Плавать с дельфинами

Глава двадцать седьмая

Еве пришло время улетать.

— Мы здорово провели время, Пандора. Ты была прекрасной напарницей.

— Спасибо, Ева, за все то, чему ты меня научила. — Пандора крепко обняла подругу. — Теперь мне придется искать другого напарника.

Ева ухмыльнулась.

— Ну что же, Чак не может им стать.

Пандора удивленно раскрыла глаза.

— Почему это?

— Да потому, что я видела, как сегодня утром он записался в пару к твоей матери.

— К маме? Ты уверена?

— Ага. Они оба были этим очень довольны.

— Уж не думаешь ли ты, Ева, что они серьезно смогут сойтись?

Ева пожала плечами.

— Знаешь, с моим стариком мы сошлись после того, как я многие годы провела в убежденных холостячках.

Пандора помахала Еве, когда ее аэроплан, хлопая полостями маленьких крыльев, пролетел над хижиной Бена. Ева возвращалась в свой обычный мир, к магазинам, городскому шуму, людям, не знающим ничего друг о друге. Пандора ни капли ей не завидовала. Потому что сама собиралась заняться куда более захватывающим делом — сбором раковин. За несколько ночей до этого с юга дули сильные ветры, поэтому она решила отправиться на южное побережье острова, где располагался и дом мисс Рози.

Ступая босыми пятками по пляжу, Пандора набрела на мистера Логана. Старик стоял, печально прислонившись к своей маленькой рыбачьей лодке. Левой рукой он закрывал глаза, зубы его отбивали дробь. Когда Пандора приблизилась, он отодвинул два пальца и глазами человека, выпившего за свою жизнь гигантское количество рома, уставился на нее.

— Ты дамочка, что зовут Пандорой?

Пандора кивнула.

— Да, — ответила она весело, надеясь, что ее веселье хоть как-то скрасит его тяжелое похмелье.

— Хорошая ли ты христианка?

— Надеюсь, что да. — Пандора немного удивилась такой постановке вопроса. Она уже привыкла к прямоте в разговорах островитян, но старик Логан даже среди местных выделялся способностями к пьянству и блуду. Поэтому Пандора невольно относилась к нему чуть настороженно.

— Подойди-ка сюда, сядь, девочка. Я расскажу тебе о том, что случилось прошлым вечером. Я был в баре, вместе с друзьями. Мы играли в домино. И вдруг эта бездельница, негритоска с Ямайки по имени Сандра…

Пандора нахмурилась. Она терпеть не могла, когда о ком-либо из ямайской общины острова так зло отзывались. Мистер Логан, однако, был слишком увлечен своим рассказом, чтобы это заметить.

— …подошла ко мне и обозвала членолизом и лжецом. — По подсчетам Пандоры, мистеру Логану должно было быть около восьмидесяти. Тем не менее на лице старика от нахлынувших воспоминаний появилось выражение, сочетавшее страх и гнев.

— А потом она еще сказала: «Ох, мистер Логан, извините, я не хотела вас обидеть, это было бы грешно, потому что вам и так скоро помирать». Помирать? — удивился я. — Кто это сказал, что я собираюсь помирать. А она отвечает: «Да я была на днях у мисс Мейзи, и она на вас заклятье, обеа, наложила». Мол, извините, мистер Логан, но вам просто не следовало тогда изменять мне с этой Дульсией.

— А вы и вправду ей изменили, мистер Логан?

Мистер Логан кивнул, при этом по лицу его пробежала хитроватая улыбка.

— А как я мог поступить иначе, если Дульсия спряталась в грейлфрутовых кустах позади бара и окликнула меня, когда я шел домой полный рома и жажды любви? Женщина хочет любви, и мужчина тоже ее хочет.

— Но вы же в то время уже были с Сандрой, мистер Логан?

— Знаю. — Мистер Логан обхватил голову руками. — В общем, я спросил мисс Мейзи, снимет ли она с меня свое заклятье. Она отказалась. За это я двинул ей по зубам.

— Но это вряд ли помогло вам, мистер Логан.

— Вот я и думаю, может, мне надо сходить к преподобному Хевгуду и рассказать ему обо всем. Может быть, он отпустит мне грех, и тогда заклятье спадет само собой?

Пандора тщательно обдумала проблему старика.

— Вполне возможно, все так и получится. Преподобный Хевгуд очень громко читает свои проповеди, так что если он отпустит вам грехи, то Бог может и услышать вашу просьбу и простить вас.

— Ты так думаешь?

