Остров Мертвецов

Я лежала лицом вниз на шезлонге в наушниках Джей-Джея, музыка громко играла, пока я пыталась заглушить мысли в своей голове, которые крутились на повторе. В основном, из-за того, что Чейз был прав насчет меня. Даже если бы я этого не хотела или не намеревалась, и даже если бы он был тем, кто вызвал этот раскол в их братстве, это все возвращалось ко мне.

Десять лет назад у меня, возможно, было бы право встать между ними таким образом, как я это сделала. Черт, десять недель назад я, возможно, танцевала бы от радости, видя, как Чейз пробует свое собственное лекарство после того, что он сделал со мной на том гребаном пароме.

Но сейчас в этом не было для меня никакой радости. Все, что было, это узел в моем животе и слова, которые Чейз бросал в мою сторону снова и снова с тех пор, как я впервые вернулась сюда.

Ты собираешься уничтожить нас.

Он был прав насчет этого, не так ли? Но сначала они уничтожили меня, так разве не этого я хотела?

Возможно, месть оказалась не такой сладкой на вкус, как я думала.

Чья-то рука опустилась мне на плечо, и я приоткрыла глаз, когда Джей-Джей пристроил свою задницу на край моего шезлонга.

Он слегка улыбнулся мне, его пальцы скользнули по моему позвоночнику, а затем отдернулись от моей кожи так же быстро, как он прикоснулся ко мне. Я лежала с голой задницей и игнорировала совет беречь мои новые чернила от солнца. Татуировки все равно уже зажили, и не то, чтобы я сильно беспокоилась о том, что они немного поблекнут. В последнее время меня вообще ничего особо не волновало. Иногда пустота внутри меня болела и обжигала по краям, а иногда мне нравилось погружаться в нее и забывать, что значит чувствовать, потому что реальность причиняла слишком много боли.

— С тобой все в порядке? — Спросила я, снимая наушники и позволяя им висеть у меня на шее, музыка была достаточно громкой, чтобы доноситься до нас из них.

Губы Джей-Джея дрогнули, но он не потрудился ответить на это.

— Да, — согласилась я, приподнимаясь на локтях, когда посмотрела на него, и его взгляд на мгновение упал на мою грудь, прежде чем он снова поднял его к моему лицу и поднял майку, которую я бросила рядом.

Я натянула ее, прикусив нижнюю губу, когда черная длинная майка с изображением воющего волка прикрыла мое тело. Джей-Джей задержал на ней взгляд, и я поняла, что он узнал в ней майку Чейза, но никто из нас не хотел задаваться вопросом, какого черта я решила ее надеть.

Я не раз проскальзывала в его комнату с тех пор, как он ушел, вдыхала его запах, который витал в ней, и закрывала глаза, представляя, что он все еще здесь. Я не собиралась мучить себя из-за этого, но иногда это заставляло меня чувствовать себя лучше. А иногда я спала в его вещах, окутанная его запахом, и это тоже помогало, хотя и причиняло боль. Но, возможно, я заслуживала боли.

Наверное, я была мазохисткой или, может, у меня просто было не все в порядке с головой, а может, я получала удовольствие от осознания того, что разрушила его жизнь так же основательно, как он пытался разрушить мою, и мне хотелось постоянно напоминать себе об этом. Возможно, все это было правдой. А может, мои губы все еще горели от воспоминания о его поцелуе, когда я закрывала глаза, и я никак не могла понять, почему.

— Ты закончил прятаться от меня? — Спросила я с любопытством, потому что мы оба знали, что Джей-Джей отсутствовал больше чем обычно в течение нескольких недель с тех пор, как Чейза изгнали. Мы не были наедине, он не трахал меня, даже не целовал по-настоящему. И у меня возникло чувство, что я знаю почему. — Или ты снова пришел сказать мне, что я тебе не подхожу? Потому что тебе не нужно объяснять это мне, Джонни, я поняла это громко и ясно с тех пор, как ушел Чейз. Ты увидел, что может случиться с тобой, когда Фокс узнает о нас, и решил, что я не стою такого риска. Все в порядке. Я уже давно осознала, насколько я никчемна…

Джей-Джей обхватил меня сзади за шею и поцеловал так крепко, что у меня перехватило дыхание. Его язык проник в мой рот, а кончики пальцев впились в мою кожу, и что-то внутри меня раскрылось и начало истекать кровью для него, когда облегчение бесконечным потоком затопило меня.

