Остров Мертвецов

Дым обволакивал мой язык, пока я вдыхал через раковую палочку, делая затяжку за затяжкой, и представлял, как мои внутренности становятся черными и пустыми. Мои пальцы сомкнулись на запасном телефоне, который я взял из дома, а мой взгляд был прикован к ветровому стеклу черного «Ford», на котором я уехал, пока дождь сильно барабанил по стеклу. Я вспомнил, как сидел в маминой машине под дождем после того, как украл ключи посреди ночи много лет назад. Роуг написала мне сообщение, в котором сказала, что она недостаточно устала, чтобы спать, а от храпа Рози ее подушка сотрясалась, поэтому я сказал ей, что приеду за ней. Я думал, что я действительно чертовски крут, когда вел эту машину и отправлялся спасать свою девочку.

— Давай, — крикнул я, ухмыляясь во все лицо, пока Роуг бежала ко мне по траве перед своим приютом. Она прикрывала голову джинсовой курткой, пока по ней хлестал дождь, а я широко распахнул пассажирскую дверцу. Как только она оказалась внутри, я нажал на газ и рванул с места, как будто я был крутым водителем, спасающимся бегством.

— Срань господня, — рассмеялась Роуг, закрывая дверцу и бросая мокрую джинсовую куртку на заднее сиденье. — Твой отец убьет тебя.

— Он никогда не узнает, — сказал я пренебрежительно, но напряжение в моей груди говорило о том, что он узнает. Но мне было все равно, я просто хотел жить настоящим моментом и встретиться с его кулаками завтра.

Я довез нас до «Карнавал-Хилл» и включил отопление, чтобы Роуг согрелась. От ветра машина слегка раскачивалась, и я улыбнулся ночному хаосу.

Мой желудок заурчал почти так же громко, как раскаты грома, прогремевшие в небе секундой позже, напоминая о пропущенном ужине. Да и обеде тоже. Мама сказала, что папа вернется домой с рыбой, но к тому времени, как он вернулся, было уже почти десять, и он был в стельку пьян, а рыбы не было и помине. Я ненавидел то облегчение, которое почувствовал, когда он, спотыкаясь, вошел в дверь, схватил маму за руку и потащил ее наверх, не обращая на меня никакого внимания. Мама говорила, что она счастлива, но я знал, это было не так. Счастье — это когда ты занимаешься серфингом со своими друзьями и чувствуешь, что ты не можешь сказать или сделать ничего такого, что могло бы причинить тебе боль. Не бояться своих собственных слов или даже взглядов, которыми ты одариваешь кого-то на случай, если он выйдет из себя из-за них.

— Вот. — Роуг достала из кармана упаковку мармеладных мишек и протянула их мне в качестве подарка.

— Они твои, — пренебрежительно сказал я, протягивая их ей обратно. Я прекрасно знал, что она сама не питалась полноценно три раза в день.

— Мы разделим их, — потребовала она, разрывая упаковку и кладя ее между нами в подстаканник. Я не мог спорить с настойчивостью в ее глазах и сдался, взяв пару из них и смакуя их сладость на своем языке. Вскоре мы съели все до единого, и упаковка осталась лежать брошенной между нами, пока мы болтали ни о чем и обо всем на свете.

Когда Роуг начала жаловаться на то, что Мэри-Бет нашла пачку сигарет в ее джинсах и забрала их, я ахнул, осознав кое-что. Я забрался на задние сиденья машины, открыл среднее сиденье и полез в багажник.

— Что ты делаешь? — Роуг полезла за мной, и через секунду у меня в руке были пачка сигарет и зажигалка, которыми я помахал перед ней.

— Одна из папиных заначек, — объявил я с озорной улыбкой.

— Ты ходячий мертвец, Чейз Коэн, — предупредила она, и я пожал плечами, открывая пачку и засовывая одну сигарету в рот.

— Нельзя прекращать жить только потому, что ты знаешь, что грядет буря, — сказал я, и молния сверкнула в небе, словно соглашаясь со мной, на долю секунды осветив наше маленькое убежище на заднем сиденье маминой машины.