— Я уверена, — сказала Пандора с удивительной твердостью в голосе. — Мы все ошибаемся, но и все мы получаем прощение. Но для начала, мне кажется, вам следовало бы сходить к мисс Мейзи и попросить прощения у нее.

Мистер Логан ухмыльнулся.

— Что? Пойти с извинениями к этой старой ведьме?

— А почему бы и нет? Возможно, никто в жизни перед ней ни разу не извинился. Потому что все слишком боятся ее.

— Ну что ж, мисс Пандора, я последую совету и пойду к ней, сяду ей на колени и чмокну ее в носик.

— Сделайте это, пожалуйста, мистер Логан.

«Надо же, — думала Пандора, продолжая свой путь по пляжу, — людям за восемьдесят, а они все еще только о сексе и думают, только им и занимаются. Возможно, это из-за местного климата».

Она остановилась у маленькой мелкой лагуны, выдолбленной в горной породе словно динамитным взрывом. От лагуны к морю через скалы уходил канал. Она опустила голову в воду и сразу же заметила на песчаном дне «лейс мюрекс». Пандора взяла в руки эту редкую раковину. Счастливая находка обрадовала ее. Хотя та забавная встреча с мистером Логаном и так улучшила ее настроение.

Вскоре Пандора проголодалась. Но Бен был занят — он давал уроки подводного плавания в бассейне гостиницы. Так что Пандора решила его не беспокоить, а отправиться проверить, как там поживают посадки мисс Рози.

Выйдя на пляж рядом с домом мисс Рози, Пандора услышала, как та раскалывает раковины на кухне. На будущие выходные к мисс Рози приезжали родственники с Большого Яйца. Оставшиеся в живых дети мисс Рози обзавелись семьями и работали на большом острове.

Старушка продолжала вызывать у Пандоры восхищение. Она просыпалась каждое утро в четыре часа, купалась в море и только затем начинала свой день.

Пандора окликнула мисс Рози из-за пальм.

— Это я, Пандора. Я пришла повидать вас, можно?

Мисс Рози вышла к ней, вытирая руки фартуком.

— Как раз вовремя, — сказала она. — Я только что приготовила цыпленка, горох и рис на обед.

Пандора присела за стол, а мисс Рози продолжила свое занятие.

— Мисс Рози, как вам удается достать моллюсков из раковин?

— А вот так. — Женщина взяла новую раковину, размахнулась устрашающего вида мачете и прорубила трехдюймовую дыру на одном из конусов. Потом взяла кусочек проволоки и через образовавшуюся дыру осторожно выволокла моллюска наружу. — Молодые и неопытные хозяйки запихивают моллюсков в морозильник, ждут, пока они умрут, и только потом вытаскивают из раковин. Молодежь ведь всегда ищет в жизни легких путей.

— А разве плохо иметь в доме стиральную машину, плиту и тому подобное?

— Я и сама стираю в машине, но все белье я все равно сушу на улице. Солнце сушит и очищает вещи лучше, чем горячий воздух. К тому же я люблю снимать сухое белье с веревок, люблю чувствовать под ладонями выбеленное солнцем белье.

— Я понимаю, о чем вы говорите, — сказала Пандора. — Я тоже стираю наши с Беном вещи в машине, не пользуясь сушкой, так как тоже предпочитаю сушить их на солнце.

Мисс Рози передала Пандоре тарелку с горячим цыпленком, горохом и рисом. Соус чили придавал блюду удивительный аромат.

— А вы ведь не только чили сюда положили?

— Нет. Еще я добавила сюда зерна Пимана, которые прислала одна моя кузина с Ямайки. Это как те зерна, что бывают в больших перцах, вкусно, да?

Пандора кивнула.

— Знаете, мисс Рози, ваш остров просто удивительный. Здесь куча всяких храмов, полных прихожан, молящихся одному Богу. И в то же время на острове живут мистер Логан, капитан Лоренс и им подобные, нещадно пропивающие собственную жизнь. Наконец, сюда заявляются все эти туристы, притаскивающие с собой свои вредные привычки. Не знаю, вероятно, когда вы были девочкой, все тут было по-другому — тишина, покой, мир, да?

