Тук. Тук. Тук…
Внутренний зверь зарычал, предупреждая об опасности, голову пронзила боль в предчувствии Окна. Искать одежду было некогда, и Мидир мгновенно усилил защиту, сдерживая магическую атаку.
Нет, не зелень океана — яростная желтая свобода неблагих готова была прорваться в его мир!..
Волчий король только начал выплывать понемногу из своего верескового безумия. Благо, прилив миновал. Очень бурный прилив. Мидир шептал Этайн слова благодарности, касаясь губами влажных рыжих волос за ушком. Оглаживал ладонями изящные бедра, утишивая нежную кожу, горевшую после долгого единения с волчьей… Стирал следы от своих пальцев, слишком сильно прихвативших желанное тело.
Этайн, вздохнув счастливо и немного устало, улеглась, устроив голову на плече Мидира. И разнять руки, обнимавшие ее, было выше его сил. Вернее, одна рука лежала на ее спине, а другая притягивала к себе ее бедро под юбкой. Мидир еще раз провел ладонью по разгоряченной коже — пусть так и останется, может, он легче вынесет разговор с неблагим.
Он, закрыв женщину от внезапного собеседника, разрешил доступ, однако неблагой показываться не спешил.
Волчий король догадывался, кто мог постучаться столь издалека и столь бесцеремонно. Не успей он прикрыться, не выгадай время — хитромудрая тварь Лорканн, вломясь без спросу, насладился бы видом их соединения — как выгибался гибкий женский стан под его руками, как взметывались лесным пожаром огненные пряди, как таяла Этайн под его напором, шепча сладко и покорно «люблю»…
Клекотал бы потом король воздуха о лицемерных нравах волков и тайнах благих беседок не одно тысячелетие!
Подумав, Мидир пририсовал густой ельник и пушистый снег.
И вовремя.
Потолок беседки выгорел бездонной дырой, а затем заалел пламенем извергающегося вулкана. Снежинки залетали в Окно и сразу же гасли.
Лорканн любил эффектные появления, а выплескивающаяся магма служила ему отличным фоном. И прикрытием, как родные ели Мидира. Не выследить, не уничтожить и даже не узнать — там ли темный властитель, свесив руки с колен, сидит подле жерла вулкана. Впрочем, купающиеся в магме дикие грифоны виделись отчетливо.
Внезапно все приблизилось, словно Лорканн снял морок. Дохнуло сухим жаром и серой; из черноты и пламени проступил контур неблагого.
Мидир прищурился от жара.
Черные, рваные волосы развевает ветер, желтые глаза горят злым огнем, ухмылка кривит узкие губы. Серый пепел, падающий с антрацитовых небес, кажется насмешкой над ослепительной чистотой снежинок.
— Мой добрый недруг. Все веселишься? — ухмыльнулся Лорканн и склонил голову набок. — Не покажешь ли новую игрушку, благой волчара?
То ли ворон, то ли грифон каркнул из-за спины, и неблагой махнул рукой небрежно, успокаивая птицу.
— Тебе своих мало? — оскалился Мидир. — Не устал ли разыгрывать слабость, чтобы узнать, кто пришел по твою душу? Перед тем, как размазать и съесть без соли!
— Каждый веселится как может, — пожал плечами Лорканн. — Мои забавы, знаешь ли, служат порядку. А чему служат твои?
— Желаешь потягаться? — нахмурился Мидир. — Она не повод для споров.
Лорканн выставил ладони вперед:
— Подарок земных, от которого у Айджиана моретрясение и волны в двадцать футов, а у меня — трехдневная песчаная буря и безумие птиц Роака? Оставь себе эту радость.
— Тогда зачем?
— Что зачем? — ухмыльнулся Лорканн еще более вызывающе.
— Зачем пожаловал! — рявкнул Мидир.
Владыка Неблагого Двора посерьезнел.
— В твоем мире я тоже чую возмущения. И Айджиан заметил. Мы трое создали этот мир. Только мы сможем его удержать, — Лорканн на миг запнулся. — Тебе не нужна помощь, Мидир?
— С чего ты взял? Когда я просил о помощи?!
— Вот именно, что никогда. Может, следует сейчас?
— Что тебе нужно, неблагой? В чем твоя выгода?
— Глупый, глупый благой зверь из глупого елового леса, — глаза Лорканна полыхнули желтизной не хуже, чем у волков. — Миры связаны. Полетит твой — захватит и наши!
— Я не нарушил Правил. Это всего лишь Лугнасад. И…
— И это всего лишь женщина Верхнего? — ядовито закончил Лорканн. Дождался кивка Мидира, продолжил равнодушно: — Складно брешешь, волк без сердца. Я почти поверил. Если бы не…
Посмотрел на свой сжатый кулак и раскрыл длиннопалую ладонь, разворачивая кисть. Знак распускающегося цветка — символ любви — одинаков для всех миров, и Мидир чуть не скрипнул зубами от злости.