Роуг взяла сигарету, когда я предложил ей, и усмехнулась себе под нос. — Наверное, ты прав. Так это делает тебя храбрым или глупым?

— Ни тем, ни другим, малышка, — сказал я. — Это делает меня всемогущим. — Я изобразил смешной голос, как у суперзлодея, и она рассмеялась. Я впитывал каждую каплю этого момента, не позволяя мыслям о завтрашнем дне испортить ни единой секунды. Было только здесь и сейчас и мы.

Я пал жертвой этого воспоминания и изнывал от желания вернуться. Черт возьми, я бы сделал так много вещей по-другому. Я бы поехал на этой машине к домам своих друзей, забрал их всех и отправился в путешествие через всю страну туда, откуда мы никогда не вернемся.

Я в отчаянии посмотрел на телефон в своей руке.

Позвони мне, ублюдок.

Каждый мускул в моем теле был сжат и скручен, и единственной частью меня, которая двигалась, было неистовое, яростное животное в моей груди, которое было моим сердцем. Оно хотело вырваться из меня, освободиться от этого предательского тела и вернуться к девушке, которой принадлежало. Но мое сердце больше не имело права голоса. Я запер его в своей груди вместе со всем, чего оно желало, давным-давно. И оно могло биться и причинять мне боль сколько угодно, но было уже слишком поздно.

Что я наделал?

Что я, блядь, наделал?

Мой телефон яростно зажужжал у меня в руке, и я мгновенно ответил на звонок, в тот же момент вынув сигарету изо рта.

— Расскажи мне хорошие новости, Куэйд, — прорычал я в трубку своему сомнительному адвокату.

— Сделка заключена, — подтвердил он своим гнусавым голосом, и у меня перехватило дыхание, мои легкие практически сжались.

— Она уехала? — Спросил я, желая знать, отчаянно желая быть уверенным, что она окончательно исчезла из нашей жизни, и в то же время панически боясь мысли о том, что больше никогда ее не увижу.

— Да, сэр, она взяла деньги и машину, и я проследил за ней до окраины города, чтобы убедиться, что она уехала. Она казалась совершенно уверенной в том, что никогда не вернется, мистер Коэн. На самом деле, как только я внес за нее залог, она, похоже, была готова принять все, что я предложу, лишь бы уехать из Сансет-Коув.

Черт. Дело сделано. Она ушла.

Это оказалось легче, чем я ожидал, но я думаю, что она просто хотела покончить с этим сейчас, когда увидела, насколько плохой может быть эта жизнь.

Мое сердце взбунтовалось, и я пообещал ему забвение в виде алкоголя достаточно скоро. Это было практически все, что я мог сделать для него сейчас.

— Хорошо, — тяжело произнес я. — Спокойной ночи, Куэйд. — Я повесил трубку, бросив телефон на пассажирское сиденье, прежде чем схватить коричневый бумажный пакет с ромом в нем, который лежал в пространстве для ног.

Я достал бутылку, распахнул дверцу и вышел под хлещущий дождь, открутил крышку и начал жадно глотать столько, сколько мог влить в себя. Я глотал большими глотками, пока не выпил половину бутылки и алкоголь не обжег мой желудок.

Дождь лил на меня как из ведра, и я жадно глотал влажный воздух, когда отнял бутылку от губ и уставился на край утеса, на котором стоял. Один, два, три шага — вот и все, что требовалось, чтобы спрыгнуть с него. Ветер дул мне в спину, подталкивая меня сделать это. И, возможно, мне следовало это сделать. Мать-природа явно хотела, чтобы я это сделал. Она могла точно видеть, кем я был: запятнанной душой, сбежавшей из ада, чтобы жить здесь и страдать из-за нее.

Я прокрутил один из своих кожаных браслетов вокруг запястья. Это была моя тюрьма, мой дом, единственное место в мире, где я был кому-то нужен. Без Фокса и Джей-Джея я был никем. Пустынным островом, на котором ничего не могло расти.

