Остров Мертвецов

Я не был уверен, что хуже. Чувство вины или тревога. Я был в смятении. Если я думал, что познал ад после того, как Роуг вырвали из нашей жизни много лет назад, то теперь мир доказывал, что я даже не был близок к этому. Осознание того, что ее украл Маверик, и все из-за моих действий, было особым видом агонии, которая привела меня в это гребаное состояние.

Ром даже особо не помогал, пока не вырубал меня. Каждый миг бодрствования и сознания был наполнен острым страданием, от которого мне хотелось вырвать разбитые куски своего сердца, лишь бы не иметь больше дела с тем, как они пульсируют и горят. Я бы выбросил их в океан и молился, чтобы эта боль ушла вместе с ними. К сожалению, у этого органа было и другое применение, — например, поддержания циркуляции крови в моем теле, и хотя я не боялся захлебнуться собственной рвотой во сне, или упасть с мотоцикла и удариться о тротуар, или того, что акула утащит меня под воду во время серфинга, я был не из тех, кто просто возьмет и покончит с собой. Я имел дело с болью всю свою жизнь, и на самом деле не было такого ее оттенка, который я не смог бы вынести. Хотя я бы предпочел огнестрельное ранение душевной боли.

В основном я старался избегать Фокса и Джей-Джея, опасаясь, что моя правда будет написана у меня на лице, но если быть до конца честным, то это потому, что я знал, что подвел их. Я все испортил и в процессе подверг жизнь Роуг опасности. Я никогда этого не хотел. Все должно было пойти не так. Но, может быть, я действительно был таким же бесполезным, как всегда считал мой отец.

— Ты кусок дерьма, — выплюнул в меня папа. Он снова был пьян, от его дыхания исходил запах PBR (Прим.: Марка пива), его желтые зубы были оскалены, в то время как его рука сомкнулась на моем горле. — Ради чего я столько часов провожу на рыбалке, а? Чтобы мой маленький крысеныш-сын ограбил меня?

— Это была всего лишь пара сигарет, — проворчал я, но знал, что это не прокатит. Я мог бы украсть у него клочок пыли, и он все равно жаждал бы моей крови за то, что я ему должен.

— Ты не должен брать то, что принадлежит мне, мальчик, — прорычал он, впиваясь ногтями мне в шею. — Я зарабатываю каждый пенни, который у меня есть, и трачу их на то, что хочу.

— Понял, — выдавил я, когда его пальцы сжались сильнее и начали перекрывать мне доступ воздуха.

— Я не думаю, что ты понимаешь, — прошипел он.

В кои-то веки моей мамы не было дома, она пошла за продуктами в местный магазин. А мой отец всегда был в десять раз опаснее, когда ее не было рядом, чтобы отвлечь его внимание от меня. Но я все равно не хотел, чтобы она это делала. Я хотел, чтобы она развелась с его задницей и сбежала в чертовы горы. Она была либо слишком чертовски предана ему, либо слишком боялась, что он найдет ее. Мне было всего пятнадцать, я не мог сам вытащить ее отсюда. Но еще пара лет, и, возможно, я смогу найти работу и снять жилье, куда она сможет сбежать.

— Я думаю, у тебя в голове слишком много всяких мыслей, парень. Ты слишком долго общался с Фоксом Арлекином, и его высокомерие передалось тебе. Но знаешь, в чем разница между тобой и им? — Он наклонился еще ближе к моему лицу так, что оказался нос к носу со мной, а его слишком длинные ногти пустили кровь из моей кожи. — Он добивается успеха. У него есть веские причины вести себя в этом городе так, будто когда-нибудь он станет его хозяином. Потому что на самом деле так оно и есть. А ты останешься в грязи, чтобы он мог ходить по тебе и использовать, как ему вздумается, потому что ты ни для кого ничего не стоишь.

Я стиснул челюсти, глядя ему в глаза и стараясь не верить этим словам, но они ранили слишком глубоко, вгрызаясь в мою неуверенность и заставляя ее кровоточить.

— Вот зачем он держит тебя рядом, понимаешь? — Папа продолжил. — Он может использовать тебя как захочет, заставлять бегать за ним, делать грязную работу. Но его папочка скоро научит его, что нет смысла держать таких парней, как ты, рядом по какой-либо другой причине, кроме как получить пулю в лоб, чтобы защитить его.

— Фокс — мой друг, — прорычал я, хотя сомнения уже закрадывались внутрь, ползая под моей плотью, как муравьи. — И его отец лучше, чем ты когда-либо будешь.

Мое сердце бешено забилось в груди, когда папа развернул меня и швырнул на кухонный стол. Мой затылок ударился о дерево, и в черепе зазвенело от этого столкновения.

Я толкнула его в плечи, испугавшись того, что он может сделать, ведь в его глазах клубилась тьма и ярость. Но он был слишком силен, а его тело подпитывалось яростью алкоголя.

