Остров Мертвецов

Я откинулась на спинку кресла La-Z-Boy, которое Шон любил использовать как трон, когда бывал здесь, и вздохнула. Он написал мне сообщение, попросив зайти. Ну, «попросив» — это звучит мягковато для полученного мной сообщения «прийди», но все же он сказал мне прийти, и вот я здесь, в красном платье, потому что ему нравился этот цвет на мне, и сижу в одиночестве.

Прошел почти час, но я не стала отправлять ему еще одно сообщение, потому что в этом не было ничего необычного. Он будет здесь, когда придет, а если он передумает и не захочет, чтобы я его ждала, то просто напишет мне снова. И какой бы жалкой это меня ни делало, я знала, что мне просто было все равно, чтобы спорить по этому поводу. Апатия стала моим новым любимым вкусом, и я с легкостью проглатывала ее большую часть времени.

Раздался стук в дверь большой квартиры, и я, слегка нахмурившись, посмотрела в ее сторону. У Шона внизу всегда ошивались его люди — весь этот многоквартирный дом был полон членов его банды, и кто-то всегда следил за приходящими и уходящими. Так что люди просто так не стучали в двери.

— Это Трэвис, — раздался голос снаружи, и я вскочила на ноги при звуке приветствия второго заместителя Шона. Или он был третьим? Может быть, четвертым? Неважно, он входил в элиту банды «Мертвых псов», а это означало, что он крутой. Или это означало, что Шон сказал, что он крутой. Я так и не узнала по-настоящему многих из его людей, поэтому не могу сказать, что у меня сложилось о нем собственное мнение.

— Шона здесь нет, — крикнула я в ответ, продолжая сидеть в кресле.

— Не волнуйся, милая, я могу подождать с тобой, пока он не придет. Мне нужно переговорить с ним, когда он вернется.

Я обдумала свои варианты, затем пожала плечами. Мне было чертовски скучно, а Трэвис был одним из людей Шона, так что я не видела проблемы в том, чтобы мне составили компанию, пока я жду.

Я встала и открыла дверь, улыбаясь Трэвису и отступая в сторону, чтобы впустить его. Он был крупным ублюдком, в нем чувствовалось сочетание мускулов и обилия еды, его кожа была смуглой, а улыбка служила для того, чтобы разбивать сердца. Он приподнял передо мной воображаемую шляпу, и мой взгляд упал на череп, вытатуированный на тыльной стороне ладони, и я ухмыльнулась.

— О, я и не знала, что «Мертвые Псы» принимают в свои ряды джентльменов, — поддразнила я, закрывая за ним дверь и направляясь к холодильнику. У Шона всегда был запас пива, поэтому я достала пару банок пива и бросила одну Трэвису, когда он плюхнулся на диван.

— Ну, а ты вообще что-нибудь о нас знаешь, скрытая девушка? — спросил он, ухмыляясь мне поверх горлышка своей бутылки и делая глоток. — Шон любит скрывать тебя, как будто остальные из нас не понимают, что ты здесь, просто потому что большую часть времени прячет тебя для себя.

— Меня не интересуют «Мертвые Псы», — сказала я, сев на свое место и сделав глоток пива. — Так что у меня не так уж много причин проводить с ними время.

Хотя, честно говоря, я бы не возражала. Мне часто бывало скучно. И, если честно, я чувствовала себя немного одинокой. На самом деле, я даже не помнила, когда в последний раз у меня был кто-то, с кем можно было просто посидеть и выпить пиво…

— Тогда нам не обязательно обсуждать бандитскую чушь, — ответил Трэвис. — Ты можешь рассказать мне о том, как прошел твой день. Ты увлекаешься вязанием или еще какой-нибудь ерундой? Поэтому ты сидишь здесь, когда светит солнце? У тебя есть кардиган, который ты пытаешься закончить для моего мальчика, чтобы он мог надеть его прохладным вечером?

Я громко рассмеялась при мысли о Шоне в вязаном кардигане, и Трэвис улыбнулся мне.

Звук хлопнувшей о стену входной двери заставил меня вздрогнуть, и я резко обернулась, когда вошел Шон, его взгляд перемещался с меня на Трэвиса и обратно, а верхняя губа скривилась в усмешке.

