Плавать с дельфинами

Глава тридцать вторая

Последний звук, который запомнился Пандоре, были удары барабанов Горусов, уносимые куда-то вдаль морским бризом, гулявшим меж кустов розмарина, плотно обступавших вход в пещеру. Ее глаза слипались, но время от времени она все еще могла приоткрывать их, и тогда взгляд неизменно падал на ее звезду, светившую во мраке ночи. Пандора чувствовала, что лежит на мягком песке, а голова ее покоится на подушке, набитой дикими травами. От нее теперь требовалось только одно — расслабиться, поддаться наплывавшим воспоминаниям, унестись назад, в прошлое, и развязать узел своих отношений с Ричардом.

Первое воспоминание, пришедшее к ней, не было связано с Ричардом или с их совместной жизнью. Оно было очень болезненное и волнительное. Пандора вспомнила себя маленькой девочкой, стоящей на коленях в грязной холодной ванне. Сзади нее плавал какой-то большой предмет, похожий на кусок дерева. Ее голова едва возвышалась над краем ванны, и поэтому, чтобы не опрокинуться навзничь, Пандора изо всех сил цеплялась за этот край. Но гораздо больше ее пугал какой-то странный, преследовавший ее предмет в воде. Пандора громко закричала, и тогда две руки грубо подхватили ее и, подняв из ванны, поставили на пол. Потом одна из этих рук залет та ей сильную пощечину, и оказавшаяся рядом мать прокричала: «Ах ты маленькая дрянь! Посмотри, что ты наделала!»

Девочка села на пол, наблюдая, как мать выудила эту штуку из ванны, бросила в туалет и спустила воду. Именно с этого момента Пандора стала считать, что она нечиста.

«Так, может, именно с этого момента началась неудачная история моих отношений с Ричардом?» — подумала Пандора. Детское воспоминание так вдруг расстроило, что она не выдержала, приподнялась на локтях и отпила несколько глотков напитка, что Джанин поставила около ее подушки. Пандоре хотелось, чтобы сновидения, посещавшие ее в пещере, были понятными и последовательными, а не такими отрывочными, мучительными, как первое. Напиток успокоил ее, она опустилась на подушку и сразу же увидела следующий сон.

Она в своей комнате, в Айдахо. На ней узкая черная юбка и белая блузка, в ушах — дорогие бриллианты. Сидит в вертящемся кресле перед коричневым письменным столом викторианского стиля. Это уже совсем из другой эпохи. Пандора поняла, что теперь она видит не картины детства, а события, происшедшие гораздо позже. От волнения дыхание Пандоры стало глубже.

Снаружи за входом в пещеру внимательно следили несколько пар глаз. Здесь была Джейн, успешно преодолевавшая сон и довольная тем, что наконец смогла не только быть свидетельницей страданий Пандоры, но и помочь ей. Здесь же, неподалеку, находилась и старая мисс Мейзи, рассчитывавшая, наверное, использовать свое ведьмино искусство, если вдруг лечившие американку своими чарами добрые волшебницы потеряют пациентку, позволив ей, например, по неосторожности, сорваться с утеса.

— …Миссис Сазерленд — моя клиентка, мистер Таунсенд. У нее не было и нет необходимости обращаться в прессу. Тем не менее она решила все же дать одно интервью. Правда, текст его может быть отозван до того, как ваша газета его использует.

Говоривший это Винсент Сингер являлся адвокатом Маркуса, а заодно и одним из участников порнографических мероприятий. Пандора вглядывалась в его лицо. У мистера Сингера был вытянутый смуглый подбородок. Маленькие усики прикрывали верхнюю пухлую губу. Над подбородком нависал длинный хищный нос. Глаза маленькие и слишком широко посаженные, левый глаз немного косил, упираясь прямо в ухо сидевшего напротив Ричарда. Но больше всего портили и без того неприятное лицо мистера Сингера его грязные неровные зубы, то и дело показывавшиеся из-за толстых губ. Зубы эти напоминали Пандоре оскал старой собаки, одной из тех тощих, оборванных, крадущихся животных, что вечно скрываются по закоулкам и, скалясь, провожают торопящихся мимо прохожих. Мистер Винсент Сингер всегда походил на человека, который только что съел кучу дерьма. «Такого же дерьма, как и я», — грустно усмехнулась Пандора и перевела взгляд на Ричарда.

— Меня зовут Ричард Таунсенд. — Ричард протянул белую крепкую руку и пожал ладонь Пандоры, мягкую, слабую, с прекрасно обработанными ногтями. Да, это был именно тот человек, с которым она встретилась однажды в бостонском театре, куда приезжала как-то с Маркусом. Очевидно, желая в присутствии адвоката Маркуса не выходить за рамки формальной вежливости, Ричард обращался к ней с уважительным дружелюбием незнакомца.