— Ты никчемный кусок дерьма, — рявкнул он, и его кулак врезался в мой левый глаз, а другая рука сжала мое горло.

Он продолжал избивать меня, пока его гнев не иссяк, а затем оставил меня на столе истекать кровью на дерево.

Когда я был уверен, что он ушел, я соскользнул с него, пошатываясь, направился к задней двери и, выбравшись наружу, отчаянно вдохнул утренний воздух. Я схватил свой байк, поспешил через боковые ворота и так быстро, как только мог, поехал на «Игровую Площадку Грешников», стиснув зубы от боли в ушибах.

Я спрятал велосипед под пирсом, а затем, держась за больной бок, направился к лестнице, которую мы вырезали в одной из опорных балок, чтобы подняться в парк аттракционов. Я попытался подняться по ней три раза, прежде чем мне пришлось сдаться: боль в теле была слишком сильной и не позволяла мне сделать это.

Я с болью в душе смотрел на парк развлечений наверху, задаваясь вопросом, был ли прав мой отец, и действительно ли мне суждено всю жизнь прозябать в грязи. Фокс не стал бы использовать меня, он был одним из моих лучших друзей. Ничто не могло этого изменить.

— Эйс? — Роуг окликнула меня сзади, и я замер, жар прилил к моим щекам от смущения из-за того, что она нашла меня здесь, похожим на кусок отбивной. Она и раньше много раз видела мои синяки, но сегодняшний день был еще одним дерьмовым примером моей слабости, поэтому я остался стоять лицом к опоре пирса, не желая поворачиваться и показывать ей состояние моего лица. Я сам еще этого не видел, но по тому, как пульсировал мой левый глаз, я был уверен, что он ужасно распух.

Ее рука внезапно взяла мою, и мне показалось, что от нее в меня хлынуло все тепло мира. Я отвернул голову, когда она попыталась взглянуть на меня, и мой желудок скрутило узлом.

— Дай мне посмотреть, — мягко сказала она, уже точно зная, что произошло.

— Я не хочу, чтобы ты видела, — признался я, но она нежно коснулась моей щеки, поворачивая мою голову к себе.

Ее глаза цвета морской волны заблестели, но в них не было ни грусти, ни жалости, — она выглядела разъяренной, потому что в ее взгляде бушевал целый морской шторм. — Подожди здесь, — решительно сказала она, затем отпустила мою руку и побежала прочь по пляжу.

Я отошел в тень под пирсом, мои ребра адски болели, когда я сел и прислонился спиной к одной из опор. Вскоре Роуг вернулась с баночкой мороженого «Ben and Jerry’s» со вкусом «Phish food».

— Где ты его взяла? — Я ухмыльнулся, хотя от этого движения мое лицо заболело еще сильнее.

— Стащила у продавца, пока он заглядывал в блузку какой-то девушки, — сказала она с усмешкой.

Она протянула руку и осторожно прижала баночку с мороженым к моему опухшему глазу, и мои брови изогнулись, поняв причину, по которой она ее украла. Она придвинулась ко мне вплотную и просто держала ее, пока я смотрел на нее, и мой пульс замедлился до спокойного, плавного ритма, который заставил меня забыть обо всей боли в моем теле. Но потом я немного пошевелился и поморщился, схватившись за ребра.

— Черт, дай-ка мне взглянуть, — сказала Роуг, прикусив губу, когда подняла мою руку и положила ее на ванночку с мороженым, чтобы прижать ее к моему лицу.

— Все в порядке, — выдавил я сквозь зубы.

— Нет, если что-то сломано, — серьезно сказала она, и я кивнул ей, позволив задрать мою футболку и начать водить пальцами по моим ребрам, слегка надавливая на каждое.

Я был так отвлечен ее руками на моей коже, что мне было даже наплевать на боль, расцветающую в этой области.

— Я думаю, они просто ушиблены, — пробормотал я, но она не прекратила осмотр, снова возвращаясь к моим ребрам и проводя кончиками пальцев по каждому из них. Ее темные волосы упали за загорелые щеки, и у меня возникло непреодолимое желание заправить их ей за ухо и узнать, каково это — чувствовать их между моими пальцами.

— Похоже, ты родился в рубашке. — Внезапно ее глаза встретились с моими, и она опустила мою футболку, снова прижимаясь ко мне. — Нахуй твоего папашу.

— Да, — пробормотал я, убирая мороженое от лица и снимая с него крышку. Оно уже начало таять, но выглядело как лучшее блюдо, которое я видел за долгое время. Я обмакнул в него пальцы, а потом обсосал их, чувствуя, как сахар растворяется на языке, и затем предложил его Роуг. Она сделала то же самое, и мы сидели и ели его вот так, наблюдая, как отступает прилив, унося с собой все мои тревоги.

Я спустился вниз в спортивной одежде без четверти шесть, пока остальные не проснулись, а мои глаза горели от похмелья и недосыпа. Иногда я питался блюдами навынос, но в основном я ничего не ел. Я просто пил, пока мой желудок не переставал урчать.