— Ну разве это не похоже на уютную маленькую посиделку? — спросил он с широкой улыбкой, и опасное выражение исчезло с его лица, как будто его никогда и не было. Но оно было.

— Твоя девушка была настолько любезна, что позволила мне зайти и подождать тебя, босс, — объяснил Трэвис, ставя пиво на кофейный столик и поднимаясь на ноги. — Она просто была гостеприимной.

— О да, моя маленькая девочка всегда в высшей степени гостеприимна, — согласился Шон, бросив на меня взгляд, от которого у меня сжался желудок. — Что ты здесь делаешь, Трэвис?

— Я нашел того мудака, которого ты искал. Того, кто украл…

— И где же он? — Спросил Шон с широкой улыбкой, которая не коснулась его голубых глаз, и у меня внутри все сжалось.

— Он на складе. Ты хочешь, чтобы я разобрался с ним, или…

— Нет. Я сейчас весь на взводе. Думаю, мне бы не помешала зарядка.

Трэвис кивнул и направился к двери, а я осталась на месте, надеясь избежать взгляда, которым наградил меня Шон, но я знала, что этого не произойдет.

— Ну же, сладенькая, — сказал Шон, протягивая мне руку. — Думаю, тебе будет интересно посмотреть, что я делаю с мужчинами, которые прикасаются к тому, что принадлежит мне. Не правда ли?

— Конечно, — согласилась я, как будто мне было наплевать на все на свете, поднимаясь на ноги и беря его за руку. Он крепко сжал мои пальцы и потащил меня за собой, когда мы двинулись вслед за Трэвисом, последовали за ним к лифту и спустились на нем на первый этаж.

Шон шутил с ним, и я тоже пыталась расслабиться, улыбаясь вместе с ним, но узел беспокойства в моем животе только затягивался, и я не могла понять почему. Шон никогда не хотел, чтобы я приближалась к его работе, да и я не хотела приближаться к ней. Так какого хрена меня тащили туда?

Трэвис запрыгнул в машину, а меня Шон подтолкнул к задним сиденьям, когда сам сел на пассажирское, и я слушала, как они вдвоем смеются и болтают о всякой ерунде во время поездки. Но не раз Трэвис ловил мой взгляд в зеркале заднего вида, и взглядов, которые он бросал на меня, было более чем достаточно, чтобы усилить мое беспокойство. Он был чем-то обеспокоен, и, учитывая его род деятельности, я была склонна сама испытывать сильное волнение в ответ на это.

Мы выехали из города и попали на старую промзону, Шон открыл мне дверь, снова взяв за руку с крокодильей улыбкой, прежде чем завести меня на темный склад. Он был пуст, заброшен, более чем несколько окон были выбиты, а бетонный пол покрывали лужи воды.

Я заметила нескольких членов «Мертвых Псов» более низкого ранга, болтавшихся вокруг этого места, но они скрылись из виду, когда мы проходили мимо них. Когда мы прошли в основную часть склада, то обнаружили дрожащего мужчину без рубашки, привязанного к стулу, с окровавленным лицом и избитым телом.

Он с хрипом выдохнул и поднял голову, чтобы посмотреть на нас, когда мы вошли, и страх наполнил его опухшие глаза, когда он увидел Шона.

Шон окинул его взглядом, как дикий зверь, жаждущий пищи, прежде чем наклонился и заговорил мне на ухо.

— Если я еще раз поймаю тебя, изображающую шлюху для одного из моих людей, у нас будут проблемы, сладенькая. Поняла?

Возражения вертелись у меня на языке, но один взгляд его голубых глаз велел мне промолчать, поэтому я просто кивнула, и он наклонился, чтобы запечатлеть грубый поцелуй на моих губах, от которого у меня остались синяки и участился пульс.

Когда он отошел от меня, я обнаружила, что Трэвис наблюдает за нами, выглядя немного смущенным, но не говоря ни слова. В конце концов, он был солдатом, а Шон командиром. В историях, подобных моей, не было белых рыцарей.

Парень, который был привязан к стулу, начал кричать, когда Шон повернулся к стене, где была разложена куча инструментов и ножей, и у меня возникло ощущение, что в этом месте часто происходили подобные вещи.