Я просто должен был продолжать убеждать себя, что поступил правильно. Это был только вопрос времени, когда Роуг снова разлучит нас. Если бы Фокс узнал о ней и Джей-Джее, все было бы кончено. И что тогда? Мне пришлось бы выбирать между ними? Потерять еще одного брата? Еще одного члена моей семьи? Они были всем, что у меня было в этом мире, и они страдали из-за Роуг так же сильно, как и я. Она погубила бы нас, если бы осталась здесь. Так что это было правильно. Но тогда почему мне казалось, что мое сердце вырезают из груди тупым ножом?

— Забирай его! — Взревел я в небо, алкоголь затопил мое тело, но не сделал ничего, чтобы притупить боль. Единственным выходом сейчас был сон, но мне придется пить и пить, пока это станет возможным. — Забери мое гребаное сердце, если хочешь его, но не забирай моих братьев! — Прорычал я, ни к кому не обращаясь. Потому что ни один бог в этом мире не слушал жителей Сансет-Коув. Это была беззаконная земля, где мы были сами себе богами. И пока у меня были Фокс и Джей-Джей, я был одним из них. Здесь я мог оставить свой след. Я мог стать… кем-то. Единственным, чем стоит быть в моем бессмысленном существовании. «Арлекином». Одним из них. Моих парней. И я поклялся давным-давно, когда Лютер затащил нас в лес и заставил стать частью его банды, что я буду защищать своих братьев любой ценой. Но цена, которую пришлось заплатить сейчас, была худшей из всех. Потому что потерять ее снова, причинить ей боль, предать ее — было невыносимо. Так что я приветствовал боль, которая терзала мое сердце, и позволил ледяному дождю пронизывать меня насквозь, пока я не задрожал. Потом я пил, пока мой разум не превратился в размытое пятно радужных волос и полных ненависти глаз. Она презирала меня и раньше, а я только что дал ей еще дюжину причин презирать меня еще сильнее. Так какое это имело значение?

И с этой мыслью, вертящейся у меня в голове, я, спотыкаясь, вернулся к машине, упал внутрь и вырубился к чертовой матери.

***

Непрекращающееся жужжание звучало в моем измученном мозгу и отдавалось по всему черепу. Я застонал, дезориентированный, когда пришел в себя и поднял голову, обнаружив под ней свой телефон с десятью пропущенными звонками от Фокса и несколькими текстовыми сообщениями от Джей-Джея.

Фокс снова звонил, и я сонно заморгал от утреннего солнечного света, заливавшего машину, сел и посмотрел на свои промокшие ноги, которые торчали из открытой дверцы. Пролетела чайка и нагадила мне на ногу, и я мысленно отсалютовал ей, ничуть не удивившись тому, что местная живность небрежно послала меня на хуй. Животные всегда чувствуют дерьмовых людей. Именно поэтому бездомные кошки, жившие неподалеку от места, где я вырос, никогда не заглядывали к моему отцу в поисках объедков. И еще из-за того, что однажды он бросил в них ботинком.

Мы с Роуг сделали для них убежище из старой коряги и одеял, которые стащили из ее приюта. Однажды летом у кошки там родились котята, и мы отвезли их в приют для животных в картонной коробке, всю дорогу ехали туда на автобусе с босыми, покрытыми песком ногами и глупыми улыбками на лицах, пока давали им имена. Мы почти хотели оставить их у себя, но знали, что им будет лучше убраться из Коув. Я зажмурил глаза и как можно крепче ухватился за это воспоминание, чувствуя, как оно ускользает от меня, и захотел вернуться в тот момент и продолжать ехать на том автобусе в вечность.

Я полностью выпрямился, захлопнул дверь и размял шею, которая чертовски затекла. Боль, конечно, не шла ни в какое сравнение с тем, что я чувствовал в сердце, но, по крайней мере, алкоголь усердно работал, чтобы отвлечь меня.

Я схватил свои сигареты с приборной панели, сунул одну в уголок рта и прикурил, прежде чем ответить на звонок.

