера у него ничего не получилось, а утром он не заходил, готовился к встрече невесты. Мой план работает, самой мерзко, но я потерплю еще немного. Не так уж долго он меня мучает, каких-то пять-десять минут, и он снова уйдет пировать. Дверь распахивается. И моя улыбка увядает. Это вовсе не повелитель, и не Марис. Это Симон. Потеки красного вина на рубашке, шальной взгляд и наглая предвкушающая улыбка.

– Я пришел за долгом, – голос его неожиданно твердый, а шаг верный. Я переоценила местный алкоголь. – Я давно мечтал поставить тебя на колени и заставить ублажать меня!

– А Повелитель не обидится? Он же сейчас придет! – мой взгляд мечется по комнате.

Ну, что за покои у обитательниц гарема, ни тебе удобного канделябра, ни статуэтки подходящей! А напольные вазы такие огромные, что я надорвусь прежде, чем подниму.

– Ты надоела Повелителю. Поэтому теперь будешь ублажать меня. И его, если он вдруг захочет присоединиться, – Симон садится в кресло, раздвигает ноги и приспускает штаны, обозначая фронт работ. Делает приглашающий жест.

– Это приказ короля? Давно хотела спросить, почему тебя пускают в гарем, – тяну время. – Лекарь старенький и не опасный, а ты…

– Дядя – щедрый правитель и всегда делится тем, что имеет в избытке или ему уже не нужно! – Симон пьян и словоохотлив. – А женщины не такой товар, чтоб ими следовало дорожить! Расцветете и сразу вянете, так что вас надо быстро использовать! Иди же сюда, не заставляй меня бегать за тобой!

– Так я же не против, вот только подушку возьму, чтоб колени не повредить, – улыбаюсь примирительно, бегу в спальню, торопливо ее оглядываю. Черт, и тут ничего подходящего! Поворачиваюсь к двери и с ойканьем упираюсь носом в твердую грудь Симона. Он уже без кафтана и рубашки. Сильные руки железным обручем лишают меня шанса на побег.

– Ты права, в спальне будет намного удобнее, – его легкого движения хватает, чтоб я с визгом оказалась на кровати. Перекидываю ноги на другую сторону и пытаюсь отползти, сорочка трещит и рвется, а Симон хохочет и дергает за длинный подол.

– Как с тобой весело! – за ногу он небрежно подтягивает меня к краю и обрушивается всем весом сверху. Я не могу нормально дышать, не то, что сопротивляться. Жадные губы впиваются в шею, руки больно сжимают бедра. У меня темно в глазах, сознание медленно уплывает. Вдруг все заканчивается, живительный воздух снова проникает в легкие. Я могу вздохнуть полной грудью, что и делаю. На меня больше ничего не давит, открываю глаза. На ковре лежит Симон без движения, а над ним склонилась поджарая фигура моего воина.

– Ты его убил? – едва могу выдавить из горла писк.

– Оглушил, – Марис смотрит на меня с тревогой. – Я вовремя?

– Более чем, – я поспешно скатываюсь с кровати и наклоняюсь над Симоном. На голове нет открытой раны, это хорошо.

– Следует поднять тревогу, – говорит Марис. – Ты закричишь, прибежит стража.

– Никто не поверит, что я справилась с ним, – у меня возник другой план.

Марис выслушивает меня, соглашается и выносит на плече племянника из моих покоев. Такой на вид сухощавый, а спокойно поднял такую тушу! Двери в коридоре все одинаковые, а Симон был сильно пьян, мало ли к кому он мог зайти, я уверена, что он ничего не вспомнит наутро.

– Оставил подарок в одной из спален, – Марис бесшумно возвращается.

– Надеюсь, девушка будет рада и сможет сама снять с него штаны, – меня уже совсем не заботит Симон, у меня другие планы на вечер.

– Девушка не должна так тяжко трудиться, – улыбнулся Марис. – Я сам раздел его и уложил в постель.

