Плавать с дельфинами

Глава одиннадцатая

— Вот в этом заливчике можно прекрасно понырять с маской. — Бен улыбнулся, глядя на Пандору, выглядевшую несколько неуклюже в своих голубых ластах. — Тебе в них удобно?

Пандора переступила с ноги на ногу.

— Нормально, — ответила она. — Хотя сейчас я чувствую себя настоящим моржом.

— Не страшно. В воду заходи задом. Потом падай на спину и не бойся, здесь совсем мелко.

Пандора, держа в руках маску и трубку, сделала два неуверенных шага назад и с плеском опрокинулась в тихую воду залива. Расхохотавшись, она поднялась.

— Так я, пожалуй, всех тут распугаю. Не на кого будет смотреть.

— Ничего, вся здешняя живность быстро вернется обратно. — Бен сосредоточенно плюнул раз-другой на стекло своей маски. Заметив удивленный взгляд Пандоры, он объяснил. — Слюна не дает маске запотевать. Попробуй и ты сделать то же. — Бен надел маску и подошел к Пандоре. — Дай я тебе помогу. Главное — не паникуй. Просто дыши ртом и все. Вдох-выдох, поняла? — Пандора кивнула. — Теперь я дам тебе трубку, зажми вот этот резиновый раструб зубами. Продолжай дышать ртом: вдох-выдох.

Взявшись за руки, они пошли туда, где было глубже.

— Видишь, вода нам уже до пояса. Наклони голову, опусти маску в воду. Так, теперь вдохни через трубку.

Пандора была потрясена увиденным: целая флотилия пурпурно-полосатых рыбешек сновала между ее ног.

— Чудесно! — воскликнула она и чуть не захлебнулась соленой морской водой. Закашлявшись, сорвала маску.

— В следующий раз ничего не говори, просто подними вверх большой палец.

— Хорошо, этот урок мне будет просто запомнить.

Пока что Пандоре все нравилось. Она боялась моря не так сильно, как ожидала. Да и бояться, собственно, было нечего — вокруг под ногами виднелся лишь чистейший белый океанский песок.

Бен обнял ее за талию и заставил лечь на живот.

— Теперь попытайся удержаться на плаву. Просто оставайся на поверхности и смотри вокруг.

Сначала Пандора видела одни камни да подводные скалы. Стайка полосатых рыбешек куда-то исчезла. Лишь спустя некоторое время она вдруг разглядела прямо под собой какое-то плоское, в складках кожи и песка существо. Большой глаз странного существа глядел прямо на Пандору. Резко выпрямившись, она подняла голову над водой.

— Глаз, — еле выговорила она и содрогнулась, — как у моих рыбок.

Бен взял ее за руку, притянул вниз, к воде.

— Да посмотри внимательнее. Это всего-навсего спрятавшийся в песок детеныш камбалы. Вреда от него не может быть никакого. И бояться его нечего.

Пандора нервно вздохнула.

— Я знаю, — призналась она, — но он напомнил мне рыбок, которые у меня были. Я знаю, что с ними случилось нечто ужасное. Но никак не могу вспомнить что именно. И это нечто все время дает о себе знать и путает меня снова и снова.

— Давай попробуем еще разок, Пандора. Торопиться нам некуда, у нас куча времени.

Она опять послушно легла на воду, попробовала оттолкнуться ластами. Медленно, в сопровождении Бена, плывшего рядом с ней, двинулась вперед вдоль подводной стены, образованной остатками коралловых колоний. Пандора не сразу решилась покинуть покой прибрежной мелководной лагуны, остановившись было у ее ворот, но Бен крепко взял женщину за руку и увлек за собой, дальше в море. Здесь было уже поглубже. Снизу на Пандору с удивлением уставился целый косяк ярких голубеньких рыбок. Причем, как стало понятно, рыбки плавали на значительной глубине у самого дна и были до ее появления заняты тем, что выкапывали себе какой-то корм на песчаной косе, лежавшей между двумя коралловыми отрогами. Зрелище произвело на нее впечатление, и она замахала руками, показывая Бену на голубых рыбок.

— Это пятнистые рыбы-попугаи, — сообщил он ей, когда они на секунду подняли головы над водой. — А теперь следи за мной.

Он сделал глубокий вдох, задержал дыхание и нырнул вниз, прямо в косяк рыб. Балуясь, Бен лег на дно, на песок. Испуганный косяк вернулся вскоре на прежнее место кормежки. При этом рыбки проплывали в каких-то сантиметрах от человека, едва не касаясь его плавниками. «Поразительно! Он чувствует себя здесь совсем как дома, — размышляла Пандора. — А я неуклюжий пришелец».

