Остров Мертвецов

Мое сердце все еще догоняло решение, принятое моим мозгом. Я не буду бежать. Я не был трусом, и бегство в любом случае не приравнивалось для меня к свободе. Единственное место, которому я принадлежал в этом мире, было здесь. В «Доме-Арлекинов». Среди моей семьи. И если это больше не вариант, то я должен был смириться со своей судьбой.

Я сделал это. Я знал это. Я облажался, предал своих братьев. Я не хотел, чтобы все так обернулось, но, возможно, так должно было быть. Я просто хотел защитить их, удержать нас всех вместе, но вместо этого я разрушил все.

Мое дыхание участилось, когда я переступил порог, и я почти ожидал, что умру прямо здесь и сейчас. Фокс врезался в меня, отбросив к стене и пригвоздив к месту своим предплечьем, прижимая пистолет к моей челюсти. До меня донесся лай Дворняги, но я не мог его видеть, потому что все, на чем я мог сосредоточиться, — это облако моих собственных ошибок, давящих на меня.

Мое сердце бешено забилось, когда я посмотрел в его темно-зеленые глаза и обнаружил там свое предательство, похожее на треснувшее стекло. Теперь он смотрел на меня по-другому, видел во мне змею в своем доме, того, кто пытался избавиться от его девушки. И это было именно то, кем я, блядь, был.

— Ты знаешь, что я знаю, — прорычал он, осознав это, и я кивнул.

— Фокс, давай просто поговорим об этом, — взмолился Джей-Джей, и я бросил взгляд в конец коридора, обнаружив, что он прижимает к себе Роуг, не давая ей отойти, и в глазах обоих был страх.

— Как ты мог?! — Фокс взревел и ударил рукой по стене рядом с моей головой так, что на мгновение мне показалось, что пистолет выстрелил, и моя душа попыталась выпрыгнуть из тела.

— Я просто хотел защитить тебя и Джей-Джея, — сказал я, но сейчас это прозвучало так чертовски неправдоподобно. Мой план представлял собой плот, изрешеченный дырами, и каждая из них пропускала воду и уносила меня в морские глубины. — Все не должно было так закончиться.

— Как же тогда все должно было пройти, а? — Спросил Фокс сквозь зубы. — Ты хотел отправить Роуг в тюрьму, кусок дерьма.

— Нет, я собирался вытащить ее, — попытался я, сам не зная зачем. Моя судьба уже была предначертана, я видел это в его глазах. И что было хуже всего на свете, так это осознание того, какую сильную боль я причинил своим братьям, причинил боль Роуг. — Прости, чувак, мне так жаль.

Он отступил назад и толкнул меня в коридор, прижав пистолет к моему затылку и послав волну страха, пронзившую меня до глубины души.

— Фокс, остановись! — Закричала Роуг, когда Джей-Джей оттащил ее с моего пути, глядя на Фокса и понимая, что он не может вмешаться. Рядом с ними стоял Дворняга и яростно лаял, и я не мог понять, подбадривает ли он Фокса или просит его остановиться.

Джей-Джей покачал головой, глядя на меня с выражением боли на лице, и я опустил голову, маршируя через дом, пока Фокс вел меня мимо них в подвал. Когда я оказался за дверью, во мне поднялась паника, и я повернулся обратно к своему брату, а мое сердце дрогнуло, когда я встретился взглядом со стволом его пистолета.

— Пожалуйста, — тихо попросил я. — Не там, внизу. Сделай это на пляже, — взмолился я.

Его челюсть была сжата и пульсировала, а в глазах была бездна боли, за которую я ненавидел себя.

— Джей-Джей, отпусти меня! — Роуг кричала из коридора, пытаясь вырваться из его рук.

— Держи ее, — рявкнул Фокс. — Это приказ, Джей-Джей.

Джей-Джей крепче сжал ее, и я бросил на нее взгляд, удивляясь, почему она так упорно сопротивляется. Я хотел возненавидеть ее за это, но это было невозможно, когда моя жизнь сократилась максимум до нескольких минут. Все, что я чувствовал в своем сердце, было сожаление. Из-за всего этого. Всю свою жизнь я принимал неправильные решения, и, вероятно, не должно было стать шоком, что одно из них вот-вот окончательно похоронит меня. Но я никогда не хотел причинять боль своей семье. Они были единственными людьми, которые когда-либо были рядом со мной.

