О чем поет вереск (СИ)

Глава 25. Вереск, принцесса Солнца и кулинарные тайны

Сегодня галаты дважды подходили к стене, пытаясь выманить волков из цитадели. Механесы кидались камнями, которые отлетали от магической защиты замка, чем ослабляли ее, но не рушили.

Других тварей не виделось, но волчий король не разрешил никому выходить за ворота или тратить магию впустую. Сам он не покидал башню весь день, в конце шуганул лично особо настырных человеческих магов и вернулся к Этайн уже затемно…

Они ужинали в своих покоях вдвоем. Неяркий свет от старинных, выдолбленных вручную каменных ламп падал на разбросанные под ногами Этайн цветы, на низкий столик и тарелки на нем.

Она ела с аппетитом. Щеки ее порозовели, словно холодный жемчуг от тепла, слез не было и в помине, хотя тени под глазами выдавали горести последнего времени. Конечно, протянула Мидиру кусок.

— Мое сердце, у тебя щеки запали, прошу, раздели со мной трапезу! Я знаю, волкам надо есть много и часто!

— Не отрава? — усмехнулся Мидир на ее отчаянное мотание головой. — Что это? Что ты уплетаешь с таким рвением? Больше похоже на шарики из старой хвои.

— Секрет!

— Даже от меня? — улыбнулся Мидир Этайн.

— От тебя у меня нет секретов! Хотя… — вздохнула она, — Боудикка говорила, это глупо, обо всем говорить мужу. Неверно для хорошей жены и знатной галатки.

— Чтоб ее повозка в Манчинге задавила, — буркнул Мидир. — Старая карга!

— Мидир! — укорила его Этайн. — Да нет, просто Воган не говорит, из чего приготовлено. Но очень, очень вкусно!

Запах не разобрать, а знакомый вкус основательно прикрыт вытяжкой из водорослей.

— Ты Лианну тоже этим угощала? — не сдержал ухмылку Мидир.

Этайн кивнула, и волчий король потянул ее на низкий диван подле камина, где любила вышивать его королева.

Она прижалась бочком, а затем осторожно дотронулась до браслета на его руке, словно не слишком веря в его присутствие.

Мидир поймал ее пальцы своими, притянул к губам. Лежащая рядом накидка упала, и взгляд волчьего короля привлекли два фолианта.

— «Слово Благого Двора», «Нравы и обычаи королевских волков»! Кто дал их тебе?

— Я попросила Джареда, а он был так добр, что принес из библиотеки. Он всегда вежлив и внимателен, но наконец словно растерял всю свою настороженность!

Потому что Этайн стала для Джареда членом семьи, священной для волка. Вот только говорить об этом Мидир пока не хотел. И сказал иное, вспомнив собственные муки по заучиванию этих книг.

— И тебе интересно?

Этайн вздохнула.

— Мне интересно все, что касается твоего народа, мой король.

— Что же особенно запомнилось моей королеве?

— Из необычного! В доме Огня можно забеременеть от поцелуя, а в доме Неба дети не определяются с полом до совершеннолетия… В доме Солнца правят женщины, как у нас когда-то, очень давно, — замолчала, а ладони сжали серебристый шелк блио.

— Но?..

— Мне было интересно понять! — подняла на него взгляд. — Как! Ну как волки говорят, что они свободный народ, когда они связаны кучей правил и законов, и…

— Королевские волки. Не обязательно им становиться… Я зря не водил тебя по столице! Можно быть кем угодно, заниматься любым искусством. Ты читала, ты знаешь девиз нашей семьи…

— «Кому многое дано, с того многое и спросится», — радостно выговорила Этайн.

— Кровь обязывает. Но стать королевским волком можно и не имея титула. И тут уж все правила куда более жесткие, чем для простого ши.

— Как гвардия у земного короля, — прикусила губу Этайн. — Эохайд тоже не чинится величием рода. Скажи, значит, проступок волка, вернее, наказание за него не может отменить даже сам король? А если закон нарушит Джаред, ты его тоже убьешь?

— Он не нарушит.

