Невеста с опытом работы

Глава 26

Лекарь задумчиво пожевал кончик бороды.

– Госпожа, вы испытываете боль, принимая Повелителя? Он ведь ваш первый мужчина?

– Конечно, – вру, не моргнув глазом.

– Я дам вам средство. Гхан, или гашан. Еще его у нас называют гхаш. Он смягчает лоно, согревает его, облегчая проникновение. Но он сильно снижает чувствительность, вызывая некоторое онемение чресел, так что удовольствия вы не испытаете. Это придет потом, когда вы привыкнете и сможете принимать Повелителя без боли, – умильно улыбается старик.

Я не собираюсь ждать, пока повелитель раздолбит мое узкое лоно. Средство – то, что нужно! Я не буду его чувствовать! С искренней благодарностью принимаю глиняный горшочек, обвязанный тряпочкой.

А лекарь теперь беседует с Повелителем, который ждал результатов осмотра за ширмой. Приникнув к щелочке возле дверей, я слышу каждое слово мудрого старца. Он напоминает королю об осторожности, о моей молодости и миниатюрности, о неопытности и страхе. Говорит и о том, что женщины Элизии часто остаются холодны и безучастны к плотской стороне жизни из-за грубости и торопливости своих супругов. Я тихо хмыкаю – мир другой, а проблемы – те же.

– Я слышал о принцессе иное, – возражает король. – Мне говорили, что она не чурается телесных утех и весьма в них искусна!

– Как это может быть, если все жрецы были свидетелями первой крови? Я вижу смущенную и стыдливую девушку, – не сдается лекарь. – Вам предстоит еще ее обучить наслаждению, постепенно и не торопясь.

– Хорошо, я понял,– король не убежден, но согласен. – Какие еще будут рекомендации?

– Она вас совсем не знает, мой король. Дайте ей шанс вас узнать и полюбить. Будут чувства – придет и наслаждение. Для женщин крайне важна эмоциональная жизнь, красивые слова они ценят больше поступков. Пусть больше общается с вами, наблюдает за вашими делами. Пусть ей рассказывают о ваших славных деяниях и подвигах. Дарите ей подарки, разумеется, все женщины это обожают. Узнайте, что она любит. Очень скоро она привыкнет, начнет вас уважать и ценить, будет ждать встреч, и примет вас с радостью, как многие неприступные красавицы до нее.

Лекарь действительно мудрый человек. Уделяй бабе время, не жалей комплиментов и подарков, убедительно ври об ее исключительности – и она упадет в твои руки, как спелый плод. Особенно, если все кругом только и превозносят короля, а ей нечем заняться.

Мне – есть чем заняться. Днем я внимательно осмотрела стену и участок крыши, примыкающий к углу моих апартаментов. Когда стемнеет, можно будет попытаться забраться туда с балюстрады балкона.

А когда я днем выхожу в сад, помимо Симона встречаю и Ромео. Сегодня поистине удачный день! Едва удерживаюсь, чтоб не кинутся ему на шею, до того я рада его видеть. Ромео слегка бледен и помят, видимо, застолье продолжалось до самого утра. Но то, что ему разрешили со мной видеться – чудесно!

– Надеюсь, ты понимаешь, что лишь благодаря мне ты видишь своего брата, – шепчет на ухо Симон.

Наглость просто поразительная, если учесть, что приказ отдал сегодня утром лично король. Хорошо, я принимаю условия игры, краснею, благодарю, обещаю взглядами все, что угодно. Симон так доволен, что даже оставляет нас одних на скамейке перед фонтаном. Поют птицы, тихо журчит вода, и я беспечно жмурюсь, сидя на солнышке.

– И что между вами двумя? – нахмурился Ромео.

– Ничего, о чем тебе следует беспокоиться.

– Вероника, этот тип опасен! Ты же совсем не знаешь мужчин!

Вывод, конечно, сомнительный, но Ромео – мужчина и понимает их психологию лучше, поэтому я внимательно выслушиваю все предостережения насчет Симона. У Ромео мнение о нем такое же, как у меня. Клятвенно обещаю, что буду осторожна.

– Кстати, моя сумка у тебя? Там есть шкатулочка от лекаря, в розовом пузырьке – средство от похмелья, принимай пять капель перед застольем. Ты мне нужен бодрый и трезвый, – шепчу я Ромео. – Я собираюсь сбежать.

– С ума сошла! Эрберт такой мужчина, – Ромео мечтательно прикрывает глаза и вздыхает. – Мужчина, о котором можно только мечтать!

