Обещания, которые мы собирались сдержать

Глава 27

Сильви

После того, как Спенсер успокоил меня, мы вышли обратно в гостиную и увидели, что все ждут нас с мрачными выражениями на лицах, большинство из них сжимают бокалы, наполненные алкоголем. Это был напряженный день, не только для меня, но и для них, и я чувствую себя ужасно.

Каролина приветствует меня первой, обнимая меня. — Ты в порядке? — шепчет она мне на ухо.

Я киваю, сжимая ее в ответ, прежде чем отпустить. — Она… тревожит меня.

— Меня тоже, — шепчет она.

— Полное преуменьшение века, — говорит Монти, прежде чем сделать глоток своего напитка, как будто ему это нужно. — Я и не знал, что между вами все так ужасно.

— Мне жаль, что я опубликовал информацию о твоей вечеринке в социальных сетях, — говорит Клифф, выглядя раскаявшимся. Он едва может смотреть мне в глаза, и я иду к нему, быстро обнимая его в знак прощения.

Не то чтобы его было за что прощать. Он не знал, что его сообщения вызовут такую бурю дерьма.

— Я тоже кое — что опубликовал, и мне очень жаль, жучок. Я не хотел начинать неприятности. — Мой отец внезапно оказывается передо мной, притягивая меня к себе и крепко обнимает. Я не помню, когда в последний раз меня так сильно обнимали, и я должна признать…

это приятно.

— Все хорошо, папочка. — Он так давно не называл меня этим прозвищем. Мама всегда ненавидела его, но не я.

Мне нравилось.

Отец отстраняется, улыбается мне, гладя по щеке. Я прислоняюсь к его ладони, улыбаясь ему в ответ, и между нами проходит что — то невысказанное. Как будто он только что попросил прощения, и я дала ему его.

— Мы должны скоро встретиться за ужином, — говорит он, поднимая голову, чтобы осмотреть комнату. — Все мы.

Он имеет в виду всех своих детей.

— Позвони моему помощнику и назначь время, — хрипло говорит Уит, и я закатываю глаза. Такой типичный ответ Уита.

Хотя я должна ценить его последовательность.

Спенсер не отходит от меня, пока наши гости уходят один за другим. Мы остаемся у двери, благодарим всех за то, что пришли, пока они уходят. Я пытаюсь извиниться за то, что произошло, но никто из них не хочет этого слышать.

— Это не твоя вина, — говорит мне Саммер, ее искренний взгляд не отрывается от моего. — Нежелательные гости всегда способны испортить вечеринку.

Это заставило меня рассмеяться. Но только на минуту.

Я все еще потрясена тем, что случилось с моей матерью. Одно ее присутствие заставляет меня содрогаться. Теперь она имеет другую власть надо мной, и я презираю ее.

Я презираю ее. Презираю.

Когда все ушли, и дом был очищен от обслуживающего персонала, Спенсер ведет меня в массивную ванную комнату, соединенную с его спальней, и практически требует, чтобы я приняла ванну. Он даже набирает для меня воду и добавляет ароматические соли для ванны. Я позволяю ему заботиться обо мне, едва шевелясь, когда он расстегивает молнию на моем платье. Поднимаю руки, когда он говорит мне сделать это, чтобы снять его. Когда я стою перед ним в одних кружевных бледно — розовых трусиках, глядя в пространство, он целует меня.

— Все будет хорошо, — бормочет он, его рот находится прямо у моего уха. — Я обещаю.

Я смотрю, как он уходит, и в тот момент, когда дверь закрывается, мне становится так невероятно одиноко, что возникает искушение позвать его обратно в комнату. Раздеть его догола и заставить принять ванну вместе со мной.

Мы бы не только купались. Мы не можем находиться рядом друг с другом без одежды, чтобы ничего не произошло. Я удивлена, что он проявил такую сдержанность и ушел от меня, когда я была практически голая.

Он никогда не делал этого раньше.

Мой взгляд блуждает по огромной ванной комнате и замечает мой телефон на гладкой мраморной стойке. Я беру его, замечаю уведомления на экране и нажимаю на сообщение iMessage.

Сообщение от моей мамы.

Я так скучаю по тебе. Я хочу, чтобы ты не отворачивалась от меня. Натравливать на меня своего сторожевого пса не получится вечно. Ничто не сможет разлучить нас, дорогая. Я такая же часть тебя, как и ты меня.

От ее слов у меня по позвоночнику пробегает холодок. От зловещего тона в них.

Появляется еще одно сообщение, и мой телефон вибрирует, когда оно приходит, заставляя меня вздрогнуть.