— Спасибо, что разрешаешь читать…

— Ты моя королева. Не земная наложница, не лугнасадная жена! Тебе можно и нужно узнавать наш мир! — озлился Мидир, и спросил, лишь бы перевести разговор: — Как тебе Лианна?

— Она чудесная! — встрепенулась Этайн и перестала хмуриться. — Эту неделю мы почти не расставались. Жаль, что познакомились в столь тяжкое для нашего дома время, да и ей тоже несладко. Хотя кого любит она, ясно сразу, — опустила голову, вздохнула. — Вот уж не думала, что право выбора для женщины может иметь столь тяжкие последствия. Они оба наследные, в чем и беда! Надо остановить ее, Мидир, нельзя принимать столь опрометчивое решение! Да, Фордгалл прикрыл ее собой и все еще хромает, но это не повод губить свою жизнь! Наверняка что-то можно придумать! А она все твердит про дома, про долг, но…

— Так, кто там кого любит и кому там сразу все ясно?! — вернулся очарованный Мидир к нити разговора, перестав рассматривать свою любовь, ведущую речь с прежней пылкостью.

— Да тот же Мэллин! — всплеснула руками Этайн. — Он заглядывал после обеда, посидел рядом, послушал, тоже взгрустнул и ускакал. Вот именно — ускакал! Словно задумал что-то. А вот Фордгалла я боюсь. Словно он триста лет копил не мудрость, а злость и обиды! Быть приемным ребенком дома Солнца и тяготиться этим!

Мидир прижал к себе, привычно погладил спину, и Этайн сразу затрепетала. Подхватил на руки, осторожно перенес на постель, прошептав слова любви, от которых его королева каждый раз вздрагивала, словно слышала их впервые…

Когда Этайн уснула, Мидир обнял её и сосредоточился мыслями на королевстве, которое не менее его любимой требовало догляда и заботы. Не найдя сразу брата, настороженно проследил за советником, тоже почему-то обеспокоенным.

Судя по шуму, Джаред приближался к гостиному залу, где имела обыкновение проводить вечера троица новоприбывших. К Лианне, Джилрою и Фордгаллу вечером подтягивались многие волки, истосковавшиеся по общению и новостям из внешнего мира.

Лианна была второй женщиной в замке — Мидир услал даже тех волчиц, что были стражами — и многим волкам хотелось взглянуть на позабытую грацию мягких движений, услышать золотистый голос солнечной девочки. Неудивительно, что лесовик и небесный не оставляли свою даму, сопровождая всегда и везде.

Знакомыми обводами возникла гостиная, а потом отголосок мысленного молчания советника пропал вовсе, словно тот потерял дар речи или голову. Мидир быстро понял, почему. Перед диванчиком Лианны застыл коленопреклоненный Мэллин.

С крайне возвышенным видом. Протягивая к ней руки. Драматично подвывая на особенно вычурных оборотах речи.

— …может быть, я смогу надеяться? О, жестокая, мы сможем вступать в словесные или иные дуэли так часто и много, как только захочешь! Я буду нежить и холить тебя! И ловить каждое твое слово, чтобы стократ вернуть его обратно!

За спиной Мэллина стояла мертвая тишина, Фордгалл позади сжимал кулаки, на лице Джилроя застыло самое ясное выражение боли, что Мидир когда-либо за ним замечал.

Джаред молчал по всем фронтам.

А этот безрогий олень продолжал!

— Я не могу поклясться тебе, что перестану быть волком, и, возможно, однажды утром ты недосчитаешься своей любимой золотой лани во владениях Дома Солнца, но зверь я не только на словах!

— Ты! — очнулась Лианна и осознала себя в центре пристального внимания и настоящего балагана. — Да я тебя!.. Да я тебя знаешь, что?!

— Обожаешь? Согласна?! — Мэллин слегка отшатнулся и предусмотрительно начал подниматься с колена. — Видишь идеальной парой? Знай, волки очень преданные!

— Волки, вот именно! Волки! А ты козел! — Лианна вскочила, огляделась, запнулась на выражениях лиц своих друзей, но Мэллин не дал ей сосредоточиться.

— Имей в виду, ты ошибаешься! — Мэллин торжествовал по неясному поводу.

