Обещания, которые мы собирались сдержать

Глава 16

Сильви

Инцидент, произошедший днем ранее, как бы забывается на следующий день. Как будто этого никогда не было. Мы относимся друг к другу так, как будто мы старые друзья, отдыхающие в Airbnb или что — то в этом роде. Как будто мы вместе планировали эту поездку.

Вчера вечером мы рано разошлись по своим спальням, оба были слишком измотаны, чтобы не сомкнуть глаз после заката. Я проснулась от того, что он был внизу на кухне, стук вилки по миске — подсказка, что он готовит завтрак.

Я вошла на кухню и увидела, что он готовит яичницу и тосты, кофе уже варится, а снаружи на крыльце стоит хмурый Роланд и смотрит в одно из окон.

— Твой сторожевой пес здесь, — приветствует меня Спенсер, его внимание приковано только к железной сковороде на плите, на которой он лопаточкой перемешивает яичницу.

— Я вижу, — говорю я, плотнее натягивая халат на голое тело.

Да, я планировала поприветствовать Спенсера, сняв халат и попросив его попировать на мне, отчаянно желая испытать то, что мы разделили вчера. Слава Богу, я заметила Роланда первым.

— Тебе, наверное, стоит поговорить с ним. — Спенсер выключает конфорку, прежде чем повернуться ко мне лицом. — Я не думаю, что он рад видеть меня здесь.

— Он просто… слишком опекает меня.

— Учитывая, что я знаю тебя гораздо дольше, я думаю, не должен ли я быть тем, кто слишком опекает тебя по отношению к нему. — Улыбка Спенса больше похожа на усмешку, и мне почти хочется хихикать.

Он действительно… ревнует?

— Я поговорю с ним, — говорю я Спенсеру и направляюсь к двери, ведущей на улицу. Улыбнувшись ему, я выхожу на крыльцо, пораженная прохладным воздухом, который встречает меня. Этим утром туман довольно низко, его тонкие нити задерживаются на деревьях, и я почти сразу же сожалею о своей наготе под тонким халатом.

— Мисс Ланкастер. — Роланд снимает шляпу, зажав ее между пальцами. Почти раздавив ее. — Простите, что беспокою вас. Я знаю, что у вас здесь гость.

— Ничего страшного. Все в порядке? — Я хмурюсь, ненавидя то, каким обеспокоенным он выглядит.

— Все в порядке. Я просто… вы в порядке? Я думал о вас всю ночь. Пришлось зайти проведать. — Его взгляд переходит на окно, и я вижу, что он наблюдает за Спенсер на кухне. Его глаза сужаются, как будто ему не нравится то, что он видит, и меня это почти забавляет. Возможно, я бы даже рассмеялась, если бы мои зубы не стучали от холода.

— Я в порядке, — говорю я, мой голос мягкий. — Я давно знаю Спенсера. Он лучший друг моего брата. У нас есть история.

Это так просто сказать. История.

— Он мне не нравятся.

Теперь я смеюсь, качая головой. — Почему? Что он тебе сделал?

— Это скорее то, что он сделал с тобой. Появился здесь без предупреждения. Ты была шокирована. Я видел это по твоему лицу. И тебе не нужны проблемы, которые здесь вынюхивают, когда ты просто пытаешься мирно жить в одиночестве. Потому что я могу сказать, что он именно такой, мисс Ланкастер. Неприятность, — пробормотал Роланд, громко фыркая.

— Я никому не сказала, где буду. У меня нет моего старого телефона, поэтому никто не может связаться со мной. Как он мог предупредить меня о своем приезде? — Я улыбаюсь, пытаясь успокоить моего кисло — сладкого, когда только Спенсер находится рядом с опекуном, который слишком сильно заинтересован в моем личном благополучии. Хотя я ценю его заботу, я также хочу побыть наедине со Спенсером.

Особенно после того, что произошло вчера.

— Как он вообще нашел тебя, а? Когда ты не хотела, чтобы тебя нашли?

— Завтрак готов.

Мы оба поворачиваемся и видим, что Спенсер стоит там, наполовину высунувшись из открытой двери. Его выражение лица мрачное, глаза темные и направлены прямо на Роланда, который смотрит на него в ответ.

— Сильви, здесь холодно. — Голос Спенсера очень глубокий. — Заходи внутрь.

Он не спрашивает. Он говорит мне.

— Мы можем поговорить позже, — говорю я Роланду, быстро улыбаюсь ему, прежде чем повернуться и войти в дом, Спенсер следует за мной. Он закрывает и запирает дверь, и я поворачиваюсь к нему лицом, замечая решительный взгляд на его лице.

