Обещания, которые мы собирались сдержать

Глава 15

Сильви

Это такое клише, но после того, как я рассказала Спенсеру все о своей матери, мне стало легче. Как будто я только что освободилась от всех своих прошлых тягот, и я наконец — то свободна, чтобы просто… жить.

Он воспринял все на удивление хорошо, но я знаю своего Спенсера. Он переваривает информацию почти бесстрастно, прокручивая ее в голове снова и снова, пока настоящие эмоции в конце концов не выстроятся и не вырастут, и если это его достаточно разозлит, он в конце концов взорвется.

Я ожидаю, что это произойдет. Он разозлится, и, честно говоря?

Я хочу это видеть. Я хочу, чтобы он разозлился от моего имени. Я хочу, чтобы он стал моим рыцарем в сияющих доспехах и защищал меня от всего зла в мире. Даже если это зло связано со мной, я хочу, чтобы он не проявлял к ним милосердия.

Сделает ли он это для меня? Или я упустила свой шанс?

Когда мы убрались после обеда, я сказала ему, что собираюсь вздремнуть, а он ответил, что примет душ. Я заперлась в своей огромной спальне, смотрю в окно на все деревья и совсем не дремлю.

Я не могу спать. Я слишком прислушиваюсь к человеку, который живет в соседней комнате. Я слышала, как вода течет из его душа, и мое воображение заработало на полную мощность. Спенс, обнаженный, стоит под струями воды, пар поднимается, скрывая его от глаз. Его волосы мокрые и зачесаны назад, капли прилипли к густым ресницам.

При одной мысли об этом у меня запульсировало сердце. Прошло слишком много времени с тех пор, как я была с мужчиной. Слишком, слишком много.

Больше, чем кто — либо может себе представить, особенно Спенсер.

Может, я и раскрыла большинство своих секретов, но он ни слова не сказал о своих, и мне любопытно. Что именно он делает, работая на свою семью? Во что он вовлечен? Почему ему было так легко бросить все и отправиться на мои поиски?

Если он все еще так зол на меня, зачем он вообще приехал сюда? Неужели я ему все еще небезразлична? Или это больше по привычке.

Есть ли у него девушка? Или женщина, с которой он встречается? На свадьбу Уита он не привел девушку, так что я предполагаю, что нет, и это огромное облегчение. Если я не могу иметь его, я не хочу, чтобы он был у кого — то еще.

Ах, мои ланкастерские наклонности всегда выходят на первый план, когда нужно чего — то хотеть. Или кого — то.

Я слышу, как дверь гостевой ванной комнаты со скрипом открывается, и говорю себе, что надо сопротивляться, но как будто не могу. Я сползаю с кровати и на цыпочках подхожу к двери, медленно приоткрываю ее и выглядываю наружу. Ванная комната для гостей расположена по диагонали от моей спальни, и я могу заглянуть внутрь. С трудом.

Из ванной вырывается пар, и я улыбаюсь про себя. Спенсеру всегда нравился очень горячий душ. Видимо, некоторые вещи не изменились.

Я слышу, как он передвигается по крошечному пространству. Звук молнии — скорее всего, это его туалетная сумка. Звяканье чего — то, поставленного на кафельную столешницу. Как течет вода. Расчесывание волос. Да, я настолько прислушиваюсь к каждой мелочи, которую он делает.

Без предупреждения он выходит из ванной, белое полотенце низко накинуто на бедра, плечи и грудь покрыты каплями воды. Мужчины не вытираются тщательно после душа, и я никогда не понимала почему, но в этот момент я не жалуюсь.

Эти капли скользят по его коже. По пучкам темных волос в центре его груди. По плоскому животу. Полотенце угрожающе свисает с его бедер, словно может упасть в любой момент, и я, затаив дыхание, жду, когда это произойдет.

— Ты шпионишь за мной? — спрашивает Спенс, звуча забавно.

Мой взгляд встречается с его темным взглядом через щель открытой двери, и я отшатываюсь, все мое тело пылает от смущения. И от чего — то еще.

Возбуждения.