А когда принцесса Солнца с рыком, более подходящим степным огромным кошкам, бросилась к нему, рванулся прочь, выталкивая ей навстречу Джареда:

— Только не по лицу! Нет, так нет! Джаред, спаси меня от этой твоей нежной принцессы!.. — и скрылся за поворотом.

Лианна рванулась из рук Джареда, и это уже привело его в чувство:

— Погодите, принцесса, гоняться за ним дело бесполезное. Наш принц, которого вы так метко охарактеризовали, имеет обыкновение скакать по замку именно что горным козлом.

— Пустите! Я ему все рога поотшибаю! — кто бы мог подумать, что за ясной тишиной золотого дитя Солнца скрывается настоящий яростный ураган.

— Принцесса, принцесса, — Джаред слегка встряхнул её за локотки, приводя в чувство. — Не усугубляйте ситуацию, на вас смотрят.

Золотистое пламя начало потихоньку угасать в светло-карих глазах, Лианна перевела дух, придала лицу спокойное выражение и обернулась к друзьям и волкам, не отстраняясь от Джареда.

Фордгалл тоже взял себя в руки, но сжатые кулаки спрятал за спину, Джилрой, напротив, пошатнулся и чуть не шагнул вперед. Волки застыли, не зная, как реагировать: их принца обозвали козлом, однако за дело!

— Прошу прощения у добрых хозяев Черного замка, я не хотела вести себя дерзко, — говорила Лианна спокойно и выдержанно. — Однако я не позволю так измываться над собой на глазах моих друзей! — и гордо вскинула подбородок.

Волки одобрительно заворчали, Джилрой немного расслабился. Фордгалл насупился больше.

— Вечер можно считать оконченным. Расходитесь, — объявил усталый Джаред, на миг скосив глаза на плечо, которым Лианна все еще прижималась к нему. — Думаю, впечатлений мы все получили с лихвой.

***

Мидир пытался найти брата магическим взором, но помогало это слабо: он почему-то завис над старым садовым буком, под которым как раз усаживалась недовольная принцесса Солнца. Абсолютно точно ускользнувшая от недреманного ока своих друзей-обожателей-охранников, расположившаяся в прямой видимости кухни и сердито бурчавшая про себя.

Вечерние тени еще позволяли разглядеть светлый наряд Лианны. Мидир прислушался.

— Вот попадись он мне только! — аккуратные ручки схватили воздух перед собой вполне недвусмысленным злым жестом: Лианна душила кого-то воображаемого.

С ветки выше раздался беззаботный хруст яблока, и Мидир успел задаться вопросом, кто бы польстился на эти гадкие фрукты, когда неизвестный обозначил себя сам. И весьма узнаваемо.

— Это ты про кого? — Мэллин перевесился с ветки вниз, из зеленой кроны показалось его довольное лицо, а чуть дальше проглядывали очертания черных сапог. — Стесняюсь спросить!

И заухмылялся, бесстыжая его рожа.

— Про тебя! Про кого же ещё! Как ты мог! Как ты мог поставить меня в такое положение!

— А что не так было с твоим положением? Сидела на диване! Ручки на коленках! Вся такая прекрасная и недоступная! — Мэллин сделал паузу, чтобы хрупнуть яблоком, и увернулся от полетевшей в его сторону шишки. — Это я должен бы возмущаться: меня отвергли! Обозвали! Поставили на одно колено, воспользовались и бросили!

Заигравшийся брат чуть не сверзился с ветки, но успел сбалансировать руками. Ему в лоб полетела очередная нашаренная в запале шишка. Мэллин хохотнул и снова увернулся.

— Ты! Да ты! Злой мальчишка! Что ты вообще знаешь! — Лианна сердилась не в шутку. — Что ты понимаешь, глупый волк! С любовью не шутят!

— Вот тут ты невозможно права, не шутят, поэтому я серьезно считаю себя отвергнутым! — Мэллин фыркнул, переждал на ветке еще пару проклятий словесных и увесистых деревянных. — Лианна, ну что ты как дитя! — дохрустел яблоком и отбросил огрызок подальше, высокие кусты перед кухней дрогнули, показывая, куда именно.

— Сам ты как дитя! Ты! Ты!..