— Я знаю, что не заслуживаю этого, — сказал я, поскольку Фокс по-прежнему отказывался отвечать. — Но я не хочу умирать там, где не смогу увидеть небо или океан. — Мой голос прозвучал сдавленно, потому что у меня было чувство, что он не станет потакать мне в этом. Я заслужил умереть в темноте и холоде, между четырьмя каменными стенами и крышей, которая не пропускает света.

— Фокс, остановись, пожалуйста, остановись, — умоляла Роуг, по ее щекам текли слезы, и я возненавидел себя за то, что моя малышка снова плачет из-за меня. Ее возвращение в город вызвало во мне страх, который ослепил меня. Потому что проблема была в том, что мы все любили ее, и мы все разорвали бы мир на части ради нее, даже если бы это включало друг друга. Я знал это уже чертовски давно. Это не делало мой поступок правильным или хорошим, я просто надеялся, что это спасет моих мальчиков от этого. Но вместо этого я пошел и сделал так, что это уничтожило нас. По крайней мере, у них всех будет на одну плохую вещь меньше, портящую их жизнь, когда я умру.

Фокс дернул пистолетом, указывая мне на коридор, и в его глазах мелькнуло согласие. — Двигайся.

Я прошел мимо него к остальным и встретился взглядом с Джей-Джеем, в его глазах было отчаяние.

— Чейз, скажи ему, что тебе жаль. Скажи ему, что на самом деле ты не хотел, чтобы Роуг уходила, что ты облажался, — потребовал он от меня, но я не мог сказать этого Фоксу. Потому что я хотел, чтобы Роуг ушла. Может быть, только самыми темными частичками своей души, но теперь они составляли меня целиком. Я был разрушительным, как мой отец, чумой для всех, кого должен был защищать. И, возможно, миру будет лучше без меня.

Мой взгляд переместился на Роуг, когда она потянулась ко мне, схватив за руку и пытаясь притянуть к себе. Ее щеки были заплаканы, а эмоции в ее глазах сбивали меня с толку, потому что она пыталась вытащить меня из-под удара. Дворняга подскочил к моей ноге, и в кои-то веки он не набросился на меня, а просто скулил, словно ему что-то было от меня нужно. Но было уже слишком поздно давать ему это.

— Тебе жаль, не так ли, Чейз? — Роуг всхлипнула. — Скажи ему, пожалуйста, скажи ему.

— Слишком поздно извиняться, — прорычал Фокс, вырывая мою руку из ее хватки и подталкивая меня вперед.

Мое сердце билось слишком сильно, слишком болезненно. Меня окружало сокрушительное, удушающее ощущение судьбы, когда я делал свои последние шаги к месту, где мне предстояло умереть. Эта жизнь была тяжелой, болезненной, а иногда и невыносимой, но в ней было и хорошее. И это было то, от чего было труднее всего отказаться.

Пока я шел, я думал обо всех нас, когда мы были детьми, лежали в прохладной тени под пирсом и любили друг друга всем сердцем. Я видел смеющееся лицо Роуг, когда она зарывала ноги Джей-Джея в песок, а моя щека все еще горела от удара отцовского кулака тем утром. Она всегда делала боль не такой сильной, из-за того, что было в ее улыбке, из-за того, как она заставляла тени отступать. Я считал, что под ее плотью живет частичка солнца, потому что каждый раз, когда я смотрел на нее, от нее исходило такое сияние, что я не мог отвести взгляд.

Я вышел через заднюю дверь, и мое бешено колотящиеся сердце немного успокоилось при виде волн, набегающих на берег. В Сансет-Коув был прекрасный день: дул легкий ветерок, чайки парили в лазурном небе, а вода была ярко-синего цвета. Я спустился с крыльца на пляж и впитал все это в последний раз.

— Фокс, я сделаю все, что угодно, пожалуйста! — Роуг закричала.

