О чем поет вереск (СИ)

Глава 27. Вересковый кошмар

Мидир еще вчера хотел лично сходить в разведку до лагеря галатов и немного далее, к темному плотному облаку, однако Этайн снилось что-то нехорошее. Она металась, всхлипывала, бормотала невнятно и просыпалась, прося не уходить, стоило только ему приподняться. Применять магию не хотелось, он решил, что покой его королевы важнее.

Сегодня волчьего короля настойчиво беспокоил Мэллин. Разведка снова оказалась отложена, а странное, серое и очень плотное облако за палатками галатов, временами полыхавшее багровым, так и осталось неизученным.

Когда убаюканная Этайн задремала, Мидир двинулся в иную разведку.

Волки со стен поворачивали призрачные морды, кивали, одобряя, подгоняя, словно желая предупредить и не в силах этого сделать. Он провел рукой по стене, хоть немного успокаивая стражей своим присутствием. Тревогой дышал весь замок, но хуже всего было подле покоев брата. Беспокойство разливалось по коридору, вытекая из-под двери, ползло по стенам, не подпуская никого, отпугивая и побуждая проходить мимо. «Быстрее, быстрее мимо!» — шептали тени, но Мидир на такое волшебство не поддавался давно.

Король тихонько взрыкнул, сдвинул брови и двинулся к третьей двери по коридору, на полпути осознав, что идет с усилием, будто против течения мелкой холодной реки. В душе заскребла злоба, но не нашла выхода. Мидир постарался идти быстрее, не представляя, что творится внутри комнаты.

Всегда распахнутая дверь покоев Мэллина оказалась запертой, и даже приложенная ладонь — ключ властителя замка, что всегда открывал любой замок! — не смогла отпереть её.

Тогда Мидир, окончательно озлобившись, рванул темное полированное дерево мгновенно выросшими когтями, нарушая целостность предмета — и наложенного на него колдовства. Злость сменилась яростью настолько, что желтые блики высветили руны: кто-то посмел заколдовывать двери в его замке! В покоях его брата! Чтобы наверняка покуситься на него самого!

Дверь поддалась, сопротивление магии перестало давить грудь, но внутри оказалось не лучше. В воздухе висел какой-то туман, нет, скорее, магический дым, застилающий взор. Дым оказался жадным, он дернулся к вошедшему, стремясь оплести руки и присосаться к открытым участкам кожи. Мидир отбросил особо наглые завитки, помянул недобрым словом воздушного грифона, закручивая чужое колдовство выученной у того спиралью — король воздуха определенно знал, что делать в подобных случаях. Дым запетлял, как обезумевший мартовский заяц, не желая сразу затягиваться в ловушку посреди комнаты, которая, поймав чужую магию, потом просто испарится. Быстрее всего он отскочил от самого короля волков, а вот от постели брата…

Мэллин!

Посветлело, стала видна привычная спина в белой спальной рубашке, но вокруг головы — серый дымчатый ореол, отдельная присоска в основании черепа, на шее, от которой опять ползет по волосам иней.

— Мэллин! Мэллин! А ну стой! — подскочить к постели дело секунды, склониться над братом, прислушаться… и понять: оторви он щупальце сейчас, от брата мало что останется.

Придется действовать изнутри сна.

Мидир перекатил спящего на спину, приблизил свою голову к бледному лицу, обхватил прохладные щеки, склонился, почти прислонившись лбом ко лбу Мэллина, закрыл глаза…

Вокруг, насколько хватало глаз, раскинулся еловый лес, но словно неродной. Луны в небесах не наблюдалось, свет звезд был слишком слабым и слишком сильным одновременно — не позволяя перейти на волчье зрение, но и не давая достаточно света для ши. Среди елей было подозрительно тихо: колючие иголки не шевелил ветер. А стоило Мидиру задержать на них взгляд, как они внезапно удлинились, затвердели, вытянулись опасно, не дозволяя пройти без царапин.

На границе зрения что-то мелькнуло. Мидир мгновенно крутанулся на пятке, чуть не поскользнулся, опустил глаза и увидел под ногами черное зеркало льда, неожиданное, ненужное в лесу. Принюхался: дыма не было, но отовсюду тянуло гарью. Не учуять брата! Стоило бы позвать, но что-то Мидира останавливало.

Тогда он напряг слух.

Первым, что он расслышал за давящей тишиной, был треск. Змеящийся в его сторону треск, похоже, который друиды желали упрятать под лед, чтобы растерзать каждого волка, пришедшего в это зачарованное место, поодиночке. Ошибка, самонадеянность, но ладно. Пусть их. Пока время было. Второй звук пришел тоже издалека: скрежет длинных когтей по льду. Волки, стая, голодные, рыщут поблизости. Было удивительно, но волки показались Мидиру странными. Пугающими.