Поправив маску, она сделала несколько гребков в сторону. Вдруг заметила далеко в глубине, у самого дна, плоскую треугольную рыбу с длинным, похожим на хлыст, хвостом. Пандора чуть было не запаниковала. Дыхание ее участилось. Но все же ей удалось взять себя в руки, принять прежнее положение. Она посмотрела назад, туда, где был Бен. Тот как раз подплывал к ней. Пандора опять взглянула вниз. Скат — она узнала пятнистого орлового ската по одной из красочных опознавательных таблиц, что рассматривала как-то в хижине у Бена, — даже не шелохнулся.

Пандора сделала несколько взмахов ластами и оказалась прямо под скатом. Женщина и рыба уставились друг на друга. К своему удивлению, Пандора обнаружила, что рыбьи глаза имеют голубой цвет. Еще больше ее удивило то, что взгляд ската выражал полнейшее понимание, казался ясным и осмысленным. Через довольно продолжительное время большой скат, в последний раз глянув в ее сторону, отплыл в тень, взмахивая плавниками-крыльями.

Женщина вынырнула, вся сияющая от удовольствия.

— Ты видел его? — спросила она.

Бен кивнул. Он откинул маску на лоб.

— Это мой давний друг. Я его зову Человечий Скат. Потому что он уж очень похож на человека.

— Удивительное существо!

Пандора легла на спину. Качаясь на теплых тихих волнах, чувствуя негу, приятную слабость в теле и мыслях, она думала о потерянных ею годах, прожитых совершенно бездарно, вдали от счастья. Больше терять время Пандора была не намерена.

Одновременно они с Беном повернулись на живот и тихо двинулись назад к входу в мелководную лагуну. Бен впереди, а следом за ним Пандора. Отлив слегка удерживал ее, но не особенно мешая плыть вперед.

И вдруг она увидела длинные нити темно-зеленых водорослей у стекла маски, почувствовала, как они коснулись ее тела. И далекая забытая боль в одно мгновение всплыла в памяти. Пандора вспомнила наконец, что случилось тогда с ее золотыми рыбками. Она не выдержала, сорвалась, как и тогда, много лет назад, заколотила в истерике руками по волнам, глотнула воды раз, другой. Контролировать себя Пандора уже не могла, лишь чувствовала, что Бен, ухватив ее крепко за шею, тащит за собой к берегу. Женщина отчаянно сопротивлялась, вырываясь из его объятий. Она боролась не с Беном, а с рекой, с той рекой, что текла в ее детстве позади железнодорожной станции и питала водой через систему бесчисленных труб, вентилей и фильтров вечно изнывающие от жажды паровозы. Вода в этой реке детства была белой, особенно к осени, и несла с собой горы пустых жестяных банок и использованных презервативов. По берегам реки обитали полчища крыс. Пандора ненавидела эту реку и никогда даже близко к ней не подходила.

И вот однажды, холодным ноябрьским днем, Моника вдруг принялась ни с того, ни с сего ругать ее за грязь и беспорядок в комнате.

— Я уберу, когда вернусь из школы, ма, — сказала тогда Пандора, — у нас сегодня контрольная по математике, я опаздываю. Придется повторять все в автобусе по пути в школу.

Уставившись в спину уходящей дочери, Моника вдруг заявила:

— А все потому, что ты слишком много времени тратишь, наблюдая за этими своими рыбешками.

Но Пандора не слышала, она уже бежала к автобусу. Укрывшись в безопасности его салона, девочка вытащила учебник математики и углубилась в повторение. Математика вообще трудно ей давалась. Вот английский шел гораздо легче.

Тот день в школе оказался каким-то особенно трудным. Долгим получился и путь до дома. Пандора услышала, что мать хозяйничает на кухне. Не заходя туда, Пандора вбежала в свою комнату, бросила портфель и тут только заметила, что банки-аквариума нет на обычном месте. Она пропала вместе с рыбками, которые с такой любовью в глазах встречали Пандору каждый вечер.

— Ma! Где мои рыбки? — закричала Пандора, врываясь на кухню.

Мать склонилась над духовкой. Ее волосы были аккуратно уложены и скреплены фиксирующим лаком. В руках, как в когтях, она держала пустую форму для пирогов.

— Я выбросила эту дрянь, Пандора. Зима наступает, и иметь в доме всякую гниль да вонючий корм было бы просто вредно для здоровья, — сказала Моника с непроницаемым лицом. Но девочка все же заметила искру беспокойства в ее глазах.

— Ты их выбросила? Куда?

Мать махнула рукой в сторону заднего двора.

— Ну, туда, где канализация выходит в реку.

