Покровитель для Ангела. Собственность бандита

Глава 16

Когда Ангел в этот раз тоже не отвечает, я иду в кабинет и беру ключи. Конечно, у меня есть ключи от всех замков здесь, однако, распахнув дверь, я ожидаю увидеть что угодно, но только не это.

Ангел. Она сидит на плитке в углу и ревет. Залезла под самую раковину, скрутилась вся и обхватила колени руками.

– Девочка моя! Что случилось?

Все ее лицо в слезах, и я замечаю, как сильно Ангел похудела за это время, как отчетливо выпирают ее ключицы, как быстро пульсирует венка на шее.

Подхожу к ней, приседаю на корточки напротив.

– Скажи мне, что такое? Маленькая моя, у тебя болит что-то? Ангел!

Ее глаза красные, зареванные, ее аж подкидывает от всхлипов.

– Я… грязная.

– Какая?

– Грязная! Я грязная! Боже! Зачем, Миша? Зачем ты сделал это? За что… – говорит это сквозь слезы, смотря на меня, а у меня жжет внутри – видеть ее такой.

– Ангел, о чем ты говоришь?

– Боже… пусть прекратится! Я не могу, не могу больше так! Он сказал… сказал мне это. Ты тоже был там, ты видел это?!

Ревет, раскачивается в истерике, и тогда я ловлю ее руки своими, сжимаю запястья, заставляю ее посмотреть на себя, все еще не понимая, какого, сука, хрена случилось.

– Что ты говоришь? Кто сказал, что?!

– Саша. Он сказал… что они делили меня тогда. Втроем. После тебя! Меня изнасиловали еще трое мужчин после тебя!

В ее глазах дикая боль, и наконец до меня доходит, и сильно чешутся руки побазарить с Саней. Сука, блядь, уебок, что он ей наплел?

– Иди сюда.

– Нет! Не трогай меня, нет!!!

– Иди сюда, малыш, спокойно.

Ангел трепыхается, но я наклоняюсь и подхватываю ее на руки, выношу из туалета прямо в свой кабинет.

– Игорь, поворачивай.

Встречаю дока уже в коридоре, Алена с Максом уехали.

– Эм… что случилось?

– Иди сюда!

Усаживаю Ангела на диван в своем кабинете, и выглядит она… просто херово. Дрожит вся, аж подкидывает ее. Руками себя обхватила, гипс к груди приложила, из глаз то и дело текут слезы. Она боится, блядь, как же сильно я ее напугал тогда, сука.

– Закрой дверь.

Остаемся с Ангелом и Игорем наедине. Я беру стул и сажусь напротив Ангела. Кажется, только теперь я понимаю, что это и есть то, чего она боялась. Все это время Ангел черт-те что себе думала. Ночные истерики и страхи – вот, сука, откуда ноги растут.

– Ангел. Посмотри на меня.

Хочу за руку ее взять, но Ангел отшатывается от меня, и я сжимаю зубы. Как же все сложно, как невыносимо мне видеть ее слезы.

– Выпустите… я хочу домой. Игорь… помогите.

Ревет, сидя на краю дивана, Игорь бросает на меня удивленный взгляд, а мне хочется материться в голос. Рука машинально к сигаретам тянется – нет, блядь, не сейчас.

Ангел боится. Меня на полном серьезе и просит отпустить, будто она тут пленница, и я ее, блядь тут пытаю. До чего мы дошли, твою ж мать.

Подхожу к Ангелу, сажусь на стул напротив, ловлю ее испуганные глаза, кукольные ресницы. Ее ладони дрожат, я осторожно беру их в свои.

– Ангел, я же тебе в больнице говорил, что никто тебя не касался. Слышишь? Никто тебя не трогал, девочка.

– Я не помню… я не помню всего, что ты говорил. Ты меня наказал так. Наказал тогда. Ты говорил, что отдашь меня другим. Ты отдал, а теперь врешь мне! Обманываешь!

– Нет, я не вру! Ангел, еще раз. Никто тебя не касался, кроме меня. Кроме меня, тебя никто не обидел, слышишь? Саня не о тебе вовсе говорил. Он говорил об…

– О ком?

– Об Ирине! Она была сестрой Архипова и крысой, не ты! Поняла? Это не про тебя было вовсе!

Сжимаю ее руки своими, но Ангел резко их вырывает, вытирая слезы.

– Я тебе не верю! Ты врешь! Ты это специально говоришь, чтобы я успокоилась! Я тебе не верю!

Всхлипывает, и я вскакиваю со стула, но быстро делаю выдох. Она и так запуганная и расстроенная, и еще сильнее пугать я ее не хочу.

Провожу руками по лицу. Я, сука, виноват. Неосторожно брошенная фраза ее на хрен сломала. Я не думал тогда, я хотел, чтобы Ангел меня слушалась!

– Ладно! Не веришь мне, Ангел, хорошо, к черту! Игоря послушай! У него-то нет причин тебе врать. Игорь, расскажи, что было в ту ночь. Подробно!

Бросаю на него взгляд, коротко киваю, надеясь, что она хоть ему поверит. Нет доверия. Это страшно, Ангел всегда мне верила, а теперь, блядь… как теперь мне добиться ее доверия? Никак, походу.

– Эм… Ангелина, меня Игорь зовут. Я доктор. Я осматривал тебя тогда.

Она вытирает слезы и слушает его, и я даю знак Игорю продолжать.

– Михаил позвонил мне тогда ночью, я приехал. Ты лежала на этом же диване. В футболке. У тебя был болевой шок. Я вколол тебе обезболивающее и наложил шину на перелом руки. Уехал потом. Собственно, все.

– А другие?

– Какие другие?