Я отступаю назад в тот самый момент, когда дверь моей спальни распахивается, и в дверной раме появляется Спенсер, одетый в полотенце и больше ничего. Его темные волосы зачесаны назад, как я и представляла. Клянусь, я вижу очертания его члена под полотенцем и на мгновение замираю, жалея, что у меня нет прозрачного зрения.

— Сил. — Его глубокий голос заставляет меня подпрыгнуть, мой взгляд находит его. Его глубокие карие глаза сверкают, а губы изогнуты в знающей ухмылке.

Я отбрасываю волосы с лица, смущаясь. — Прости, я просто…

— Я думал, ты уснула.

— Я не могла уснуть, — признаюсь я.

Мы смотрим друг на друга с минуту, напряжение растет, как обычно. Оно всегда растет между нами, делая борьбу почти невозможной.

— Ты смотришь, — наконец пробормотал он.

— Ничего не могу с собой поделать. Посмотри на себя. — Я беспомощно машу рукой в его сторону.

Его ухмылка остается на месте. Черт бы его побрал. А когда он почесывает грудь, мой взгляд следит за каждым движением его пальцев. — Ты видела это раньше.

— Давно. — Я сглатываю, мой взгляд жаден. — Ты изменился.

Он смотрит на себя, а затем возвращает свой взгляд, его брови нахмурены. — Как?

— Ты… больше. Шире. У тебя больше волос на груди. — Этот след, который ведет от его пупка и исчезает в полотенце, тоже интригует. Гораздо более интригующий, чем волосы между грудными мышцами.

Он усмехается. — Я полагаю. Ты тоже изменилась.

— Ты еще не видел меня голой. — Я поднимаю подбородок, борясь с дрожью, которая хочет овладеть моим телом. Я чувствую запах его кожи. Чистой и свежей. Намек на сандаловое дерево. Я умираю от желания прижаться лицом к его шее и вдохнуть его запах.

— Ты еще не видела меня голым. — Одна большая рука ложится поверх полотенца, завязанного узлом на его талии, его пальцы обвиваются вокруг толстой белой махровой ткани, и я жду, затаив дыхание. — Хотя я думаю, что ты хочешь этого.

— Спенсер… — В моем голосе звучит предупреждение. Он не может дразнить меня. Нам, наверное, не стоит этого делать. Он бы первым сказал именно это. И все же он стоит здесь, готовый вот — вот сорвать с себя полотенце и показать мне все, что у него есть.

Затем он ожидает, что я сделаю то же самое, и, Боже, я сделаю это. Несмотря на липкий пот и соленый океанский воздух, который все еще ощущался на моей коже, благодаря нашему предыдущему походу, я бы разделась перед этим мужчиной догола и позволила ему провести по мне руками, ртом и языком.

Только ради него я готова на это.

Он вздохнул, и его рука опустилась с полотенца. — Я не знаю, почему мы всегда так делаем.

Я игнорирую разочарование, наполняющее мои вены. — Что делаем?

— Дразним друг друга. Сексуально.

— Может быть, мы все еще хотим друг друга. Даже после стольких лет.

— Скорее это просто старые привычки умирают с трудом, как по мне.

Разочарование сменяется грустью. Как он может так списывать нас со счетов? Разрушить то, что у нас есть, и сделать это бессмысленным?

— Тогда убирайся, — говорю я, в моем голосе звучит едва скрываемое презрение. — Одевайся и уходи.

Он кладет обе руки на бедра, чувствуя себя вполне комфортно в одном лишь полотенце. — Ты действительно собираешься выкинуть это дерьмо сейчас, Сил? Даже после всего, что ты мне только что сказала?

— Ты на самом деле не хочешь меня. — Я говорю как обиженная маленькая девочка, что, наверное, является темой моей жизни.

— Я всегда хотел тебя. В этом — то и проблема. — Он делает глубокий вдох, его грудь расширяется от этого движения. — Если ты действительно хочешь, чтобы я ушел, я уйду.

Это последнее, чего я хочу. — Скорее, ты не хочешь оставаться.