Волки!

Над чащей разнесся голодный вой. В нем звучала только животная кровожадность и ничего больше! Мидир осознал, что тут происходит, шерсть поднялась на загривке, он с трудом удержал вытягивающиеся когти. Не время для драки, время найти брата!

И найти тем быстрее, что травят принца Дома Волка целой стаей тех, для кого ноша магии оказалась непосильной. Тех волков, среди которых, возможно, бежал их отец. Сердце забилось яростнее: если бы Джаретт знал! Его разум проснулся бы от одного только изумления!

Поблизости раздался вздох, ощутимо похолодало. Из брата выматывают магию, как прядут тонкую нить из пучка шерсти. Пока в нем будут силы, он сможет прятаться от волков. Однако предел любых сил не бесконечен, и Мэллин подошел к своему. Холодало все ощутимее. Мидир не видел его, не мог позвать, но — чуял.

Колкие ветки неожиданно колыхнулись навстречу, и сквозь них бесшумно вывалился сам Мэллин, с трудом переводящий дух, босой, расцарапанный и оставляющий кровавые следы на льду. Он не заметил Мидира вовсе. Волчий король охнул, перехватил брата за рукав. Тот обернулся стремительно, прытко, а также смертельно остро — не отшатнись Мидир, получил бы кинжалом в бок.

Вместо слов, чтобы не нарушать тишину, встряхнул брата за плечи, с удивлением полюбовался на яростно полыхнувшие желтым глаза, блокировал ещё парочку хлестких ударов, увернулся от пинка, потом перехватил за шиворот и сверкнул желтыми глазами уже сам.

Мэллин пораженно замер, явно не рассчитывая на компанию. Потом выкрутился из рук, мягко спрыгнул на лед, приложил палец к губам, сообщая о необходимости, настоящей необходимости молчать, и махнул рукой, прося следовать за ним.

У Мидира было много вопросов, но в незнакомой обстановке и с явным запретом нарушать тишину озвучивать их не стоило. Да и Мэллин, похоже, знал, что делает.

Треск все приближался и нарастал, брат перешел с шага на бег, не обращая внимания, что иголки расцарапывают лицо, а ноги продолжают кровить. Мидира это обеспокоило, он сам, как гость, попал сюда полностью одетым. Впереди показался небольшой островок, где виднелось подобие Черного замка, словно маленькая злая пародия — больше похожее на конуру строение, стоявшее, однако, на твердой земле.

Треск черного льда раздался совсем близко, Мэллин заполошно оглянулся, подождал Мидира, ухватил за локоть и спину, толкнул вперед с настоящей силой, а потом упал, как будто его рванули за щиколотку вниз!

Мидир пролетел по инерции пару шагов, прежде чем сумел затормозить, обернуться и увидеть черную полынью с обломанными краями там, где только что был живой брат. Сердце захватило грядущей при пробуждении утратой, а потому Мидир без раздумий нырнул в полынью сам.

Чернота воды поддавалась волчьему ночному зрению, просвечивалась темно-синим, и Мидир увидел подвижный силуэт брата на глубине двух своих ростов. Непонятно было только, что его держало. В руках Мэллина сверкнул нож, и как бы холод ни сковывал движения, сталь вонзилась в буро-багровую лапу, схватившую щиколотку брата. Вторая лапа существа потянулась перехватить Мэллина за шею, но тут уже подоспел Мидир.

Второй волчий кинжал заставил чудовище задергаться и забулькать. Вода вокруг резко нагрелась. Мидир ухватил покрепче подавшуюся по течению руку брата и дернул вверх, рванул, вытягивая прочь из кошмара зимней воды.

Полынья будто спряталась от взгляда, и Мидир не мудрствуя лукаво прорезал лед кинжалом. Заговоренной стали поддалась даже зачарованная преграда. В разы больше черного льда его беспокоил бездвижный брат. Поэтому в квадратное окошко он сначала выбросил Мэллина, а затем кое-как выбрался сам. Пальцы скользили, но Мидир подхватил не дышащего брата поперек груди, перебросил через колено, одновременно вбрасывая магию… Мэллин трепыхнулся, выплюнул воду, но вместе с пережитой смертью от фигуры брата отошла желтая тень. Точно солнечный блик, неясно как затерявшийся в царстве ночи.

Видно, чем чаще Мэллин умирал во сне, тем больше из него успевали вытянуть сил тогда, когда он оказывался беспомощным.