– Ромео, ты влюбился в короля? – я не могу не фыркнуть. – В этого грубого медведя?

– Он совсем не грубый! Он одинокий. И очень несчастный.

– Ромео, к нему едет невеста развеять его одиночество! И полон гарем красоток, изнывающих от страсти, готовых ему ноги вылизывать.

– Ни одна не сможет его понять так, как я!

– Ромео, я буду счастлива, если у тебя что-то получится. Я не собираюсь тебе мешать, но сейчас внимание короля направлено на меня. А оно мне не нужно! Ты понимаешь, что такое – спать с нежеланным и противным мужчиной?

Ромео заверяет меня, что понимает. Мы сидим в обнимку, и я думаю, что совершено ведь не знаю, как Ромео жилось до сих пор.

– Твоей отец знает? – решаюсь спросить.

– Конечно, нет, он бы проклял меня, лишил наследства и выгнал бы из дома, – грустно отвечает Ромео. – Он мечтает увидеть внуков.

– А ты совсем-совсем не можешь? Женился бы, никто ведь не заставляет тебя спать с женой каждый день. Как-нибудь справился бы. Бывают же красивые, приятные женщины!

– А тебе нравятся ласки Эрберта? – парирует Ромео. Я тут же скривилась.

– Прости. Мне очень жаль.

– Не обижайся. Мне кажется, что если бы удалось найти такую девушку, как ты, с которой мне было бы интересно, как с человеком, я, возможно, и смог бы лечь с ней в постель, – Ромео непроизвольно морщится.

Определенно, моя жизнь изменилась к лучшему, и пребывание во дворце оказывается вполне сносным. Новая распорядительница боится даже дышать в мою сторону. Мне нашили кучу красивых платьев. Каждый день приносят свежие цветы. Шкатулками с украшениями уже заставлен весь столик.

Меня даже выпускают из женского крыла, правда, тут же сзади пристраиваются две мощные надзирательницы-стражницы, тем не менее, я могу посещать почти все строения и помещения дворца, любоваться архитектурой, пользоваться библиотекой, выходить не только в садик, но и в огромный парк, где бродят ручные олени, летают яркие попугаи и павлины распускают свои фантастические хвосты.

Мне предложили для развлечения ездить верхом, но я безумно боюсь этих огромных животных, и ограничиваюсь лишь тем, что угощаю их яблоками и морковкой, если иду мимо конюшни. Завернули меня только от казарм и арсенала. Разумная предосторожность.

Еще мне разрешено, сидя за деревянной ширмой на специальном балкончике, наблюдать, как король ведет прием посольств, вершит суд и занимается государственными делами. Очень, к слову, полезно оказалось сравнивать свои решения и решения короля Эрберта. К своему неудовольствию, признала, что Эрберт – хороший правитель, не чуждый великодушия, внимательный к нуждам своих подданных и безжалостный к преступникам. И сыскное дело у них поставлено на очень высоком уровне, без улик и доказательств в Шардане не казнят! Зато казней я насчитала более десятка видов и удивилась такому разнообразию. В Элизии все простенько – виселица или топор.

Мне показали два тайных прохода, которыми, кроме меня, может пользоваться только матушка короля. Один ведет в зал совета, где король принимает важнейшие решения со своими министрами и вершит суд. И второй – в зал торжеств, где собственно, проходят банкеты, приемы, и тому подобные мероприятия, куда вход наложницам из гарема строго запрещен.

Все готовятся встречать невесту короля и мне грустно вдвойне. Грустно, что король продолжает упорно ходить ко мне утром и вечером, пытаясь выбить из меня хоть искру магии. Но волшебный гхаш исправно спасает, и король, вполне удовлетворенный физически, морально остается раздосадованным и недовольным, ибо, кроме отвращения, ничего не видит на моем лице.

Вторая печаль – Марис. Я почти все время чувствую его напряженный взгляд – в саду, на прогулке, в парке, в библиотеке. Я его не вижу, он находится где-то достаточно далеко, но он следит за мной. Мы в ответе за тех, кого приручили, и я невольно влила яд в его кровь. Мне жаль. Вовсе не хотела стать его болезненным наваждением.

Здешние жрецы несколько раз меня приглашали для нудных бесед, после которых у меня немилосердно ломило виски. Значит, маги пытались оказать на меня воздействие, но у них ничего не выйдет. Стоя на балконе, я целую легкий ветер и прошу отправить мой привет и поцелуй моим возлюбленным Жерому и Мишелю – они спасли меня от подчинения и рабства. Я скучаю по ним. Нет, это не любовь, но за новую встречу с ними я бы легко отдала все шкатулки, набитые драгоценностями.