Это больно — видеть свою семью вместе, не включая меня. Я не знаю, что еще можно сделать, чтобы решить твою проблему со мной. Я сказала, что мне жаль. Что еще ты хочешь?

Подняв взгляд, я вижу свое отражение в зеркале и медленно опускаю руки по бокам, очарованная тем, что вижу.

Женщина нормального роста. Среднего. Не болезненная и неловкая, какой я была раньше. Не бледная и исхудавшая, едва способная стоять на ногах. С чистыми легкими, ясной головой и румяными щеками. Шелковистые светлые волосы там, где раньше они были ломкими. Ясные голубые глаза там, где когда — то они были затуманенными и с красным ободком.

Я поднимаю подбородок и делаю шаг ближе, упираясь руками в край мрамора. Когда — то давно я была робкой девочкой, которая боялась собственной тени. Она притворялась, что с ней все в порядке, хотя на самом деле это было не так.

Девочкой, которая слушала каждое слово своей матери и верила ей. Которая потом ополчилась на свою семью и друзей, потому что не знала ничего лучшего.

Она почти потеряла мужчину, которого любила, но, тем не менее, я живу с ним. Он заботится обо мне. Спенсер любит меня.

И я люблю его.

Я собиралась сказать ему это тоже, когда появилась она и все испортила.

Типично.

Телефон снова жужжит, и я проверяю свои сообщения, чтобы увидеть, что это то же самое, что она прислала раньше. У меня возникает искушение ответить ей. Я даже открываю телефон и захожу в текстовый поток, мои пальцы уже готовы напечатать язвительный ответ.

Вместо этого я аккуратно кладу телефон обратно на стойку и отхожу от нее. Телефон снова издает звук, вибрация посылает его на стойку, и я, не задумываясь, бегу к нему, беру его в руки и подхожу к окну. Оно распахивается в одно мгновение, слишком легко, и я выбрасываю телефон наружу. С тридцать шестого этажа. Взмах телефона, подхваченного воздухом, прежде чем он упал на землю, заставляет меня сделать шаг назад, после чего я поднимаюсь на цыпочки и пытаюсь заглянуть в едва приоткрытое окно, но ничего не вижу.

Как будто его поглотило небо. Исчезло.

Исчезло.

Потом я вспоминаю, что у меня новый телефон с новым номером, и удивляюсь, как она смогла до меня дозвониться. Кто дал ей этот номер? Кто?

Я захлопываю окно и выбегаю из ванной в поисках Спенсера, которого нахожу стоящим у кухонной стойки, со стаканом, полным насыщенной коричневой жидкости, зажатой в его пальцах, когда он собирается поднести его к губам. Он останавливается, увидев меня, и я уверена, что представляю собой зрелище. На мне только трусики, которые полностью прозрачны, и мои глаза дикие. Я чувствую себя дикой.

— Кто дал мой номер телефона моей матери?

Он аккуратно ставит стакан на стойку. — Я не знаю.

— Я купила новый телефон перед поездкой в Big Sur Я не давала этот номер никому, кроме Роланда

— Ты дала свой номер людям, когда вернулась сюда, не так ли?

Я киваю, оглядывая кухню, желая, чтобы у меня тоже был напиток. — Что это? — Я показываю подбородком в сторону стакана, стоящему перед ним.

— Скотч.

Я гримасничаю. — Отвратительно.

— Это приобретенный вкус.

— Мне нужно пиво. Или водка. Может быть, текила. — Я подхожу к холодильнику и открываю дверцу морозильной камеры, от холодного воздуха по коже бегут мурашки. — У тебя нет водки? Что ты за мафиози?

— Не русский, это точно. — Он закрывает за мной дверцу, пристраиваясь между холодильником и мной, его тепло просачивается в мою наготу. — Что ты делаешь?

— Я в бешенстве.

— Я это вижу. — Его горячий взгляд пробегает по мне, заставляя меня дрожать. — Ты выключила воду?

— Что? О. Нет.

— Ты хочешь затопить нашу ванную? — Он выгибает бровь.

Теперь моя очередь бросить взгляд на него. Он давно снял пиджак и галстук, белая рубашка расстегнута на шее, обнажая загорелый столб горла. Рукава рубашки закатаны, демонстрируя его мускулистые предплечья, и все внутри меня становится жидким.

Горячо.

— Нет. — Я медленно качаю головой, мои пальцы касаются его правой руки. Голая горячая кожа. Тело, которое поможет мне забыть. — Я выбросила свой телефон в окно.

— Мы на тридцать шестом этаже, Сил.

— Я знаю. Моя мама не переставала писать мне смс.