Он знал, куда следует бежать. Видно, другие направления были изучены похожим мучительным образом.

Волки завыли ближе, брат закопошился активнее, с грехом пополам поднялся, опираясь на Мидира, молча вопрошающего: куда идти? Мэллин махнул в лес, дальше той конурки Черного замка, но уже по земле. Толком бежать брат пока не мог, потянул Мидира не прямо, как показал сначала, а правее. Вывел к поляне, еще раз приложил палец к губам, очертил кинжалом круг, дождался, пока тот вспыхнет легкой желтизной, и осел в центре, утомленно прикрывая глаза.

Мидир приблизился, осторожно опустился рядом так, чтобы при необходимости быстро вскочить, на что Мэллин одобрительно кивнул и тоже передвинулся вместе с кинжалом. Потянул воздух носом и снова насторожился.

Пахнуло дымом. Или их собирались вытравить пожаром навстречу стае, или приближался другой, не менее опасный, чем пожар, источник проблем, прозываемый Дымным ши. Никто не знал, что это за создание, откуда оно берется, но подозревали, что подчиняется друидам.

Мидир со смесью укоризны и гордости покосился на брата: вот уж точно неповторимый олень! Собрать себе самых легендарных и маловероятных проблем! Мэллин от этого взгляда немного приосанился, отчего Мидир не выдержал и слегка пихнул его в плечо. Брат, во сне на миг поблазнившийся и впрямь оленем, наморщил нос, обнажил зубы в широчайшей улыбке и задрожал — Мидир не сразу понял, что Мэллин, как может, сдерживает смех.

Смотреть на повеселевшего брата было приятно, казалось, силы его восстановились, так что и на дымную фигуру, внезапно оказавшуюся рядом, Мидир смотрел уже без ужаса. Пока они вместе, никто не сможет Мэллина убить. Дымный ши встал за границей поляны, замер, а потом принялся продавливать защитный круг, словно тот был сделан из воска. Нахальному чудовищу удалось слегка погнуть контур, поэтому Мидир попросту поднялся с места, подошел и начертал по высоте всей фигуры знак, похожий на обозначение музыкальных закорючек, к которым иногда прибегал Мэллин: спираль с петлями, уходящими вниз и вверх. Магический знак «сгинь».

Мэллин подошел ближе, покачал головой, подтверждая бесполезность действия. Дымный ши сгинул с того места, на котором стоял, чтобы появиться в двух шагах левее. И тут же снова принялся прогибать защиту.

В целом брат не подавал признаков беспокойства, видимо, пока защита не будет разрушена, смысла волноваться об опасностях за ней не было. Расспросить о происходящем тоже было невозможно, но совершенно бездействовать Мидир не собирался: он стянул с себя верхнюю рубашку, усадил Мэллина рядом и почти силой отвоевал право изучить поврежденные ступни. Возникало ощущение, что брат бегал сначала по углям, а потом по осколкам стекла, хотя где тут можно было найти то и другое, оставалось загадкой. И Мидир, сердито ругаясь про себя, замотал раскромсанной рубашкой раненые ноги. Мэллин вздрагивал, но не пытался скрыться от болезненных касаний лечения и плотного хвата повязок.

Зато взвыл за границей Дымный ши. Взвыл нечленораздельно, как глухонемой, но отчетливо злобно. Словно переживал, что кто-то мог похитить его добычу! Мэллин забеспокоился, едва дотерпел, пока Мидир закончит перевязку, схватил за руку и потащил к краю поляны. Поблизости раздался уже другой вой. Не успел Мидир удивиться, брат рубанул своими же руками созданную защиту и потянул дальше. Круг, очевидно, не спасал от своры бывших великих магов.

Желтый купол за спинами быстро потух, тонкий слух Мидира различил растянутый полукруг облавы, неотвратимо сходящийся к ним. Наперерез Мэллину слева полетела гигантская сосулька — это не давал забыть о себе Дымный ши. Брат упорно не реагировал и не менял направления бега, волки подступали, заклинания Дымного становились все более злыми и частыми, запах горелого кружил голову и забивал обоняние, а когда Мидиру показалось, что Мэллин вот-вот упадет, они выскочили туда, куда Мидир меньше всего ожидал.

К настоящему Черному замку.

Мэллин рванул вперед так, как будто у него открылось не второе, а третье уже дыхание, рванул, не отпуская руки Мидира, улепетывая от бездумных волков на пределе сил. Почти под ногами взорвалась ледяная стрела, брат перепрыгнул быстро промерзающий круг земли, не глядя, не останавливаясь, стремясь сохранить дистанцию.