— Ты ревнуешь к Роланду.

— Я не ревную. Я просто не хочу, чтобы он убедил тебя в том, что мои намерения плохие, — говорит он, возвращаясь к плите и накрывая нам завтрак. — Он не знает тебя. Не так, как я.

— Ты ревнуешь, — пробормотала я, садясь за стол и протягивая руку к чашке кофе, ожидающей меня. Я подношу его к губам и делаю глоток, с удовольствием обнаруживая, что он именно такой, как я люблю. — Это ради тебя я вчера стояла на коленях. Не забывай об этом.

Он почти с силой опускает тарелку передо мной, тосты чуть не падают от сильного удара. — Я не забыл.

Я молчу, потягивая кофе и наблюдая за его игрой в домик, как и вчера за обедом. Мы очень похожи. Что настоящее, а что фальшивое? Я уже даже не знаю.

То, что я не могу определить нас, почти успокаивает. Это то, к чему я привыкла со Спенсером. Мы никогда не могли полностью определить, что происходит между нами, и это в основном моя вина. Я та, кто всегда был неопределенным, кто не может взять на себя обязательства. Я была вынуждена выйти замуж за другого мужчину, когда это было последнее, что я хотела сделать.

Мы должны обсудить то, что происходит между нами, но я не могу набраться смелости. Пока нет. Мне слишком нравится проводить время со Спенсером, чтобы портить его серьезным разговором, несмотря на его переменчивое настроение по отношению ко мне.

Мне больше всего нравится, когда мы вдвоем, и Роланд — наш единственный отвлекающий фактор, а его не так уж много. Против нас всегда работали другие силы. Моя мать. Мой брат. Школа. Его друзья. Я. Его семья.

Мой муж.

Мой бессмысленный брак с Эрлом испортил отношения между нами, особенно когда я сбежала и вышла замуж за другого сразу после секса со Спенсером. Но опять же, вчера именно я была с его членом во рту, так что, думаю, в итоге я выиграла.

Бонус — он подарил мне потрясающий оргазм. У меня до сих пор мурашки по коже от этого. Поэтому я надела халат и больше ничего.

Но разве дело в том, что мы выигрываем и проигрываем? Это не игра, то, что мы разделяем. Мои чувства к Спенсеру настоящие и глубокие. Он тоже что — то чувствует ко мне. Он должен. Иначе зачем ему ехать через всю страну, чтобы убедиться, что со мной все в порядке?

Мы едим в тишине, и я восхищаюсь вкусной яичницей, которую он приготовил. Она легкая и пушистая, с правильным количеством соли. Тосты приготовлены идеально, маслянистые и хрустящие. Даже не говорите мне о кофе.

То, что он приготовил его для меня, делает все это намного вкуснее.

Я откусываю последний кусочек яичницы, когда Спенсер наконец заговорил, и я чуть не подавилась едой от его слов.

— Я думаю, нам нужно начать все сначала.

Я начинаю кашлять, подношу кулак ко рту, яйца застревают в горле. Сделав необходимый глоток кофе, чтобы подавить их, я наконец могу говорить.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду именно то, что я сказал. Что нам нужно начать все сначала. Тебе и мне. — Он вытирает рот салфеткой, затем комкает ее и бросает на свою пустую тарелку. — Вчерашнего, наверное, не должно было случиться.

Разочарование захлестывает меня, поселяется в моем желудке и заставляет его бурлить.

— Я не говорю, что жалею об этом, — продолжает он. — Но мы все делаем не по порядку, Сил. Мы всегда так делали.

Я наклоняю голову, не желая смотреть ему в глаза. Я могу начать плакать, потому что то, что он сейчас говорит, не обязательно то, что я хочу услышать. Хотя это тоже неплохо. Совсем нет. Просто…

Я не знаю, что чувствовать, начиная все сначала. Мне наконец — то дали реальный шанс со Спенсером, без посторонних влияний, и это его решение?

— Я не хочу начинать все сначала, — признаюсь я, мой голос едва слышен. Он наклоняется через стол и хмурится, пытаясь меня услышать. — Почему мы не можем начать с этого момента? Между нами слишком много истории, тебе не кажется?

Он изучает меня, его темные брови сведены вместе, губы разошлись. Его взгляд блуждает по моему лицу, как будто он пытается понять меня, и я знаю, что это…

невозможно.