Я вошел в кухню, отчаянно нуждаясь в стакане воды, но обнаружил там Фокса и Джей-Джея, которые стояли плечом к плечу перед раковиной в своих боксерах, скрестив руки на груди и прищурив глаза. Мое сердце тревожно екнуло, и я нахмурился.

— Что происходит? — Спросил я хриплым голосом из-за бесчисленных сигарет, которые я выкурил прошлой ночью.

— Рискую показаться женщиной средних лет, пытающейся справиться с пристрастием своего ребенка к травке — это интервенция, — просто сказал Фокс, и его зеленые глаза уставились на мою спортивную сумку. (Прим.: Интервенция-мероприятие, которое проводят родные и/или друзья человека с целью указать этому человеку на его пагубное поведение)

Я покрепче зажал ее под мышкой. — Для чего? — Я усмехнулся.

— Отдай мне сумку, — прорычал Фокс, и маленький пес Роуг залаял, как будто он был чертовски согласен, и встал у ног Фокса.

— Нет, — просто ответил я. — Я иду на работу.

— Ну же, Эйс, — мягко сказал Джей-Джей. — Просто отдай ее. Мы не хотим делать это трудным путем, но мы сделаем это.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Я пренебрежительно махнул рукой, разворачиваясь и направляясь к двери, но две пары сильных рук схватили меня, втащили обратно в комнату и вырвали сумку из моих рук, пока чертова собака кусала меня за лодыжки.

— Ради всего святого, — прорычал я.

Джей-Джей крепко держал меня за руку, развернув к себе, и я выругалась, когда Фокс с громким стуком швырнул сумку на кухонный остров.

— Это смешно, — пробормотал я, когда он расстегнул молнию на сумке и достал бутылку рома из стопок моей одежды. Потом еще одну, и еще. И ладно, и еще одну.

Дворняга привлек мое внимание, когда сел на свою мохнатую задницу и склонил голову набок с самым осуждающим гребаным взглядом, который я когда-либо видел у собаки.

— Ты убьешь себя, брат, — яростно прорычал Фокс, но, когда его взгляд метнулся на меня, в нем была только озабоченность. — Это не поможет вернуть ее.

— Ты думаешь, я этого хочу? — Я сухо рассмеялся. — Что бы она вернулась в этот дом, была снова среди нас, готовая разорвать нас всех на части?

Мой взгляд метнулся к Джей-Джею, и его глаза умоляли меня не раскрывать Фоксу его маленький грязный секрет. Тот факт, что он думал, что я это сделаю, показывал, как плохо он обо мне сейчас думает. Но весь смысл этого был в том, чтобы попытаться удержать нас троих вместе. Я бы сделал что угодно ради своих братьев, и я не собирался рассказывать Фоксу, что он наложил свои лапы на Роуг. Никогда. Это было бы сродни взрыву гранаты прямо здесь, на этой кухне, и, честно говоря, последствия были бы куда хуже.

— Я не собираюсь сейчас спорить с тобой о Роуг, — спокойно сказал Фокс, подходя к раковине с бутылками рома и ставя их на край. Он открутил крышку с первой и вылил ее в канализацию, и бульк, бульк, бульк рома, льющегося из бутылки, наполнял мои уши. Он знал, что я могу достать себе еще. Но он высказал свою точку зрения, и я ее понял. Я действительно понял. Но если у меня не будет алкоголя, чтобы заглушить боль, мне придется столкнуться с ней лицом к лицу. А я, блядь, очень не хотел этого делать.

Когда Фокс повернулся ко мне спиной, Джей-Джей одними губами прошептал: — Не говори ему, — и я положил руку ему на плечо, одарив взглядом, который давал понять, что я этого не сделаю. Я ненавидел лгать Фоксу, но я не был идиотом. Моей единственной целью было сохранить нас как единое целое, а эта правда положила бы нам конец. Фокс никогда бы не простил этого Джей-Джею. Это погубило бы их. Нас. Именно поэтому ей пришлось уйти.

— Дай мне свой бумажник, — процедил Фокс, когда закончил выливать ром, повернулся ко мне лицом и протянул руку.

— Да ладно тебе, чувак, — попытался я, но он просто приблизился ко мне, пока Джей-Джей блокировал ближайший выход.

Я разочарованно вздохнул, затем достал из кармана бумажник и вложил его в руку Фокса. — И что теперь? Я наказан? — Я закатил глаза, когда Фокс положил его на столешницу и, взяв коробку рядом с ним, что-то достал из нее.

Я нахмурился, глядя на портативное устройство с маленькой трубкой, выходящей из него. Я знал, что это такое. Алкотестер.

— У меня дерьмовое похмелье, я не пройду этот тест, брат, — я сухо рассмеялся, но ни один из них даже не улыбнулся.