Я шел к океану, ощущая вкус ветра на губах и солнечные лучи на лице. Бесчисленное количество раз я испытывал это, и все же солнце никогда не было таким теплым, и весь мир, казалось, сиял таким золотым мерцанием, которого я никогда раньше не замечал. Это было идеальное место для смерти, и все же я обнаружил, что не хочу смотреть на волны, когда буду уходить. Поэтому я снова повернулся лицом к своей семье, сосредоточившись на них, в то время как Роуг кричала и умоляла Фокса выслушать ее.

Уже слишком поздно, малышка.

— Ты знал, что я должен буду это сделать, — сказал Фокс прерывающимся голосом, направляя пистолет мне в голову. — Ты, блядь, знал, что до этого дойдет, если я узнаю.

Я кивнул, и в груди у меня все сжалось, когда я посмотрел на мужчину, которого любил всем сердцем. — Я не виню тебя, — искренне сказал я. — Я бы тоже это сделал.

Его глаза влажно блеснули, а челюсть сжалась от боли, когда он жестом велел мне опуститься на колени.

Я упал на колени, и мой взгляд скользнул к Джей-Джею, который что-то кричал Фоксу, чего я не мог расслышать из-за ревущего страха в моем черепе. Затем мой взгляд встретился с Роуг, и мой страх исчез, как будто ничего не было. Мои сожаления превратились в пепел в моей груди, потому что все это больше не имело значения. Куда бы я ни направлялся, это было далеко отсюда, может быть, в бездну небытия, а может быть, в ад, где Дьявол заставит меня расплачиваться до скончания веков. В любом случае, я хотел крепко держаться за свои любимые кусочки этой жизни и молиться, чтобы мне удалось взять хотя бы часть их с собой в темноту.

Подбежал Дворняга и укусил Фокса за лодыжку, а мой брат заорал на него: — Назад! — Маленький пес убежал, поджав хвост, чтобы снова присоединиться к Джей-Джею и Роуг. Я предположил, что ему не нравилась вся эта перепалка, но она должна была закончиться достаточно скоро.

Я долго смотрел на Роуг, желая, чтобы она была последним, что я увижу, пока она выкрикивала мое имя и боролась, чтобы добраться до меня. Потом я поднял голову к небу и задумался, почему этот мир, который я так яростно любил, никогда не отвечал мне взаимностью.

Я закрыл глаза и стал ждать, когда прилетит пуля, погружаясь в воспоминания о своем прошлом и вспоминая то время, когда мы все были счастливы вместе и полны надежд на что-то лучшее.

Мой пульс бешено стучал в висках, а волны, казалось, уносили прочь весь остальной шум в мире.

— Чейз Коэн, — прорычал Фокс свирепым тоном, от которого у меня по телу пробежала дрожь. — Ты больше не «Арлекин». Я освобождаю тебя от обязательств перед Командой. Ты изгнан из Сансет-Коув, и, если ты когда-нибудь вернешься, я без колебаний убью тебя. Ты изгнан из моей семьи в наказание за то, что ты натворил. И ты никогда больше не увидишь нас или наш дом.

Я открыл глаза, потрясенный тишиной, навалившейся на меня со всех сторон. В руке Фокса свободно болтался пистолет, а выражение его лица было разбитым. Он не смотрел на меня, а просто жестом показал, чтобы я уходил, и я посмотрел на Джей-Джея и Роуг, делая вдох, которого не ожидал, что еще смогу сделать. Роуг повернулась в объятиях Джей-Джея, всхлипывая у него на плече, а мой брат смотрел на меня поверх ее головы с потерей в чертах лица, но и с явным облегчением.

Я поднялся на ноги, глядя на Фокса, но он просто отвернулся, и мое сердце разлетелось на куски. Я бросил на них последний взгляд и вернулся в дом, перейдя на бег, направляясь по знакомым коридорам к парадной двери, где был припаркован мой мотоцикл.

Я перекинул ногу через свой «Suzuki» и завел его, моя грудь разрывалась на части, когда я двигался, пытаясь осознать то, что только что произошло. На волне шока от того, что я все еще жив, меня охватила паника от того, как будет выглядеть моя жизнь. Я был изгнан, проклят жить за пределами этого города, и я внезапно понял, что это гораздо худшая участь, чем смерть. Мой пульс бешено забился, когда горе сомкнулось вокруг меня. Фокс понял, что смерть была слишком мягким наказанием для меня, что я заслуживал того, чтобы быть изгнанным из единственного, чего я хотел на этой земле. Я был все равно что мертв, но проклят продолжать жить после всего, что я потерял, и никогда больше не смогу ощутить этого.