— Да, здесь было гораздо спокойнее. Люди были богопослушными. Но у нас, например, совсем не имелось врачей, о лечении болезней мы знали лишь те, что приносили нам с гор знахари. Чаем из розмарина мы лечили жар. От того же жара использовали отвар из листьев лихорадочного растения. Верхнюю листву папаевых листьев применяли для лечения почечных болезней. Но особенно много женщин умирали при родах. Зимой, когда катера и лодки не могли подходить к острову, а море было слишком неспокойным для лова, все население острова голодало. Кое-кто делился своими припасами с остальными. А некоторые и не делали этого. Вот мистер Джонс запирался в своем магазинчике и один расправлялся с провиантом, что доставался ему от миссионеров. А вокруг все ели коренья маниоки. Еще я помню, как ходила на северную часть острова за плодами сливовых пальм для моей матери. Жизнь была гораздо сложнее, но порой мне кажется, что она была и счастливее. — Мисс Рози вздохнула. — Не знаю, дитя мое. А ты выглядишь намного лучше.

Пандора съела все, что было у нее на тарелке.

— Может быть, и не лучше, но точно уж толще.

Мисс Рози кончила колоть раковины и принялась отделять белое мясо моллюсков от черно-синих кишок.

Пандора продолжала наблюдать за ней.

— А как вы думаете, — спросила она осторожно, — женщины из других мест могут приехать на вот такой маленький остров и устроить здесь свою жизнь?

Мисс Рози понимающе посмотрела на Пандору.

— Те, кто с прочих островов, иногда здесь приживаются, но не женщины из больших стран. Они через какое-то время заболевают тут островной лихорадкой и уезжают. Порой они увозят с собой и наших мужчин, но те вдали от острова тоже долго не выдерживают. Их начинают раздражать обувь, море как бы проникает им в кровь. Случаются депрессии, им снятся их родина, морские черепахи, косяки морских окуней, наша островная еда. Мистер Логан рассказывал мне, что доплыл на своем корабле до самого Китая, Но и китайская кухня, по его словам, не могла сравниться с блюдами, что готовим мы на Малом Яйце.

— Пожалуй, вы правы, мисс Рози, Я здесь счастлива и хотела бы остаться на острове. Но при этом я знаю и то, что я все еще замужем за Ричардом и хочу, чтобы мой с ним брак был счастливым. Я не знаю, что делать. Он пишет мне оттуда письма о том, какой он несчастный. Я, со своей стороны, тоже много о нем думаю. В общем, я в тупике и меня это страшно «достает».

— Ох уж этот твой американский жаргон! — Последняя фраза Пандоры почему-то очень позабавила мисс Рози. — Мы, на нашем острове, говорим в таких случаях, что каждый должен плыть на своем собственном каноэ.

— Вот это верно, мисс Рози. — Пандора усмехнулась, полностью согласная с тем, что сказала старая женщина. — Я собиралась спросить у Джанин, нет ли у жителей вашего острова какого-нибудь способа, для того чтобы, ну, как бы начать что-то с самого начала. Например, мою жизнь с Ричардом, и сделать все так, чтобы избежать прежних ошибок. В Америке такие проблемы люди пытаются решить с помощью психиатров, которые, якобы, должны все за тебя в этом смысле сделать. Я, однако, не думаю, что смогу вновь попытаться решать свои проблемы через врача.

— Ну, здесь есть пещеры сновидений. Они расположены как раз на краю большого утеса. Джанин может все о них тебе рассказать, тем более что эти пещеры появились у нас с прибытием на остров переселенцев с Гаити. Тебя специально готовят ко входу в такую пещеру, и ты там остаешься до тех пор, пока твое сновидение не завершится. Чаще всего туда водят слабоумных, но ты-то ведь не слаба умом.

— Нет, конечно, мисс Рози. Я слаба сердцем. Я похожа на эту раковину, что нашла сегодня. В меня, как в нее, можно заглянуть и ничего там не обнаружить. Помните в Библии ту часть, где рассказывается, как Иисус изгонял злых духов. Он изгнал их, но потом сказал, что если не заполнить места, где они, эти духи, были, то туда вернутся другие злые духи. Вот так бывало и со мной. Я пускала в свою душу, в свою раковину других людей. А они захватывали там все, вытесняя меня саму. Меня там не оставалось, царствовали только те, чужие, люди. Так вот, сейчас я должна изгнать из моей раковины Ричарда, найти саму себя, и только потом я хочу начать думать о моем муже, как об отдельном от меня человеке, о другой личности. Вы понимаете меня?

Мисс Рози кивнула.

— Да, понимаю, — ответила она.

— А если пойти в эти пещеры сновидений и в снах вновь пережить ту часть своей жизни, что тебя так беспокоит, можно ли будет таким образом что-либо изменить в этой жизни или нет?

Мисс Рози задумалась, потом ответила.

— Не совсем. Видишь ли, ты сама сказала, что потеряла себя. Ты сейчас как бы человек, от которого не падает совсем никакой тени.