— Привет, — сказал я, и мой голос прозвучал как у гребаного восьмидесятилетнего старика с раком горла.

— Где ты? — Спросил Фокс с ноткой беспокойства в голосе. Старый добрый Фокси.

— «Утесы Вентозы». Я вырубился. Ты в порядке, брат? — Спросил я, и боль пронзила меня от осознания того, как сильно это ударит по нему. Но это должно было быть лучше, чем если бы она осталась и поимела нас позже.

— Возвращайся домой, — приказал он, не отвечая, но резкость в его голосе сказала все.

Он был в состоянии нервного срыва. И я не сомневался, что он искал ее до поздней ночи, пытаясь выяснить, в каком участке она оказалась. Но я вывел ее из игры задолго до того, как он нашел бы ответ на свой вопрос.

Ложь моим братьям была наравне с предательством Роуг, когда дело касалось моих самых дерьмовых поступков. Я официально презирал себя. А вот список моих положительных качеств, что неудивительно, был равен нулю.

Желчь подступила к горлу, когда мое собственное тело отвергло себя, и, прежде чем я успел ответить Фоксу, я высунулся из двери, блеванув в грязь.

— Эйс? — позвал Фокс, телефон все еще был зажат между моими пальцами.

Я вытер рот тыльной стороной ладони и плюхнулся на свое место, когда Фокс снова окликнул меня, и мне удалось снова поднести телефон к уху.

— Я в порядке, — пробормотал я невнятно. Еще одна ложь. Какова она на вкус, ублюдок?

— Просто возвращайся домой, — прорычал он. — Мы собираемся перегруппироваться. Кто-то вытащил ее из участка.

— Что? — Прохрипел я, изображая удивление. Но этим кем-то был я, и я отправил ее в веселый путь с полным карманом наличных и всеми причинами продолжать бежать и никогда не оглядываться назад, как я и планировал. Она должна была поверить, что мы все решили предать ее, и не важно, насколько хреново это было, по крайней мере, так я знал, что она никогда не вернется в Сансет-Коув. Фокс, конечно, будет охотиться за ней. Но Роуг Истон всю жизнь была призраком, и я был уверен, что она сможет избежать всех его усилий.

— Просто возвращайся домой, — рявкнул он и повесил трубку.

Я схватил ром, сделал большой глоток, прополоскал им рот и сплюнул на землю, чтобы избавиться от привкуса рвоты. Моя жизнь была по-настоящему «прекрасна».

Чайка, которая нагадила на меня, спустилась на землю и устроила пир из моей блевотины, так что я решил, что по крайней мере кто-то извлек выгоду из моего существования этим утром.

Я сильно закашлялся, мои легкие, казалось, вот-вот лопнут, когда я завел машину и развернул ее, мой взгляд зацепился за чайку в боковом зеркале, когда она отказалась от бесплатной еды. Да, я не виню тебя, приятель. В этом нет ничего, кроме сожаления и алкоголя.

Я поехал обратно в город с затуманенными глазами и жутким похмельем, а затем, наконец, добрался до «Дома-Арлекина» и проехал через ворота. Я припарковался в гараже, спотыкаясь, направился к лестнице и остановился, когда у меня в кармане зажужжал телефон.

Я достал его и прочитал ожидающее меня сообщение.

Куэйд:

Небольшая проблема.

Оказывается, девушку, за освобождение которой я дал взятку копам, вчера вечером снова арестовали в Хоксвилле за вождение в нетрезвом виде.

Мое сердце замерло. Моему мозгу потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить эти слова, и за это время Куэйд прислал фотографию девушки, и мои губы приоткрылись в замешательстве.

Погоди, мать твою…

Чейз:

Это не она. Это та девушка, за которую ты внес залог??????

Куэйд:

Да. Она была единственной девушкой в северном участке, сэр.

Чейз:

ТЫ ГРЕБАНЫЙ ИДИОТ. КАКУЮ ЧАСТЬ «РАДУЖНЫЕ ВОЛОСЫ» ТЫ НЕ ПОНЯЛ!????

