Плавать с дельфинами

Глава первая

Пандора лежала на горячем песке и проклинала себя. «Черт возьми, — думала она, — почему же так получается? Каждый раз я даю себе слово, что никогда больше не буду участвовать во всяких однодневных любовных приключениях, и тем не менее снова и снова делаю это». Палящее солнце обжигало ее неподвижное тело, которое мысленно она покинула и, как бы взлетев, оглядела себя сверху. Ей было слышно, как шуршит море, причмокивая по песку. Осторожно приоткрыв уставшие, покрасневшие глаза, женщина вдруг заметила, что рядом с ней спит какой-то незнакомец.

— О, нет! — простонала она.

Полет ее мыслей тут же оборвался, и Пандора почувствовала, что лицо заливается краской. Она подняла голову и посмотрела на уходящий вдаль пляж поверх ярких ногтей на пальцах ног. Все десять ноготков сверкнули ей в глаза солнечными бликами. «Может, если бы я не красила ногти на ногах, я бы прекратила все эти случайные любовные утехи», — подумала Пандора.

Там, у кромки моря, она смогла различить во всех их унизительных подробностях песочные кружева, узоры, отметившие то место, где после целой ночи бешеных танцев при свете звезд заметалась вчера в неистовом любовном экстазе с совершенно незнакомым ей мужчиной. Тот ли это мужчина, что лежал теперь рядом с ней? Пандора внимательно вгляделась в лицо все еще спавшего человека. «Какой ужас! — подумала она. — Я действительно не помню, он это был или нет». Накануне, в жаркой ночи, когда ром и пунш сделали ее ноги и бедра мягкими и податливыми, происходившее с ней и вокруг нее превратилось в череду калейдоскопических картинок. Запомнились луна, звезды, холодно сверкавшие над головой, пальмы, тяжело вздыхавшие при дуновении морского бриза, струившегося по спине, и неожиданный изгиб волн, беспокойно набегавших на берег. А потом… потом наступил тот момент, когда танцы прекратились и все вокруг замерло. Из дальнейшего память ее сохранила лишь людские тела, беспорядочно двигавшиеся на песке, валяющуюся под ногами пустую бутылку из-под рома и то, как некий мужчина, упав перед ней на колени, прижался губами к ее груди.

«С Преподобной случился бы от всего этого нервный припадок», — сказала себе тогда Пандора, пытаясь перевести мысли на что-нибудь другое и не дать своим пульсирующим соскам затвердеть и налиться вишневым цветом. Но на этом острове не было ни Преподобной, ни даже католического священника.

«Ко всем чертям!» — решила в тот момент женщина и опустилась на песок меж колен незнакомца. Все вокруг потонуло в сладостных стенаниях, волны моря смыли, унесли с собой и ром, и остатки ночи. И наступила тишина.

Пандора потянулась и села. Ее хлопковое платье с открытой спиной хрустело от соли. Она опять посмотрела на лежащего рядом и на этот раз встретилась взглядом с парой больших, дружески улыбающихся ей карих глаз. «Так все же это он был со мной вчера или нет?» — с беспокойством задавала себе Пандора один и тот же вопрос.

Мужчина, продолжая приветливо улыбаться, перевернулся на живот.

— Меня зовут Бен. — Широким жестом он протянул ей руку.

Пандора ответила на рукопожатие.

— Так мы с вами где-то встречались? — спросила она.

«Черт! А что, если это все же был он? Но, с другой стороны, я же не могу, в самом деле, сама задать ему вопрос, мол: „Привет, я — Пандора. Не с вами ли мы вчера трахнулись?“» Она действительно не могла найти удачного выхода из сложившейся ситуации. В женском монастыре, где она воспитывалась, правила сексуального этикета не преподавали.

Бен продолжал ей улыбаться. «А у него красивые зубы», — подумала Пандора.