— Тыковка? — задумчиво предположил Мэллин.

— Ты не волк! Волки не едят яблок!

— Считай это вредной привычкой Верхнего, — Мэллин очаровательно улыбнулся, показываясь чуть больше, видимо, лег на ветку животом. — А вот заставлять Фордгалла и Джилроя долгие годы питаться травой и рыбой!.. Тебе нет равных в жестокости!

— Да как ты смеешь! Ты ничего не понимаешь в ценности жизни! Волк!

— Ох, же-енщины, — еще и глаза закатил. — Так волк я или не волк? Ты не можешь определиться даже в этом, что уж рассуждать о твоей будущности! Все мечешься, все выбираешь, не желая понимать, что если не сделаешь выбор сама, кто-то примет решение за тебя! Рискну тебя удивить, принцесса, иногда время играет самые дурные шутки именно с бессмертными!

— Ты о чем? — от яростно румяных щек отлила кровь, Лианна побледнела, пальцы на судорожно сжатой очередной шишке разомкнулись. — Что за ерунду ты городишь?

Мэллин тяжко и серьезно вздохнул, Мидиру даже показалось, будто он ослышался — да полноте, брат ли это?

— Ну да, ну да, продолжай притворяться, что ничегошеньки не понимаешь, — досадливо поморщился. — И совсем-совсем не пытаешься отсрочить восхождение на трон из-за невозможности выбрать себе мужа! Все тебе верят, но я-то не все!

— А кто ты тогда? — Лианна сердито насупилась и опустила голову, избегая смотреть на Мэллина, как будто теперь могла сознаться одним взглядом.

— Я, о-о, принцесса, я друг юности твоей матушки! — Мэллин фыркнул. — Так что успел налюбоваться на битвы-с-драконами-лишь-бы-не-замуж! На твою долю драконов не осталось, но, смотрю, ты нашла другой выход из положения!

— Но она не говорила о тебе! — Лианна в недоверии вскинула светлые глаза, доискиваясь ответа и пытаясь не замечать остального, произнесенного Мэллином. — Никогда!

— Никогда-никогда? — брат насмешливо повел плечом. — И даже не упоминала чудесного музыкального волка, который повстречался им с неблагой подругой на границе с фоморами?

Лианна покачала головой.

— Ну, значит, ещё расскажет, — не удержался от язвительной полуулыбки. — Когда подрастешь!

— Ах ты! Да зачем я тебя слушаю!

Мидир знал тверже кого бы то ни было, что лучшая защита — это нападение, но не уставал удивляться вроде бы спокойной принцессе Солнца.

— Затем, что это ни к чему не обязывает, выходить за меня замуж тебе не обязательно, а поразмяться в словесных баталиях очень хочется, — Мэллин скосил на девушку глаза и хитро прищурился. — Или опять скажешь, что я не прав? С удовольствием признаю, что я — лев!

— Ты не лев! И не волк! Ты козел! — отголосок давешней бури опять давал о себе знать. — Что ты вообще знаешь о любви?! Да, я не могу выбрать, но это моё личное дело!

Мэллин снова вздохнул и перевесился с другой стороны ветки.

— Конечно, твоё, кто спорит! Но зачем повторять чужие прошлые ошибки? Можно послушать того, кто пережил нечто подобное…

Лицо брата снова стало одухотворенным, серьезным, промелькнула гримаса боли.

Мидир вздохнул: ну точно, опять играет. Такое же лицо у брата было при исполнении особо трагических любовных баллад. Сейчас навешает на уши юной ши длинную пересказанную историю.

— Когда-то в молодости один мой знакомый ши, ну, близкий друг, стоял перед похожим выбором, — Мэллин нарочито отводил глаза и даже оборвал нервозными движениями несколько листочков с дерева. — Его обуревали страшные сомнения, в какую сторону сделать выбор, какое окончательное решение принять, кому отдать свое сердце безраздельно, тогда я, то есть он, оттягивал решительный момент так долго, как мог!

— И чем кончилось дело с твоим другом? — Лианна распахнула глаза. — Кого он так любил? И ты же говоришь о себе, так ведь?

Мэллин тяжело вздохнул, не отрицая и не соглашаясь.