В последний день нашего счастья они принесли мне колечко – очень тонкое, маленькое, золотое кольцо. Сказали, что вбухали в него половину своих резервов, и оно защитит меня от ментальной магии. Колечко я ношу на четвертом пальце ноги, и оно настолько невзрачное и незаметное, что даже банщицы не обратили на него никакого внимания, а казалось бы, заметят и лишний волосок на моем теле! Наверное, там еще и иллюзия невидимости наложена. Маги недовльны, король неловолен, а я изнываю от безделья.

Ромео заинтересовал повелителя. Пока еще не в чувственном плане, но Эрберт с удовольствием с ним общается, интересуется его мнением, они вместе пьют, охотятся, играют в шахматы. Ромео слезно просил меня отложить побег, чтоб его не задело неудовольствие короля, и я терплю. Терплю прикосновения Эрберта, терплю его частое дыхание над ухом, терплю разочарованные вздохи и тихие ругательства сквозь зубы. Когда же ему надоест пилить бесчувственное бревно?

– О боги, за что вы меня так наказываете? – стонет король, запуская пальцы в свои коротко стриженые светлые волосы. – За что вы мне послали это испытание?

Я слушаю, как он жарко спорит с магами в зале совета, требуя признать ошибку – я не Избранная! Маг, проводивший проверку совместимости, давно в бегах, его ищут. Король больше не в силах выносить мою холодность и безучастность, он желает отправить меня следующему роду. Случайность, что я оказалась в нужный момент у слуховой решетки. Я затаила дыхание.

– Господин, через три недели вы сможете избавиться от этой обузы, – ответил старший жрец. – Не раньше!

– Она не забеременела за пять недель? Странно, семя повелителя такое сильное, достаточно одного раза, чтоб оно укоренилось в лоне, – говорит второй.

– Завтра прибудет ваша невеста, какой будет распорядок встречи? – почтительно спрашивает мажордом.

– Ничего не менять, – отрывисто бросает король Эрберт.

– Но Избранная… она пользуется неслыханной для женщины свободой. По вашему приказу она свободно передвигается по дворцу.

– И что, вы полагаете, она кинется тут резать, убивать и поджигать все вокруг из- за приезда еще одной девки? Она меня в себе-то едва замечает, – с горечью говорит король.

– Это неправильно, мой повелитель,– наставительно говорит старший жрец. – Избранная должна даровать вам радость, полет, обновление сил. Мы так долго ждали ее появления!

– Говорю вам, это не она! Вы ошиблись! – рычит король.

– Пресветлый Гермвааль Арониус не мог ошибиться! Он связал ее судьбу с вашей судьбой!

– Мне тяжко и тесно с этой женщиной, а о близости с ней я думаю, как о каторге, – цедит король.

– Если все же предположить, что ошибка имела место, как тогда решится ее судьба? – подает голос молодой жрец.

– Никак, – фыркает министр финансов. – Мы за нее отдали несколько рудников и горный хребет, нашпигованный алмазами. Девчонка наша.

– Вы говорите о наследнице короны Элизии, – холодно поправляет министр внешних сношений. – Прошу соблюдать уважение к принцессе крови.

– Простите, – министр финансов надувается, как жаба. – Наследницу Элизии, хоть и лишенную титула, можно всегда выдать замуж, как любую надоевшую наложницу. Наградить, таким образом, нещепетильного дворянина, лояльного к короне, согласного на надкушенный кусок. Приданое не понадобится, ведь честь велика.

– Надо поискать надежных кандидатов, – задумчиво кивает король. А меня разбирает злость – опять моя судьба решается без меня! Да сколько можно!?

Утром прибывает невеста короля. Разумеется, белые слоны, опахала из павлиньих перьев, розовые лепестки по дороге, танцы и грохот множества оркестров. Чад от переносных жаровен достигает даже женской половины, всюду жарится мясо, везде вино льется рекой.

Я скромно стояла позади невольниц и наложниц, одним глазком подсматривая триумфальное шествие сквозь частую решетку. К сожалению, только с одной галереи был виден въезд во дворец, и с утра тут столпилась прорва народу, мне с моим ростом не удавалось почти ничего рассмотреть, более рослые наложницы все загораживали.