Пандора схватила ее за руку и потянула из кухни во двор. Раздраженно хмурясь, Моника тем не менее последовала за дочерью.

— Ты всегда была дикаркой. И когда-нибудь это плохо для тебя кончится, — приговаривала она.

Ничего не слыша, Пандора неслась к реке. Добежав до того места, где в реку выходила труба слива, она остановилась. Из трубы шел отвратительный серый поток, напоминающий цветом грязное нижнее белье или нестираный сопливый платок.

— Вон она, твоя банка. — Моника ткнула пальцем в сторону одного из сгустков грязи и тины.

С трудом разглядев банку с рыбками, увязшую на дне реки, Пандора бросилась в воду и, с головой опустившись в мразь и вонь, попыталась достать пальцами до банки. Ей пришлось долго сражаться со щупальцами гнилой травы, глотать поганую воду, но в конце концов она все же добилась своего. Вынырнув, Пандора стала отчаянно загребать одной, незанятой рукой, пытаясь хоть как-то остаться на плаву. Второй рукой она держала банку, еще не зная, что она пуста.

Моника же все это время бегала взад-вперед по берегу и причитала:

— Святая Богоматерь! И это — моя дочь! Что же это она удумала! Прости, Боже, ей этот грех!

Обнаружив наконец, что банка пуста, Пандора выпустила ее. Все для нее вдруг потеряло смысл. Она почувствовала, что погружается в воду, отвратительные скользкие стебли сорняков и гнилых водорослей окутывают ее лицо. Она открыла глаза, но совершенно не испугалась. «Если бы я могла сейчас умереть, — думала Пандора, — я была бы счастлива. О Боже, мне не нужна такая жизнь! Я не хочу жить».

Пандоре показалось, что прошли многие часы. Когда грубые руки коснулись ее лица, повернули голову набок, она поняла, что лежит на лавке. Ее начало рвать так сильно, что казалось, это никогда не кончится. При этом она видела лишь дружелюбно «улыбающуюся» ей вскрытую консервную банку из-под томатного супа «Кэмпбелл». Затем девочка заметила, как к ней склонилась длинная фигура отца.

— Милая ты моя, зачем ты это сделала?

Он поднял ее и понес домой. С насквозь промокшей школьной формы ручьями стекала вода.

— Я куплю тебе еще двух рыбок, — обещал отец, укладывая дочь в постель после горячей ванны.

— Мне ничего больше не надо, — ответила Пандора.

В ту ночь к Богу не было обращено ни одной молитвы с маленькой кровати в домике у железнодорожной станции. А то место, где стояла банка с рыбками, так и осталось навсегда пустым.

— Пандора, перестань брыкаться.

Наконец до ее помутневшего от ужаса сознания стали доходить призывы Бена.

— Пандора?

Она почувствовала, как он заставил ее встать на оказавшееся вдруг под ногами дно, как сорвал с нее маску. Бен крепко обнял ее и замер, ожидая, когда слезы перестанут сбегать по ее щекам.

— И ты бросилась в воду только для того, чтобы спасти этих рыбешек^?— спросил Бен после того, как Пандора все ему рассказала.

Она кивнула.

— Я знаю, в это трудно поверить. Но, кроме отца и этих рыбок, у меня никого тогда не было. И они тоже любили меня. Так, что мне иногда казалось… я, наверное, не смогу этого объяснить. В общем, ту любовь, что я должна была бы обращать на мою мать, я обращала на рыбок. Понимаешь? И, когда я возвращалась из школы, только рыбки были рады моему приходу. Они начинали шевелить хвостиками и носиться по банке. Я и говорила-то в основном с рыбками, потому что мать либо занималась своей прической, либо пропадала у соседей. Дома мне просто не к кому было обратиться. Да и вообще мать была против живности в доме. Она говорила, что у нее аллергия на всех домашних животных.

— Но теперь-то с тобой все в порядке. — Бен еще крепче обнял ее. — И, пожалуйста, не пугай меня так больше, Пандора. А если что-то будет тебя беспокоить, сразу расскажи мне.

Они выбрались на скалы и улеглись под палящим солнцем. Всплывший в памяти ужасный эпизод странным образом поднял настроение Пандоры — часть преследовавших ее страхов вдруг улетучилась. Это происшествие вовсе не было неконтролируемой истерикой с ее стороны — «припадком», как назвала бы случившееся Моника. Это была нормальная реакция на страшное событие, происшедшее когда-то.

«Теперь я буду плавать в этих темных черепашьих водорослях каждый день, — дала себе слово Пандора. — В конце концов, я сюда приехала для того, чтобы плавать, плавать с дельфинами».