Куэйд:

Они были немного розоватые…

Чейз:

ПОШЕЛ ТЫ, КУЭЙД!

Я боролся с желанием швырнуть телефон в стену и перевел дыхание, пока мой затуманенный алкоголем мозг пытался понять, что произошло. Фокс сказал, что Роуг на свободе. Так что, если мой адвокат не вытащил ее, то кто, блядь, это сделал? И как, блядь, они добрались туда раньше меня?

— Господи Иисусе, блядь, — прошипел я, запустив пальцы в свои темные кудри, пока мое сердце отбивало панический ритм. Где она? Кто забрал ее?

Может быть, она кому-то позвонила. Может быть, кто-то из ее друзей из трейлерного парка добрался туда первым, каким-то образом собрал наличные, чтобы подкупить копов…

Нехорошо. Нехорошо. Нехорошо.

Мое сердце выбило обнадеживающую мелодию при мысли о том, что она все еще в городе, что я увижу ее снова, даже с полнейшей яростью в глазах. Но я подавил эту надежду, как будто она была моим кровным врагом, и позволил мозгу подумать об этом дальше. Если она все еще в городе, она может рассказать Фоксу и Джей-Джею, что мы разделились, что я не вернулся за ней. Что я, блядь, бросил ее там.

Нет, нет, нет.

— Эйс? — Дверь наверху лестницы распахнулась, и на пороге появился Джей-Джей с Дворнягой на руках.

Собака начала тявкать на меня, и я не мог винить зверя за то, что он меня ненавидит, — взгляд его маленьких блестящих глаз говорил мне, что он знает, каким чудовищем я был. Он знал, что я сделал, даже не слыша слов и не видя правды.

Я побежал вверх по лестнице, ударившись плечом о стену, когда добрался до верха.

— Ты пьян? — зарычал он, втаскивая меня в коридор, и оказавшись достаточно близко, чтобы Дворняга вонзил зубы в мою руку. Я позволил маленькому псу вгрызаться, пока не пошла кровь, и Джей-Джей оттащил его подальше.

Джей-Джей сильно ударил меня по лицу, и я сосредоточил свой взгляд на нем, морщась от солнечного света, льющегося через коридор.

— Возьми себя в руки, — потребовал он. — Фокс сходит с ума. И я тоже недалек от этого. Мы обыскали все, что только можно, и я обзвонил всех ее друзей, но никто ее не выдает. Ты что-нибудь нашел?

— Нет, — буркнул я, опуская взгляд.

Вслед за чувством вины, паникой, и страхом пришло худшее из всего. Стыд. Я солгал своим братьям. И теперь я так глубоко увяз в этой лжи, что никогда не смогу выпустить ее наружу, потому что она раздавит всю мою семью. Если она выплывет, я потеряю их. Без сомнения. Они никогда не простят меня за это. И я, блядь, не буду их винить.

— Мы вернем ее, брат, — поклялся мне Джей-Джей, хлопая рукой по моему плечу, и мое лицо исказилось, но я ничего не ответил. — Я знаю, у вас двоих проблемы, но ты заботишься о ней так же сильно, как я и Фокс. Тебе не обязательно это признавать, ты даже можешь послать меня нахуй, но я тебя знаю. И я знаю нас. Мы все когда-то любили ее, и это не может пройти бесследно. Просто мы все справляемся с этим… по-разному.

Я пытался проглотить твердый и неподатливый комок в горле, когда посмотрел на своего брата и почувствовал себя настолько недостойным его понимания, его любви, что мне просто захотелось, чтобы земля разверзлась и утащила меня прямо в ад.

Мне удалось кивнуть, и он грустно улыбнулся, прежде чем повернуться и пойти дальше по коридору.

Фокс был на кухне с картой Сансет-Коув, разложенной на столе. Он зачеркивал места ручкой, отмечая каждый закоулок, который они уже обыскали, от «Парка Отбросов» до «Загробной Жизни», от «Игровой Площадки Грешников», до «Карнавал-Хилл», и всех наших старых пристанищ. Фокс выглядел таким же измученным, как и Джей-Джей, у обоих под глазами были темные круги, говорящие о бессонной ночи.