– О, как хорош наш повелитель! – восхищенно заныла одна и все тут же завздыхали и заохали. Повелитель, в ожидании кареты с ценным грузом, на радость зевакам, гарцевал на белом жеребце, в белом же, расшитом золотом кафтане.

– Госпожа, – меня тронули за плечо, – Повелитель разрешил вам встречать внизу кортеж, среди самых достойных придворных. Вас проводят.

Кругом слышны завистливые вздохи. Вот уж обошлась бы без такой чести! Молча отошла от решетки, последовала за надзирательницами.

– Сюда, через скрытый проход будет быстрее, – надзирательница толкает вперед зеркало и оно открывается в темный проход. Сколько же я тут еще не знаю! А не прикопать ли меня тут решили под шумок? Я отшатываюсь от прохода, но твердые руки направляют меня вперед. Навстречу протягивается крепкая рука, и я перешагиваю высокий порог.

– Госпожа, – слышу я голос, полный страсти. Тут же горячие губы обрушиваются на мое лицо. Марис целует меня жадно, неистово, не разбираясь, куда. Мне остается только стоять неподвижно, пережидая его порыв. Немного успокоившись, Марис ведет меня за руку по совершенно темному проходу. Пол гладкий, хоть не приходится спотыкаться. Затем загорается слабенький светильник на стене.

Я нахожусь в какой-то маленькой комнатушке.

– Моя госпожа, – говорит Марис и голос его слегка дрожит от сдерживаемых чувств. Его глаза горят, он явственно любуется мной.

– Это не главный вход, – холодно констатирую я.

– Простите. Я подумал, что вы не очень хотите встречать невесту повелителя, ведь она вас лишит его внимания и милостей, – понурившись, говорит Марис.

– Мне вовсе не нужны его внимание и милости,– фыркаю я. Вижу, как глаза стражника загораются радостью и надеждой.

– Госпожа? – Марис меня обнимает и шепчет горячо, страстно. – Я не хотел больше жить, ведь я нарушил клятву королю. Но я не смог бы уйти, не узнав решения своей судьбы. Я в вашей власти, приказывайте, жить мне или умереть.

– Марис, ты взрослый, сильный парень, зачем ты взваливаешь решение за свою жизнь на мои хрупкие плечи? – вот хорошо придумал, не хватало мне еще ответственности за чужой суицид!

– Моя жизнь принадлежит вам. Делайте с ней, что хотите, – он опускается на колени и утыкается мне лицом в живот.

– А чего хочешь ты? – я обхватываю его лицо ладонями.

– Ничего! Кроме вашего тела рядом с моим. Вашего дыхания рядом. Я должен убедиться, что мне не приснилось, – Марис сжимает меня так, что в груди что– то хрустит.

– Безумный страж, – я провожу ладонью по его лицу.

– Да, я безумец, пожелавший для себя то, что принадлежит лишь Повелителю.

– Ты ошибаешься, – я торжествующе улыбнулась. – Повелитель упустил меня между пальцев, как воду, как воздух, я не принадлежу ему. И не буду принадлежать. Ты счастливей короля. Он ни разу не слышал моего стона наслаждения, а ты – ты слышал!

Я чувствую, как дрожит его сильное тело, и доверчиво прижимаюсь к нему. Я так устала быть сильной. Марис порывисто вздыхает и обнимает меня, как будто хочет закрыть руками от всех невзгод мира. Это приятно.

– Сегодня все будут пировать, приходи ко мне, – я касаюсь его шеи губами. Восхитительная пряность обжигает мне язык, я тянусь за поцелуем. Марис отвечает пылко, но тут же отстраняется.

– Мы опоздаем, – шепчет мой любовник с сожалением.

– Успеем, – шепчу ему. Да какое мне дело до этой невесты, когда тут рядом, влюбленный в меня мужчина, которому не нужна ни магия, ни корона?

Марис прижимает меня к стене, подол платья задирается до пояса, я обхватываю ногами бедра стражника, и он, чуть спустив шаровары, одним рывком заполняет меня. Несколько минут упоительных движений, и я бессильно обмякла, прижимаясь к его груди, а Марис гортанно стонет, запрокинув голову. Сползаю на пол, расправляю платье. Чистым платком вытираю испарину на лице. Знал бы король, как проводит время его Избранная! Я испытываю мстительное удовлетворение от мысли, что король носит рога.