Я не дрогнула, когда он взял топорик и начал вращать его в руке, а его улыбка становилась только шире, от того, как парень кричал и бился на своем стуле. В конце концов, смерть привела меня в это место, и я видела достаточно крови, когда убивала Акселя, чтобы знать, что мне не нужно бояться ее, если только она не пришла за мной.

Шон кружил вокруг своей жертвы, как акула в воде, когда в ее власти был раненый тюлень, а я просто наблюдала, как он насмехался над ним. Я не знала, заслужил ли этот человек свою смерть или нет, но я ничего не могла с этим поделать. Поэтому, когда Шон начал «танцы с бубном» вокруг чувака, спрашивая его, всерьез ли он верил, что ему сойдет с рук кража у него, я просто унеслась в то место в своей голове, где светило солнце и волны разбивались о золотой песок. Я услышала крики чаек, почувствовала вкус соли на языке и почти вспомнила, каково это — по-настоящему ярко улыбаться, как это солнце.

Шон начал размахивать топором, и парень перестал кричать задолго до того, как он закончил с ним. Я наблюдала за резней без тени эмоций на моем лице, чувствуя, что взгляд Трэвиса не раз останавливался на мне, но на самом деле не имело значения, что он думал обо мне или о моей реакции. Было приятно ненадолго завести друга. Но я сомневалась, что мы снова потусуемся в ближайшее время.

Шон бросил окровавленный топорик на пол с громким стуком, когда металл ударился о бетон, и повернулся к нам, дико ухмыляясь, а его лицо и тело были забрызганы кровью. Трэвис стоял на месте, пока он приближался к нему, и даже не вздрогнул, когда кулак Шона врезался ему в лицо.

— Если я снова вижу, как ты подкатываешь к моей девушке, то смерть этого засранца покажется тебе просто сном наяву.

— Да, босс, — согласился Трэвис, сплевывая кровь изо рта и бросая на меня взгляд, прежде чем снова опустить глаза.

Да, количество моих друзей определенно только что упало до нуля.

Я вспомнила эпизод «Могучих Рейнджеров», где Зеленый Рейнджер был в плену у Риты Репульсы, и он был таким грустным, бессильным и все такое прочее. Но все обошлось. С другой стороны, у меня не было других Могучих Рейнджеров, которые пришли бы мне на помощь, так что, вероятно, мне просто нужно было разобраться с этим самой.

Шон взял меня за руку и потащил обратно со склада, а кровь человека, которого он только что убил, все еще была влажной на его коже.

— Знаешь, почему было так важно, чтобы этот ублюдок умер именно от моей руки, сладкие щечки? — небрежно спросил он, и я пожала плечами.

— Чтобы все знали, что случается с теми, кто переходит тебе дорогу», — предположила я.

Наверное, мне следовало испугаться, закричать, убежать, или даже не знаю, что еще сделать, но, когда я думала о том, чтобы сбежать отсюда, от Шона и от всего этого, я просто знала, что везде будет одно и тоже. Снова и снова, и так будет продолжаться вечно. От одного дерьмового городка к другому, от одной группы мудаков к другой. Раньше я убегала в надежде найти дом. Или просто потому, что понимала, что место, где я нахожусь, не то. Но я больше не видела в этом смысла. Нежеланные не находили дома, потому что нам нигде не было места. И, по крайней мере, Шон хотел меня. На данный момент. Это было лучше, чем альтернатива вернуться на улицы. Кроме того, «лучше» — понятие неуловимое. И оно не относилось к таким людям, как я, и к той жизни, которую нам пришлось выбрать.

— Тогда давай, сладенькая, — прорычал Шон. — Я позволю тебе напомнить мне, почему мне нравится держать тебя рядом, и тогда мы сможем забыть об этой маленькой размолвке.

— Уже забыла, — согласилась я, когда мы вышли обратно на улицу.