Гнев вспыхивает в его взгляде, темном и зловещем. — Прекрати играть в свои игры, Сильви.

Он поворачивается, его пальцы щелкают по узлу на талии, полотенце падает мокрым пятном на пол. Я смотрю на его голую задницу, когда он выбегает из моей комнаты, и я бросаюсь за ним, следуя в спальню для гостей.

У него такой же вид из окна, хотя и не такой всеобъемлющий, как у меня, но он даже не замечает этого. Он слишком сосредоточен на вытаскивании одежды из чемодана, который лежит открытым на двуспальной кровати, его лицо — маска чистого разочарования. Его темные волосы свисают на лоб, капли воды стекают по лицу.

Спенсер также полностью обнажен.

Я перевожу взгляд на его член. Даже в невозбужденном состоянии он великолепен. Длинный и толстый, с раздутой головкой, прижатой к темным лобковым волосам. Как будто он чувствует мой взгляд, клянусь, он начинает твердеть. Удлиняться.

— Если хочешь, иди сюда и соси, — требует он.

Я поражена.

У меня перехватывает дыхание.

Не думая, я пересекаю комнату, и он поворачивается в мою сторону, когда я останавливаюсь перед ним. Я падаю на колени, в трансе прижимаясь щекой к его уже твердому члену.

Мы ничего не говорим, тяжелое биение моего сердца громко звучит в моих ушах. Он запускает пальцы в мои волосы, крепко прижимая к себе, как будто хочет удержать меня на месте, если я попытаюсь уйти. Не то чтобы я собиралась куда — то уходить. Мой рот движется вдоль его ствола, едва приоткрытый, пока я вдыхаю его. Он пахнет чистотой и в то же время мускусом. Безошибочно Спенсер. Когда мой язык проскальзывает, чтобы лизнуть его, он с шипением выдыхает, его пальцы натягиваются, заставляя меня вздрогнуть.

— Возьми меня в рот. — Его тон свирепый. Злой.

Я должна убежать. Я должна сказать ему, чтобы он отвалил. Но я этого не делаю.

Вместо этого я делаю то, что он говорит: мои губы обхватывают головку его члена, язык медленно проводит по ней, смакуя каждый дюйм. Он стонет, его бедра мягко двигаются, проталкивая себя глубже в мой рот, и я расслабляю мышцы своего горла, принимая его..

Мы все еще молчим, единственный звук — мои губы, всасывающие его длину. Влажная тяга моего языка, облизывающего его. Когда я отстраняюсь, чтобы провести языком по щели, он рычит, снова проникая между моих губ.

— Я собираюсь трахнуть твой рот, — предупреждает он, и я киваю, хныча во все горло перед тем, как он полностью овладевает мной.

И я позволяю ему.

Он засовывает свой член так глубоко, как только может, в мой рот, скользит внутрь и наружу, трахая меня непрерывно. Слезы текут из моих глаз, когда я стону вокруг него, позволяя ему использовать меня, наслаждаясь тем, как он со мной обращается. Жестоко, грубо и требовательно. Не обращая внимания на то, что мне нужно или что я чувствую.

Он делает это для себя.

Его выражение лица свирепое, челюсть сжата, вена пульсирует на лбу. Его внимание на сто процентов сосредоточено на моем открытом рте, мои губы растягиваются почти до боли, когда он продолжает трахать мой рот. Все мое тело пульсирует, когда он увеличивает темп, мои трусики наполняются влагой, и я не могу сдержать стон, который вырывается из глубины меня.

Когда я проснулась сегодня утром, я и предположить не могла, что мой день закончится именно так. Я стою на коленях, а Спенсер Донато стоит надо мной, его член у меня во рту, и он трахает меня до тех пор, пока я не почувствую, как первая струя спермы попадает на мой язык.

— Глотай. — Слова едва срываются с его сжатых губ, прежде чем он откидывает голову назад, все его тело напрягается, когда он стонет от нахлынувшего на него оргазма. Его пальцы дергают меня за волосы, прижимая к себе, пока он кончает мне в горло. Я глотаю, не отрывая взгляда от его тела, завороженная игрой мышц, когда он напрягается и вздрагивает.