Я подъехал к спортзалу «Захватчики», который был закрыт, припарковался перед ним и обнаружил, что у меня дрожат руки, когда я зашел внутрь и зашагал в офис.

Я схватил свою запасную спортивную сумку, стоявшую у стола, и открыл сейф в углу комнаты, засовывая в нее наличные, которые я припрятал там, прежде чем отправиться в раздевалку и взять кучу запасной одежды и кое-какое оружие, которое было у меня в шкафчике. Когда сумка была полна, я бросил ее на пол, заметив свое отражение в блестящем шкафчике, когда закрывал дверцу.

Моя верхняя губа приподнялась, и я ударил по нему кулаком, снова и снова, потому что меня переполняла ненависть к самому себе. Мои костяшки пальцев разбились, и пока я продолжал бить кулаком и оставлять вмятины на металле, по нему размазалась кровь, и я не останавливался до тех пор, пока физически не смог больше этого делать.

Я опустил руку, и кровь потекла на пол, а я сосредоточился на боли, пронизывающей костяшки пальцев, наслаждаясь наказанием. Я должен был умереть, вырваться из этого тела и найти покой. Но вместо этого я здесь, с сердцем, которое желало выпрыгнуть из груди и оставить меня позади. Я не винил его. Я слишком долго игнорировал его, то, как оно билось для Роуг и ни для какой другой девушки, то, как оно билось при виде нее и умоляло меня выбрать правильный путь. Чего я так и не сделал. Я боролся со своими инстинктами и делал ее жизнь еще более трудной, еще более невыносимой, как будто, если бы я мог просто быть значимым для нее, тогда мое существование имело бы значение. Потому что я знал, что она никогда не сможет полюбить меня, поэтому решил вместо этого заставить ее возненавидеть меня.

Я схватил свою сумку, расстегнул ее, достал пистолет, который положил туда, и направился в ванную в конце раздевалки. Лампы дневного света ослепили меня, когда я включил их и снова повернулся лицом к своему отражению в зеркале над раковиной. Я приставил пистолет к нижней стороне челюсти и, не мигая, уставился на неудачника в стекле.

Это то, что ты получаешь. Это то, чего ты заслуживаешь.

Голос моего отца смешался с моим в моей голове.

Слабак.

Ничтожество.

Никто.

Бесполезный.

Жалкий.

Трус.

Покинуть этот город было хуже смерти. Так что, может быть, к этому все и шло: умереть в комнате, провонявшей мочой, посмотреть самому себе в глаза и осознавать, каким ничтожеством я был.

Мой палец лег на спусковой крючок, и я не отвел взгляда. Я посмотрел на него. На того, кто это сделал. Кто это заслужил.

— Чейз? — Безумный голос Роуг наполнил воздух, и мое сердце дрогнуло, когда я опустил пистолет.

Я вышел из уборной и обнаружил ее там, ее лицо все еще было мокрым от слез, а во взгляде читалась паника.

Она подбежала ко мне, столкнувшись с моей грудью и обхватив меня руками, приложив ухо к моему сердцу, как будто хотела убедиться, что оно все еще бьется.

— Я не хотела, чтобы это случилось, — сказала она, задыхаясь, и я подумал, не бежала ли она всю дорогу сюда.

— Почему тебя это вообще волнует? — Пробормотал я, и ее хватка на мне усилилась.

Я не мог вспомнить, когда она в последний раз так прикасалась ко мне, и мне стало интересно, что еще судьба уготовила мне сегодня, чтобы еще больше заморочить голову. Я хотел обхватить ее руками, но они просто повисли, словно налились свинцом, а одна из рук по-прежнему сжимала пистолет.

— Потому что ты Чейз, — прохрипела она. — Ты тот мальчик, который отдавал мне свой свитер, когда мне становилось холодно, мальчик, который пронес меня три мили до города на спине, когда на его байке прокололась шина на утесах, ты тот, кто умел улыбаться, несмотря на всю боль, которую причинял тебе твой отец.

