Обещай помнить

ЭПИЛОГ

АРТУР

ГОД СПУСТЯ

Я возвращаюсь из кухни с бутылками пива и начинаю раздавать их: одну — Педро, одну — Конраду, одну — Гектору и одну — Бруно. Джулия потягивает минералку, а Милена делает глоток вина из бокала. Я бросаю на Милену строгий взгляд и занимаю место за круглым столом, где уже лежит игра «Скрабл». Она улыбается свысока, а я лишь вздыхаю.

— Может быть, начнём? — Предлагает Бруно с каким-то странным энтузиазмом, но я не обращаю на это внимания, полагая, что это просто попытка отвлечь меня от мыслей о том, что он затеял.

— Давайте, — киваю я.

— Я начинаю, — объявляет Конрад, кладя слово «Папа» в центр подноса.

Следом Педро пишет слово «Поздравляю». Затем наступает очередь маленькой воришки, и я внимательно слежу за её движениями. Она добавляет слово «Станешь», а Бруно, следуя за ней, пишет «Ты».

Я снова изучаю слова, которые уже сформировались: «Папа», «Поздравляю», «Станешь», «Ты».

Я рассматриваю буквы на своей подставке и, проведя быстрый анализ, добавляю слово «выходи», к слову «Поздравляю». Когда я откладываю последнюю фишку, то понимаю, что это не те буквы, и слово не вписывается. Я отрываю взгляд и смотрю на Бруно, не понимая, как он собрался сделать ещё одно предложение руки и сердца Милене, если слова не впопад. Наконец, мне удаётся выстроить слова в логическом порядке, и я осознаю, что это не вопрос.

Однако все взгляды за столом устремлены на улыбающееся лицо моей жены, которая держит на ладони розовую детскую туфельку с колечком, прикреплённым к шнурку. Мне не хватает воздуха, и я моргаю, стараясь убедить себя, что это не сон и не какая-то дурацкая шутка, и что я должен встать.

— О, я думаю, у него припадок, — говорит Гектор, — и это стало тем толчком, который мне был нужен. Я так быстро встаю, что стул падает на пол. В два шага я добираюсь до своей куколки, у которой мокрые глаза.

— Это правда? — Шепчу я, стараясь, чтобы она услышала меня. Одной рукой я обнимаю её за талию, а другую кладу на её плоский живот. — Это наша Элоиза? — Спрашиваю я, не в силах сдержать слёзы. И когда Джулия кивает, подтверждая, они вырываются наружу.

Я опускаюсь перед ней на колени положив руку на нашу дочь, потому что, конечно, эта женщина не позволила бы мне вести себя так, как мне хочется. Но здесь у неё нет вариантов.

— Каждую секунду, каждую минуту, каждый день, каждую неделю, каждый месяц, каждый год, каждое десятилетие, каждое столетие, — шепчу я, и мои слова словно исходят из самого сердца.