Покровитель для Ангела. Собственность бандита

Глава 29

Когда я просыпаюсь, Миши нет дома. Звонить и навязываться ему не хочу, однако какое-то непонятное чувство грызет внутри. Стыд и вина, наверное, наиболее точное определение, ведь мало того, что я напилась вчера, нарвалась на Ахмеда, так еще и Толика забрали в милицию. Из-за меня. Я узнаю об этом от Паши чисто случайно, однако в детали меня никто не посвящает.

Виталик не приходит на лекции. От девочек-одногрупниц я узнаю, что ему пришлось взять академ отпуск, и конечно, в этом тоже виновата я. Вела себя как дура, Михаил же меня предупреждал, а дважды он не повторяет. Я виновата в том, что Виталик пострадал из-за меня. И Максим, кстати, тоже.

Обрывками, но все же вспоминаю, что ночью в коридоре Максим стоял со мной рядом, подавал воду, которой меня умывал Миша, и у него была разбита губа. Не надо быть математиком, чтобы сопоставить факты.

Я повела себя неправильно, поэтому сегодня, если честно, побаиваюсь возвращения Михаила и одновременно жду. Я не очень помню, как Миша довез меня домой и в каком я была состоянии. Помню только, что он нес меня на руках и я вдыхала его запах, а ночью… ночью Миша меня к себе прижимал, и мне было очень хорошо спать с ним рядом.

Платье свое я нахожу на полу. От него остались только тряпки, и первым делом я думаю, что Миша воспользовался моим состоянием, но нет. Мое белье на месте, он меня не тронул, хотя запросто мог сделать со мной что угодно, но Миша просто меня к себе прижимал. Полуобнаженную, в одном только белье, и понимание этого теперь провоцирует мурашки по коже.

Михаил нравится мне, и я совру, если скажу, что не скучаю по нему. Скучаю. Безумно сильно и хочу быть его. Снова.

Порывшись в коробках, я нахожу сережки в виде маленьких ангелочков. Это подарок Михаила, и почему-то я очень хочу принять этот его подарок. Надев ангелочков, смотрюсь в зеркало, и мне нравится. Они мне идеально подошли, и они безумно красивые.

Я жду Мишу до позднего вечера и невольно осматриваю дом, в котором не так уж много вещей, однако кое-что цепляет мое внимание – видеомагнитофон. Он стоит в гостиной под телевизором, а ниже шкафчик, в котором я нахожу несколько кассет. Самые обычные, в черных коробках и без подписи, что вызывает еще большее недоумение.

Что-то не замечала, что Бакиров любит фильмы смотреть, но крошка любопытства начинает неприятно щекотать ладони. Что там… что же там? Ладно.

Спустя час я все же не выдерживаю и запускаю одну из кассет. Я в доме одна, теть Люба наготовила всего и ушла, а на учебе сегодня было мало пар, так что я пришла домой раньше.

Кассета начинается как-то прерывисто, даже на заграничное кино не похоже, однако то, что я вижу дальше, просто вводит в ступор.

Мужчина и женщина. Абсолютно голые, и они… делают это. На камеру. Открыто, по-настоящему и ничуть не стесняясь себя. Боже, это эротический фильм!

Стыд проносится по венам, я чувствую, как начинают гореть щеки, и ошалело хватаюсь за пульт, однако в последний момент останавливаю себя. Я такого никогда не видела, и того, что они делают на кассете, тоже. Они занимаются сексом, но не так, как было у нас с Бакировым. У нас такого еще не было.

Женщина с довольно большой грудью сидит на коленях на полу, руками упирается мужчине в бедра и делает это… Она касается его, делает ему минет, и мужчина при этом… он гладит ее по волосам и довольно закатывает глаза – похоже, ему нравится.

Я же так и сижу на краю дивана, с силой сцепив колени. Дышать стало сложнее, низ живота приятно заныл, и, когда слышу какой-то шум за окном, едва не роняю пульт и быстро выключаю запись.

Дрожащими пальцами достаю эту кассету и кладу обратно в коробку, возвращаю в шкаф. Ох, мамочки, у Бакирова тут порнофильмов целый вагон! Вот что ему интересно. Господи.

