О чем поет вереск (СИ)

Глава 3. Вересковое утро

От стремительности перехода заледенела даже волчья кровь. Этайн, вздрогнув, вцепилась в плечи Мидира. Бархатная мгла покачала двоих и неохотно выпустила из мрака небытия.

Вернее, их вышвырнуло на каменные плиты зала королей. Мидир упал на колено, устоял, хотя в глазах потемнело. Этайн же обмякла в его руках, но дышала — лишь спустя час-другой ее человеческое сознание сможет принять Нижний.

Окна дома Волка впускали розовый утренний свет. Они вернулись в Нижний раньше, чем ушли из Верхнего! Время двух миров текло по-разному, в последнее тысячелетие у людей — особо стремительно, а недавно замедлилось как река на разливе; бежало почти вровень с миром ши, взбрыкивая лишь временами. Впрочем, в ночь Лугнасада всегда сходилось в одно…

Черный Замок привычно встречал уютом. Мидир вдохнул кристально чистый воздух своего мира, напоенный терпкой горечью елового леса, пряностью цветов и острым холодом, что стелется с ледников Черных гор.

Зал королей огромен и почти пуст. Стража у распахнутых дверей, украшенных охранными рунами. И двое, в черной с серебром одежде — один в кресле, другой рядом. Серые волчьи глаза не слишком удивленно смотрят на Мидира с разных лиц: равнодушно-холодного, словно выточенного из камня — Джареда, и остренькой мордочки Мэллина, скривившейся в недовольной гримасе. Не скажешь, что родня. Джаред и не говорит, а острые уши полукровки, рожденного в Верхнем, всегда прикрывает белоснежными локонами. Мэллин же — Мидир вздохнул — мало похож на волка.

Тот, развалившись поперек кресла, вольготно свесил ноги через подлокотник. И выглядел бы совсем довольным, если бы не магическая печать, удерживающая его на месте синей плотной лентой.

На женщину в руках старшего взирал с интересом. Мидир рассматривал брата, все больше злясь.

Вечная проблема — что в Верхнем, что в Нижнем! На помощь младшего он не рассчитывал давно. Стоило тому появиться на приеме домов, как дело заканчивалось либо скандалом, либо дуэлью. В Верхнем он как-то настроил против себя целую провинцию, и Мидир еле успел спасти его от разъяренной толпы. Теперь надсмотр за Мэллином по большей части перешел к Джареду, что одинаково не нравилось ни брату, ни племяннику, зато развязывало руки Мидиру.

Он осторожно уложил Этайн в соседнее кресло. Джаред тоже скользнул взглядом по женщине: видно, привычно прикидывал, чем может обернуться очередной визит волчьего короля в Верхний мир. Затем вздохнул, докладывая высокому потолку:

— Замужняя. С гейсом[1]. В Лугнасад!

— Ты что-то сказал, советник? — начиная закипать от злости, обернулся Мидир.

— Нет, мой король, — в льдистых светло-серых глазах почти не было упрека. — Я думал, выдернутый из-под секиры палача принц — наибольшая проблема Волчьего дома на сегодня. А потом кашлянул.

Мидир выдохнул. Джаред не кашлял. Джаред привычно острил. Спорить в присутствии брата не хотелось, и волчий король сказал почти спокойно:

— Не стоит этого делать! Опасно для здоровья.

Волчий король поднял опущенную руку Этайн, откинул рыжую прядку…

— Мой король, жить с волками — уже опасно для здоровья, — ответил советник мысленно, очевидно не желая, чтобы принц слышал его слова.

— И я тут! Я тоже тут! Отпусти уже меня, Джаред! — дернулся Мэллин, словно поняв, что его опять обходят. Искристая синяя лента растянулась, оберегая от ушиба, и опять прижала принца к креслу. — И наш король тут! Ну Мидир! Если я не дождусь братского объятия, то хоть слова приветствия?

Джаред поднял светлую бровь, но волчий король молчал, рассматривая младшего и все больше злясь.

— Миди-и-ир! — протянул Мэллин, дрыгнув ногой. — Меня не было почти год, и чем принца встречает его дом?! Ты же из Верхнего! Что принес мне?

— Что ты принес мне?! — вырвалось с рыком. — Кроме очередных забот?