— Я рад, что вы решили поговорить об этом деле именно со мной. — Он почесал затылок. — Для такого простого парня, как я, вся эта история выглядит весьма запутанно.

Пандора знала, что мистер Сингер мог себе позволить и в дальнейшем вот так сидеть за столом, сохраняя на лице выражение полной невинности. Ведь самого его, в конце концов, так никто никогда и не поймал на месте преступления.

«Я уверена. — думала Пандора, — что весь этот скандал приведет лишь к тому, что Маркус на какое-то время прекратит свои гадкие занятия. А потом все вернется на круги своя…»

«Ты же была одной из нас, Пандора. Ведь ты сама домогалась Маркуса. Ты сама согласилась на групповые курсы лечения. Именно ты дала согласие на то, чтобы путем сексуальных страданий справиться с властью, которую имели над тобой подсознательные воспоминания. Так почему же тогда ты садишь теперь вот тут и готовишься рассказать этому человеку кучу вранья о том, какая ты у нас несчастная да невинная? Никакая ты не невинная. Ты активно во всем этом участвовала». — Все эти мысли Пандора могла буквально прочесть на лбу мистера Сингера. Тем более она понимала: многое из того, что думал адвокат, вполне могло оказаться и правдой…

Волны стыда и вины чуть было не разбудили Пандору. Она услышала совсем рядом уверенный голос Маркуса:

— Почему бы со всем этим не покончить? В конце концов, женщины с таким прошлым, как у тебя, никогда не меняются. Вы лишь кочуете от одного склонного к насилию мужчины к другому. Мы, мужчины, можем без проблем определить ваш тип. Вы даже пахнете по-особенному, для нас вы такой же источник удовольствия, как для кота — испуганная, зажатая в угол мышь. Ты, Пандора, источник огромного удовольствия для меня. Потому что тебя очень просто напугать. Так что давай-ка, бросай эту свою дурацкую роль, которую ты играешь тут с твоими дружками, и приезжай ко мне. Я встречу тебя, и вместе мы вернемся в наш большой красивый дом, окруженный пышными зелеными лугами. Ты уже, наверное, соскучилась по своей лошадке Томми? Во всяком случае, Томми точно уж по тебе скучает. Очень скучает.

Глаза Пандоры наполнились слезами, тотчас побежавшими ручейками по щекам. Она приоткрыла глаза и увидела Маркуса таким, каким он предстал перед ней в их первую встречу. Его чуть склоненная на бок голова, круглое, похожее на бильярдный шар, лицо… Но на этот раз он смотрел не в сторону, а прямо. Его огромные гипнотизирующие глаза притягивали ее.

«Нет, — твердо сказала себе Пандора. — Вот уж нет!»

Она вновь перенеслась в кабинет мистера Сингера.

— Вы должны извинить миссис Сазерленд. В последнее время она многое перенесла, — произнес адвокат.

Пандора покраснела.

— Простите, — вымолвила она. — Я попытаюсь быть внимательнее.

— Так, ну что же, мистер Таунсенд, вы можете начать ваше интервью.

Репортер удивленно уставился на мистера Сингера.

— Неужели вы думаете, что я буду интервьюировать миссис Сазерленд здесь? В конторе адвоката? Бог ты мой! Я-то надеялся пригласить вас на обед в одно только что обнаруженное мной прекрасное заведение. Если, конечно, что-нибудь в Айдахо может быть прекрасным.

Улыбка тронула губы Пандоры. Она очень давно не улыбалась, поэтому улыбка испугала ее. Ей показалось, что уголки ее рта вдруг могут сломаться, упасть на безупречную гладь рабочего стола мистера Сингера. Какая глупая мысль, подумала она тут же. Ей давно уже надо было выпить следующую таблетку. Пандора взглянула на часы. До следующего времени забытья, до начала очередного полуобморочного состояния оставалась еще четверть часа. Постоянное пичканье своего организма таблетками мало ее беспокоило. Пандора была уверена, что почти все американские женщины жили на таблетках. Они принимали их, проснувшись утром, отдыхая от головной боли, при месячных, для снятия напряжения. Порой она с удивлением думала, как же справлялось со своими жизненными проблемами поколение ее матери? Ответ приходил сам собой: оно просто находило другие способы успокоения — курить сигареты да ненавидеть своих детей. Так же, как ненавидела Пандору ее собственная мать, Моника.

«Опять пошло-поехало, — заметила Пандора. — Снова мысли разбегаются, как тараканы. Мне следовало бы сосредоточиться на старине Винсенте, это, во всяком случае, поможет мне быть последовательнее».

— Пойдемте со мной, миссис Сазерленд. Я знаю, что вы расстроены, но я умею обращаться с женщинами. Мы совсем не будем говорить о делах. Мы просто пообедаем и познакомимся поближе. Согласны?