— Встречались ли мы? Да, пожалуй что, встречались. — Он с силой потянулся, затем стряхнул песок с мелко вьющихся жестких черных волос. И, нагнувшись вперед, притянул ее к себе. — Вчера у нас все здорово получилось. Как тебя зовут? — Он обнял ее.

Не удержавшись, Пандора рассмеялась.

— Мое имя не «Как-тебя-зовут», а Пандора.

Она легла рядом, положила голову ему на грудь, вдохнула его запах. Запах был приятный — некая смесь ароматов лайма и красного жасмина, что росли по краю огибавшей остров узкой дороги.

— Добро пожаловать на Малое Яйцо, мой остров, — сказал Бен.

Пандора отметила нотки гордости в его голосе.

— Ты здесь родился?

— Да. — Бен сел, удобно уложив голову женщины на своих коленях. — Меня воспитывала бабушка, и я всегда буду жить именно на этом острове.

Пандора внимательно смотрела на него и думала, что именно — лицо, излучающее солнечный свет, или какая-то особая черта его стройного, гибкого тела, — вызывают у нее желание приникнуть к нему и крепко обнять? Она уже достаточно давно путешествовала по близлежащим островам. Побывала, например, на Большом Яйце — главном острове, который располагался в сорока милях от этого и был населен, как казалось Пандоре, исключительно отупевшими от пьянства приезжими. Она сбежала оттуда. Здесь же, на этом острове, всего лишь после двух дней, проведенных в старой гостинице на берегу моря, женщина чувствовала себя как дома. И сейчас, положив голову на колени мужчине по имени Бен, ощущала то состояние покоя и безопасности, которое потеряла, поняв, что брак с Ричардом, ее третьим мужем, превратился в кладбище невыполненных обещаний.

Бен заглянул ей в лицо, скользнул взглядом по телу, отметив предательскую белую полоску на безымянном пальце, где недавно было обручальное кольцо. Пандора заметила его взгляд:

— Я выбросила кольцо, когда приехала, — сказала она.

— Ты разведена?

— С Ричардом? Нет, не совсем. — Пандора понимала, что ее слова звучат банально, как в каком-нибудь дешевом романе из тех, что продают в аэропортах. Ей было очень больно говорить на эту тему, но виду она не подавала. С какой стати, ведь перед ней — посторонний человек, которому она доверяла не больше, чем любому другому незнакомцу! — Мой муж и я решили расстаться на какое-то время. Предоставить друг другу больше свободы. Мы продали дом и поделили выручку. Часть своей доли он потратил на покупку красного «феррари». Я же купила себе билет до берегов Карибского моря. Я всегда мечтала жить на острове. Слушай, ты извини меня за вчерашнее. Надеюсь, что я не слишком тебя шокировала.

Бен поцеловал ее в губы.

— Прекрати. Все было прекрасно, — заверил он, скрепив слова еще одним поцелуем, на этот раз крепким и страстным. — Прими душ, переоденься, а потом съездим к моей бабушке перекусить.

— Замечательно, — улыбнулась она.

— Я провожу тебя до гостиницы.

Пандора подняла туфли и зашагала рядом с Беном.

— Моя фамилия Джонсон, — начал он, держа ее за руку. — Мои предки очутились на этом острове несколько веков назад. Джонсон — так звали рабовладельцев, которым мои родичи принадлежали. Когда же моя прапрабабушка стала свободной, она оставила себе ту единственную фамилию, которую знала, то есть фамилию своего бывшего белого хозяина. — Он усмехнулся. — В наше время женятся кто с кем захочет, поэтому и в моей родне смешана кровь почти всех рас.