Наша встреча была быстрой. Не прошло и пяти минут, но я полностью изменилась. Преобразилась. Я вытаскиваю его изо рта, ниточки слюны прилипают к кончику, и я вытираю соединение. Затем вытираю уголки рта. Мое тело болит, потребность быть наполненной им переполняет меня, и когда он дергает меня за волосы, я поднимаюсь на ноги, мое сердце колотится в груди, когда он прижимает свое лицо к моему.

— Тебе это понравилось.

Я киваю, встревоженная темным тоном его голоса. Соответствующий блеск в его взгляде.

— Ты вернулась к своей роли моей маленькой шлюхи, не так ли?

Я моргаю, потрясенная его грубыми словами.

Еще больше я шокирована реакцией моего тела на них. Мои твердые соски трутся о лифчик, а между бедер так мокро, что, клянусь, мои леггинсы тоже влажные.

— Я сказал себе, что не допущу этого, — продолжает он, его взгляд опускается к моим губам. — Но потом я поймал тебя за подглядыванием. Ты смотришь так, будто изголодалась по мне, и я сдаюсь. — Он вытирает уголок моего рта, проводя большим пальцем по моей нижней губе. — Теперь твои губы покрыты моей спермой.

Раздается стон, и я понимаю, что он исходит от меня. — Спенс…

— Ты этого хочешь? Отказаться от всего контроля? Чтобы тебе говорили, что делать? Ты прожила так всю свою жизнь. Все контролировали тебя. Ты никогда не стояла на своем, пока что? Несколько недель назад? Когда обнаружила, что это место — твое?

Я киваю, ненавидя реальность, о которой он говорит. Зная, что каждое его слово — правда.

Меня контролировали всю мою жизнь, но никогда так.

— Тебе нужно научиться управлять своей жизнью, а не выполнять чьи — то приказы. — Он делает один шаг назад, его руки отходят от меня, и я хнычу от потери. — Тебе нужно понять, чего ты хочешь. Я не позволю тебе использовать меня. Я знаю, как ты действуешь. Ты только снова бросишь меня.

Я раздвигаю губы, готовая протестовать, но он прерывает меня.

— Не трудись отрицать это. Ты знаешь, что это правда.

— Спенсер. Нет. Ты мне нужен. — У меня болит все тело, особенно сердце. Я ненавижу то, что причинила ему боль. Я не могу стереть то, что я сделала, как бы мне этого ни хотелось.

— Хоть раз в жизни я использовал тебя. Я трахал твой рот ради собственного удовольствия. Мне было наплевать, нравится тебе это или нет. И самое лучшее, что ты от этого завелась. Я могу сказать. Ты возбуждена. Держу пари, если бы я засунул пальцы в твои трусики, то обнаружил бы, что ты мокрая.

Спенсер никогда, никогда раньше не говорил со мной так смело. Не так.

Клянусь Богом, я еще больше возбудилась от этого. Все мое тело болит, жаждая его прикосновений.

— Ну что? Мокрая? — Он поднимает бровь.

Я киваю один раз, задыхаясь от желания.

— Покажи мне. — Когда я нахмурилась, он провел рукой по челюсти, и это движение было настолько мужественным, что я чуть не рухнула на пол. — Засунь руки в трусики и докажи это.

И снова никаких колебаний. Я просовываю руку в трусики, натыкаясь на кремовую влагу. Я смазываю пальцы, прежде чем вытащить их и показать ему. Они блестят от моих соков, и, клянусь, его глаза загораются соответствующим блеском.

— Посмотри на это. — Он хватает меня за запястье и притягивает к себе, поднося мою руку ко рту. — Ты вся мокрая.

Я задыхаюсь, когда он берет мои пальцы в рот, посасывая их. Облизывает их. Его взгляд не отрывается от моего, и меня переполняют эмоции, мое тело напрягается все сильнее и сильнее при мысли о том, что он может использовать этот волшебный рот в других местах.