— Я знаю, — сказал Фокс. — Я просто хочу, чтобы ты поздоровался со своим новым лучшим другом. — Он мрачно улыбнулся мне, и мое сердце упало. — Ты будешь носить этот алкотестер с собой, куда бы ни пошел. И если я напишу тебе с просьбой пройти тест, ты пришлешь мне видео, как ты это делаешь. И я хочу, чтобы цифры на нем были нулями после того, как алкоголь покинет твой организм сегодня, ты понял меня, Чейз? — Спросил он своим самым властным тоном.

Я стиснул зубы, и мое дыхание стало тяжелее. Ладно, возможно, в последнее время я стал слишком зависим от выпивки. Но я не был алкоголиком. Я не был своим гребаным отцом. Это был просто этап, период. Мне не нужен был ром, он просто… помогал.

— Это крайности, — сказал я. — У меня нет проблем.

— Так сказал бы тот, у кого есть проблема, — сказал Джей-Джей, подходя ко мне и бросая на меня обеспокоенный взгляд.

— Отвали нахрен. — Я оттолкнул его руку, а затем снова посмотрел на Фокса. — Это уже слишком, братан. Я ограничусь парой рюмок в день, но я не собираюсь становится трезвенником. — Я рассмеялся, а они — нет, и у меня скрутило живот.

Фокс скрестил руки на груди. — Если с завтрашнего дня ты не будешь предоставлять мне нулевые показатели, ты вылетишь из «Арлекинов».

Мое сердце загрохотало у меня в ушах, когда я уставился на него. — Ты опять со мной так поступаешь? — Я зарычал. — Ты что, собираешься угрожать мне этим каждый раз, когда захочешь, чтобы я прыгнул через одно из твоих колец, придурок? Я тебе не принадлежу.

Он подошел ко мне, грудь к груди, и его глаза были бесконечно темными. — Мне не нужен пьяница в моей команде, — сказал он смертельно низким голосом. — Ты — обуза. Ты опасен не только для себя, ты опасен для всех, с кем работаешь. Так что пока ты не докажешь мне, что можешь трезво мыслить и справляться со своим дерьмом, ты не будешь ходить на работу и не будешь участвовать в собраниях Команды. Покажи мне, что можешь оставаться трезвым в течение двух недель, и я, возможно, позволю тебе снова начать подниматься по служебной лестнице, но до тех пор ты новичок, и я ожидаю, что ты докажешь свою ценность мне и моей банде. — Он прошел мимо меня, стремительно вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

Дворняга снова залаял, затем запрыгнул на растение в горшке и отлил, и я клянусь, что маленький засранец все это время не сводил с меня глаз, как будто это было направлено на меня.

Ярость пронзила каждую клеточку моего тела, и меня начало трясти. Он не мог так поступить. Я был частью этой команды так же долго, как и он. Лютер инициировал меня, а не он. Я повернулся к Джей-Джею, ища хоть какой-то намек на то, что он поддерживает меня в этом. Фокс зашел слишком далеко, но Джей-Джей только грустно нахмурился и опустил голову, как послушная маленькая комнатная собачка, и я зарычал сквозь зубы.

— Ты же не можешь всерьез думать, что это нормально? — Я зарычал.

— Тебе нужно позаботиться о себе, Эйс, — сказал он, протягивая ко мне руку, но я резко отпрянул от его прикосновения.

— Пошел ты, — рявкнул я, схватил свою спортивную сумку с острова и направился через дверь в гараж. Я схватил ключ от мотоцикла из ящика и побежал вниз по лестнице, закинув сумку на спину. Я подбежал к своему «Suzuki» и перекинул через него ногу, заводя двигатель.

Электрическая дверь открылась, и я вылетел из нее на большой скорости, устремившись к воротам, в то время как пара охранников «Арлекинов» поспешили вовремя открыть их. Я промчался сквозь них, двигатель ревел, когда я мчался по улице, ветер трепал мои волосы, и я лавировал сквозь поток машин, прежде чем сбавить газ, когда заехал на Милю.

Я мчался так быстро, как только мог, мир становился размытым пятном, и все просто сливалось в цветное полотно по обе стороны от меня.

Я припарковался возле спортзала «Захватчики» и, опустив подножку, слез с байка, прежде чем открыть двери и войти внутрь. Я тренировался до тех пор, пока мои мышцы не начали ныть и все тело не начало гореть. Если мое сердце будет так болеть, то и все остальное мое тело может последовать его примеру.

***

Фокс:

Сделай это.

Я стиснул зубы, зажав телефон в руке, и жадно глотал воду, сидя на полу боксерского ринга после третьего раунда с Терри. Пот стекал по позвоночнику, а боль в черепе от вчерашнего алкоголя наконец-то утихла, потому что ее место заняли ноющие мышцы.

