О чем поет вереск (СИ)

Глава 23. Гости к вереску

Лиловый сумрак рассвета, в который вылилась короткая беззвездная ночь, не был помехой волчьим глазам, как расстояние — слуху.

Клепсидра дома Волка продолжала отсчитывать секунды притихшего времени, зевала стража, мерно дышал Мэллин, проверял посты Алан, мерил шагами верхнюю галерею Джаред. А где-то очень далеко уже зашевелились люди, зафыркали кони, заскрипели механесы, зазвенел металл доспехов и оружия, однако нападения не ожидалось, словно внимание земных приковало что-то иное.

Мидир решил, что может позволить себе еще немного тепла, еще миг чудесной неги перед пробуждением его королевы. Он разглядывал Этайн долго, так долго, что она проснулась, вскинула ресницы и сразу улыбнулась ему. Пошевелилась на его плече, произнесла еле слышно и опять словно виновато:

— Я чем-то огорчила тебя?

— Нет, конечно же нет! — прикоснулся он губами к виску, откинул упругий локон, казавшийся темным в час восхода. — Моя королева подарила мне прекрасную ночь, но не более прекрасную, чем она сама.

— Ты смотрел на меня и хмурился, — не приняла Этайн легкомысленный тон, — и держал руку на животе. И все еще мрачен!

Мидир, не ответив, отстранился на миг, но тут же приобнял ее за плечи, поддернул меховой плащ: август Нижнего прохладен для женщины. Подавил тяжелый вздох. Как вести себя и что делать с беременной женщиной, он пока не представлял. Как отец вел себя с мамой? Он всегда был внимателен к ней, даже в мелочах. Родители выглядели столь радостно, когда говорили ему о третьем сыне! Он себя радостным не ощущал совсем, ни тогда, ни сейчас. Да, крошечный Мэллин был невероятно забавен, а мама улыбалась… А потом на рождение младшего наложились воспоминания о смерти Синни.

— Может, мне поговорить с ним? — отвлек его шепот.

— С кем?.. — отвлеченно переспросил Мидир, перебирая пряди Этайн, все еще не слишком веря и не в силах примириться с произошедшим.

— С Эохайдом, — и заторопилась, почуяв, как он вздрогнул. — С нашим королем. Ведь я люблю только тебя! Это какая-то глупость и недоразумение. Я никогда не давала повода усомниться в верности тебе и в своей любви. Ну что за радость владеть женщиной против ее воли! Я тоже из Верхнего, думаю, он послушает, он честный человек и доблестный воин, он должен послушать меня, и…

— Нет! — рявкнул волчий король. — Это не обсуждается!

— Как и многое, — вздохнула Этайн, опустила лучики ресниц, а слезы опять зазвенели в голосе. — Как почти все.

Говорить об истинном муже своей любимой было трудно, почти невозможно, но Мидир все же пояснил сказанное, зная, как это важно для нее: если не согласиться с его решением, то хоть постараться понять.

— Даже если бы я окончательно потерял разум и разрешил подобное безумство, ни один волк не выпустит из ворот Черного замка свою королеву.

Не говоря уже о том, чем может закончиться эта встреча! Этайн уже не мучили головные боли, под властью морока затихли даже отголоски воспоминаний о былой любви, но все могло измениться, повстречай она Эохайда въяве.

— И я слишком дорожу любимой, чтобы прикрываться ей.

Мидира еще раз передернуло, а Этайн, забыв о разговоре, вздохнула прерывисто, вспорхнула птицей, уронив плащ, вцепилась пальцами в распахнутый ворот его рубашки.

— Мне не приснилось? Мидир, так мне не приснилось?!

— Я люблю тебя, — терять было нечего, он уже проявил невозможную слабость.

— Я не верю… — губы Этайн торопливо пробежались по его губам, щекам. — Не верю! Ты можешь это повторить?