— Ты была единственной, кто заставлял меня улыбаться, Роуг, — признался я, бросая пистолет на ближайшую скамейку. Фокс был прав, смерть была слишком сладким наказанием для меня.

Она подняла на меня глаза, покрасневшие от слез и в то же время ярко-синие. У меня перехватило дыхание, когда я уставился на эту девушку, которая выглядела такой юной прямо сейчас, совсем как та Роуг, которую я любил, когда был ребенком. Мое сердце билось в мощной мелодии, которую оно приберегало только для нее, и я знал, что я недостаточно силен, чтобы больше отрицать его желания. Я был просто никчемным мальчишкой, которому нечего терять.

— Я ненавижу тебя за то, что ты сделал, — сказала она сдавленным голосом, и я обхватил ее лицо ладонями, запустив пальцы в ее волосы.

— Тогда нас таких двое, — прорычал я, запутываясь пальцами в ее прядях.

— Но я и не ненавижу тебя, — выдохнула она, впиваясь ногтями в мой бицепс. — Я не ненавижу тебя так сильно, что это сжигает меня изнутри и воспламеняет.

— Я тоже тебя не ненавижу, малышка, — признался я, потому что какой в этом был смысл сейчас? Я должен был уйти. Для меня все равно все было кончено. Я все еще был зол на нее, зол, что она вернулась, зол, что я испортил ее возвращение, зол, что пытался заставить ее уйти, и зол, что все это время хотел, чтобы она осталась. Она была моей настоящей смертью, эта девушка, это существо, которое жило под моей кожей и высасывало мои силы.

— Десять лет я таил в себе обиду на тебя, которой никогда ни с кем не делился, — признался я грубым тоном. — И я устал цепляться за нее, я устал от того, что она гложет меня и напоминает о том, что я никогда не смог бы заполучить тебя. Потому что теперь я понимаю, что у меня никогда не было и шанса. Меня бы никогда не было достаточно для тебя, малышка. Ты — звезда, сияющая в темном небе, временами кажущаяся такой близкой, но когда я тянусь к тебе, я вспоминаю, что мои ноги все еще прочно стоят в грязи, и ничто этого не изменит.

— О чем ты говоришь? — прохрипела она, слеза выкатилась из ее глаза и покатилась по щеке. Эта девушка не заслуживала слез, особенно из-за меня.

Я вздохнул, чувствуя себя дураком из-за этого. Я должен был забыть об этом давным-давно, так что пришло время покончить с этим. — Я видел вас с Мавериком вместе в ту ночь, когда ты убила Акселя. Мой отец был в ярости, и я отправился в поместье Роузвуд, думая, что смогу немного пожить в летнем домике. Но когда я приехал туда, вы с Риком были там… голые. И я понял, что ты наконец-то выбрала одного из нас.

Ее губы приоткрылись, а брови в замешательстве сдвинулись. — Что? Ты думаешь, мы с Риком тогда были вместе?

— С того места, где я стоял, это было довольно очевидно. И да, мне было очень хреново из-за этого, но я знаю, что сейчас это не имеет значения. Ты все равно с Джей-Джеем, и…

— Ты гребаный идиот, — прорычала она. — Я никогда не была с Мавериком, в тот день мы были голыми, потому что разрисовывали стену баллончиком и краска попала на нашу одежду. Мы переодевались, и да, ладно, мы немного посмотрели друг на друга, потому что мне было любопытно увидеть член, а ему — сиськи, но на этом все. Никаких прикосновений, никаких поцелуев и уж точно никакого траха. В основном это было странно и неловко.

Острый комок образовался у меня в горле, когда я уставился на нее, и это знание овладело мной, когда я увидел правду в ее глазах. — То есть ты так и не выбрала? — Прохрипел я.

— Нет, — отрезала она. — И сейчас я тоже не выбирала. И не собираюсь. Я никому не принадлежу, Чейз.