Я подумывал отказать ему, я действительно, блядь, хотел это сделать. Но это был просто упрямый мудак во мне. Через несколько часов я достаточно успокоился, чтобы понять, что собираюсь сделать именно так, как он просил, потому что я знал, что он был достаточно психопатом, чтобы действительно вышвырнуть меня из «Арлекинов», если я не буду подчиняться каждому его слову, и мысль об этом была ужасающей. Я потеряю своих братьев, свой дом. И не было ничего, чего бы я не сделал, чтобы этого не случилось.

Я вскочил на ноги, направляясь в кабинет и прося Брэнди дать мне немного пространства. Она вскочила из-за своего стола и, пошатываясь, вышла в спортзал на своих ярко-оранжевых каблуках, закрыв за собой дверь. Я плюхнулся на свое место и положил телефон на стол, чтобы записывать, как я прохожу тест на алкотестере, попутно показав Фоксу средний палец, а затем прекратил дуть в устройство, когда оно подало звуковой сигнал. Я показал ему низкий результат, на который он надеялся, и выключил камеру, прежде чем отправить ему видео.

Несмотря на то что я просидел так пару минут, беспокойство вернулось с новой силой, и чувство вины за Роуг снова начало терзать меня изнутри. Я прикусил внутреннюю сторону щеки, мои инстинкты говорили мне, что ром был решением. Но сейчас это был не вариант. Так что мне оставалось только страдать от этого и ненавидеть себя.

К обеду, после того как я проработал каждый мускул своего тела, принял душ и переоделся в темно-синие шорты и белую майку, я понял, что должен поесть. Меня трясло от недостатка еды, и голова у меня чертовски кружилась. Прежде чем я успел решить, какое блюдо на вынос я собираюсь съесть в одиночестве на пляже, Фокс написал мне еще раз.

Фокс:

Приходи домой на обед. Теперь ты официально ешь всю свою пищу со мной.

Я обругал его себе под нос, а затем вылетел из спортзала и сел на байк, чтобы поехать домой.

Когда я вернулся в «Дом-Арлекинов», играла кубинская музыка, и я направился на кухню, обнаружив, что раздвижные двери открыты, а Фокс сидит во внутреннем дворике за столом под зонтиком, и перед ним разложены всевозможные виды хлеба, сыров, фруктов и салатов.

На нем были очки авиаторы «Ray Bans», которые отражали мой измученный вид, а Дворняга сидел у него на коленях, пока его небрежно поглаживали по голове, и, клянусь, пес сердито посмотрел на меня. Загорелая грудь Фокса выглядела так, словно этим утром ее позолотило солнце, а искусно нанесенные татуировки, разбросанные по его телу, казалось, сияли ярче, чем обычно.

— Угощайся, — сказал он, пододвигая ко мне через стол очень зеленый на вид коктейль. — И выпей это.

— Кто ты, моя мамочка? — Спросил я, подходя, чтобы сесть напротив него и осмотреть смузи.

— Мы оба знаем, что твоя мама никогда не готовила тебе ничего настолько вкусного, брат, — сказал он, не издеваясь надо мной, просто констатируя старые факты.

— Обед! — Джей-Джей выскочил во внутренний дворик, и Дворняга завилял хвостом, хотя, по какой-то причине, казалось, был рад остаться на коленях Фокса.

Я был почти уверен, что он стал носить лакомства в кармане, чтобы купить расположение щенка. Но я не думал, что я понравлюсь этой собаке, даже если у меня в кармане будет отбивная или ребрышко. Я не знал, откуда маленькому зверьку стало известно, что я несу ответственность за уход его хозяйки, но он знал. Я мог сказать это. И я клянусь, он хотел меня за это наказать.

Джей-Джей сел рядом со мной, взял тарелку и начал накладывать на нее еду.

— Ты готовишь нам еду только по воскресеньям. — Я прищурился, глядя на Фокса.

— Ну, тебе повезло, потому что теперь я буду готовить каждый твой прием пищи, — сказал Фокс, отправляя в рот виноградину и раздавливая ее зубами.

— Ты не обязан нянчиться со мной, — отрезал я, по-прежнему ни к чему не притрагиваясь, несмотря на то, что мой желудок заурчал, требуя еды.

— О, напротив, Эйс, я, блядь, обязан, — сказал Фокс, глядя на меня с вызовом во взгляде и потягивая свой коктейль. — Пей. Давай.

Я выдохнул, затем взял смузи и сделал большой глоток. На вкус оно было как задница вегана, но я осушил его до последней капли, затем вытер зеленую жижу со своих губ и схватил тарелку, доверху наполняя ее едой и ведя себя как дикарь, пока поедал все подряд. Если он хотел быть моим личным шеф-поваром, тогда ладно. Я не собирался жаловаться на это.

— Лютер получил вчера свою долю? — Джей-Джей спросил Фокса.

— Да, и он собирается увеличить ее в этом месяце на пять процентов, — объявил Фокс.

— Что, почему? — Джей-Джей ахнул.