– Ты самый добрый воин на свете, нежный, заботливый, внимательный, – каждое слово сопровождается поцелуем. Марис освобождает меня от обрывков сорочки и покрывает поцелуями шею, ключицы, его горячий язык ласкает ямочку у основания шеи, вызывая дрожь во всем теле. Сегодня Марис не на дежурстве, мне не приходится ломать ногти о кожаный нагрудник. Не отрываясь от моих губ, Марис сдергивает с себя кафтан, покорно поднимает руки, позволяя мне избавить его от рубашки, и я вдыхаю его знакомый запах. Он пахнет специями – ванилью, корицей, в сочетании со смуглой гладкой кожей это так аппетитно, что я вонзаю зубы в его плечо. Тут же спохватываюсь, целую, зализываю отметину. Он не рассердился? Марис погладил след пальцем и восхищенно сказал:

– Ты пометила меня, Избранная. Теперь я твой. Навеки твой.

Вот любят мужики такую выспренность! Навеки, да – до следующей женщины. То есть до завтра-послезавтра. Но мне все равно, сейчас и здесь – он мой.

Ночь пролетает стремительно, лишь под утро мой ненасытный любовник дает мне задремать. Сквозь сон слышу, как он тихо одевается, собираясь меня покинуть. Нежно целует.

Неожиданно раздается истошный женский визг. Он разрезает розовее утро, как раскаленный нож – масло. Крик повторяется, и я подскакиваю на постели, тут же отбрасывая дрему. Марис уже неподвижно застыл у двери, за ней топот, возгласы, мечутся люди.

Я указала ему на балкон и воин, спрыгнув в сад, через некоторое время может примкнуть к отрядам стражи, наполнившим коридоры.

И что у нас стряслось? Умываюсь, не спеша расчесываюсь, надеваю домашнее мягкое платье цвета сливы. Теперь осталось только приоткрыть дверь и высунуться в коридор. Там уже никого нет, лишь где-то в отдалении слышатся глухие рыдания и успокаивающие голоса. Будет странно, если я не проявлю интереса, хоть мне и совершенно не интересно, заползла ли к кому-то змея или приснился страшный сон.

Я прошла поворот и миновала две двери. Остановилась у третьей, распахнутой настежь. Моему взгляду предстала богатая гостиная в лиловых тонах. Цвет королевского дома Шардана, между прочим. На диване сидела растрепанная Идалия, ее гладила по голове матушка короля, а старенький лекарь отмерял микстуру. Кучка полуодетых наложниц стояла поодаль, тихонько переговариваясь. В спальне сновали служанки, пробегая через гостиную со стопками белья.

– Что случилось? Я слышала крики, – наверное, говорить «доброе утро» глупо? Оно совсем сегодня не доброе.

– Это она, я уверена, это она! – взвизгнула одна из наложниц, показывая на меня рукой. Матушка короля смерила меня презрительным взглядом, а Идалия снова разрыдалась. Я пожала плечами, отступая в сторону. В покои широкими шагами вошел король. И его подняли спозаранку? Мне осталось только стоять и слушать. Выяснилось следующее – в покои невесты короля под утро проник незнакомец и обесчестил девушку. Она подумала, что ее навестил король, не сдержав страсти, сопротивляться и не собиралась, а когда разобралась и подняла крик, стало слишком поздно. Служанки развернули перед королем мужскую рубашку, дорогую рубашку с узорами из тонко вышитых аистов, и с винными пятнами на груди. Я мнгновенно ее узнала. Это была рубашка Симона.

Собственно, личность злодея сомнений ни у кого не вызывала. Очнувшись под утро, мучимый головной болью и злостью на меня, он зашел в ближайшие покои. Ошибочка вышла, пропустил парень поворот. Бывает. Его увели четверть часа назад, сняв обнаженного с тела Идалии, где он и уснул, сделав свое грязное дело.

– Я уверена, что это она с ним сговорилась, чтоб сорвать свадьбу! – на меня посмотрели несколько пар ненавидящих глаз. Умею я вызвать любовь окружающих, этого у меня не отнять. Талант.

– Она все время с ним разговаривала, вот и замыслила недоброе!

Король перевел на меня тяжелый взгляд. Вот уж нет, я такого не желала, не стремилась и считаю, что Идалия станет прекрасной королевой. Об этом я и сообщила королю и всем присутствующим.

– Не станет, – вяло поправил король, потирая пальцем переносицу. В горле его матушки что-то булькнуло, а Идалия даже прекратила рыдать, подняв опухшее лицо.

– Король Шардана не может жениться на не девственнице.