Пандора слушала скрип песка под ногами. Солнце грело ее непокрытую голову. А сердце «напевало» радостный мотивчик, который становился все громче и громче. «Может быть, — думала она, — это и есть то, что я искала всю свою жизнь: пляж, сине-зеленое море и этот мужчина рядом — простой и добрый». Теплый пляж и нежные объятия моря не вызывали у нее недоверия. Но вот связаться еще с одним мужчиной? Опять пойти на риск быть в очередной раз преданной? Где сейчас Ричард и его красный автомобиль? Радостный мотивчик прервался чем-то вроде всхлипа, и Пандора склонила голову так, чтобы Бен не заметил ее слез.

Она считала себя экспертом в вопросах замужества. После трех неудач на этом поприще уж точно могла в них хорошо разбираться. Ее первые два брака были полны ссор и склок. Последний же просто развалился, как разваливаются раз и навсегда старые вещи, переставшие быть единым целым. Случилось так, что в какой-то день она была счастлива замужем за Ричардом, а уже назавтра вдруг исчез некий стержень их совместной жизни.

Шагая молча рядом с Беном, Пандора просила Бога о прощении. «Я давала обещания и нарушала их, — корила она себя. — И вот теперь я стала одной из этого ужасного отряда одиноких женщин, отчаянно пытающихся убедить себя в том, что они счастливы жить независимыми…» Однако такие мысли оказались слишком тяжелы и неуместны для столь прекрасного дня. «Я обдумаю все это позже», — уверила себя Пандора.

Они подошли к одному из коттеджей, расположенных на территории гостиницы. Бен присел на корточки в тени пальмы напротив двери.

— Не хочешь зайти? — спросила она.

Бен покачал головой.

— Нет, спасибо. Иди переодевайся, а я подожду тебя здесь.

Пандора внимательнее посмотрела на мужчину. «Что, черт возьми, я в нем нашла?» — спрашивала она себя, глядя на то, как он безо всяких усилий застыл в казалось бы неудобном, неустойчивом положении, элегантно скрестив руки на коленях.

«Это человек, который здорово выучился терпению», — думала Пандора, стоя под душем. Может быть, покой острова научит терпению и ее, поможет вернуть утерянное душевное равновесие. У Ричарда был страшно раздражительный характер, из-за чего она пребывала в постоянном напряжении.

Так было не всегда. Поначалу она и Ричард действительно любили друг друга, были нежны и ласковы, как и все влюбленные. «Со временем, однако, все меняется, — сказала себе Пандора, намыливая живот. Она почувствовала, как песок царапает ее кожу. — В любом случае, сейчас я должна думать о будущем, а не о прошлом. Ричард ушел, чтобы последовать за своей Гретхен с платиновыми волосами, своей Лорелеей».

Когда-то она, Пандора, была его Лорелеей, его беспризорным ребенком, требовавшим, как ему казалось, его любви и защиты. Постепенно Пандора стала понимать, что Ричарду нужна женщина только для того, чтобы превратить ее в «дело жизни», в высокую цель, в того, кому он мог бы помогать и давать убежище, но, кроме того, еще и подвергать реформированию. Гретхен, с ее белыми, притворно застенчивыми ресницами, скрывающими энергичные, агрессивные глаза, стала просто следующей претенденткой на роль такой женщины, и Ричард, одурманенный ее чарами, попросил Пандору дать ему свободу. Она и не пыталась спорить, а лишь грустно подумала, что всех мужчин с незапамятных времен всегда больше тянуло к фатальным, беспощадным красавицам. После двух в высшей степени неудачных браков Пандора не испытывала никакого желания цепляться за третий. Если Ричард считает возможным выступить войной против дракона в липе мужа Гретхен, если он жаждет выйти из этого боя с победой, триумфально везя свою возлюбленную поперек рыцарского седла, то в таком случае она, Пандора, больше склонна при всем при этом не присутствовать.

Однако для нее это оказалось не таким простым делом, учитывая, что они с мужем все-таки целое десятилетие строили жизнь вместе.

Пандора улыбнулась, но улыбка эта вышла больше похожей на испуганную гримаску. «Ладно, надо жить сегодняшним днем, не следует слишком забегать вперед», — решила она.