Пандора кивнула, она начинала понимать, к чему клонит старушка.

— Да, а в пустые раковины могут забраться все, кому вздумается… К тому же, ты говорила, что перестала ощущать себя, потеряла себя, еще когда была маленькой девочкой.

— Да, вероятно, так оно и произошло. Я тогда стала представлять себе, что нахожусь где-то совсем в ином месте, вместе с отцом. Я просыпалась каждое утро, причесывалась, чистила зубы, смотрела на окружающий меня мир, но при этом была уверена, что сама я в действительности-то иду вдоль железнодорожных путей и беседую с папой, что в одной руке он держит свою обеденную корзинку, а другой рукой сжимает мою ладонь. В школе в монастыре мы все сидели на длинных лавках, похожих на шпалы. Так в моем воображении отец всегда и везде сидел рядом со мной, даже обедал рядом. Половина того, что бывало на моей тарелке, всегда предназначалось отцу. Никто этого не замечал, потому что монашки-воспитательницы за обедом были всегда слишком заняты чтением молитвенников. Так что мы сначала тихо обедали вместе с отцом, а затем шли в сад играть. Обычно мы сидели там вдвоем и читали расписания поездов, ходивших по всей Америке. Папа еще говорил, что человеческой жизни не хватит на то, чтобы изучить расписание всех американских поездов.

Так что потом, когда я сбежала вместе с Норманом, я просто позволила ему влезть в мою пустую раковину. Когда же он причинял мне боль, я была рада этому хотя бы потому, что таким образом я понимала, что живу и могу чувствовать. Когда я касалась головы, отдергивая от боли руку, я, по меньшей мере, знала, что пребываю все еще на этом свете. С Маркусом получилось немного по-другому. Когда он причинял мне сексуальную боль, я понимала лишь, что существую сексуально. Ничего другого это мне узнать не помогало. Я просто знала, что какие-то парни трахают меня, причем в основном те парни, которым на меня наплевать. Да и вообще секс может причинять очень большую моральную боль. Чувствуешь себя такой скверной и грязной. Становится страшно стыдно. Монашки-воспитательницы, безусловно, сочли бы это справедливым. Ну, и еще, Маркус просто доводил меня своими словами, своей презрительной руганью. Это великолепно у него получалось: «Ты! Да посмотри на себя, какая ты инфантильная, беспомощная, никому не нужная…».

Мисс Рози слушала печальную исповедь Пандоры, горько вздыхая. «Может быть, — думала она, — пещеры сновидений и смогут помочь этой женщине найти себя, ту несчастную девочку, что до сих пор путешествует где-то с покинувшим ее отцом. Может быть, пещера сумеет вернуть бедняжку в настоящее».

В голосе Пандоры явно послышались теперь нежные нотки.

— И еще, я очень хотела бы понять Ричарда. Он так долго носил на себе мою раковину, что, возможно, решил наконец-то сбросить ее и бежать для того, чтобы узнать, каково же его собственное «я». Меня удивляет другое — то, что с Ричардом мы действительно были счастливы вместе. А потом вдруг все сразу сломалось, распалось. Как бы то ни было, спасибо вам, мисс Рози, за то, что выслушали меня. Я мало кому все это рассказывала.

— Тебе как раз следует побольше говорить о своей жизни, Пандора. У всех у нас в душе есть тайники, секреты. Но, если все их держать внутри себя, не раскрывая никому, жизнь будет слишком грустна и тяжела. На-ка, держи свою ценную ракушку и иди с Богом.

Пандора зашагала обратно по пляжу. Она вдруг поняла, что в жизни еще никому не говорила о своем тайном общении с отцом. Ей и в голову никогда не приходило рассказать кому бы то ни было об этом, потому что она боялась, что отец тогда может исчезнуть из памяти.

Она наклонилась поднять еще одну похожую на шлем ракушку. Цвет ее был оранжево-коричневым, края же напоминали симметричные ряды зубов. Рядом с ракушкой валялась пустая пачка из-под сигарет. «Сегодня я спрошу у матери, где сейчас отец», — решила Пандора.

До сих пор Моника отвечала на такие вопросы однообразно и зло: «А зачем тебе знать, где находится этот никчемный босяк?»

Может быть, лучше всего спросить мать об этом в присутствии Чака, всегда настраивающего Монику на добрый лад.

Пандора медленно продвигалась по пляжу. Следом за ней по песку шагала тень, но она не была на нее похожа. Тень была высокая, стройная, широкоплечая. В правой руке тени покачивалась в такт шагам обеденная корзинка.