Идалия горестно взвыла. Я пожала плечами. А вот не надо окна наглухо зашторивать! Как вообще можно было принять Симона за Эрберта, он же его на целую голову ниже! И в плечах уже! Был бы хоть один проблеск света – может, и обошлось бы, если уж невеста настолько рассеянна, что могла ошибиться наощупь. Нехорошо получилось, согласна. Но меня это не касается, и моей вины тут нет.

– Сын мой, как же свадьба, все готово, гости прибывают, – растерянно сказала матушка. – Мы не можем все отменить!

– Свадьба состоится. Симон женится на моей бывшей невесте, – распорядился король. И вышел. Я потихоньку покинула покои княжны.

Следующие два дня король не навещал меня, и я облегченно вздохнула. Дождаться прихода Ромео, договориться о времени побега и покинуть этот дворец. На меня тут так косятся, что отравят за милую душу – все уверены, что это я подослала Симона к Идалии из ревности. Наверное, и естество сама направляла, ослабевший от возлияний мужчина не справился бы без моей помощи.

В саду сидела Идалия в окружении наложниц. Свою ошибку Идалия несла, как крест мученицы и героини, и все ее жалели. Матушка называла ее «своей дорогой девочкой» и не уставала сокрушаться роковой руке судьбы, лишившей ее такой замечательной невестки. Меня эта комедия не развлекала, подумаешь, жена сына или жена двоюродного внука, все равно невестка! Но матушке короля ужасно не хотелось именоваться бабушкой.

– Ваше высочество, княжна Идалия просит вас присоединиться к нашему обществу, – передо мной появилась наложница – смазливая молоденькая брюнетка. Пришлось скалиться в радостной улыбке – вот я просто жить не могла, так хотелось пообщаться с княжной.

– Оставьте нас, – манеры у Идалии остались королевские. Стайка наложниц упорхнула.

– Ты же понимаешь, что это было выгодно только тебе? – Идалия посмотрела на меня в упор. Да что же такое? Снова оправдываться? Я вздохнула.

– Мне не нужна такая выгода, ты знаешь мое отношение к королю.

– Но он каждый день к тебе ходит! – в голове Идалии зазвенела досада.

– Маги считают это полезным для его силы.

– Какая чушь!

– Согласна, – кивнула я. – Король и сам считает, что маги ошиблись. Надеюсь, он избавит меня от знаков своего внимания. Мне они не нужны.

– Но королевой мне уже не быть,– грустно отвернулась Идалия.

– Мне жаль. Правда, мне очень жаль, что так вышло. Но ведь у короля есть уже наследник и он станет королем, так что ты бы королевой была недолго.

– Принцу всего семь, его дар спит, за десять лет многое может случиться. Я бы родила королю детей, и кто знает, – Идалия закусила губу. – А теперь ты станешь его женой!

– Я? Женой? С какой стати? Я не одаренная, он и не собирался на мне жениться, – удивилась я. – Как Избранную советом магов меня через неделю уже отправят в другой род.

– Короля нет во дворце, он на охоте. Поговаривают, что он распорядился готовить свадебный наряд для тебя.

– Опять!? – оглушенная новостью, я долго переваривала сведения.

– Скажи, каков он? – вдруг спросила Идалия. Она облизала губы.

– Кто? – я хлопаю глазами.

– Король, ну, король же! Мне говорили, что в его руках женщина познает самое высшее блаженство, он горяч и силен, как нурский леопард, – Идалия наклоняется ко мне. В глазах ее горит безумный огонек. – Мне сказали, что он посещал бы тебя и после нашей с ним свадьбы. А теперь тебе придется терпеть, что сердце короля принадлежит мне! Он все равно будет моим, вот увидишь!

– Да на здоровье, забирай его сердце, руку, печень, вместе со всеми потрохами, как мне тебя еще убедить? Я не хочу быть его женой. Мне противны его ласки, и он об этом знает.

– Ты очень глупа, или искусно притворяешься, – холодно говорит Идалия. Ни на секунду она не поверила, что можно отказаться от короны и власти.

Служанка возбужденно докладывает, что охотники приближаются к дворцу. Все население гарема снова сгрудилось на галерейке. Король гарцует на своем белом скакуне, а рядом с ним на каурой лошадке – Ромео. Ромео сияет, как новенький золотой. А король временами хмурится, временами бросает на Ромео странные взгляды. Я тихонько фыркаю. Кажется, Ромео можно поздравить. Чуть поодаль едет недовольный Симон. И вот на его челе – гнет тяжких раздумий.