— Когда Джаред притащил тебя со встречи Трех пьяным как фомор, — продолжил задираться Мэллин, — ты…

Волчий король сверкнул желтизной глаз, и Мэллин съежился.

— Советник, — устало выдохнул Мидир, пряча вытянувшиеся клыки и возвращая радужке темно-серый цвет.

Джаред не пошевелился, но лента пропала. Мэллин вскочил, потирая руки. Мидир в который раз поразился скорости, с которой племянник овладевал магией.

— Лови! — отправил Мидир обоим по бокалу с сегодняшним тягучим вином.

Советник подхватил остановившийся на расстоянии вытянутой руки бокал, пригубил, кивнул одобрительно и отставил, а Мэллин свой выпил до дна.

Следом, рукоятями вперед, к ним полетели два кинжала, точь-в-точь такие, как видел Мидир у короля галатов. Джаред вытащил клинок из ножен, погладил лезвие тонкими пальцами. Прошептал: «Поразительно», впитывая магией многослойность и сложность ковки.

— Люди скоро превзойдут нас, не правда ли? — нехотя вымолвил Мидир. — Мы зачастую лишь копируем.

— Люди… — скривился Мэллин, откладывая оружие. — Разрушают все, что создают. Столетие, два — и от галатов, как и от шумер, останется одно воспоминание. Хотя есть в них некая прелесть!

Подошел к Этайн, ухмыльнулся, проведя кончиками пальцев по оголенному предплечью:

— Очаровательная человечка. Когда она приестся, отдай ее…

Стены вздрогнули, камни кладки приподнялись и с грохотом опустились. Мэллина снесло с места и с размаху ударило о колонну.

— Ну Мидир! Твоя так твоя! Помягче не мог сказать? Я же твой брат! — мотнул головой Мэллин, вытряхивая пыль из черных волос.

— Да хоть сам Луг! — рявкнул Мидир. — Не будешь тянуть лапы куда не следует!

— Я это ему уже говорил, — холодно обратился Джаред к резным колоннам. — Слова ничего не значат для нашего принца.

— Что на сей раз?

Советник поднял узкое лицо, рассматривая стрельчатый потолок и предоставляя ответ принцу.

— Ну Мидир, я потом сам все…

— Джаред! Скажи. Мне. Сейчас, — монотонно вымолвил Мидир, и Мэллин втянул голову в плечи.

— Наш принц в веселии превзошел самого себя. Перебегал дорожку друидам, магича направо и налево, любил не тех женщин, пел не те песни… Мне продолжать?

— Я был в Верхнем, — развел руками Мэллин. И поднимаясь с пола добавил, словно это все объясняло: — В Верхнем! Ты бы еще как Мэрвин…

— Не упоминай имя брата без нужды! — сорвался Мидир, а Джаред при словах об отце окончательно заледенел. — Советник! Под замок его.

— Мидир-р-р! — сверкнул желтыми глазами Мэллин. — Ну не будь таким жестоким. Сегодня же Лугнасад!

— С завтрашнего дня, — смилостивился Мидир.

— Если наш принц остается в замке, — вздохнул Джаред, сверля взглядом черный с искрами камень пола, — было бы неплохо, чтобы ваша э-э… королевская гостья очнулась в каком-либо ином месте. Принц и покой… — величественно-холодное пожатие плеч.

— Моя гостья — Этайн, королева галатов, — повернулся Мидир к самой непростой травнице двух миров. Поправил вновь соскользнувшую с подлокотника руку. Потянулся мыслесловом к тревожной тишине за спиной:

— Тебя что-то смущает, Джаред?

— Имя, мой король. Вам интересно ее имя.

— О, старые боги, которых нет! И меня еще попрекают легкомыслием! — возопил Мэллин.

Но ни волчий король, ни советник не ответили, и лицо младшего вновь искривилось, а потом расплылось в улыбке — не иначе, опять каверзу задумал!

Мидир заторопился уйти, пока и правда ничего не сломал.

— Мой король, — вымолвил Джаред, видя взмах руки волчьего короля. — Не переходом!

— Ты прав. Слишком много магии. И еще… Мой конь должен вернуться вскорости.

— Я прикажу проследить за ним, — склонил на миг голову советник.