Мидиру вдруг показалось, что стылое дыхание ожившего кошмара коснулось спины, места промеж лопаток. Попытался обернуться, на что Мэллин неразборчиво взрыкнул, дернул за руку сильнее, потащил за собой так, что ветер свистанул в ушах.

Замок приближался, облава поджимала края, собираясь отрезать от подвесного моста, поднятой кованой решетки. Один из порывов ветра прямо перед носом Мидира сложился в руку, потянулся дернуть брата за воротник, но стоило королю клацнуть зубами — развеялся, отпустил, рассыпался снежинками.

Вой раздался слишком близко, Мидир ударил кинжалом, не глядя, не оборачиваясь и не замедляя хода. Лезвие пропороло шкуру с сопротивлением, но крови не было, ничего не было, а потом шепот:

— Ты уйдёш-шь с нами, принц-с, уйдеш-шь, безумный, придеш-шь к папочке, ты или твой брат, выбирай! — шерсть на загривке от этих голосов, сливающихся в один шепот, поднималась дыбом и у Мидира. Неудивительно, что Мэллин так боялся. — Не ты, так брат! Ему скоро! Ему до нас-с всего нич-щего! Одно лиш-шнее волшебство, одна лиш-шняя ссора, один лиш-шний вопрос — и прощ-щай, брат, прощ-щай!

Их шаги простучали дробью по мосту, а как только Мидир проскользнул под свод, Мэллин отработанным движением отпустил рычаг. Решетка лязгнула перед мордами громадных волков, отделяя, давая передышку. Вглядываясь в беснующихся зверей, брат бледнел всё больше. Мидир не выдержал, подошел, прихватил за плечи. Мэллин вздрогнул, быстро и криво улыбнулся, потянул дальше, уже не так торопливо. Судя по выбранной дороге, Мэллин вел Мидира в тронный зал, но по пути ему послышались какие-то звуки, крики и стоны. Мидир успел подойти к двери, заглянуть и увидеть того же Мэллина, съежившегося в углу, которого полосовали то синими плетьми заклятья, то какими-то живыми лианами…

Волосы вставали дыбом.

Мидир хотел зайти и прекратить это истязание, но заметивший его пропажу брат быстро вернулся и захлопнул створку, заглушая крики. Мидир требовательно тряхнул младшего за плечи, на что Мэллин неохотно жестами пояснил: он сумел обмануть, вырваться, оставив только свой голос. Но если заговорит здесь, то сам окажется там, за дверью.

Мидира передернуло, а Мэллин потащил его дальше, заставил почти на цыпочках обойти спящую громаду медведя, занявшего почти целый коридор, завязал Мидиру глаза и протащил очень узким коридором, требуя замирать раз в четыре шага.

И каждые четыре шага что-то огромное и страшное тихо-тихо шевелилось в глубине замка. Или в стене, или во сне.

Но глаза были закрыты, а значит: они не видят чудовище, и чудовище не видит их. Логика сна действовала…

Но тут Мидир потерял руку брата. Приподнял повязку и увидел тянущееся к нему сиреневое щупальце. Очень похожее на осьминожье!

Мидир дернулся, но брат прижал к губам палец и жестом попросил поправить повязку. Уже натягивая ее обратно на глаза, Мидир увидел, как Фелли, громадный, чуть не выше замка, топает ногой по сиреневому щупальцу, и то вырывается и пропадает.

У тронного зала Мэллин остановился, привстал на цыпочки и дернул шнур, что в реальности отвечал за шторы, а тут — сбросил из-под потолка покрывало с картой третьего этажа замка. По карте змеилась туманная, словно прогрызенная в кирпичах, порча. Мэллин прошел по ткани до обозначения своей комнаты, на которой стоял жирный крест. Носком сапога проследил разрастающуюся сеть и вывел к королевским покоям.

Мидир похолодел, разглядывая схему и запоминая.

Решительно перехватил брата за руку, зашел за трон. Если это действительно Черный замок, пусть и во сне, то он поможет. Нажал на спинку трона в специальном углублении — просьба о помощи. К центру, в локте над зеркальным полом опустилась и зависла серебристо-черная сфера. Мидир достал кинжал. Подобрался к сфере, мысленно попросил показать щупальце дотянувшейся магии. Увидел окно в реальность, где в комнате Мэллина нависал над бесчувственным братом.

И вонзил кинжал, отрубая возможность соприкосновения этой магии с тем миром.

Ухватил Мэллина обеими руками, а потом все закрутилось в бешеном водовороте.