— Чейз, — рявкнул Фокс, подзывая меня. — Посмотри на город, куда она могла пойти? — потребовал он, тыча пальцем в карту.

Я нахмурился, переводя дыхание и пытаясь привести в порядок свои мысли, а затем посмотрел на город, который мы называли домом, и задался вопросом, где она могла быть. Может быть, она не хотела, чтобы ее нашли. Она бы возненавидела нас за то, что мы ее бросили. Она бы обвинила нас всех. Так что, возможно, она угнала машину и оставила нас всех позади, но, когда мой взгляд переместился на собаку на руках Джей-Джея, я понял, что она не бросила бы его так, как я ее.

— Она где-то залегла на дно, — мрачно сказал я, когда Джей-Джей опустил Дворнягу и начал варить кофе для всех нас.

— Почему? — Рявкнул Фокс.

— Разве это не очевидно? — Фыркнул я. — Она обвинит нас в том, что ее поймали.

Джей-Джей застонал от боли, а затем его кулак вырвался и треснул по одному из шкафов. — Она подумает, что мы, блядь, бросили ее. Снова.

Фокс выглядел так, словно его голова вот-вот взорвется, а костяшки его пальцев побелели, когда он вцепился в стойку. — Значит, нам нужно найти ее и все, блядь, объяснить. Куда, черт возьми, она могла пойти? И о чем она думает сейчас? Какой у нее, блядь, план? — Он в ярости уставился на карту, как будто она скрывала от него информацию.

Я со вздохом подошел ближе. — Мое предположение? Она затаится на несколько дней, затем попытается вернуться за собакой и уедет из города, как только заберет его.

Фокс долго обдумывал это, прежде чем кивнуть. Он почесал щетину на подбородке, не глядя на меня. Он был зол на меня. В его глазах я облажалась по-королевски. И довольно скоро я заплачу за это не только синяками, покрывшими мою плоть от его ярости прошлой ночью. Но сейчас его внимание было сосредоточено на охоте, и он не собирался позволять чему-либо затуманивать его видение.

Челюсть Фокса задвигалась, пока его глаза перебегали с одной дороги на другую на карте, прикидывая шансы на то, что она может быть в одном из этих мест. Я протянул руку и положил ее ему на плечо, но он стряхнул ее, и его глаза встретились с моими.

— Если мы потеряем ее снова, я никогда не прощу тебя, — выпалил он, и мое сердце бешено заколотилось, когда его слова обрушились на меня. — Либо мы найдем ее, либо ты уйдешь из «Арлекинов», — сказал он ледяным тоном, и ужас пробежал у меня по спине.

— Фокс… — прохрипел я, но он просто снова ткнул пальцем в карту, указывая на «Нью-Палм-Лейн». — Начни оттуда. Стучи в двери. Расспрашивай любого, кого увидишь. Мне все равно, чего это будет стоить, у тебя не будет кровати в этом доме, пока я не получу от тебя известий о том, где она.

Он указал мне на гараж, а его глаза потемнели и наполнились убийственной яростью, которую я видел наваленной только в адрес наших врагов.

Я на мгновение встретился взглядом с Джей-Джеем, но затем он опустил голову и нахмурил лоб. Моя грудь сжалась, и я попятился, потому что моя судьба приближалась ко мне, и мои самые глубокие страхи воплощались в реальность прямо у меня на глазах.

Потеря Роуг сломала меня, но потерять их, была бы моим концом. И теперь найти ее было единственным способом сохранить мой дом, моих братьев.

Судьба перевернула все, что я сделал, и швырнула это мне в лицо. Я облажался так сильно, что все, что я мог сделать, это продолжать копать себе яму и молиться, чтобы на дне ее был ответ. Но у меня было чувство, что я продолжу прокладывать себе путь в бесконечной, одинокой темноте и никогда не найду пути обратно к свету. И, возможно, это именно то наказание, которое я заслужил.