— Зачем тебе конь, когда и так есть на ком поскакать, — словно бы про себя сказал брат, но тут Этайн еле слышно выдохнула:

— Мое сердце… — и Мидир вновь подхватил ее на руки.

Этайн застонав, обхватила Мидира, припала виском к его плечу. Она виделась хрупкой, но такой не была. Хозяйка владела не только домом Эохайда: на ладонях, касавшихся его кожи, ощущались мозоли от лука и царапины от трав, а спина под рукой волчьего короля показалась очаровательно крепкой.

— Она просыпается слишком быстро для смертной. Либо владеет магией, либо не подчиняется ей! Прошу об одном, — Джаред посмотрел прямо в глаза Мидиру, — разберись с гейсом. Он силен. И смертельно опасен не только для Этайн!

К предупреждению следовало бы прислушаться. Чопорный и сдержанный Джаред обращался к Мидиру на «ты» в исключительных случаях, неукоснительно разделяя свое отношение к нему, как к владыке Благого Двора, и как к своему дяде.

Следовало бы, если бы Мидир уже не принял решение.

***

На маленький островок из черного плаща со всех сторон беспредельного поля налетали вересковые волны. Впрочем, из вереска было все: дерево, простиравшее над ними ветки, небо, облака, птицы и даже цветы. Они, сорванные по всем правилам, украшали черный бархат плаща, на котором лежал волчий король, глядя на спящую Этайн.

— Эохайд… — выдохнула она и открыла глаза. Приподнялась, огляделась и произнесла уже осознанно: — Мидир, мы… Где мы? Это Нижний?!

— Не вставайте, вам нужно отдохнуть еще немного.

— Да, но я… — она прижала пальцы к вискам. — Как мы здесь оказались? Почему я так странно себя чувствую?

— Воздух нашего мира дурманит людей, моя королева.

— Этайн, прошу, зовите меня Этайн. Насчет памяти… — алые губы изогнулись, словно лук перед выстрелом. — Мне почудилось, или ваше имя Майлгуир?

— Имя Мидир пользуется дурной славой в ваших краях.

— Да-а-а, — потянулась Этайн, и туника четче обрисовала высокую грудь. — Мне бабушка рассказывала.

— Бабушка?

— Боудикка.

Вспоминать о ней не было никакого желания. Этайн уселась поудобнее, обхватив колени сплетенными в замок руками.

— Вижу, рассказ о бессердечном черном волке, кушающем доверчивых девушек — правда?

Мидир вздохнул, скрывая досаду, а Этайн хихикнула совсем по-девичьи. Потом не удержалась и рассмеялась открыто.

— Мидии-и-ир! Вы чудо. Когда в следующий раз захотите открыть охоту на девушку, не стоит подтверждать, что вы знали ее бабушку. Вы сразу становитесь для нее… дедушкой!

— Но я все-таки чудо? — прищурился он.

— Ну почему, почему!.. — всплеснула руками Этайн, — как только вы начинаете хоть немного мне нравиться, вы делаете какую-нибудь жуткую гадость?

— Значит, все-таки я вам нравлюсь? Подождите, придите в себя, — прервал он ее попытку встать. — И я не дам вам скучать.

— Для начала поведайте, чем вы развлекаете гостей?

Мидир вспомнил обычные свои развлечения и отвел взгляд.

— И все, и это все?! — поняла и поразилась Этайн. — Не думаю, что об этом говорил мой супруг. У великого и прекрасного короля подземного мира нет ни говорящего фламинго, ни запряженных в карету морских гадов, ни стаи рыб, взмывающих в небо?

— Никто не просил подобного, — проворчал Мидир.

— Может, вы ни у кого не спрашивали? А своей фантазии, хоть и волшебной?..

Этайн подняла голову на шум и ахнула, заглядевшись на круживших над ними птиц, сотканных из розовых лепестков.

— Тогда позвольте мне просто поскучать без подобных изысков, — произнесла она, все так же не глядя на волчьего короля. — Или вы все же чем-то можете меня удивить?

И Мидир не удержался от легкого колдовства. Сбросить одежду магу легко, его же гостья вполне может подумать о странностях «этих ши» и воспринять его наготу как шалость волчьего короля, а не оскорбление. А заодно и отогнал крылатых тварей, отнимающих внимание его гостьи.