— Я не знаю, как жить дальше с тобой после этого момента, — признается он. — Я должен вернуться в Нью — Йорк, туда, где ты не хочешь быть. Мы живем двумя разными жизнями, и я не понимаю, как мы сможем наладить отношения, если ты будешь здесь, а я нет. К тому же, вся наша общая история… болезненна.

— Все было не так уж плохо, не так ли? То, что мы разделяли? — Мой голос хриплый, горло пересохло от сдерживания слез, которые хотят вырваться наружу.

— Нет. — Он качает головой, колеблясь лишь мгновение, прежде чем сказать: — Но многое из этого было.

Я поднимаюсь на ноги, словно не контролируя себя, и выбегаю из кухни, раздраженная тем, что он сказал такое.

Раздражена еще больше, потому что в глубине души я знаю, что его слова — это правда. Наши отношения были полны дерьма, по большей части по моей вине. Я скрывала от него слишком много вещей.

Например, свои чувства.

Что бы он сказал, если бы узнал, что он единственный, с кем у меня были настоящие сексуальные отношения? Было несколько парней, когда я была моложе. До того, как я полностью сошла с ума из — за Спенсера. До того, как меня заставили выйти замуж за Эрла. Спенсер — единственный мальчик, которого я когда — либо любила. Я до сих пор люблю его.

Я никогда не смогу признаться ему в этом, особенно сейчас. Он бы рассмеялся мне в лицо.

Я выхожу на улицу, потому что не знаю, что еще делать, и он идет за мной. Конечно, он идет. Я прислоняюсь к перилам террасы, прохладный воздух проникает в мою кожу, оседает в моих костях, а затем нет ничего, кроме тепла, прижимающегося к моей спине. Сильные руки обхватывают меня, и я прижимаюсь к нему, словно не могу удержаться.

Я не могу.

— Я — мудак, — пробормотал он мне в висок, прежде чем поцеловать его.

— Зато правдивый, — признаю я.

Я расслабляюсь, прижимаясь к нему, и, клянусь, чувствую, как его член прижимается к моей заднице. — Я больше не знаю, что делать.

Я тоже не знаю, но не могу признаться в этом вслух. Когда я молчу, мне кажется, он понимает, что я чувствую то же самое.

Его рука пробирается в переднюю часть моего халата, под ткань, чтобы найти мою обнаженную грудь. Он берет ее, его большой палец медленно проводит по соску, и я закрываю глаза, наслаждаясь его прикосновением. Понимая, что, скорее всего, это последний раз, когда я испытываю подобное. Со Спенсером.

— Ты меня разочаровываешь, — признается он, прижимаясь губами к моей щеке. — Но я никогда не хотел женщину так, как хочу тебя, Сильви.

Я трусь попой о его эрекцию, заставляя его стонать, его хватка на моей груди усиливается. Обе руки теперь на мне, они раздвигают мой халат, открывая верхнюю часть тела прохладному воздуху. Я задыхаюсь от шока, визжу, когда он разворачивает меня в своих объятиях, низкий стон раздается глубоко в моем горле, когда он наклоняется, его горячий рот ищет и находит мой сосок.

Он сосет и облизывает, а я прижимаюсь к нему, зарываясь пальцами в его волосы, не отрывая взгляда от его занятого рта. Мое дыхание уже неровное, тело покалывает, и когда он просовывает руку в расстегнутую ткань моего халата, его пальцы щекочут внутреннюю сторону моего бедра, я раздвигаю ноги, жаждая его.

Его натиск на мою грудь продолжается, когда его пальцы начинают поглаживать. Мои ноги дрожат, когда он вводит в меня палец. Затем еще один. Он трахает меня пальцами на крыльце, навсегда разрушая для меня это место. Я всегда буду думать об этом моменте, говорю я себе, откидывая голову назад, и мой взгляд останавливается на красных деревьях, парящих над нами. Я могла бы прожить здесь всю жизнь, и это воспоминание все еще будет ярким в моей голове. Я и Спенсер, здесь, на крыльце, позволяющая ему взять меня.

Я легко поддаюсь, когда он просовывает руки под мои бедра и приподнимает. Я обхватываю ногами его бедра, помогая ему стянуть треники, чтобы его твердый член вырвался на свободу, наши движения неловкие, руки путаются. Щепки вонзаются в мою голую задницу, когда он прижимает меня к перилам, заставляя вздрогнуть. Боль тут же забывается, когда он проникает внутрь меня, заполняя меня.