— Потому что он думает, что Шон Маккензи скоро нанесет нам сильный удар, и нам нужно закупить больше оружия. К тому же, мы потеряли дополнительные деньги, которые могли бы получить от работы на пароме, — сказал он, нахмурившись. — Это временно. Ты ведь можешь взять несколько дополнительных эскорт-услуг, чтобы компенсировать разницу, верно?

— О, э-э… да, конечно, — сказал Джей-Джей, замолчав, когда принялся за очередную порцию еды.

— Я могу немного увеличить количество членов в «Захватчиках», — сказал я. — И мы могли бы начать работать над следующим заданием…

— Я же сказал тебе, ты сейчас не работаешь, — отрезал Фокс, и моя челюсть яростно задвигалась.

— Да ладно, я тебе нужен. Кто достанет машины? Кто поведет машину для побега?

— Бассет, — просто ответил Фокс.

— Гребаный Бассет? — Рявкнул я. — У него нет и половины того таланта, которым обладаю я, управляя машинами.

— Справедливое замечание, — согласился Джей-Джей.

— Он достаточно хорош, и, возможно, дополнительная практика выведет его на должный уровень, — сказал Фокс, пожимая плечами.

Я хлопнул рукой по столу, отчего папайя слетела с него на пол. Дворняга залаял на меня, оскалив зубы, в то время как я оскалил свои на парня, державшего его.

— Так теперь ты заменишь меня? — Потребовал я, мое сердце бешено заколотилось, и изнутри меня начала разрывать паника. Это было единственное, в чем я был хорош, а Фокс просто отмахивался от этого, как будто чертов Бассет мог стать мне ровней. — Настолько я бесполезен для этой команды?

Слова моего отца эхом отдавались в моей голове, и я пытался вытеснить их, но они врезались в мой разум, и я не мог от них избавиться. Бесполезный. Ненужный. Ничто.

— Никто не говорил, что ты бесполезный, — попытался Джей-Джей, но Фокс перебил его, указывая на меня.

— Хочешь, чтобы тебя ценили здесь, тогда докажи свою значимость, — прорычал он. — В последнее время Бассет в сто раз надежнее тебя, и мне наплевать, если ему потребуется в два раза больше времени, чем тебе, чтобы угнать машину, и пусть он останавливается хоть на каждом красном светофоре во время побега, потому что быть «Арлекином» — это больше, чем просто хорошо делать одно дело. Ты должен приходить вовремя, у тебя должна быть ясная голова, и ты должен прикрывать спины членов своей команды, несмотря ни на что. — Его глаза были полны ярости, а обвинение глубоко ранило. Он думал, что я бросил Роуг и что я могу поступить так же с ним или Джей-Джеем. Но он не понимал, что все было не так. Я никогда бы их не бросил, и при любых нормальных обстоятельствах не бросил бы и ее. Но я думал, что это единственный способ вернуть все на круги своя. Как же я, блядь, ошибался.

Я не стал огрызаться, а просто посмотрел на недоеденную еду на своей тарелке, когда аппетит пропал и я понял, что он был прав. Насчет всего этого. Он пытался дать мне шанс, которого я не заслуживал. И он не предложил бы его никому другому, если бы речь шла не обо мне. Так что, если я хочу остаться здесь, мне действительно придется доказать свою ценность. Проблема заключалась в том, что я не был уверен, что мне есть что предложить.

Раздался звонок в дверь, и я нахмурился в замешательстве, а затем мы трое переглянулись, как будто подсчитывали количество людей.

— Кто это, блядь? — Пробормотал Джей-Джей.

— Лютер не стал бы звонить, — сказал я.

— Только «Арлекин» мог пройти через ворота, — задумчиво произнес Фокс.

— Я открою. — Я вскочил со своего места, и Дворняга зарычал на меня, а Фокс погладил его по голове, чтобы утихомирить.

Я направился через дом к входной двери, отодвинул засов и распахнул ее настежь.

Я застыл, превратившись в ледяную статую, поскольку моему разуму потребовалось слишком много секунд, чтобы осознать, кого я обнаружил стоящим там.

На крыльце стояла Роуг в рваных джинсовых шортах и белой мешковатой укороченной футболке с изображением руки с поднятым средним пальцем.

— Привет, мудак, — радостно сказала она, а затем ударила меня кулаком в член.

Я с хрипом отшатнулся назад, сжимая свои ушибленные причиндалы и ругаясь себе под нос, когда перед глазами вспыхнули белые пятна. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем я пришел в себя, а она в это время вошла в дом, пинком захлопнула за собой дверь и взбивала свои радужные волосы, глядя в зеркало на стене.

Я, наконец, выпрямился, и все мои инстинкты пошли коту под хвост, поскольку я все еще не мог до конца осознать, что она была здесь, несмотря на очень реальную боль в моих яйцах, которая говорила о том, что это так.