У меня закружилась голова, когда я уставился на нее, моя реальность изменилась, и я внезапно почувствовал себя гребаным идиотом из-за того, что держал в себе столько гнева из-за этого в течение десяти лет. Впрочем, это не имело значения, в конце концов, она сделала свой выбор. Теперь она хотела Джей-Джея и Маверика, а в какой-то степени, возможно, и Фокса. Я не был настолько глуп, чтобы думать, что она может хотеть и меня, но то, как она смотрит на меня сейчас, заставило меня задуматься, смогу ли я украсть хоть один момент в своей жизни, чтобы узнать, каково это — быть избранным. Это был мой последний шанс, после сегодняшнего дня я больше никогда ее не увижу, так почему бы и нет?

Эта девушка была моим концом, всегда была, и теперь я стоял лицом к лицу со своим падением от ее рук, как и знал, что так будет всегда. Но, может быть, не все это должно было быть таким горьким на вкус.

Я потянул ее за волосы, заставляя поднять на меня глаза, и ее губы приоткрылись от удивления.

Я вынесу всю эту боль и даже больше, если получу этот единственный поцелуй. Только один.

Я грубо поцеловал ее, мои губы были полны требований, которые она не хотела выполнять, и это разозлило меня еще больше. Она прикусила мою нижнюю губу, затем яростно поцеловала меня в ответ, и я прижал ее к шкафчикам позади нее, а мое сердце подгоняло меня, в то время как мой мозг кричал мне остановиться. Но я не мог, я открыл ящик Пандоры и выпускал из него всех своих демонов одного за другим. Если это был конец света, то почему мне казалось, что все мои чертовы мечты сбываются?

Но по мере того, как ее рот двигался в такт с моим, а мой член бешено пульсировал в штанах, хорошее снова уступило место плохому, и внезапно ярость во мне выплеснулась наружу. Я должен был уехать и потерять ее снова. Я должен был попрощаться с Джей-Джеем и Фоксом, но куда мне идти?

— Почему? — Взмолился я, поднимая ее руки над головой и прижимая их к шкафчикам. — Почему я не могу выкинуть тебя из головы? — Потребовал я с рычанием, целуя ее до синяков, пока она вырывалась из моих хватки.

— Чейз, — выдохнула она, когда я свободной рукой задрал ее футболку и провел пальцами по ее бархатной плоти. Она была моим самым мрачным искушением, семью грехами, заключенными в совершенное тело, созданное для того, чтобы погубить меня.

Я провел ртом по ее подбородку и укусил в шею, грубо пометив ее и заставив ее выгнуть бедра и ахнуть. — Я знал, что ты нас погубишь, — прорычал я ей на ухо.

— Ты тот, кто это сделал, — прорычала она в ответ, вырываясь из моих объятий и прижимаясь животом к моему твердому члену, срывая стон с моих губ. Я так яростно желал ее, и хотел брать и брать, пока этот разъяренный зверь во мне не будет сыт. Она была моим врагом и моим концом, любовью всей моей гребаной жизни и единственной девушкой, которую я хотел во всем мире. Но я не мог получить ее, не мог.

— Ты все испортила, — обвинил я, но на самом деле эти слова предназначались мне. Я был виновен, но я хотел наказать мир, и прямо сейчас миром была она. Я провел зубами по ее уху, и она вздрогнула, выгнув спину, а я потерял дар речи, наблюдая за ее реакцией на меня. Действительно ли она хотела меня? Это была фантазия, которую я прокручивал в своей голове тысячу раз, но я всегда ожидал, что реальность будет гораздо больше похожа на то, что она отвергнет меня.

— Пошел ты, — сказала она, задыхаясь. — Ты думаешь, что ты жертва, Эйс, но ты делаешь это с собой. Твой отец живет в твоей голове, и самое время указать ему на дверь.

— Заткнись, — прорычал я в ее плоть, повсюду ощущая запах кокоса, когда я просунул руку в ее лифчик и провел большим пальцем по ее соску. Она застонала, желая большего, и я дал ей это, щипая, потягивая, и причиняя боль, потому что она этого заслуживала. И все же она этого совсем не заслуживала.

— Ты ведешь себя в точности как он, — прорычала она. — Ты хочешь, чтобы я склонилась перед тобой, но я никогда этого не сделаю.

— Я не такой, как он. — Я задрал ее лифчик, кусая ее сиськи и сильно сжимая их ладонями, наказывая ее за эти слова, но она просто застонала, как будто ей это нравилось.