Шон ухмыльнулся, затем толкнул меня на колени рядом с машиной Трэвиса, и я поняла, что он имел в виду — прямо сейчас, пока он все еще был покрыт кровью того парня и чувствовал кайф от убийства. Я колебалась, и он склонил голову набок, глядя на меня, ожидая моего следующего шага. Возможно, мне следовало убежать. Но мое сердце снова бешено забилось, и, несмотря на то, что какая-то часть меня понимала, что все это хреново, в кои-то веки я действительно что-то чувствовала. Немного страха и шока, но это было нормально, потому что это было лучше, чем бесконечная пустота, в которой я обычно существовала.

Поэтому я одарила Шона знойной улыбкой, позволила своему взгляду пробежаться по его мускулистому телу, а затем задрала юбку, чтобы тоже получить удовольствие от этого.

Я расстегнула его ширинку и взяла его член, как хорошая девочка, затем начала ласкать себя, а в моей голове сияло солнце, разбивались волны, и я почти почувствовала вкус счастья.

Мне захотелось закричать, когда я вспомнила ту девушку. Ее фальшивые улыбки, пустое сердце и ее никчемную гребаную жизнь.

Чем дольше я была вдали от нее, тем яснее я видела ее, и я чертовски ненавидела это. Шон обычно смеялся над тем, насколько я была сломлена. А я улыбалась ему, потому что меня это не волновало. Но теперь мне было не все равно. Мне было не все равно, и было слишком поздно исправлять ее. Но это не означало, что я и дальше собираюсь оставаться ею. Она была моим маленьким постыдным секретом, который я не хотела, чтобы кто-то видел. Но Шон знал, и именно такой он меня считал, но он ошибался. И я была полна решимости показать ему это, когда он, наконец, встретит свой конец от моей руки.

Фокс все еще орал наверху, и время от времени Джей-Джей или Чейз вмешивались, но в основном с ним переругивался Лютер. Я не могла услышать многого из их разговора, из-за того факта, что меня заперли в долбаном подвале, пока они решали, что со мной делать.

Но я сказала Фоксу. Я сказала им всем. Шон был моим. Он владел мной слишком долго, и я хотела сама забрать у него эту часть себя. Они не имели права пытаться держать меня подальше от него, и я была полна решимости стать той, кто в конце концов спустит курок. Однако до этого мне, вероятно, понадобится несколько уроков обращения с оружием, потому что «навести и выстрелить» не сработало так, как я надеялась.

— Хватит! — Взревел Лютер. — Эта девчонка была проблемой для тебя всю твою гребаную жизнь, с меня хватит.

Дверь наверху лестницы с грохотом распахнулась, и я невольно вздрогнула, когда Лютер спустился по ней прямо ко мне, а Фокс и остальные последовали за ним по пятам.

— Держись от нее подальше, — предупредил Фокс, и мои глаза расширились, когда он вытащил гребаный пистолет и направил его в голову своего отца, а в глазах у него не было ничего, кроме холодной злобы. — Я больше не какой-то ребенок, которого ты можешь просто заставить подчиняться. Десять лет назад ты забрал ее у меня, но этого больше не повторится. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы гарантировать это.

Джей-Джей и Чейз, казалось, не могли подобрать слов, но их позы говорили о том, что они поддерживают Фокса в этом вопросе. Если он нажмет на курок, они будут рядом с ним.

Лютер выгнул бровь, глядя на своего сына, а затем медленно повернулся и снова посмотрел на меня.

— Эта девушка сведет тебя в могилу, — сказал он низким голосом, от которого у меня по спине пробежали мурашки. — Если ты будешь продолжать в том же духе, пытаясь заставить ее подчиниться твоему представлению о том, что для нее лучше, тогда я уже вижу, к чему это приведет. Ты не сможешь удержать ее, если будешь продолжать пытаться контролировать, сынок.

— Я пытаюсь защитить ее, — прорычал Фокс, и Лютер кивнул.

— Да. Но я не думаю, что ей нужна защита. Так ведь? — Он кивнул мне подбородком, и я стиснула зубы, гадая, не приведет ли мой ответ к моей смерти, но все равно сказала это.

— Мне надоело, что меня заставляют плясать под чужую дудку, — ответила я. — Я хочу хоть раз в своей гребаной жизни контролировать свою судьбу, а не просто убегать.

— Ты это слышал, Фокс? — Спросил Лютер, оглядываясь на своего сына, который, казалось, был чертовски близок к тому, чтобы нажать на курок. — Ты слушаешь девушку, когда она говорит?