— Ох, проницательная ты тоже, наверное, в свою маму! Она постоянно меня подлавливала. Это… Ладно, — глубокий вздох, еще более серьезное лицо. — Это я о себе. Только — никому! Дело было давнее, сейчас никто уж и не вспомнит, да и не надо! Но тогда! Вопрос стоял ужасно остро! И чем дольше я тянул, тем острее он вставал, кромсая мои чувства!

Лианна явно живо сопереживала, похоже, то, что живописал Мэллин, было ей знакомо не понаслышке. Мидир, наверное, посочувствовал бы принцессе, если бы она хотя бы заметила привязанность Джареда.

— Мне в конце концов пришлось делать выбор очень быстро, и я до сих пор не уверен, что поступил правильно, — Мэллин удрученно покачал головой и скрылся в листве.

— И что это был за выбор? — Лианна вспомнила не только о чувствах, заморгала и подключила соображение. — Ты же до сих пор без пары?

— Это был трагический выбор! Кого я люблю больше! Кого я хочу видеть на Дне своего рождения сильнее! Пирожки с мясом или пряники в белой глазури! — Мэллин ни разу не сбился с возвышенного тона, а потому успел за возникшую паузу осознания спрятаться поглубже в ветки.

— Ты! Ах ты! Болтун! Задавака! — солнечная принцесса бросила в крону дерева очередную шишку, потом заклятье немоты, насколько успел разглядеть Мидир, и снова шишку. — Я почти тебе поверила!

— Вот именно! — Мэллин, несмотря на парочку увесистых шишек, едва в него не угодивших, был бодр и весел. — Но по сути-то я прав! По сути, милая принцесса, твой выбор не сильно отличается от моего: пирог или пряник? Я бы остановился на прянике, он подходит тебе по цвету, да и не способен быть кнутом!

— Да что ты городишь! — Лианна больше не желала прислушиваться к словам. — Обжора! Ничего не понимаешь в чувствах!

Она сердито выдохнула, хлопнула по дереву обеими руками, но уселась обратно, подобрав ноги и скрестив на груди руки. И, похоже, едва не плача. Мэллин высунулся из листвы опять, брат всегда хорошо чувствовал степень угрозы для себя лично.

— И раз я ничего не понимаю в чувствах, поясни мне, опытная и мудрая принцесса, почему Фордгалл сжимал кулаки во время моего — совершенно искреннего! — выражения симпатии? — подпер голову рукой и с любопытством уставился на Лианну.

— Да мало ли почему! Ты разозлил бы всякого, кто знает, чего стоит от тебя ожидать! — принцесса немного растерялась от встречного вопроса и передумала плакать.

— И почему тогда второй «всякий», то есть Джилрой, отреагировал ну совершенно по-другому? — Мэллин состроил страшные глаза, будто вне себя от удивления.

— Это как раз легко, потому что это Джилрой, он… он сам особенный и на все реагирует по-особенному… — принцесса притихла и на всякий случай отвернулась от Мэллина совсем.

Тот хмыкнул со значением.

— Особенный, значит… Ты хоть сама себя-то слышишь, нет? Мне кажется, после подобных слов выбора как такового и нет, но пусть, пусть, женщины и имя вам — коварство! — Мэллин скрылся в ветвях, хотя голос продолжал звучать, похоже, поднимался повыше. — Чтобы ты знала, солнечная девочка с цветком, сжатые кулаки Фордгалла — это ревность, мрачное чувство, которое уже сводит его с ума, хотя он не имеет на тебя никаких официальных прав. А Джилрой распереживался за тебя и твое неловкое положение, — Мэллин снова хохотнул.

— И что ты находишь в этом смешного?! — Лианна снова вернулась к гневу.

— Да почти ничего, разве что пирожки не смогли бы затаить жестокую обиду и прийти по мою душу, захватив в лапы какой-нибудь особо острый нож Вогана… — Мэллин выглянул из веток выше, вгляделся в сторону кухни. — Ты видела у пирожков лапы? Вот и я не видел, хотя бы поэтому не смогли бы. А вот твой милый лесовик с начинкой из ревности и честолюбия может. По чести сказать, он мне не нравится!