Лорканн поднял бровь, хмыкнув раздражающе, договорил:
— …вереск! Зря ты притащил его в Нижний.
Мидир швырнул снегом бессильно, а Лорканн только расхохотался. Огонь за его спиной полыхнул яростнее.
— Не забудь о своих словах, волчий король. «Это всего лишь Лугнасад», — неблагой придвинулся вперед. — Правда, ветер нашептал, ты назвал ее королевой. Королева Мидира! Благие елки!
Желтый изогнутый клюв появился из-за спины неблагого, улегся на плечо. Перья приподнялись на голове полуптицы-полузверя, львиные лапы переступили рядом с сапогами Лорканна, и тот погладил грифона, словно делясь с ним весельем.
— «Мо гра»[1] еще не сказал? — проскрипел неблагой.
— Это и правда забавно услышать, — монотонно ответил Мидир, начиная злиться по-настоящему. — Еще забавнее, чем мне было узнать о королеве Лорканна. Все думаю, как она выносит тебя столько веков и двух детей спустя? Ты упрекаешь меня! Хотя сам был не особо честен!
— Не особо! Не особо, Мидир! — полыхнул желтизной глаз Лорканн. — А не «совсем нечестен»! Показаться слабее, чем есть, разумно. Вдобавок, ее мятежные идеи по переустройству мира я использовал. Она хотела поймать короля-грифона, — неожиданно хихикнул он, — и у нее получилось.
— Странно, что убить тебя она хотела лишь раз!
— Магия первой встречи! Знаешь ли, все меня хотят убить при первой встрече, а некоторые — при каждой! И молчат!
Мидир еле сдержал рык, но Лорканн понял, раз ухмыльнулся еще шире:
— Не держи в себе, благой! Давай встретимся, я всегда готов повыдирать тебе шерсть!
— А я — выщипать тебе перья! — рыкнул Мидир.
— Приятно, когда чувства столь сильны и взаимны. Хотя не мне тебе объяснять. Ты, я гляжу, до всего дорвался сам!
Холодок прошелся по спине Мидира. Лорканн все понял, разнюхал глубину задействованной магии.
— Не трогай мою королеву, Лорканн. Займись лучше своей, — процедил волчий король.
— Моя королева — неблагая, Мидир. Неблагая!
— И что с того?! Моя мать была земной женщиной!
Лорканн поднял голову и заклекотал не хуже птицы, прекрасно зная, как раздражает Мидира, сразу раздувшего ноздри.
Потом глянул сквозь опущенные ресницы:
— Только благие мастера сравнивать пушистое и горячее.
— Поясни, — сквозь зубы выдавил Мидир, примериваясь и вновь понимая — не зацепить.
— Джаретт не нарушил свободу Синни: она ушла под холмы добровольно. Что же до твоего милого Вереска, чью спину ты сейчас нежишь…
Лорканн, не став договаривать, отряхнул колени и поднялся, а грифон за его спиной расправил широкие крылья и хрипло каркнул.
— Подумай об одном, властитель Светлых земель. Свобода, магия, любовь — грани одной сути. Древо жизни объединяет наши миры! Не руби его!
Мидир, переплетя пальцы Этайн со своими, прислушивался к ее дыханию, гладил свободной рукой ее спину, и ответа не придумал. Не дождавшись, Лорканн закончил:
— Это была хорошая беседа. Мы никого не убили… Но обязанности Темного властелина не позволяют мне долее чирикать с тобой.
— Лети уже, птичка!
— Мидир! — оперся Лорканн руками о проем и наклонился вперед. — Не позволяй привязанностям брать верх над долгом! Избавься от этого цветка, да поскорее! Не то… Знаешь ли, бывают чувства, которые отпустить уже невозможно!
Мидир вытянул руку ладонью вперед, выталкивая неблагого и заканчивая разговор — с Лорканна станется сбросить усталость от Окна, пронзившего два мира, на собеседника. Не очень-то вежливо, но очень по-лорканновски. Вот и валяйся потом пару-тройку часов без сил. Еще Этайн напугает…
— Мое сердце, — прошептала она. — Мое дикое необузданное сердце, — повернув голову, поцеловала Мидира в шею, добавила задумчиво: — Ты говорил с кем-то…
— Да, моя красавица. Это неважно.
— А что важно? — подняла Этайн лицо, улыбнулась нежно именно ему, и лучистые зеленые звезды вновь затмили весь мир.
Мидир притянул земную женщину для поцелуя.
Примечания:
[1] Мо гра — любимая (ирл.)