— Если тебя порадует… Этайн, любовь моя. Разве… — перевернул ее на спину, любуясь зелеными звездами, горевшими особенно ярко, — разве ты не знала этого?

— Иногда очень важно услышать, — прошептала она.

— Мо гра, Этайн. Мо гра, — прошептал Мидир.

Весь мир сдвинулся, поплыл и в очередной раз собрался заново.

Уже пора, уже очень было пора уходить, но…

— Джаред? — спросил Мидир. Тот как обычно понял без слов.

— Тишина. Не знаю сколько, но время у нас есть. Беседка все еще закрыта. Нового ничего, полезут на стены — встретим как обычно. Захотите вылазку — механесы наготове.

— Добро.

Сладкие губы поддавались его губам, остывшая под свежим ветром кожа согревалась от его касаний. Если он грел ее тело, Этайн… она согревала его душу.

Что же, может быть, ребенок — это не самое страшное, решил волчий король.

— У нас гости, — позвал Джаред, словно поняв, что Мидир может говорить.

— Еще?!

— Вы не поверите! Трое ши появились из леса! Слева от лагеря, довольно далеко и от нас, и от них! Но близко, очень близко к галатам. Хорошо, разведчики заметили вовремя. И верхние зашевелились!

— Милая моя, обещай мне, — заторопился он, покрывая поцелуями шею и грудь любимой, — обещай мне быть очень осторожной! Не высматривать меня ни с городских ворот, ни с башни, и поспать, обязательно поспать днем, раз я не дал тебе отдыха ночью.

— Обещаю, мой король, — ответила Этайн. Слишком тихо, слишком покорно. — Все равно других дел у меня не предвидится.

— Неправда, ты вышиваешь и заботишься о саде.

Этайн все же подняла потемневшие глаза, порозовела, произнесла еле слышно:

— Мне было очень-очень хорошо сегодня…

Рыжие пряди искрились на черном покрывале, цветки вереска полнили ложе, и Мидир еле оторвался от своей королевы.

Торопливо накинул одежду, пожалев о том времени, когда он мог использовать волшебство для столь простого действия. Теперь магическая сила притупилась у всех волков, следовало использовать ее с толком — для владения механесами и для удержания защитного купола над замком.

— Мидир! Подожди! — не удержалась, вскинулась Этайн, прижалась к груди. — Любовь моя, сердце мое, молю тебя, будь осторожен!

Слезы текли по ее щекам, и он ловил их губами, не зная, что ответить. Врать не мог, сказать правду было невозможно…

— Я живу лишь благодаря тебе.

Мидир оставил плачущую Этайн, торопясь спасти непонятно кого и заранее от этого злясь. Но злость — тоже оружие, нужно лишь обратить ее в магию.

— Что у нас, Джаред?

— Беда, король, — непривычно взволнованно отвечал Джаред. — Механесы, прячущиеся в лесу на крайний случай, повержены. Трое неподготовленных полумагов и армия разъяренных галатов! Да они сметут всех, волки там или не волки! А это точно не волки, я знаю всех наперечет! Наш придворный маг держит основную защиту города, Алан слаб, да и замок на нем!

— Что быстрее, выйти наружу или дотянуться до них из башни? — мысль, откуда взялась эта троица, Мидир отложил подальше. — Ты как, Джаред?

— Я наверху. Доехать не успеть! — в голосе Джареда непривычно звенело отчаяние.

Мидир заторопился: опасность для жизни ши ощущалась черным грозовым облаком со всплесками молний.

Взбежав на смотровую площадку, Мидир всмотрелся в кромку леса, где, очень далеко, на пределе видимости, отбивались от галатов трое ши непонятно какого Дома. Механесы лежали подле них, сверкая скомканными доспехами. Солнце на миг ударило в глаза Мидиру, и он опустил шлем, восстанавливая защиту и приглядываясь к происходящему. Наперерез небольшому отряду волков скакали конные галаты, обнаружившие беспомощного соперника. За первым отрядом — второй, куда больше.