В библиотеку, где я внимательно изучала карту Шардана, вошел Ромео. На нем новый кафтан по местной моде, тонко вышитый серебром, а на пальцах блестят крупные перстни.

– Ты счастлив? – встречаю его вопросом. Вместо ответа он подхватывает меня на руки и кружит. Через некоторое время он успокаивается и смотрит на меня немного виновато.

– Я отбил его у тебя, да? Ты сердишься? – мне остается только захохотать.

– Не сердишься, – понимает Ромео и светло улыбается.

– Я потребую выкуп за мое разбитое сердце, – строго говорю я. – Что ты скажешь о фиктивном браке? – показываю карту. – Смотри, вот приграничный городок Милен, вот река Быстрянка, а тут уже Элизия. Вот Лудл. А вот…

– Владения моего отца, – подхватывает Ромео. Конечно, он понял. И даже написал письмо отцу, которые мы сочинили вместе, хихикая, как дети за просмотром первого порножурнала. Ромео торжественно надел мне на палец кольцо с изумрудом, сняв его с мизинца левой руки.

– Теперь ты моя невеста, и получишь защиту и помощь в замке делла Хара, – его голос звучит очень торжественно. Я фыркнула. Потом он садится в кресло и лицо его приобретает мечтательное выражение. – Вот если бы ты уже оказалась беременна… отец был бы счастлив. Я признаю ребенка, честно!

– Ромео! – я возмущена до глубины души.

– Хорошо-хорошо. Но моя невеста должна набраться терпения, – Ромео лукаво смотрит. – У меня при дворе Шардана неотложные, важные дела.

– Важные и очень-очень срочные, – соглашаюсь я и мы снова хихикаем. – Думаю, года достаточно для неспешной подготовки твоей свадьбы?

Ночью я лежу в объятиях моего смуглого воина, утомленная и счастливая. Счастливая вдвойне – оттого, что король забыл дорогу в мои покои. Конечно, наложницы скалятся и радуются моей отставке. Бедные, король забудет и вас, глупые курицы. У вас, кроме спеси и алчности к подаркам, ничего нет. Ромео умен, красив, образован, изобретателен, талантлив, он может быть с королем дни и ночи, не наскучив ему. К тому же он действительно влюблен в Эрберта, он с первого взгляда увлекся им. Размышляя об этом, я рисую узоры на плоском животе моего стражника. Последует ли он со мной? Конечно, пойдет, мне надо рассказать ему о скором побеге. Не хочу дожидаться, пока меня отдадут в другой магический род, как забытую вещь.

– Я теперь ничего не боюсь, – говорит Марис, не открывая глаз.

Мой палец замирает на его животе. Он, такой отважный, чего-то боялся? Не осечки же в постели? Я тихо хмыкаю.

– Расскажи, – тихо прошу я, укладывая голову ему на грудь. Он целует мои волосы, зарываясь в них лицом. Мне так хорошо и спокойно в его объятиях.

– Когда ты меня позвала первый раз, я боялся. Был готов умереть.

Признаться честно, я удивлена. Тогда я не заметила в нем колебаний. Он был таким смелым. Уверенным в себе.

– Я ждал, что получив свое, ты поднимешь крик, обвинишь стража в изнасиловании, и меня обезглавят прямо у твоих ног, – спокойно объяснил Марис. – У нас такое уже было.

Мой палец продолжает скользить по плоскому животу, но в сердце возник холодный кусочек льда. Вот, значит, как. Ты очень кстати признался. Нет, я не расскажу тебе о побеге, и не позову с собой. Хорошо, что ты открыл мне свой страх. Ты считаешь меня настолько подлой? Жестокой, похотливой дрянью? Которой доставляет радость мучения и смерть мужчины? Нет, многие из них заслуживают наказания, но не такого же! Считать меня лживой, способной на предательство? Доверие утратить очень больно, но если его изначально не было – то терять нечего. Не смогу быть с мужчиной, думающим обо мне так гадко. Ожидающий изначально предательства – легко предаст сам, потому что носит измену в своей душе. Не хочу, чтоб меня снова предали.