— Мы с Роуг сами разберемся…

— Нет, — рявкнул Лютер так внезапно, что я была почти уверена, что все мы вздрогнули, и, наверное, было чудом, что Фокс не нажал на этот чертов курок. — Твой способ не работает. Но у меня такое чувство, что есть кое-что, что должно сработать, если я все же хочу когда-нибудь вернуть своих мальчиков. Итак, вот что я хочу предложить. Тебе нужна голова Шона Маккензи, дикая кошка?

Его вопрос был адресован мне, и я удивленно вскинула бровь, но ответ последовал достаточно быстро. — Да, — твердо сказала я.

— Что ж, его смерть причитается «Арлекинам». Поэтому я не могу просто так отдать его тебе. — Моя верхняя губа изогнулась, но он еще не закончил. — Нет, если только ты не одна из нас.

— Что? — Спросил Чейз, ахнув, в то время как Джей-Джей выдохнул: — Нет, — а Фокс просто перевел свой разъяренный взгляд со своего отца на меня, все еще направляя этот гребаный пистолет в голову отца.

— Вам, парни, лучше заткнуться, если не хотите, чтобы я принял меры против вас. Сегодня девчонка забралась в твой грузовик, Фокс, и это значит, что провал этого дерьмового шоу на твоей совести. Теперь дай девчонке выговориться. Я хочу услышать, как много значит для нее убийство этого ублюдка.

— Я хочу его смерти больше, чем, черт возьми, чего-либо еще, — сказала я, не нуждаясь в дальнейших комментариях. — Она причитается мне. Черт, мне много чего причитается, но месть, блядь, стоит на первом месте в моем списке, и сейчас он — тот мудак, которому я больше всего хочу отомстить. Так что я сделаю все, что потребуется, чтобы он получил по заслугам, что бы ты ни говорил.

— Хорошо, — ответил Лютер, хлопнув в ладоши, как будто мы только что что-то уладили, но я так и не поняла, что именно. — Тогда ты можешь стать одной из нас прямо сейчас. Это значит, что мой сын больше не сможет держать тебя взаперти в этом доме, потому что я могу приказать тебе уйти. «Арлекины» подчиняются мне, а не ему, так что, если ты в деле, ты больше не будешь под его защитой. Ты будешь членом моей армии и будешь находиться под моим командованием, а не под его. Тогда, возможно, у вас двоих будет шанс разобраться в своем дерьме без его гребаной ярости, окрашивающей воздух.

Я уставилась на него, не зная, что, блядь, сказать. Я ненавидела «Арлекинов». Я никогда не хотела быть частью какой-либо банды, и у меня все еще было твердое намерение сбежать из этого места, как только я смогу заполучить в свои руки остальные ключи от этого гребаного склепа. Но когда мой взгляд переместился на медово-карие глаза Джей-Джея, мое сердце ухватилось за эту идею, и мне пришлось бороться с желанием забыть об этом. Забыть обо всем этом. И просто… остаться.

Блядь. Эти парни снова проникли мне под кожу, и я даже не знала, как начать избавляться от них. И хотела ли я вообще этого еще.

Но что я действительно знала, так это то, что я хотела смерти гребаного Шона, и меня тошнило от того, что Фокс запирал меня в этом гребаном доме. И, похоже, Лютер хотел предложить мне альтернативу.

— Вступить можно только пролив кровь, — сказала я, не уверенная, почему это было первое, что пришло на ум, но так оно и было. И я не была готова убить какого-то случайного мудака только для того, чтобы получить членство в их дурацком клубе.

— Я уже знаю, что в тебе есть убийца, — ответил Лютер, и улыбка тронула уголки его губ. — То, как ты расправилась с Акселем десять лет назад, доказало это. А если тебе нужен официальный повод для присяги, то Шон может стать твоей целью.

— Нет, — прорычал Фокс, но мы с Лютером проигнорировали его. Прямо сейчас это касалось меня и отца Фокса, и это было мое решение.