Я обвила руками его шею и притянула ближе, забираясь к нему на колени и целуя его так, словно он был единственным смыслом моего существования. Я снова была так одинока с тех пор, как Фокс прогнал Чейза. И я думала, что это он отдаляется от меня, но, возможно, это было не так. Может быть, это была я, и я все разрушала, как делала всегда. Но я не хотела разрушать то, что было у нас с Джей-Джеем. Мне это было нужно. Он был моим глотком свежего воздуха и порывом освобождения. Он был улыбкой на моем лице и жаром в моей плоти. И он целовал меня так, словно я была для него всем этим и даже больше.

— Никогда больше не говори мне ничего подобного, — прорычал Джей-Джей, отстраняясь и удерживая меня на месте, чтобы я не могла укрыться от огня в его взгляде. — Поклянись в этом.

— Клянусь, — выдохнула я, и он поцеловал меня так сильно, что останутся синяки.

— Я не знаю, как с этим справиться, красотка. Я не знаю и не хочу все испортить, но я твой. Весь. Я повторю это тысячу раз, пока ты не поверишь. Я просто…Я боюсь того, что это сделает с Фоксом. Он уничтожен из-за Чейза. И я не могу позволить ему потерять и меня тоже. Я знаю, он кажется сильным и несокрушимым, но это не так. Он нуждается в нас и в тебе. Я не знаю, что это значит, и, если ты выберешь его, я…

— Я уже говорила тебе, Джонни Джеймс, — прорычала я, ударив его кулаком в грудь. — Я не выберу. Никогда не выбирала. И никогда не буду. Даже сейчас. Даже несмотря на то, что гребаный Чейз по-королевски облажался, он все еще здесь. — Я ткнула в свое сердце. — Вы все, все еще здесь. Нас пятеро. И это может быть полный пиздец, и секс между тобой, мной и Риком явно добавляет еще один слой дерьма к той куче, через которую нам всем приходится пробираться, чтобы вспомнить людей, которыми мы когда-то были, но… не знаю, что еще сказать. Никто никогда не значил для меня столько, сколько вы четверо. И никогда не будет. У нас есть связь, которая глубже, чем наша кровь, и она не исчезает, несмотря ни на что. Поверь мне — я пыталась избавиться от нее больше раз, чем могу сосчитать, пока меня не было, и теперь я знаю, что это просто невозможно. Мы семья. Так что, может быть, это полный пиздец, и, может быть, нам всем суждено продолжать причинять друг другу боль снова и снова, но я начинаю думать, что хорошее может стоить плохого. И вы все для меня нечто хорошее, Джей-Джей.

— Хорошее? — его губы дрогнули, и он наклонился, чтобы прикусить мою нижнюю губу, заставляя мою кожу ожить для него. — Не-а, красотка. Я не позволю тебе оценивать меня на «хорошо».

Я рассмеялась, и он поцеловал меня еще раз, но слишком быстро отстранился, и боль этого дома снова обрушилась на нас.

— Ты нужна мне, Роуг, — тихо сказал Джей-Джей. — Но прямо сейчас… Я думаю, что Фокс нуждается в тебе больше.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, и кивнула. Я знала это. Я знала это каждый день с тех пор, как ушел Чейз. Но я также этого боялась.

— Я — причина, по которой он чувствует себя так, как чувствует сейчас, — прошептала я. — Если бы я не вернулась в вашу жизнь…

— Не надо. Просто не надо. До твоего возвращения мы просто плыли по течению. Мы смеялись, шутили, выполняли задания, но не чувствовали ничего из этого, потому что всегда чего-то не хватало. Не хватало тебя. И это дерьмо не на твоей совести. Но сейчас ты ему действительно нужна.

Я выдохнула и кивнула, снимая наушники Джей-Джея с шеи и бросая их на шезлонг, когда встала на ноги. Я наклонилась и поцеловала его в щеку, прежде чем повернуться и уйти обратно в дом.

Мне не нужно было спрашивать, где Фокс, потому что с тех пор, как все случилось, он не переставал хандрить, когда оказывался дома.

Дворняга поднял голову, заметив меня, сонно виляя хвостом, в то время как все четыре лапы оставались направленными в потолок, лежа на роскошной собачей кровати, которая случайно появилась однажды. Фокс не признавался, что это был он, но я знала, что это был он. Он пристрастил моего уличного пса к изысканным собачьим лакомствам, а теперь выводил все на новый уровень, обеспечивая ему роскошную жизнь. Мир сходил с ума. Но Дворнягу, казалось, это устраивало.

Я прихватила из холодильника пару банок пива, а затем поднялась по лестнице, прежде чем войти в спальню Фокса.

Я продолжала идти, пересекая широкое пространство, пока не достигла двери, которая вела на балкон, где я нашла его.