– Светает, тебе пора, мой барс, – я целую его губы в последний раз, вдыхая аромат специй. – Будь осторожен.

Марис бесшумно покидает меня привычной дорогой через балкон.

В небе бледнеют звезды, начался новый день. Завтра меня во дворце уже не будет. Надо насладиться комфортом перед дальней дорогой и сходить в баню. После всех процедур я чувствую себя заново родившейся. Отдых, обед, прогулка. Ни от кого не скрываясь, я иду к конюшне. На сей раз я возьму урок верховой езды. Мне быстро седлают спокойную смирную лошадку и помогают взобраться в седло. За мной трусят два стражника, они добродушно посмеиваются надо мной, но мне всего-то и надо – добраться до рощицы на границе парка.

Возле рощицы я слезаю с лошади, выразительно смотрю на стражников. Один спешивается, чтоб подержать мою лошадь. А я скрываюсь в кустах. Отхожу подальше, топая, как слон и ломая ветки. А потом тихо и быстро бегу на противоположный край рощи. Там под кустом между валунами лежит моя потертая дорожная сумка, и свернутый невзрачный плащ. Снимаю свой дорогой, шелковый, запихиваю его в сумку. Что, сюда Ромео кирпичей натолкал? Моих ноздрей достигает запах сдобы и копченого мяса, я восхищаюсь предусмотрительностью графа. А вот и повозка. Возчика с кухни сегодня неожиданно задержали, обычно он проезжает раньше. Ромео спустился на кухню и донимал повара капризами. Я взмахнула рукой.

– Не подвезете до рынка? Меня срочно послали за золотой тесьмой.

– Что, во дворце тесьмы не хватило? – ворчит возчик, подозрительно оглядывая меня. Стою скромно, опустив глаза.

– Вы же знаете, готовится свадьба, а невеста такая капризная, – жалуюсь я. – Уже велела выпороть швею, а два рулона тканей велела выкинуть в реку.

Возчик разрешил мне залезть в повозку, мы беспрепятственно миновали ограду. Я не поеду до рынка, тихо сойду у городских ворот, пока он будет оплачивать пошлину. Мне и в город не надо, чем меньше людей меня увидят, тем лучше.

Перед городскими воротами собралась толпа. Только что примчался большой отряд стражников, тщательно осматривают всех проезжающих. Пока возчики препираются, кому уступить дорогу, я тихонько влезла в повозку, только что выехавшую из города. В повозке сено, несколько бочек и пара ящиков. Что ж, можно и передохнуть. Я зарываюсь в душистое сено.

***

В покоях повелителя тихо и прохладно. Король Эрберт полулежит на атласных подушках и задумчиво перебирает светлые кудри Ромео. Нет на ощупь никакой разницы, отмечает он, ласкать ли кудри наложницы или этого юноши. Ромео прижался щекой к животу повелителя, на границе гладкой кожи и темных завитков и ревниво рукой закрывает то, что отныне принадлежит ему.

– Я никогда не чувствовал себя таким спокойным, – говорит с удивлением Эрберт. – Мне хорошо с тобой. Я никогда не предполагал, что…

Ромео поднял голову и посмотрел с любовью на короля. Его сияющие голубые глаза кого-то напоминают Эрберту, и он хмурится.

– Мой король не знал, что любовь не имеет пола? – кротко спрашивает Ромео.

– Короли – не всезнающие боги, – Эрберт снова расслабленно откидывает голову на подушку. – Осталась только одна заноза… Избранная, но ее скоро изловят. Отдам ее совету магов, пусть делают, что хотят.

– Моему королю ни к чему гонять стражу, – тонко улыбается Ромео. И в ответ на удивленно приподнятую бровь поясняет:

– Повелитель, ошибочно Избранная – никчемная пустышка, у нее нет магии, нет средств, нет поддержки и друзей в твоей стране. Она не умеет работать, как простолюдины, и очень скоро окажется в каком-нибудь грязном притоне, услаждая своим худосочным телом всяческое отребье. Достойный итог ее бесполезной жизни.

– Но маги…

– Маги тоже ошибаются. Как, впрочем, и короли, – улыбнулся Ромео.

– Ты прав. Мне вполне хватит моей магии, – король щелчком пальцев разжег жаровню, где начинали тотчас куриться ароматические палочки.