— Ага! Ты говоришь про Фордгалла гадости, потому что просто боишься его! — кажется, принцесса была счастлива уязвить Мэллина в ответ.

— А вот и нет! Но разумно опасаюсь! — слабый шорох по стволу, обозначающий спуск. — Небесный мне нравится в разы больше! Я и выбрал когда-то блюдо пряников, неудивительно…

Лианна недоверчиво обернулась, собираясь отвесить еще пару неласковых реплик, но Мэллин радостно отряхнул руки и кивнул, заканчивая разговор:

— Как ты уже любезно подчеркнула, я полон недостатков, а Воган как раз вышел из кухни, можно успеть стянуть что-нибудь оттуда! — изящно поклонился. — Рад был пообщаться, принцесса дома Солнца.

И пропал на кухне.

Силуэт Лианны ласкало закатное солнце, она протянула к нему руки, впитывая покой и силу…

Мидир, не отрывая магического взгляда, посмотрел на Этайн, мирно спящую на его плече.

После двух недель постоянных атак эти десять дней затишья, как и почти здоровый вид его королевы, воспринимались подарком судьбы, в которую Мидир давно уже не верил.

Этайн, словно почуяв его взгляд, приоткрыла глаза, шепнула «мое сердце, люблю», и Мидир ненадолго отвлекся.

А когда он вновь посмотрел на Лианну, она уже заходила в кухню, откуда раздавался подозрительный шум.

Для волчьего короля не являлась секретом причина суматохи: наверняка Воган вернулся в свои владения раньше, чем рассчитывал Мэллин.

Поэтому открывшийся Лианне и поразивший её в самое сердце, судя по удивленному вздоху, вид — Мэллин, старающийся аккуратно почистить картофель — Мидира ни капельки не удивил.

— Пришла позлорадствовать? — левое ухо Мэллина подозрительно алело, как будто недавно было помято. — Ай, да как ты это делаешь, Воган? — видимо, порезался.

— Пришла потребовать извинений! С любовью не шутят, а твое предложение было сделано в недостойно несерьезной манере! — Лианна была настроена очень серьёзно.

— Это было недоразумение, я думал, мы все прояснили…

— И как бы ты выкручивался, если бы я согласилась?!

— Так шанс все же был? — не удержался Мэллин, а принцесса притопнула ножкой.

— Молодой принц отличился перед вами, солнечная госпожа? — Воган оказался рядом в момент, а коллекция ножей на поясе притянула взгляд Лианны.

Она неуверенно улыбнулась, и Мидир отчетливо осознал: представила бунт пирожков и боевой поход на Мэллина с ножом.

— Спасибо, уважаемый повар, мы сами разберемся, — Лианна сверкнула глазами на Мэллина. — Итак?

Воган скептически хмыкнул и отошел на шаг. Мэллин развел руками:

— Хорошо, прошу меня извинить за то, что сделал невыносимо явной твою нерешительность, повеселил собравшихся волков и госте-ай-яй-яй!

Воган прихватил принца за ухо. Левое! Не оставляя сомнений в причине его красноты.

— Сделайте милость, принц, извинитесь порядком, солнечная госпожа действительно переживает!

Мэллин бросил на Вогана взгляд с дикой смесью в нем самых разных чувств — Мидир успел прочесть недовольство и благодарность — поджал губы, вернулся взглядом к Лианне.

— Ну хорошо! Хорошо! Извини, что волки не столь чувствительны, как ты бы хотела!

— Это уже похоже извинения. Больше, чем можно ожидать от нашего принца. Лучше принять в таком виде, — Воган простодушно пожал плечами, словно не обратив внимания, что поддергивает заломленное ухо Мэллина.

Лианна улыбнулась, милосердно кивнула, но осталась стоять напротив Мэллина, опять занявшегося картошкой. Воган поставил принцу под бок еще целое ведро, и тот, не рисуясь, застонал. Лишь тогда Лианна, с сомнением оглядев непривычно понурого Мэллина, кивнула Вогану и вышла. Впрочем, Мидиру показалось, что её шаги прошуршали совсем недалеко и стихли слишком быстро.