– Другие мужчины! Саша и другие! Что они делали со мной, что?!

– Да не было тут никого, даже Влада. Клуб был пустым. Здесь были только Бакиров и я. Я видел твои анализы. Я говорил с твоим врачом. Все нормально у тебя. Не переживай. У тебя нет инфекций, нет ничего такого страшного, не было беременности. Пуля – да, пробила тебе легкое, перелом долго будет заживать. Шрамы на теле останутся, но в остальном ты поправишься. Тебе просто нужно нормально кушать и отдыхать. Ты дико просто похудела с нашей последней встречи. Я ответил на твой вопрос?

– Да, – кивает, вытирая слезы.

– На. Выпей это.

– Что это?

– Простое успокоительное.

Игорь капает какие-то капли в стакан с водой и дает Ангелу. Она выпивает и вскоре притихает, переставая так дико реветь.

Выйдя за дверь, пожимаю руку Игорю, оплачивая ее спокойствие, и мое в том числе.

– Спасибо, Игорь. Выручил.

– Не за что. Да не надо так много, Михаил Александрович.

– Бери. Не много тут. Истерики пройдут теперь?

– Я не знаю. Сколько времени уже прошло?

– Почти два месяца.

– Уже должно быть лучше, но девочка впечатлительная. Говори с ней, не обижай. Не будет спать – выпишем таблетки, но я бы не сажал Лину на них. У нее организм после всего ослаблен и стресс такой дикий, просто пусть питается нормально. Заживет. Время надо. Будут истерики ночью еще – можно проконсультироваться у более узкого врача, но думаю, теперь ей станет легче. Девочка почему-то верила в то, чего не было. Не было ведь?

– Игорь, ты мне хоть мозг не еби, не было! Я бы застрелился уже, если бы было. Хер бы я кому ее дал.

По руке кровь бежит, четки впились до мяса снова, жжет. Я бы уже сдох, если бы дал кому-то коснуться своего Ангела. Я виноват. С ней нельзя было так. Ангел тогда верила мне, она запомнила все дословно, что я ей наплел, как я ее напугал, а она мне поверила. Блядь.

– Да, я понял. Звони, если что. Я на связи.

Вернувшись в кабинет, вижу, что Ангел уснула. Прямо так на диване вырубилась. Похоже, Игорь ей не просто успокоительных капель накапал, а снотворных. Подхватываю девочку на руки и несу в машину. Через полчаса уже дома. Укладываю ее на кровать, и мне выть хочется оттого, что коснуться ее мне теперь разрешено, только когда она в отключке.

Когда укрываю ее, Ангел глаза сонные распахивает. Заплаканная, но все равно красивая. Ресницы длинные, лицо кукольное, волосы разметались по подушке, глазки ее изумрудные, как у куклы, блестят.

– Прости за ту сцену. Мне очень стыдно. Я должна была тебе поверить. Я просто не запомнила тогда всего, что ты в больнице говорил. Так, только обрывками.

Сжимаю зубы. Виноват я, а стыдно ей, охренеть просто. Ангел тогда так истерила, что не запомнила всего, и все это время она реально думала, что ее оттрахали толпой. Вот причина ее истерик и страхов, как, блядь, я не понял этого раньше, как она вообще жила все это время с этим пониманием, сука.

– Нечего тебе стыдиться. Не бойся ничего, ложись. Я буду спать отдельно. Не трону.

Не удерживаюсь, убираю волосы с ее лица, но Ангел в последний момент за руку меня перехватывает своей ладонью маленькой, а мне стонать хочется в голос.

Как крошка хлеба подыхающему, я принимаю это ее прикосновение как сладкий эфир и хочу еще, мне, сука, мало только ее робкого касания, но и на большее рассчитывать теперь не могу.

– Миша, ты бы отдал меня им? Если бы я не потеряла сознание тогда?

Хлопает ресницами влажными и смотрит на меня так наивно и открыто… боже, она еще совсем дитя невинное, как я мог тогда не поверить ей, как я мог так сильно ее напугать, блядь?

– Нет, – беру ее ладонь, целую, дурею, щекой прикладываюсь к ней, как пес побитый, – я бы никому тебя не отдал, Ангел.

Ангел коротко улыбается и кивает, слезы все равно стекают из ее изумрудных глаз, заставляя меня в очередной раз убедиться в том, как сильно я ее обидел, как я поломал эту девочку, которая не должна была видеть всего этого дерьма.

– Ложись. Тебе надо отдохнуть.

– Не уходи… Михаил, побудь со мной, пожалуйста. Одну минутку.

– Хорошо. Я буду здесь, пока ты не уснешь.

На улице уже ночь, я сижу у кровати и глажу Ангела по волосам. Свой нежный цветок, который сам же сломал и теперь не знаю, как восстановить.

– Мне холодно, – уже засыпая, мурчит Ангел, и я ложусь к ней на кровать. Одну минуту. Я просто ее согрею. Прижимаю ее к себе, девочка тут же обнимает меня, прижимается в ответ. Укладывается у меня на плече и засыпает, пока я даже пошевелиться не могу, чтобы не нарушить ее сон. Провожу только своей лапой по ее мягким волосам, вдыхая их запах и дурея. Мне нужно уйти, но я так хочу еще секунду, блядь, еще одну секунду с ней побыть, пока Ангел не ревет и не проклинает меня, хотя она ни разу меня не обвинила. Она не умеет злиться, все переживая в себе.

Черт, я так и уснул с ней, обещал себе еще секунду и еще, обманывал себя, пока просто не вырубился с нею рядом. Я просыпаюсь в семь утра, обнимая Ангела, которая все так же лежит у меня на плече, уткнувшись носом мне в грудь.