Я бросился на нее, притягивая в свои объятия и прижимая к своей груди в яростном объятии, о котором я не собирался слишком задумываться, пока она яростно извивалась, пытаясь освободиться. Она пахла кокосом, надеждой и всеми хорошими вещами, которых мне не хватало с тех пор, как я потерял ее подростком. Всем тем, что мне не принадлежало и никогда не будет принадлежать.

Ярость клокотала во мне от всей этой ситуации, и когда она попыталась ударить меня коленом по моим теперь очень чувствительным яйцам, я оттолкнул ее назад, продолжая крепко держать за плечи.

— Он причинил тебе боль? — Спросил я, ища в ее глазах сломленную девушку, которой, как я думал, она станет после пребывания на острове Маверика. Но она выглядела свирепее, чем когда-либо, и все, что я нашел в ее мерцающих голубых глазах, — это ненависть.

— Только в самом хорошем смысле, — бросила она мне, и я отпустил ее, как будто она обожгла меня.

Мое сердце выбило панический ритм, и весь гнев, который я испытывал из-за того, что она выбрала Маверика, а не всех нас, когда нам было по шестнадцать, вспыхнул с новой силой и проник в каждый дюйм моей души.

— Ты трахалась с ним? — Выплюнул я.

— На самом деле это не твое дело. — Ее глаза сузились, и внезапно я запаниковал по тысяче других причин, когда она понизила голос до шепота и вторглась в мое личное пространство.

— К слову… Я знаю, что ты сделал, Эйс, — прошипела она. — Я знаю, что ты бросил меня намеренно. Я знаю, что ты работал один. Что ты хотел, чтобы я ушла, и думал, что, отправив меня в тюрьму, решишь свою маленькую проблему. И я знаю, что Фокс и Джей-Джей не в курсе.

Ледяной комок застрял у меня в горле, когда эти слова прозвучали в моей голове, и я увидел Дьявола в ее глазах. Она собиралась погубить нас, разлучить навсегда. Это была ее месть нам, и она была здесь, чтобы осуществить ее. Нет.

Она двинулась, чтобы пройти мимо меня, но я преградил ей дорогу. — Пожалуйста, подожди, — взмолился я низким и отчаянным тоном. Она собиралась отнять у меня все, разоблачить меня перед моими братьями и натравить их на меня, как бешеных собак. — Роуг, пожалуйста, не делай этого.

Она бросила на меня горький взгляд, все ее пренебрежение ко мне было очевидным, и это ранило сильнее, чем я мог предположить. Я не ожидал, что когда-нибудь увижу ее снова, когда решил оставить на том пароме, не думал, что мне придется столкнуться с таким ее взглядом. Но теперь она была здесь, и мне пришлось столкнуться с ним. Яд, который она направила в мою сторону, просочился глубоко под мою кожу и вызвал разрывы всех моих органов.

— Зачем мне им рассказывать? — сладко спросила она, дразня меня, накручивая на палец прядь сиреневых волос. — Когда я могу смотреть, как ты вот так извиваешься, столько, сколько захочу?

— Роуг, — предупредил я. — Ты не можешь этого сделать, или я…

— Ты уверен, что хочешь связываться со мной сейчас, Чейз? Потому что твой первый ход вроде как провалился, и теперь я нахожусь у руля, а ты, похоже, моя маленькая сучка. Если только ты не хочешь, чтобы я просто покончила с этим и рассказала остальным, что ты сделал, прямо сейчас?

— Пошла ты, призрак, — прорычал я, и она мрачно улыбнулась, заставляя мою кровь бушевать, а ярость смешиваться с самой сущностью моей души. Эта девушка была моим личным полтергейстом, пришедшим сюда, чтобы преследовать и терроризировать меня. Она была демоном с лицом ангела и телом богини. А я был одновременно очарован и пленен ею.

Я с рычанием прижал ее к стене. — Ты все еще можешь выйти через эту дверь и уехать из города первым автобусом, — прорычал я. — Если ты сыграешь со мной в эту игру, ты не выиграешь.

— Ну, давай выясним, ладно? — прошептала она, и ее дыхание коснулось моих губ и имело вкус греха, который я хотел совершать снова и снова.

Она собиралась мучить меня до скончания веков. Я был проклят ходить по этой земле и тосковать по девушке, которая презирала меня до глубины души, отчаянно пытаясь возненавидеть ее в ответ. Но когда она была так близко, ее изгибы сливались с моими мускулами, а мои пальцы касались ее плоти, я терял ощущение всей этой ненависти, и на ее месте пламенем вспыхивало желание. Мой член дернулся в надежде на то, чего он никогда не получит. Я не прикасался ни к одной девушке с тех пор, как оставил ее на том пароме, потому что она снова завладела моими мыслями, как делала всегда. И меня мучило то, что я хотел ее так же остро, как и не хотел.

— Кто из вас взял ключи? — Резко спросила она.

— Какие ключи? — Я нахмурился.