Ему требуется все, чтобы оставаться спокойным. Я вижу внутреннюю борьбу, происходящую в его неспокойном взгляде. — Что она писала?

— Ничего важного. — Я отбрасываю ее слова в сторону. Я не хочу думать о них. Я не хочу думать о ней.

— Достаточно важного, чтобы разозлить тебя и заставить тебя топать сюда после того, как ты выбросила свой телефон в окно.

— Я могу купить еще один, — говорю я, слегка пожимая плечами. — Я могу купить сотню новых. И я готова поспорить, что в конце концов она узнает мой новый номер телефона и будет знать, как со мной связаться.

Он наклоняет голову в сторону, изучая меня своими темными, оценивающими глазами. — Что еще ты мне не рассказываешь?

— Я пыталась сказать тебе кое — что раньше. До того, как она пришла. — Я формирую свои губы в маленькую дудочку, прежде чем оттолкнуться от него, иду к стойке и запрыгиваю на нее, так что я сижу на краю, свесив ноги. — Ты помнишь?

Он подходит ближе, тесня меня, упираясь руками по обе стороны стойки, его руки обхватывают меня. Его запах наполняет мою голову, от него кружится голова, и я наклоняюсь вперед, пока мое лицо не оказывается прямо перед его лицом. — Я помню, — пробормотал он.

— Должна ли я сказать это сейчас? — Я касаюсь его рта своим. Слегка. Дразню его. — Или подождать?

— Мне пойти выключить воду? — Когда я улыбаюсь, выражение его лица становится суровым. — Я серьезно. Ты затопишь квартиру, если мы не проследим за этим.

— Эта ванна массивная.

— И не нужно много времени, чтобы наполнить ее. — Он собирается уйти, когда я хватаюсь за переднюю часть его рубашки, удерживая его рядом с собой. — Ну же, Сил. Позволь мне…

— Я люблю тебя, — объявляю я, прерывая его.

Он замирает, его взгляд останавливается на мне. Горячий и яркий. — Да?

Я киваю, медленно расстегивая каждую пуговицу его рубашки, обнажая сильную грудь. — Да. Я люблю тебя. Я никогда не говорю этого. Это страшное заявление, что ты любишь кого — то, кто не является членом твоей семьи. И даже тогда, мы, Ланкастеры, не часто признаемся в любви. Мы держим наши чувства внутри, где они в безопасности.

Он не говорит ни слова, пока я работаю над снятием его рубашки. Когда на полу остался лишь выброшенный клочок ткани, я потянулась к его ремню и медленно расстегнула его.

— Тебе нечего сказать?

— Я подумал, что ты еще не закончила.

В тот момент, когда его брюки расстегнуты, я просовываю руку внутрь, загибая пальцы вокруг его эрекции. Он полностью твердый и пульсирует в моей ладони, и я чувствую ответную пульсацию между бедер. — Ты — единственный человек в этом мире, с которым я чувствую себя в безопасности, Спенс. Только с тобой.

Он наклоняется, гладит меня по щеке, его рот у моего уха. — Я бы уничтожил весь этот мир, если бы это означало, что ты будешь в безопасности.

Я погружаю руку под его трусы, натыкаясь на бархатистую, горячую кожу. — Ты серьезно?

— Всем сердцем. — Он покусывает мое ухо, заставляя меня дрожать. — Которое, кстати, принадлежит тебе.

— Спенсер, — шепчу я, внезапно ошеломленная. До такой степени, что мои глаза увлажнились, а горло сжалось. — Я люблю тебя уже, кажется, целую вечность.

— Даже когда ты была замужем за другим? — Он погружает свой член в мою руку, и я сильно сжимаю его, заставляя его стонать.

— Особенно когда я была замужем за другим. — Он продолжает вспоминать об этом, и мне это неприятно, но я полагаю, что не могу его винить.

— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя на этой стойке?

Я киваю, поглаживая его, мое дыхание учащается. Его член растет в моей руке, клянусь. Толще. Длиннее. Тверже. — Пожалуйста.

— Сначала нужно проверить воду. — Он подхватывает меня без предупреждения, заставляя меня завизжать, а затем практически перекидывает меня через плечо, так что я вишу вниз головой. Я бьюсь об его спину, издавая разочарованное рычание.

Он просто шлепает меня по заднице в ответ, треск его ладони, ударяющей по моей коже, громко раздается в тихой квартире.

— Ты отшлепал меня! — Я в шоке. Там, где его большая ладонь соприкасалась с моей кожей, распространялось тепло, оставляя меня в замешательстве.

— Ты заслужила это. — Он делает это снова, и на этот раз я кричу.