Пандора удивленно уставилась на стоявшего перед ней мужчину и не смогла сдержать улыбку. Чуб светлых волос падал на его узкий лоб, лицо выражало спокойствие и доброту, глаза — большие и серые — смотрели с теплотой. На нем было староватое, но добротное твидовое пальто поверх аккуратнейшего костюма.

Пандора опять взглянула на Сингера. «Да пошел он… — решила она. — Я не обязана тут оставаться».

— Спасибо, мистер Таунсенд. Я с удовольствием с вами пообедаю.

Пандора поднялась, немного неуверенно. Однако репортер тут же оказался рядом, заботливо поддержал ее под руку.

— Не волнуйтесь, все в порядке, — сказал он.

«Да, пожалуй, он действительно понимает женщин», — думала Пандора, когда они пересекали кабинет по полу, застеленному толстым ковром, и выходили сквозь большую, сделанную в том же викторианском стиле дверь, которой репортер хлопнул со всей силы.

— Пусть это напомнит им нечто из «Алисы в Зазеркалье». Не слышали об этой книге?

— Слышать-то слышала, конечно. Но вот читать не приходилось. К сожалению, я вообще мало читаю.

— Не страшно, я раздобуду вам экземплярчик. Однако ваша собственная история мне представляется все более увлекательной. Но, несмотря на это, мы не будем сегодня о ней говорить. В этой вашей Богом забытой дыре мне предстоит проторчать еще целую неделю, и я надеюсь, что вы поможете мне не особо тут скучать. К тому же, я всегда знал, что мы с вами снова когда-нибудь встретимся. И еще — прошу вас, зовите меня Ричард. — Они пожали друг другу руки, сделав это в шутливо-раскрепощенной манере. Потом Ричард решительно подвел ее к своему спортивному автомобилю. — Это мой «ягуар». Как он вам? Я хотел купить красный, но в тот момент у них из гоночных был только зеленый.

Вопрос о цвете автомобиля мало заботил Пандору. Ей страшно требовалась очередная таблетка.

— Не могли бы вы найти мне где-нибудь стакан воды? — попросила Пандора. — Мне хочется пить и немного мутит.

Ричард обеспокоенно взглянул на нее.

— Да, конечно, — ответил он, отпирая дверь «ягуара» и усаживая Пандору. — Побудьте здесь, а я вам сейчас быстренько принесу стаканчик вон из того заведения, что через дорогу.

Пандора тем временем вынула футляр из-под темных очков, достала оттуда четыре таблетки, которых должно было хватить на несколько следующих часов. Это даст ей возможность приятно забыться. Что бы другие от нее ни хотели, в состоянии забытья она была согласна это им дать, потому что в действительности ее как бы и вообще не существовало. Таблетки словно блокировали все ее мысли, ощущения женщины, не позволяя испытывать ни угрызений совести, ни чувства вины. И это было нормально.

Пандора привычно проглотила все таблетки, не запивая. Она все еще сидела в автомобиле, когда вдруг услышала детский плач. Странно, подумала она, оглядываясь и чувствуя, что таблетки еще не стали действовать в полную силу. И тут прямо перед собой она увидела грудного ребенка. Голова огромная, ножки поджаты к животу, а тельце еще обвивала пуповина. Однако ротик был уже открыт и из скривленных губок вылетали тихие вскрики. Пандора поняла: она должна выскочить из машины, броситься к ребенку и поднять его на руки. Тем более что она знала его. Это был ее собственный ребенок, тот самый, который умер еще до своего рождения. Она хотела встать, но не смогла, словно была прикована к сиденью. Пандора заплакала.

Рыдания сотрясали ее грудь. Вдруг она почувствовала руку Ричарда у себя на плече.

— Не плачьте, Пандора. Все уже позади. Вот выпейте холодной воды и вам станет лучше.

Пандора взглянула сквозь слезы на Ричарда в его большие серые глаза. Он встретил взгляд ее зеленых глаз и понял, что никогда еще не видел в лице женщины столь откровенного страдания.

— Кошмар кончился, Пандора. Все, кто в этом участвовал, уже арестованы. А ваш муж сбежал.

— Да, он сорвался с их крючка. Но он обязательно вернется. Такие, как он, рано или поздно возвращаются. И всегда находятся такие, как я, идиотки, которые попадаются на их приманку, а потом обнаруживают, что освободиться не могут, поскольку уже поздно.

Теперь, однако, таблетки начали действовать. Пандора достала из сумочки платок и зеркальце… «О Господи! — подумала она. — Что же я сделала со своим лицом!»

Ричард улыбнулся ей.

— Может быть, мадам, ваше лицо сейчас вам и не нравится. Но я как раз хотел сказать, что это самое красивое лицо, которое я видел за многие годы.