— Я не собираюсь ради тебя причинять боль случайным людям. Или торговать наркотиками, или что-то в этом роде, — сказала я. — Я ввязываюсь в это, только потому что хочу смерти Шона. Я могу договориться с тобой о взносах, но выбор работы остается за мной.

Лютер пожал плечами. — Мне не нужны новые солдаты для пополнения рядов. У тебя есть полная свобода действий, чтобы преследовать этого мудака так, как ты считаешь нужным. Кроме того, ты знаешь, чего я на самом деле хочу от тебя. Дай мне это, и я больше никогда ни о чем тебя не попрошу.

— Какого хрена ты обсуждаешь это так, словно это произойдет? И какого хрена ты от нее хочешь? — Сердито потребовал Фокс, все еще размахивая пистолетом, но никто больше не обращал на это внимания. И ни я, ни Лютер не ответили на его вопросы.

— В «Арлекины» доступ девушка закрыт, — вставил Джей-Джей, его испуганный взгляд встретился с моим, и я поняла, что он не хотел этого для меня. Но это был не его выбор. И не их. Кроме того, сделка Лютера казалась мне чертовски привлекательной. Да и яйца у меня были больше, чем у многих мужчин, которых я встречала, так что я была уверена, что отсутствие члена меня не остановит.

Чейз выглядел так, будто у него вот-вот лопнет пульсирующая вена на виске, и я готова была поспорить, что его зубы превратились в пыль от того, с каким трудом он сдерживал свои слова.

— Это твои условия? — Спросила я, встретившись взглядом с Лютером, игнорируя трех других придурков в комнате. — Ты не будешь пытаться навязать мне кучу рангового дерьма и не начнешь раздавать приказы, как только Шон умрет и я дам тебе то, что ты хочешь?

— Даю тебе слово, — сказал Лютер с хищной улыбкой, которая говорила, что я только что попала прямо в его ловушку, но мне было все равно. Он предлагал мне голову Шона на блюдечке, а также свободу от этого дома. Единственной загвоздкой была невозможная реальность, в которой, по его мнению, я могла бы воссоединить Фокса и Маверика, но я не собиралась об этом беспокоиться. То, что я назову себя «Арлекином», никак не повлияет на мою способность убегать, а у Лютера, возможно, и большая досягаемость, но я смогу сбежать дальше и быстрее, чем он когда-либо сможет меня догнать, если придется. Так что, в общем, это было похоже на сделку, от которой, я была бы полной идиоткой, если бы отказалась.

— Тогда я в деле, — согласилась я, в тот же момент, когда Фокс крикнул: — Нет! — И Чейзу пришлось схватить его за руку, чтобы он не бросился между мной и своим отцом.

Но ни одному из нас не было дела до того, что Барсук скажет по этому поводу.

— Сдается мне, тогда тебе потребуется новая татуировка, — промурлыкал Лютер.

— Какого черта ты ему пообещала? — взмолился Фокс, а его глаза горели от страха.

— Это касается только нас с ним, — сказала я, вздернув подбородок, и его брови сошлись на переносице, когда он понял, что я никогда не скажу ему. Он все равно отверг бы эту возможность, а если быть до конца честной, я не была уверена, что это вообще возможность. Но дело было не в этом.

Он перевел яростный взгляд на своего отца, и его верхняя губа приподнялась от ненависти. — Я знал, что ты никогда просто так не позволишь ей остаться здесь, — выплюнул он. — Лютер Арлекин всегда должен получать свой фунт плоти, не так ли? — Он повернулся спиной к отцу, и Лютер посмотрел ему вслед с напряженным выражением лица и тоской во взгляде.

Он перевел этот взгляд на меня, и я увидела, что он возлагает свои надежды на воссоединение семьи на мои плечи. Я чувствовала, как они давят на меня тысячей тонн.

Было ли у меня ощущение, что я только что приняла глупое решение? Возможно. Но собираюсь ли я теперь отказаться от него? Это было чертовым «нет». Даже Зеленый Рейнджер был вынужден на некоторое время перейти на темную сторону, и это пошло ему на пользу. Так что я решила, что со мной тоже все будет в порядке. И мне оставалось только смириться с яростным взглядом Барсука после того, как я сделаю себе новую блестящую татуировку «Арлекинов», - все равно он уже ни черта не сможет изменить.