О Боже, мои трусики намокли. Кто бы мог подумать, что шлепок по попе может быть таким приятным?

Он идет со мной в спальню, бросает меня на кровать, как одеяло, которое он отбрасывает, прежде чем направиться в ванную. Я слышу, как он ругается себе под нос, когда выключает воду, но в остальном он больше ничего не говорит.

Я закусываю нижнюю губу, надеясь, что он не сердится на меня за то, что я затопила его драгоценную ванную.

Когда он снова появляется, он остается в открытом дверном проеме, свет в ванной комнате золотит его очертания, так что кажется, будто он светится. Он без рубашки, брюки висят наполовину расстегнутыми, ботинки куда — то подевались. Его взгляд не отрывается от меня, пока он тянется к передней части брюк, стягивает их вместе с трусами и снимает, так что он стоит передо мной в одних серых носках на ногах.

Я прикрываю рот рукой, подавляя хихиканье.

Он улыбается. — Ты думаешь, это смешно, да?

Я качаю головой, крошечная струйка страха и сильное желание проносятся в моей крови, пока он идет к кровати. Я отступаю назад, как будто собираюсь убежать, но он сжимает пальцы вокруг моей лодыжки, притягивая меня к себе. Он тащит меня по матрасу, пока мои ноги не оказываются свесившимися через край.

Он скользит руками вверх, пока они не оказываются между моих бедер, и широко раздвигает их, его взгляд падает на мою покрытую кружевами киску. Он смотрит так долго, что я начинаю извиваться, и когда он наконец прикасается ко мне, нежно проводя пальцами по кружеву, я вздыхаю от желания.

— Еще, — шепчу я.

Он не дает мне того, чего я хочу. Вместо этого он полностью убирает свою руку от меня, упираясь руками в край кровати, пока он снимает носки. Это не самый сексуальный поступок Спенсера, но сейчас все, что он делает, заставляет меня затаить дыхание. Я готова и готова к нему.

— Ты тянешь время.

— Ты заслужила это. — Он наклоняется ко мне, прижимаясь своим лицом к моему. — Ты оставила беспорядок в ванной.

— Ее затопило? — Я хмурюсь.

Он медленно кивает, наклоняя голову, чтобы прикусить мою нижнюю губу. — Да. Я больше никогда не оставлю тебя наедине с ванной.

— Я почти попросил тебя присоединиться ко мне.

— Тебе следовало бы. — Он целует мою челюсть, покусывая кожу. — Я бы позаботился о том, чтобы вовремя выключить воду.

Я упираюсь руками в его грудь, его тепло обжигает мои ладони. — Ты ведь не злишься, правда?

Его брови сходятся вместе, когда он отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза. — Нет. Совсем нет.

От облегчения мои плечи опускаются. — Хорошо.

— Я пытаюсь отвлечь тебя. — Его рот приземляется на мою шею, скользит вниз, пока не осыпает поцелуями мою грудь. Затем дальше, пока он не начинает дышать на мой сосок, как раз перед тем, как обхватить его ртом.

— Это работает, — пробормотала я, запустив пальцы в его волосы и молясь, чтобы он не ушел. — О Боже, не останавливайся.

Он творит свое волшебство с моей грудью. Сосет, покусывает, облизывает. Втягивает сосок в рот так крепко, что я задыхаюсь. Когда его рука скользит вниз и оказывается у меня между ног, я хнычу. А когда он просовывает пальцы под кружево, чтобы коснуться моей горячей, влажной кожи, я стону.

— Черт, — выдыхаю я, когда он гладит мой клитор. Он набух. Горячий и болезненный на ощупь, и мои бедра начинают работать, когда он проводит по нему крошечные круги. — Ты заставишь меня кончить.

— Это и есть моя цель, Сил. — Он отстраняется от моей груди, и я чувствую, как он наблюдает за мной, его взгляд тяжелый. Пугающий.

Я так близко, и этот момент кажется таким… интимным. После всего, что произошло сегодня, я уязвимая. Злая, возбужденная и такая влюблённая. Я откидываю голову назад, стон раздается глубоко в горле, когда он вводит два пальца в мое тело.

— Открой глаза, малышка.

Они распахиваются, как будто я не контролирую их, удивленная тем, что он назвал меня малышкой. Он никогда не делал этого раньше. Насколько я могу вспомнить.

Его темный взгляд встречается с моим, и он не отводит его, продолжая трахать меня своими пальцами. — Я люблю тебя.

Дрожь пробегает по мне от его признания. Что этот большой, красивый мужчина может любить меня. Что он любил меня с тех пор, как мы были подростками. Детьми.