— Да, это так, — выдохнула она. — И тебе давно пора повзрослеть.

— Пошла ты. — Я выпрямился, позволив ее футболке опуститься обратно, когда я схватил ее за подбородок рукой и оскалил на нее зубы. — Ты разрушишь мою семью, призрак. Фокс узнает о тебе и Джей-Джее, и что ты тогда будешь делать?

— Я разберусь, — прорычала она, пытаясь вырвать голову из моей хватки, но теперь она была в моей власти.

— Разберешься? — Я усмехнулся. — Потому что ты не можешь просто идти по жизни без плана, малышка. Думаешь, мне стоит повзрослеть? А как же насчет тебя? Ты все еще живешь, как лист на ветру. Тебе все равно, кто пострадает от твоих действий, потому что маленькая потерянная Роуг не строит планов и не принимает решений, она просто ждет, куда ее занесет, и разбирается с последствиями, когда это произойдет.

— По крайней мере, я не планирую разрушать жизни людей, — прошипела она, и мои пальцы впились ей в челюсть, когда я приблизился к ее лицу.

— Значит, разрушать — это нормально, пока ты не несешь за это ответственности? — Я усмехнулся.

— Отпусти меня, — потребовала она, и я задержался еще на секунду, зная, что стоит мне отпустить ее, и все будет кончено. Я никогда больше не прикоснусь к ней, никогда не буду так близко, никогда не почувствую ее запаха и не вдохну ее. Я бросил на нее последний, тяжелый взгляд и отпустил ее, не сводя глаз с ее лица.

Она откинула волосы за плечи, пытаясь скрыть боль в глазах, когда отвела взгляд, и у меня защемило в груди.

— Роуг… — Попытался я. Пойдем со мной.

— Тебе лучше уйти, — сказала она ровным голосом, продолжая избегать моего взгляда. — Фокс может прийти сюда, искать тебя.

— А как же мы? — Спросил я, и мое лицо вспыхнуло, когда эти слова сорвались с языка.

Она наконец повернулась, чтобы посмотреть на меня, и я увидел в глубине ее взгляда каждый дюйм боли, которую причинил ей.

— Мы? — она глухо рассмеялась. — Нет никаких «мы». — Ты думаешь, я действительно захочу тебя после того, как ты попытался избавиться от меня?

Мое сердце сжалось, и я почувствовал, что сжимаюсь вместе с ним, а по шее разлилось тепло. Я чувствовал себя маленьким, а когда я чувствовал себя маленьким, я чувствовал себя загнанным в угол. Как будто отец снова стоял надо мной. В голове зашумело: мужчина во мне сопротивлялся и не хотел, чтобы его снова видели таким.

— Тогда убирайся нахуй отсюда! — Я заорал на нее, указывая на дверь, и выражение ее лица изменилось, когда она двинулась выполнять мою команду. Но потом она задержалась в дверях и оглянулась на меня с холодной отрешенностью в своих прекрасных голубых глазах.

— Иногда я жалею, что встретила тебя, Чейз Коэн, — прошипела она, затем вышла за дверь и захлопнула ее за собой, оставив меня наедине с этими словами, а мое сердце разлетелось на тысячу острых осколков.

Я поднял свою сумку, затолкал в нее пистолет и натянул кожаную куртку, прежде чем отправиться вслед за ней, обнаружив, что она уже давно ушла. Когда я собрал все свое барахло, я запер спортзал «Захватчики» и бросил ключ на пороге, наплевав на то, что с ним случится, сел на байк и поехал на окраину города.

Я не оглядывался назад, подъезжая к скалам и оставляя позади единственное хорошее в своей жизни.

Я смотрел на дорогу, выстраивая план того, что делать дальше, пытаясь найти цель в этом проклятом мире, и только одна мысль пришла мне в голову. Моя жизнь больше ничего не стоила, так что можно было бы хоть раз использовать это тело и кости на благо, пока я еще брожу по этой земле. У меня был пистолет, и я был готов пролить кровь ради тех, кого любил, так что я выслежу Шона Маккензи и положу конец этой войне, прежде чем она начнется. А если я погибну в процессе, пусть будет так.