Мидир проснулся, как будто снова вырвался из-подо льда, вздохнул глубже, с некоторой опаской открыл глаза, но Мэллин напротив как раз пытался проморгаться и выговориться:

— Мидир, они хотели съесть тебя, хотели съесть человечку, опрокинуть тебя безумным волком, чтобы как папа, я не мог сказать! Тебе и так хватает, ты похож на скелет, сражаться меня не пускаешь, хоть к механесам пустил, я не мог, не хотел!

Волчий король присмотрелся к брату: нет, не врал, очень, очень боялся. Не за себя, за него, Мидира. Поэтому не был сожран в своем сне в первую же ночь: страх подтачивал Мэллина, но страх за брата делал его очень хитрым и непростым противником.

— Мидир, ну скажи хоть что-то! Мидир! Ну хоть руку сломай!

Мольба чистой воды. Переживает. Боится. И опять — не за себя.

Мидир шумно вздохнул, прихватил ладонями голову брата чуть крепче, тот замолчал и замер, заспанно моргая раскосыми глазами.

— Какое счастье, — глаза Мэллина вмиг распахнулись, — какое счастье, что ты у меня такой олень. Единственный. Неповторимый. Безрогий напрочь. Олень, которого невозможно догнать!

— Но-о… — видимо, собирался возразить, слова воспринимались не сразу, а по мере осознания на губах брата ширилась счастливая улыбка. — Да, я такой!

— А какой же ещё! Олень! Безрогий! — Мидир взрыкнул, вспомнил черный лед, облаву, оторванный голос, отпустил голову брата, чтобы перехватить, обнять, притянуть к себе завернутого в одеяло, живого и вихрастого. — И чтобы больше такого не было!

Мэллин засопел ему в сгиб шеи, фыркнул, выпростал руки из-под одеяла и обнял в ответ.

— А ты меня опять спас! Ты всегда меня спасаешь!

Брата била дрожь от пережитого или от холода, но одежда была сухой. Мидир коснулся ладонями его висков, погружая в сон, приговаривая для верности, что когда тот проснется, то будет полон сил и здоровья, и больше никто не посмеет навредить ему в снах.

— Охраняй, — бросил Мидир лоскутному Фелли. А потом все же не удержался от похвалы: — Хороший волк, добрый волк.

И был уверен, что тот моргнул в ответ.

Многое в их общем кошмаре беспокоило Мидира и со многим хотелось разобраться. Кто-то осознанно чинил зло брату в его же замке!..

Стоял самый темный час перед рассветом, когда короля волков его земля прикрывала особенно сильно. Черный зверь, лишенный зачатков магии, бесшумно скользил по траве, покрытой осенними слезами росы. Взял влево, через заповедный лес, приветливо погладивший волка опущенными лапами. Зверь легко миновал все патрули галатов, перевернул котелок в пылающий огонь и под шумок сунул нос в палатку Эохайда. Постоял на пороге словно в раздумии и прорысил дальше.

Два лагеря разделялись охраной еще большей, чем со стороны Черного замка. Тревогой от стражей воняло так, что Мидир поморщил нос и отвернул морду, останавливая себя от желания зверя — догнать и разорвать того, кто боится.

Но серое облако не пустило его внутрь. Зверь постоял, втягивая воздух, ощущая колыхание силы, магии, чуждой Нижнему миру. Обошел кругом и так же тихо вернулся в Черный замок.

— Это друиды, Джаред. И они не питаются от нашей земли.

— Мы на это надеялись.

— Они держат ту магию, с которой пришли, но она тает. Наши леса пусты, им нужно много силы для пропитания галатов. Видимо, пойманные или заманенные виверны и тролли дают им ее. Но зато связи с Черным замком разорваны!

— Вот и прекрасно. Знаешь, Мидир, я почти уверен, не на этом поле боя будет происходить наша битва. Все обманка. Лагерь галатов прикрывает лагерь друидов, нападение верхних может прикрывать вторжение…

— Ты прав во многом, — процедил Мидир. — Завтра расскажу.

— Я беспокоюсь сегодня. Отдохни хоть это утро! Заодно и Этайн успокоишь. Наша королева почти не спала без тебя.

— Мое сердце, обними меня. Мне такой ужасный кошмар приснился, — потянулась к Мидиру встревоженная Этайн.

— Мне тоже, моя любовь, — прошептал Мидир. — Мне тоже.

— Какие-то серые тени на тебя нападали!

Мидир улегся рядом и притянул ее к себе.

— Я сам нападу на кого хочешь. Могу прямо сейчас и на тебя!