Фокс сидел в широком плетеном кресле, устремив взгляд на океан, и его поза казалась почти расслабленной. Он занимал все место, широко расставив длинные ноги и перекинув одну руку через подлокотник, пока солнце светило на его обнаженную грудь, и он бездумно крутил ключ между пальцами. Мой взгляд зацепился за него, и сердце пропустило удар, когда я узнал его. Это был не просто ключ. Это был его ключ от склепа. Тот, за которым я охотилась все это чертово время и никогда не видела даже намека на него.

Но я обнаружила, что прямо сейчас мне было все равно. Я даже не хотела спрашивать, зачем он ему. Я просто хотела убрать эту боль из его глаз и нахмуренный лоб. Я хотела увидеть, как его губы растягиваются в улыбке, и услышать, как он шепчет мне на ухо глупые обещания, как раньше.

Я поставила пиво на маленький столик рядом с ним и забралась к нему на колени, а его взгляд встретился с моим, только когда я оседлала его, и мука, которую я увидела в его зеленых глазах, пронзила меня.

— Может быть, мне следовало просто убить его, — пробормотал он, дотрагиваясь до моей щеки и проводя большим пальцем по моим губам.

— Не говори так.

Фокс заглянул мне в глаза, выискивая что-то, выслеживая, рассматривая и хмурясь все сильнее, чем дольше он смотрел.

— Там что, сплошная ненависть? — спросил он меня с безнадежностью в голосе, которой я раньше не слышала.

— Нет, — ответила я. — Но ненависть, тоже есть.

Фокс положил ключ на подлокотник кресла, но я не отрывала от него взгляда, пока он рассматривал меня.

— Помогает ли причинение мне боли? — грубо спросил он. — Это компенсирует то, как сильно я причинил тебе боль?

— Я не знаю, что ты…

Фокс схватил меня за талию и перевернул так внезапно, что я вскрикнула и обнаружила, что лежу лицом вниз у него на коленях, а его пальцы скользят по задней части моего правого бедра, где была татуировка «Команды Арлекинов».

— Это разрывает меня на части, — прорычал он, прежде чем поднести руку к татуировке «Проклятых» на задней стороне моей левой ноги. — Но это заставляет меня истекать кровью. Так скажи мне, почему? Скажи мне, что эта боль служит какой-то гребаной цели.

Мне удалось сбросить с себя его руки и подняться на ноги. Но когда я попыталась слезть с его колен, он просто схватил меня за бедра и заставил снова оседлать его.

— Скажи мне, Роуг, — потребовал он.

Я глубоко дышала. Слишком глубоко, и явно не из-за небольшой борьбы, которая у нас только что была, а ощущение того, что его сильное тело контролирует мое, заставляло мои мысли разбегаться.

— Дело не в гребанных «Арлекинах» или «Проклятых», — огрызнулась я, толкая его в грудь, потому что мне нужен был какой-то выход для этого жара в моих венах. — Мне похуй на банды, клятвы и прочее дерьмо. Ты серьезно думаешь, что я отдала бы свою жизнь Лютеру? Или даже Рику? К черту это. Ты знаешь меня лучше. Я не принадлежу им, как и никому другому. Я должна была пообещать твоему отцу какую-то ерунду, чтобы заставить его сохранить мне жизнь? Да. Планирую ли я сбежать отсюда нахуй и никогда не оглядываться назад, когда закончу здесь, несмотря на эти клятвы? Да.

— Что это вообще значит? Закончишь здесь с чем? — Фокс огрызнулся. — Что ты так отчаянно хочешь сделать, прежде чем сбежишь?

Мой рот открылся и закрылся, но у меня не было ответа. Я планировала отомстить, но прямо здесь лежал ключ Фокса, и я не делала никаких попыток завладеть им. Чейза выгнали из города, и я чертовски презирала его, но я не получала радости от осознания того, что он получил по заслугам. Я все так же ненавидела его. Все так же ненавидела их всех. Но ничто из этого не имело значения. Так что же я все еще здесь делала?

— Я не знаю, — призналась я, и часть напряжения покинула тело Фокса.

— Нет, знаешь, — ответил он, его руки скользнули по моей спине, и он притянул меня ближе. — Ты дома, детка. Вот почему ты здесь. И ты не сбежишь в ближайшее время. Если вообще когда-нибудь сбежишь.

Я судорожно сглотнула, отказываясь обдумывать это предположение, потому что оно было неправдой. И не могло быть. Я не могла этого допустить.

— Хорошо. Можешь не отвечать. Но тогда скажи мне, что означают эти татуировки, если они не связаны с бандами, — сказал Фокс.