— Скажи это. — Его пальцы делают паузу, зарываясь глубоко внутрь меня, большой палец прижимается к моему клитору. — Скажи мне, что ты любишь меня, Сильви.

Я глубоко дышу, все мое тело гудит от желания кончить. Я чувствую волну, которая готова вот — вот накрыть меня, но он держит меня в напряжении. Мой клитор наэлектризован, пульсирует под давлением его большого пальца, и я двигаюсь под ним, нуждаясь в большем трении.

— Скажи это. — Он нажимает сильнее, его пальцы скользят глубже, пока это не становится похоже на вторжение. — Я не позволю тебе кончить, пока ты не скажешь это.

Почему это так трудно? Я уже сказала это однажды. Но слова застревают у меня в горле, и кажется, что я задыхаюсь.

Он опускается передо мной на колени, его вторая рука находит мое бедро, притягивая меня ближе. Его рот находится прямо над моей киской, я чувствую его дыхание на своей чувствительной коже, и я сжимаю губы, закрывая глаза.

— Смотри на меня, — требует он, и я делаю это. Я не могу удержаться, но делаю все, что он говорит мне. — Я люблю тебя, Сил. Так чертовски сильно, что я сделаю все, что потребуется, чтобы ты была в безопасности. Чтобы ты чувствовала себя защищенной. Чтобы ты была счастлива. Все, чего я хочу, это чтобы мы двое были вместе навсегда. И я не отношусь к этому легкомысленно. Я не такой, как остальные члены моей семьи. Когда я забочусь о ком — то, я люблю его сильно.

Все мое тело дрожит от его слов.

— И я был одержим тобой с четырнадцати лет. Бедная маленькая богатая девочка, которая всегда болела. Именно так ты представляла себя остальному миру, но никогда мне.

— Спенсер…

— Ты снова говоришь, что любишь меня, и я никогда не отпущу тебя. Неважно, что случится. Я буду рядом с тобой до самой смерти. — Он наклоняет голову, его язык слегка проводит по бокам моего клитора.

— Я люблю тебя, — вздыхаю я, не отрывая взгляда от его губ, когда он прижимается ртом к моей киске. — Я люблю тебя так сильно. Ты знаешь, что это всегда был только ты.

— Обещаешь? — Он поднимает брови, его большой палец снова делает медленные круги по моему клитору.

Я киваю, мои бедра двигаются вместе с ним, пока его пальцы скользят в меня и из меня. Быстрее и быстрее.

— Скажи это.

— Я обещаю любить тебя вечно. Ты единственный для меня. Единственный, кто когда — либо был внутри меня, — заявляю я.

— Черт, как горячо. — Он приподнимается надо мной, упираясь руками по обе стороны от моей головы, его член входит в мое тело без посторонней помощи. Я выгибаюсь дугой, мой клитор упирается в основание его эрекции, и это все, что требуется.

Я кончаю, мои внутренние стенки обсасывают его, плотно сжимаясь вокруг его ствола. Он трахает меня жестко, без презерватива, так как я начала принимать таблетки сразу после возвращения в Нью — Йорк.

Никаких детей. Я не готова к ним, как мой брат. Я была бы ужасной матерью.

Я знаю, что это правда.

Он трахает меня непрерывно, заставляя меня кончать снова, пот стекает по его лицу. По его груди. Я приподнимаюсь, трусь щекой о его кожу, впитывая терпкий солоноватый вкус его пота, желая, чтобы он отметил меня везде.

В моей голове рождается идея, и я толкаюсь в его грудь, заставляя его остановиться. — Что?

— Кончи на меня.

Он хмурится. — Правда?

— Да. Вытащи и кончи на меня. — Я провожу рукой по своей передней части. — Здесь.

Он возобновляет толчки, вжимаясь своим телом в мое, и я вижу, что он близок к этому. По напряжению в его плечах, по звукам, которые он издает глубоко в горле. Я уже знаю все его сигналы, и когда оргазм почти настигает его, он отрывается от меня, берется за основание своего члена и…

выплескивает сперму на меня.

Я улыбаюсь, наблюдая за ним, тянусь к пятну на моем животе, проводя пальцами по липкой жидкости. Он стоит на корточках между моих раздвинутых ног, голова откинута назад, глаза закрыты, дыхание прерывистое. Он вздрагивает, из его члена капает еще одна струйка кремовой жидкости, и я тянусь к нему, обводя пальцами щель. Зачерпываю остатки, прежде чем поднести пальцы к губам и попробовать на вкус.

— Господи, Сил.

— Я знаю. — Моя улыбка растет. — Это был лучший отвлекающий маневр.