— Ключи от склепа Роузвудов, — сказала она, обвиняюще глядя на меня. — Мой и Маверика пропали из моего трейлера.

— Я ничего об этом не знаю, — пренебрежительно сказал я, все еще пытаясь сообразить, как мне теперь с ней поступить. Могу ли я отвести ее в гараж, запихнуть в кузов грузовика Фокса, вывезти отсюда и бросить где-нибудь за пределами штата? Но она просто вернется — обещание мести в ее глазах говорило мне об этом.

— Ну, ты это узнаешь, — настаивала она. — И ты поможешь мне заполучить все остальные ключи.

— Нет, — мгновенно ответил я, и мое сердце бешено заколотилось.

— Да, — бросила она в ответ. — Потому что, если ты этого не сделаешь, я разоблачу тебя как крысу, Чейз. Так что ты можешь начать с того, что отдашь мне свой.

Я заскрежетал зубами, когда уставился на нее, пытаясь придумать выход из этой ситуации, но она схватила меня за яйца. Я не мог рисковать тем, что она расскажет Фоксу и Джей-Джею, что я натворил. Фокс уже дал мне испытательный срок, и, если он узнает, что я намеренно оставил Роуг на том пароме, он навсегда вышвырнет меня из команды. Может быть, даже из Сансет-Коув. Я потеряю свою семью, я потеряю все.

— Прекрасно, — выдавил я.

Я услышал приближающиеся шаги и отошел от нее как раз перед тем, как Фокс и Джей-Джей вышли в коридор. Роуг быстро изменила черты лица, небрежно отойдя от стены, когда взгляды моих мальчиков упали на нее.

Дворняга отчаянно тявкнул, пытаясь вырваться из рук Фокса, но тот не отпускал его, держа зверя так, словно тот был единственным, кто не давал испариться ей у него на глазах.

— Ты вернулась, — прохрипел Джей-Джей и бросился вперед, притягивая ее к себе, а Роуг крепко обняла его, вцепившись пальцами в его футболку.

Я мог видеть неподдельное облегчение, которое она испытала, снова оказавшись в его объятиях, и мое сердце сжалось, когда я сделал еще один шаг назад.

Фокс оказался рядом в мгновение ока, вложив Дворнягу мне в руки и одарив взглядом, который говорил: если ты его отпустишь, я тебя выпотрошу, затем повернулся и выхватил Роуг из рук Джей-Джея, взял ее лицо в ладони и начал осматривать каждый дюйм ее тела.

Дворняга кусал меня везде, где только мог, и я выругался, когда из-за его острых маленьких зубов у меня потекла кровь.

— Он причинил тебе боль? — Фокс спросил ее практически умоляюще, и в его глазах вспыхнул страх.

— Не в том смысле, с которым я не смогла бы справиться, — серьезно ответила она, но его пальцы пробежались по синякам на ее шее и остановились на засосе. Его мышцы напряглись, и он неестественно замер, а ее взгляд метнулся вверх, чтобы встретиться с его взглядом.

Роуг взяла его за руку, пристально глядя на него. — Я не хочу говорить об этом. И если ты попытаешься заставить меня, я снова уйду.

Фокс сжал челюсти, и его пальцы переплелись с ее пальцами, явно призывая каждую унцию самоконтроля, которой он обладал, чтобы не сорваться. Но он это сделает. Я знал Фокса, и он собирался взорваться, как только сможет. Но прямо сейчас удержать ее здесь было важнее.

— Запри дверь, — бросил мне Фокс, ведя ее по коридору.

— Я хочу свою собаку, — сказала она, потянувшись к нему, и он заскулил в моих окровавленных руках.

Фокс кивнул мне, и я передал Дворнягу ей в руки. Он сходил с ума, облизывая ее, а она смеялась, крепко обнимая его, пока ее рука все еще была крепко сжата рукой Фокса.

Джей-Джей наблюдал за ней, едва моргая, словно боялся, что она может исчезнуть, если он отведет взгляд.

Я крепко запер дверь и положил ключ в карман, глядя им вслед, когда они, обойдя ее с боков, пошли по коридору. Она бросила на меня взгляд через плечо, ее длинные радужные волосы касались спины и привлекли мой взгляд к обнаженной загорелой коже ее поясницы и нижней части татуировки в виде ангельских крыльев, которые она набила там. Она ухмыльнулась мне, и мое сердце разорвалось в груди. Мои яйца официально были в ее руках. И не так, как я мечтал когда-то.

Она только что превратила меня в змею в траве, во врага моих собственных братьев. Я должен был помочь ей попытаться получить их ключи. И я сделаю это. Но когда они будут у меня, я заберу их и отправлюсь в склеп Роузвуда и уничтожу лежащие в нем улики, которые могут положить конец моей семье.

Если она хотела войны, она ее получила. Но она только что связалась с человеком, который не знал границ и готов был отправиться в глубины ада и вернуться обратно ради своих братьев. Так что игра начинается, малышка.