Например, между моих ног.

— Если у нас больше ничего нет, Сил, у нас всегда есть это, — пробормотал он, и его взгляд стал еще темнее, клянусь. — Раздевайся.

Я выдергиваю руку из его хватки и сбрасываю одежду, как будто мою кожу подожгли. Пока я не оказываюсь перед ним дрожащей и обнаженной, мои соски настолько твердые, что причиняют боль.

Он едва смотрит на меня. Просто указывает на кровать. — Ложись.

— Мы должны пойти в мою спальню…

— Нет. — Он качает головой. — Ложись. Сейчас же.

Я делаю то, что он говорит, располагаясь так, что я раскинулась на середине кровати, раздвинув ноги, открытая и ждущая. Воздух касается чувствительной кожи моей киски, заставляя меня резко вдохнуть, и когда он изучает меня, клянусь, я чувствую, что становлюсь еще более влажной.

Как это возможно, я понятия не имею.

— Потрогай себя, — требует он. — Потрогай свои сиськи.

Я беру их в руки. Сжимаю их. Загибаю пальцы вокруг сосков и дергаю их, пока они не становятся твердыми, ноющими точками. Он смотрит, совершенно бесстрастно, как я беру их в ладони, протягивая их ему как подношение.

Но он не берет меня на руки. Он ничего не делает, только говорит мне, что делать.

— Поласкай себя. Покажи мне, как тебе это нравится.

Я скольжу рукой вниз по животу, пока мои пальцы не оказываются прямо там, погружаю средний и провожу им по моему напряженному клитору. Боже, я так возбуждена. Если он хочет посмотреть, как я это делаю, то мне ничего не нужно, чтобы возбудиться. Я устрою для него шоу. Я не смущаюсь. Если уж на то пошло, мне комфортнее делать что — то подобное со Спенсером, чем с любым другим мужчиной.

Я глажу себя, влажные звуки наполняют комнату, подстегивая меня. Его дыхание учащается, я замечаю это по быстрому вздыманию и опаданию его великолепной груди, и я начинаю двигаться быстрее, поднимая ноги так, что мои ступни оказываются на матрасе, а бедра по — прежнему широко раздвинуты. Выпендриваюсь.

Показываю ему, чего ему не хватает.

— Погладь свой клитор, — шепчет он, и мои пальцы находят его, поглаживают. Кружат.

Я прикусываю нижнюю губу, мой оргазм нарастает. Он уже совсем близко. Мне так хорошо, лучше, чем обычно, и я знаю, что это потому, что он в комнате. Наблюдает за мной. Его присутствие, его тяжелый взгляд на моей коже.

Дрожащий вздох покидает меня, и я вцепляюсь пальцами ног в плед, закрепляя себя. Мои бедра дрожат, пальцы устали, и я напрягаюсь. О, он будет сильным.

Без предупреждения он оказывается рядом, отталкивает мою руку и вводит в меня два толстых пальца одновременно с тем, как его рот находит мой клитор. Он сосет и лижет, мои бедра сжимаются вокруг его головы, с моих губ срывается пронзительный крик.

Я кончаю, волна за волной накатывает на меня. Спенсер держит меня, его руки на моих бедрах, его рот прильнул к моей киске, не снижая интенсивности, пока я кончаю и кончаю. Я запускаю пальцы в его еще влажные волосы, прижимаю его лицо к себе, и он позволяет мне. Пока я сама не отталкиваю его, совершенно ошеломленная. Не в силах больше терпеть его — его и этот чудесный, грязный рот.

Я рухнула на кровать, уставившись в потолок, мое дыхание участилось, сердце бешено колотится. Грудь ноет. Я чувствую, как он поворачивает голову и вытирает рот о внутреннюю сторону моего бедра, прежде чем поцеловать меня там. Мягко. Сладко.

От этого жеста мне хочется плакать. Слезы наворачиваются на глаза, но я сжимаю их, борясь с ними.

— Черт — вот что он наконец говорит, и у меня странная реакция на его слова.

Я смеюсь.

И он тоже.