— Это вместо «здравствуйте, вы в Нижнем»? — фыркнула Этайн, обратив на него свой взор. И даже не покраснела!

Мидир оскалился: лежать обнаженным под ее насмешливым взглядом становилось все менее и менее забавно.

— Вы красивы, — она приложила к улыбчивым губам розовые цветы. — И самоуверенны, — опять рассмеялась, скользнув взглядом по его бедрам. — И возбуждены. Это все вереск! Мидир, наши воины часто сражаются нагими. Если вы думали поразить меня, то поразили лишь тем, что у ши и правда волосы лишь на голове.

— Не совсем так, — недовольно проворчал Мидир, набросив одежду обратно. — Они появляются после пяти тысяч лет.

— Это все очень познавательно, — зевнула женщина. — Но с вашего разрешения я и правда посплю еще немно-о-ого.

Мидир набросил на Этайн защитный покров. Потянулся мыслесловом к Джареду:

— Цветы желания еще остались?

— Очень мало. В Черном лесу, — глухо и не слишком довольно ответил тот.

Теперь можно было глянуть, что творилось у Эохайда. Черный глазок змейки сторожко смотрел из угла покоев короля галатов.

***

— Где Этайн? — рванув дверь, с порога рявкнула старуха.

Колчан за спиной и меч у пояса так же естественно дополняли ее наряд, как у других женщин — передник.

— Мы торопились, король Эохайд, простите мою мать за волнение, — добавил вошедший следом рыжий коренастый галат.

— Госпожа Боудикка, мои приветствия, — склонил голову Эохайд, — как и вас, Грюнланд. Моя жена…

— Она не жена тебе! — в голос возразили вошедшие.

— Моя жена решила пройтись, — ровно ответил Эохайд. И ухмыльнулся: — За вереском! Я обещал заботиться о ней, и не смог отказать ей в просьбе.

— Ты обещал отдать ее сегодня. Мы подождем, — и Грюнланд уселся в ближайшее кресло.

— Волчий скакун в стойле, — прошептала Боудикка. Повела носом. — И тут пахнет волком. Волком! Он был здесь? Ты… Ты отпустил Этайн в Нижний?

— Что?! — вскочил на ноги Грюнланд.

— Госпожа Боудикка, вы же не думаете, что я… — приложил Эохайд ладони к груди и улыбнулся.

— Не лги мне!

Боудикка ринулась к центру комнаты, к пятнистой шкуре на каменном полу, скрывающей уход Мидира. Потерла в ладонях остатки пепла и подняла голову с расширившимися зрачками.

— Ты не хотел отдать ее нам, а отдал ему. Ему!

— Вы сами вынудили меня! — огрызнулся Эохайд, не став отпираться. — Он вернет ее в полночь.

— Ты сказал «В полночь»?

— Да… Вернее, нет, — поморщился Эохайд. — Какое это имеет значение?!

— Что ты сказал, король? Дословно?

— Просил развлечь и спрятать у себя. Он вернет ее, — добавил Эохайд, но уже без прежней убежденности.

— Вернет? Мидир?.. — бабка засмеялась резким лающим смехом. — Теперь нет. Ты распорядился Этайн! Не обозначив время, ты отдал ее на весь Лугнасад! Ты судишь по себе, ты знаешь Мидира только здесь, но это же нижние! Они повинуются желаниям, А Этайн нельзя не желать. Ты думаешь, все учел? Ты ошибся! Представь свою самую жаркую ночь, умножь на десять, — шептала клятая бабка, — и ты поймешь, что этот волк сейчас делает с твоей женой!

Эохайд медленно повернулся к Грюнланду, опустившему глаза, потом обратно к Боудикке:

— Я не верю тебе! А жене — верю! Мидир никогда, ни разу не подводил меня!

— Не подводил — на войне! Но кто устоит перед Этайн?

— Ты знаешь не хуже меня — Этайн может быть близка лишь с тем, кого попросит сама! Мужчина не может коснуться ее против воли!

— Земной мужчина, глупец! Земной! Гейс ее хранит, но он ее и погубит! Я молю Луга, чтобы она поддалась обаянию Мидира! — Боудикка потерла шею. — Если он возьмет ее силой, она проживет не дольше одного дня.

Примечания:

1 гейс — запрет, нарушение которого грозит бедой или смертью.