Я обхватываю его плечи руками, держась за жизнь, пока он жестоко трахает меня. Холодный воздух давно забыт благодаря теплу, которое создают наши тела, его член входит и выходит из меня, Спенс хрипит при каждом толчке. Мои глаза закрываются, когда он срывает халат с моего тела, и я оказываюсь полностью обнаженной, принося себя в жертву природе.

Приношение зверю внутри него.

Он трахает и трахает, как будто может делать это вечно, его член проникает глубоко внутрь, и я вижу звезды. Я кусаю мочку его уха, шиплю, когда он попадает в эту точку, и крепко сжимаю свои внутренние стенки, задушив его член.

— Черт, — стонет он, его руки сдвигаются, пальцы скользят по моей заднице. — Я так соскучился по тебе, Сил. Я кончу, если ты будешь продолжать в том же духе.

Я делаю это снова, прижимаясь грудью к его груди, желая, чтобы он почувствовал меня. Чтобы он знал, что это я, и никто другой. Его пальцы спускаются ниже, пока он не начинает дразнить рельефную кожу моей задницы, и я раздвигаю губы в беззвучном крике, моя киска крепко сжимает его.

— Тебе это нравится? — Кончик его пальца едва проскальзывает внутрь, и я задыхаюсь, становясь совершенно неподвижной, как и он. Единственное движение — это пульсация его члена. — Я бы трахнул тебя здесь, если бы ты мне позволила.

— Я позволю тебе, — говорю я без колебаний, мои бедра приподнимаются, когда я пытаюсь сама оседлать его член. Но моя поза затрудняет это, и он помогает мне, перемещая меня вверх и вниз. Боже, это так приятно.

Со Спенсом всегда так. Он понимает меня. Знает мое тело и то, что мне нравится. Мне не нужно волноваться или стесняться, когда я с ним.

— Ты собираешься кончить? — шепчет он мне на ухо, его палец толкается в мою задницу, его член скользит глубже в мою киску. — Я уже близко.

Я поворачиваю голову, мой рот упирается в мощный столб его горла, и я вдыхаю его запах. — Я тоже.

Через несколько минут я дрожу, дою его, выжимаю из него оргазм. Он кончает с криком, зарывшись лицом в мои волосы, его палец выскальзывает из моей задницы, когда он прижимает меня к перилам. Я не замечаю щепок, царапин. Я не замечаю ничего, кроме ощущения, что его сперма заполняет меня, и ужаса, который охватывает меня при осознании этого.

Я не принимаю противозачаточные. И уже давно не принимаю. Он не надел презерватив.

— Отстань от меня. — Я бью его по плечам, и он поднимается, хмуро изучая меня. — Опусти меня.

Он делает, как я прошу, и я взлетаю, направляясь в дом, сперма покрывает внутреннюю сторону моих бедер. Я оказываюсь в ванной через несколько секунд, включаю душ и ныряю под непрерывную струю воды, как только она становится достаточно горячей. Мои пальцы вычерпывают как можно больше спермы, но я знаю, что этого недостаточно. Я знаю, что все, что я делаю, бесполезно.

Дверь душа открывается, открывая Спенса. Он входит внутрь, совершенно голый, отталкивая меня от воды, чтобы она попала на него, а я хмурюсь.

— Что ты делаешь? — Он проводит пальцами по своим влажным волосам, его голос спокоен. Полная противоположность тому, что я чувствую.

Паника все еще охватывает меня, мой разум подсчитывает последний день, когда у меня были месячные. Я использую одно из этих приложений, чтобы вести учет, хотя в последнее время социальные сети запрещают нам это делать. Мне просто было слишком лень удалять приложение со своего телефона.

Я серьезно думаю, что у меня прямо сейчас овуляция, что было бы… такой ошибкой. Я ни за что не смогу стать матерью. Я даже о себе позаботиться не могу, не говоря уже о беспомощном ребенке. А что, если я такая же, как моя мать? Что, если я ужасна и властна и в конце концов захочу причинить боль своему ребенку, и все ради внимания, которое это привлечет ко мне?

Я прижимаюсь лбом к кафельной стене, закрывая глаза. Мне невыносима эта мысль.

— Сил? — Теплая рука ложится мне на плечо, поворачивая меня к нему, и я открываю глаза, чтобы обнаружить, что он наблюдает за мной. — С тобой все в порядке?

Я медленно качаю головой, наконец позволяя слезам, которые сдерживала все утро, вырваться наружу. С тех пор как появился Спенс, я плакала больше, чем за долгое время. Я даже не думаю, что так сильно плакала, когда умер мой муж.

Учитывая, что Эрл мертв по моей вине, можно подумать, я пролила бы больше слез из чистого чувства вины.