Около шести лиг, прикинул Мидир. Много, очень много!

— Небольшой отряд был неподалеку, но от него мало толку. Вы сможете защитить этих ши?

— Я — нет, — ответил Мидир, — А мы — да. Луч, Джаред.

— Луч, мой король? Это же… — охнул Джаред.

— Это же высший уровень. Нужно три, край — два мага. Но ты девять лет копил силу. Ты внук Джаретта и сын Мэрвина. Ты сможешь! Покажи руки.

Искаженное лицо Джареда внезапно стало совершенно спокойным, лицо его разгладилось, вытянутые вперед ладони не дрожали.

— Они могут не знать, куда бежать, — привычно спокойно вымолвил он.

— Мы укажем им путь, — и Мидир тоже вытянул руки вперед, самую малость помогая племяннику обрести уверенность. — Давай, Джаред!

Серебристое пламя сорвалось с его рук, соединилось с черным огнем Мидира.

Черный луч с серебристыми проблесками упал на трех ши, острой стрелкой указывая на вход в восьмую городскую стену, подталкивая непонятливых к спасению.

Лязганье клинков схватившихся отрядов Мидир услышал так, словно дрались рядом. Он еще зачерпнул силы, закрывая немногочисленных волков, выталкивая галатов подальше, но второй вражеский отряд уже догнал первый. Джаред, не глядя на Мидира и не отрываясь от магии, помотал головой, предупреждая о пределе. Но до него еще было далеко. Четыре руки плавно вели отряд волков и трех ши все ближе и ближе к воротам, пока подвесной мост не подхватил их волчьим языком и опять не поднялся, а галаты, прооравшись и выпустив несколько бесполезных стрел, повернули обратно.

Стало возможно рассмотреть, кто эти трое, и Мидир ахнул.

— Да, мой король. Кто бы мог подумать! И где они… — выдыхая, ответил Джаред на незаданный вопрос, — где они были все эти девять лет?

— Принц леса, витязь Неба и принцесса Солнца, — неверяще ответил Мидир, уже ощущая знакомые ауры. — Фордгалл, Джилрой и Лианна. Наша неразлучная троица. Волки с ума сойдут. Ты знал, Джаред?

Тот молчал, морщась и еле дыша. Мидир опустился на пол, швырнул ему остатки магии.

— Не знал, — прохрипел советник. — Мне лишь казалось, что там моя жизнь.

— Встреть их, — выговорил Мидир через силу. — Посмотри, не ранены ли, не зацепила ли их магия друидов. Расположи в гостевых покоях. Узнай, где они были все это время. Проверь, где Мэллин, я не вижу его. Успокойся сам — твоя солнечная девочка жива и здорова. И…

— И я навещу нашу королеву, — ответил Джаред уже ровно. — Мой король, вам не стоит сегодня выходить из замка.

— Что-то мне подсказывает, я и не смогу. Зато галаты тоже не выйдут из лагеря. Зубки обломали. Иди уже, Джаред! — приказал Мидир недовольно. — Я побуду здесь еще немного.

Джаред, покачав головой, ушел. Мидир, с трудом поднявшись, смотрел меж каменных зубцов на привычные остроконечные палатки на горизонте, дальние дымки, стяг там, где, видимо, находился Эохайд. На скопление темной магии перед лагерем, куда теперь спешно отступали помятые конники. Земной король берег своих воинов, наверняка друиды будут лечить тех, кто пострадал сегодня. Смертей Мидир не чуял — было лишь бессилье, смятые ребра и перебитые руки, но теперь в Нижнем люди восстанавливались чуть ли не быстрее ши. Разумеется, при должном надзоре и влитой немерено силе.

Где ее черпали друиды в таком количестве, было загадкой. И как всякая загадка, она очень не нравилась Мидиру.