Обещай помнить

17

ДЖУЛИЯ

— Ты издеваешься надо мной! — Тихо рычу я, надеясь, что мои глаза обманывают меня, но Артур продолжает приближаться ко мне, красивый и улыбающийся, одетый только в шорты для бега и футболку, которая полностью обнажает его мышцы и вены на руках.

Мои ноздри расширяются, когда я делаю глубокий вдох, но я тут же жалею об этом, потому что мне не хватает воздуха, но беговая дорожка не даёт мне передышки. Я должна была подумать, что занятия в тренажёрном зале рядом с офисом были плохой идеей, потенциально катастрофической идеей, если бы постоянно расширяющаяся улыбка Артура была каким-либо признаком.

— Я чувствую себя обманутым. — Он здоровается, опираясь на мой прибор, и я закатываю глаза, не замедляя бега. Судя по его сухой коже, он только что прибыл. По крайней мере так. Сама я нахожусь на последней части своей тренировки.

— Доброе Утро, Артур. — Он цокает языком.

— Серьёзно, кому я говорил о лживой рекламе? — Я не должна была спрашивать. Я знаю, что не должна, но всё равно спрашиваю.

— О чем ты говоришь, Артур?

— Ты заставила меня поверить, что всё это было просто божественным предпочтением. — И, опять же, преданная самой собой, я в конце концов смеюсь, хотя и не должна.

— Ты серьёзно? Ты часто говоришь такую чушь?

— Что я могу сделать? Это дар.

— Болтать всякую чушь без умолку?

— Быть честным, — шепчет он, как будто доверяет мне какой-то секрет. Я не сопротивляюсь. Наслаждаясь близостью, которую он мне предоставил, и я отвечаю тем же шёпотом.

— Честным?

— Угу, — быстро отвечает он, его глаза на мгновение выражают удивление, увидев, что я участвую в его играх. Я должна остановиться. Ну должна же?

— Тогда как насчёт того, чтобы пойти к тому парню вон там, — шепчу я ему на ухо, не прекращая бега. Абсурдно, что он находится достаточно близко, чтобы я могла это сделать, но Артур самый открытый человек, которого я когда-либо знала. Даже больше, чем Селина. Его глаза ищут человека, о котором я говорю, и как только находят его, они сужаются. Парень огромен. Артур красив, но мужчина там — чудовище. Он, вероятно, культурист. — Что ты думаешь о том, чтобы подойти к нему и дать ему дозу честности?

— Ты злюка, — обвиняет он, намеренно поворачиваясь слишком быстро, я уверена. Но я вовремя отступаю, чтобы наши губы не оказались непоправимо близки.

— А ты идиот.

Он улыбнулся, не отвечая на обвинение, и я закатываю глаза.

— Ты часто сюда приходишь?

— Нет, потому что если бы я тебя увидел здесь раньше, то у меня не было бы такого тела, потому что я бы проводил все своё время, наблюдая за тобой вместо того, чтобы тренироваться.

— Тренироваться кажется гораздо лучшей идеей, чем стоять здесь и посылать мне несколько фраз, достойных шоу Родриго Фаро. Почему бы тебе не пойти туда? — И снова всплывает знакомый жест, когда Артур прикладывает руку к груди, симулируя боль.

— Когда ты перестанешь издеваться над моим бедным сердцем, Джулия?

— Когда ты перестанешь злоупотреблять моим бедным терпением?

— Когда ты перестанешь лгать нам обоим. — Он тихо шепчет, так что слышу только я, наклоняясь над беговой дорожкой, которой я пользуюсь, поворачиваясь спиной к тренажёрному залу и приближаясь, пока его лицо снова не оказывается слишком близко к моему.

Я не сопротивляюсь, на секунду кидая взгляд на его губы, но этого достаточно, чтобы он почувствовал себя победителем. При первом знаке Божественного Милосердия, который я получаю с тех пор, как встретила Артура, моя программа заканчивается, и беговая дорожка начинает замедляться, пока полностью не останавливается.

Я беру свою бутылку с водой и телефон с беговой дорожки и жду, пока мои ноги не станут достаточно устойчивыми, прежде чем спуститься. Я быстро смотрю вверх, прося у Бога удовлетворения. Зачем? Почему, а? Ответа нет.

Я не прощаюсь. Я просто оставляю Артура позади, зная, что чуть более чем через два часа мне придётся выдержать встречу, которая, скорее всего, займёт всё утро, рядом с ним.