— Спасибо, Воган, — Мэллин не поднимал глаз от работы. — Честь вредины дома Волка сохранена! Но я подозреваю, что с ведром ты не шутил?

— Нет, мой проницательный принц, я с едой, в отличие от вас, не шучу!

— О, да будет тебе, я всего лишь написал на пироге вареньем твое имя! Воган! Это слишком жестоко! — вновь застонал Мэллин.

— Надо понимать, молодой принц, я не очень люблю варенье поверх пирога с мясом, — огромный повар склонился поближе и хлопнул ладонью по спине Мэллина. — Хотя, может быть, любите вы. Я учту!

— Во-ога-ан! — стон брата способен был вымолить снисхождение и у камня.

Но Мэллин имел дело с Воганом.

— Картошечку почистите, и свободны, молодой принц. Разве это жестоко? — раскатисто захохотал в ответ на неразборчивый рык и отошел.

— Ладно-ладно! Картошку чистит волчий принц! — тут лицо Мэллина стало задумчивым, и он продолжил музыкальнее и ритмичнее. — Бросает клубни ниц-ниц-ниц!

И замолк, увидев вернувшуюся принцессу Солнца.

— Дай мне тоже, — протянула руку Лианна. — И хоть одно слово!..

— Это будет самый волшебный завтрак! — протянул Мэллин клубень.

Полюбовался, как она старается приспособить к чистке картошки именной кинжал Дома Солнца.

— А нельзя было магией? — подняла глаза виновато: повару виднее, чем заниматься на его кухне, но Вогана уже не было.

— Видимо, нельзя.

— Ты знал про Фордгалла? — негромко сказала Лианна и тут же ойкнула, зажимая порез.

— Ничего, волки любят с кровью, — хихикнул Мэллин, но тут же протянул салфетку. — Это кухонная, не переживай. Может, я один из всех волков, кто не покушается на твою невинность во всевозможных позах. Что я должен знать про Фордгалла? Что он злобный кривой пенек, прикидывающийся ровным кленом? — И тут же оглянулся с подозрением, словно ожидая увидеть лесного принца. — Или что он спит и видит себя на троне дома Солнца?

— Перестань, Мэллин, — отмахнулась Лианна, не желая спорить. — Ты знаешь, Джилрой не может покинуть свой дом, а я не могу покинуть свой. Может, он еще найдет кого-то, кто будет любить его так же… и я решила… — она провела ладонью по щеке. — Это точно не лук?! Что это?

— Нет, не лук… О, да перестань, эта картошка не настолько уродливо почищена, чтобы над ней плакать! Может, сделаешь перерыв и перекусишь? Я видел, у Вогана осталась тарелка тех мясных шариков! — хохотнул Мэллин, в очередной раз добившись полного ошеломления. — Да-да, это строганое мясо! А сверху — водоросли. Сырое мясо, солнечная девочка!

Лианна, отбросив нож, прижала ко рту ладошку. Затем закашлялась так, словно хотела выплюнуть все, что съела в этом ужасном диком доме.

— Думаю, она будет так же удивлена. До этого Этайн тоже ела лишь рыбу. Но теперь носит волчонка, вот и…

— Ты!.. С тобой невозможно говорить серьезно! Эта картошка еще более едучая, чем ты! — и Лианна в слезах выбежала из кухни.

Мэллин загудел что-то вслед про швыряние оружием, особенно именным. Жениться он не намерен ни в коем случае! Однако нож подобрал.

***

У Мидира не было настроения слушать очередную песню Мэллина, которую тот начал напевать еще до того, как успела скрыться Лианна, поэтому он вернулся ко взгляду обычному, совершенно не магическому. Притиснул ближе Этайн, вседга спящую как всегда очень крепко и сладко, ощутил ее упоительное тепло и тоже закрыл глаза.

Брат теперь не успокоится долго, а потом будет спать без всяких кошмаров. Значит, заглянуть в его сны не удастся, а все не магические источники Мидир уже исчерпал. Но так и не дознался за это время, что послужило причиной впадения в сон-жизнь. А то, что взрывной и искрящийся весельем Мэллин не мог расхотеть жить сам по себе, было очевидно так же, как палатки галатов на горизонте.