— Дело в тебе, засранец, — огрызнулся я, хватаясь за его бицепс, на котором тоже красовалась эта гребаная метка. — Неважно, как сильно мне это может не нравиться, или как мы все когда-то хотели избежать этого, но ты — Арлекин. Это у тебя в крови, в твоей природе, в твоей душе. Так что эта татуировка не означает, что я в какой-то гребаной банде. Она значит, что я твоя.

Темнота в глазах Фокса прояснилась от моих слов, и он внезапно наклонился вперед, его губы приблизились прямо к моим, но я прижала руку к его груди, чтобы остановить его, и он в замешательстве нахмурился, прежде чем я продолжила.

— А татуировка «Проклятых» означает, что я принадлежу и Маверику.

Между нами повисла тишина, пока он осмысливал сказанное, и его глаза метались между моими, пока он впитывал, переваривал и понимал, что я говорю.

— Мы больше не дети, Роуг, — в конце концов прорычал он. — Ты должна выбрать одного из нас, прямо сейчас. Ты не можешь продолжать натравливать нас друг на друга и утверждать, что любишь нас всех одинаково. Это чушь собачья. Гребаная чушь собачья, и ты это знаешь.

— Это не так, — огрызнулась я. — И не будь таким чертовски самодовольным, я никогда не говорила, что люблю тебя.

Фокс уставился на меня, разинув рот, а потом вдруг засмеялся, а я заплакала, и он притянул меня ближе, и я больше не хотела его сдерживать.

Его руки зарылись в мои волосы, и я поцеловала его, когда его рот нашел мой. Это было так чертовски больно, что я была почти уверена, что мое сердце разрывается и вновь собирается одновременно, но я не могла насытиться этим.

В кои-то веки он не стал настаивать на большем, вместо этого просто поцеловал меня так, как я мечтала, когда мы были детьми. Так, как я боялась признаться, что хочу, и так, как я знала, что в конце концов это меня сломает. Но иногда именно этого я и хотела. Быть сломленной им и всеми моими мальчиками и положить себя к их ногам для этого разрушения. Потому что быть мертвой девушкой мне надоело задолго до того, как Шон попытался меня убить. По крайней мере, когда я была с ними, я чувствовала каждый момент. Хорошие, плохие, уродливые и чертовски поганые. И я еще не была готова с ним расстаться. Так что, возможно, Фокс был прав, возможно, я была полна дерьма и больше никогда не смогу убежать. Но я не могла позволить себе думать об этом. Я не могла позволить надежде проложить путь в мое сердце. Но я могла украсть поцелуй у Фокса Арлекина, и, возможно, нам двоим удастся украсть друг у друга немного счастья.

У Фокса зазвонил мобильный телефон, и он застонал, когда я отстранилась, а потом с разочарованным вздохом потянулся к нему и ответил.

Я наблюдала, как он рявкает на человека на другом конце провода, обводя взглядом острые углы его скул и твердую форму челюсти. Черт возьми, этот мужчина был съедобен. Мне просто хотелось откусить от него кусочек без всяких условий.

Он отключил звонок и посмотрел на меня, а его большие пальцы скользнули по моим бедрам, посылая жар под кожу. — Хочешь пойти на вечеринку сегодня вечером? — спросил он без энтузиазма. — Джолин просит меня зайти, и она сказала, что сегодня вечером в «Кукольном Домике» все равно состоится какое-то грандиозное мероприятие. Я думаю, нам не помешает немного выпить.

— И потанцевать? — С надеждой спросила я, заставив его фыркнуть.

— Ты можешь потанцевать. Я посмотрю.

— Джей-Джей потанцует со мной, — заверила я его, и его челюсть дернулась, когда он кивнул.

— Может быть, я все-таки потанцую.

Я закатила глаза и спрыгнула с его колен. — Ну, тогда я лучше пойду и удостоверюсь, что буду выглядеть чертовски сексуально. Мы не можем допустить, чтобы девушка Фокса Арлекина выглядела дерьмово, когда он выводит ее в свет.

— Ты серьезно? — спросил он меня, подавшись вперед и упершись локтями в колени. — Ты моя девушка?

— Нет, — засмеялась я, отпрыгивая от него. — Ни капельки, Барсук.

Он проклял меня, когда я направилась внутрь, и я усмехнулась про себя, отправившись на поиски того, что надену. Все это дерьмо с Чейзом слишком долго угнетало нас. Нам это было нужно. Вечер, чтобы просто расслабиться и оставить приятные воспоминания, на которых можно сосредоточиться. Все можно решить хорошей ночной вылазкой.

И у меня было предчувствие, что эта ночь запомнится надолго.