Мы вышли из тайного хода и присоединились к встречающим как раз вовремя – возле крыльца остановилась нарядная, украшенная лентами и цветами повозка. Выпорхнули две служанки и следом, подбирая длинные полы ярко-красного плаща, выходит… княжна Идалия. Надменным взглядом обводит толпу встречающих, и томно улыбается, завидев короля Эрберта. Король спешивается, и делает целых два шага по лестнице вниз. Княжна поднимается к нему и вкладывает ручку в его ладонь, краснея и трепеща. Король вводит невесту во дворец под шумные крики и ликование подданных. А мне остается лишь пожать плечами.

На праздник к столу повелителя допущены очень немногие дамы, среди них – матушка повелителя и я. Пока нас не пригласили к столу, придворные кучками стоят в малой приемной зале, раскланиваются и фальшиво улыбаются. Княжна восторженно пищит и радостно мне машет.

– Моя дорогая, моя милая Анни, ой, то есть Ваше высочество, – радушно раскрывает она мне объятия. Мы обнимаемся под внимательными взглядами придворных.

– И почему же ты меня не взяла с собой, мне пришлось трястись три недели в повозке, – тихо шипит княжна. – Я отбила себе все седалище!

– Сенешаль не позволил, – кротко объясняюсь я.

– Я так рада тебя видеть! Мне так не хватало твоего вкуса, умелых рук, я просто не могу одеться без тебя! – княжна капризно оттопыривает губку. Ясно, мне снова отводится участь служанки. Нет, милая, я не позволю снова опустить меня так низко. Ситуация не та, и мне уже не нужно скрываться.

– Обращайтесь ко мне «Ваше высочество», княжна, – я мило улыбаюсь. – или «Избранная». Вам дадут служанок, король очень щедр.

Звучит сакраментальное «кушать подано» и вся толпа приглашенных следует в банкетный зал. Король подает руку помрачневшей княжне, матушка короля идет следом с первым советником, несильно толкая меня в плечо.

– Простите, я вас не ушибла? – она ласково мне улыбается.

– Что вы, при вашем старческом зрении вообще удивительно, как вы нашли дверь, – отвечаю я не менее любезно.

– Не время ругаться, – меня подхватывает под руку Симон и ведет к столу.

Идалия то и дело обращается ко мне, матушка короля сверлит меня неприязненным взглядом. Король выглядит счастливым, улыбается, с аппетитом ест. А мне кусок в горло не лезет. Нет, я против Идалии ничего не имею. Она, конечно, змея, прирожденная королева и прекрасная пара для Эрберта, но я-то тут – точно третий лишний! Терпеть, как она топчется по моему самолюбию, не стану. Еще не хватало начать делить власть в гареме и сражаться еще и с Идалией за абсолютно ненужный приз. Вообще, стоит ли стражаться за мужика? Даже если он тебе очень-очень нравится? Не знаю. Я бы не стала. Можно разогнать всех подружек, организовать слежку, устраивать сцены ревности, истериками и шантажом вынудить быть с тобой, но это ведь не помешает ему с удовольствием изменить, если представится случай. Мужчина не баран, шерсть которого могут оспаривать две хозяйки. У него и свое мнение может быть, отличное от твоего видения на твое место в его жизни. А счастье – оно в труде. Да. В творчестве, в науке, в спорте. Это честнее, как поработал – так и получил.

Как только громче начала играть музыка и вышли танцовщицы, выскальзываю из-за стола.

– Звезда моего сердца, неужели ты приревновала короля к его невесте? – Симон тут как тут.

Ах, вот что вы тут придумали – стравить между собой двух женщин, чтоб вызвать горячие чувства с обеих сторон? Я в этом не участвую. Противно.

– У меня разболелась голова, – говорю я самую безотказную причину всего на свете. – Я не могу радоваться празднику.

– Учти, что король навестит тебя, как обычно, – Симон наклоняется ко мне, обдавая винным духом.

– Даже сегодня? – не могу скрыть разочарования, я так надеялась, что хоть сегодня он забудет обо мне, целиком поглощенный долгожданной невестой.

– Ну, ведь голова для этого не нужна, правда? – хохочет Симон, довольный своей шуткой. – Невесту он не станет трогать до свадьбы. Так что жди. А потом и я наведаюсь. Ты мне задолжала, помнишь?

Не помню, чтоб я настолько задолжала, но радостно скалюсь в широкой улыбке.

– Жду с нетерпением, давно хотела познакомиться с твоим другом, – я незаметно от присутствующих сильно сжимаю складки его шаровар, сильно прихватывая самое ценное.

Симон придушенно шипит проклятия.

Надеюсь, он вернется на пир и наберется еще больше. Я не хочу, чтоб моему свиданию с Марисом помешал этот болван.