Плескаю себе на лицо холодную воду, чтобы немного отойти от увиденного. Вроде у меня уже был секс, однако все равно это чувство… боже, я же возбудилась, аж живот ноет, поэтому резко хватаю учебники и ручку, начинаю с упорством писать конспект, чтобы не думать о том, что я могла бы так же касаться Михаила, получать такие же ощущения, и не скрою, что очень хотела бы понять, каково это – ласкать мужчину самой ртом, языком, губами, трогать его там, внизу… так, стоп!

Меня что-то не туда понесло, боже, живот до боли скрутило, между ног запульсировало, и грудь заныла, отчего приходится поправить бюстгальтер от ставших твердыми сосков.

Что это со мной… да что такое? Конспект мой совсем не пишется. Я не могу ни о чем думать, кроме как о том, что до чертиков, до закипевшей крови хочу Мишу. Я хочу его безумно как мужчину, и во мне словно проснулась женщина. Зверски просто голодная.

И когда, наконец, я слышу звук машины, выхожу из своей комнаты. Нам надо поговорить, мне это надо, очень.

Мы спим то в его, то в моей комнате, и та наша ночь примирения… она стала лишь маленьким витком навстречу друг к другу, однако теперь моя очередь сделать шаг вперед.

Я подхожу к закрытой двери спальни Михаила и стучу в нее два раза. Это впервые, когда я пришла к нему сама. Вот так. По собственному желанию.

– Да.

Приоткрываю дверь и вижу Мишу. Он сидит на кровати. В одних только спортивных штанах, видно, что только вышел из душа. Такой большой, угрюмый, и что-то моя спесь стихает.

– Я… я пойду.

Разворачиваюсь, но Михаил резко подрывается, за руку меня берет.

– Стой.

Притягивает меня к себе за талию, и я чувствую, как напрягается все мое тело от его запаха, прикосновения, от его тепла и сильной энергетики.

– Надела все же.

Поднимает руку и касается мочки моего уха. Нежно, провоцируя приятные мурашки и стыд.

– Да. Тебе нравится?

– Нравится. Ты пришла их мне показать, Ангел?

Вздрагиваю, когда Миша сжимает мою руку крепче, а после касается пальцем подбородка, заставляя посмотреть себе в карие темные глаза.

– Да… то есть не только. Я хотела извиниться за вчерашнее. Не надо было мне так вести себя, пить это шампанское, и вообще…

– Никогда больше так не делай, Ангел. Меня могло не быть рядом.

Пожимаю плечами, становится жутко неловко, но взгляд не отвожу. Хочу смотреть на него, такого красивого и строгого одновременно, взрослого, моего Михаила.

– Ты всегда со мной рядом. Всегда меня спасешь.

– Не стоит делать глупости, рассчитывая на это.

– Миша, я… мне очень жаль, что Толик пострадал из-за меня.

Его взгляд сразу же становится мрачным, и я вижу, как Михаил поджимает губы.

– Кто проговорился?

– Паша, но он не виноват! Я сама его вопросами доставала. Толик… его выпустят?

– Выпустят, – чеканит как-то холодно, словно не хочет об этом говорить.

– А Люда?

– В больнице.

Сердце заходится парой гулких ударов, в этом тоже моя вина.

– Ей стало плохо? Поехали к ней!

Разворачиваюсь, но Михаил уйти не дает. Держит за руку крепко, а после за талию перехватывает, медленно вжимая в себя, и я чувствую его так близко, что, честно говоря, отстраняться не хочется совсем.

– Не суетись, маленькая моя. Спит она уже. На сохранение положили.

Миша наклоняется и нежно целует меня в висок, после чего волосы мои за ухо заправляет, проводит костяшкой руки по щеке. Снова сбитой. Я же не шевелюсь. Мне так приятно, когда Бакиров меня целует, пусть даже так, в висок, не в губы. Трепещу вся, коленки дрожат, и дико ноет живот, аж больно.

– Иди в свою комнату, Ангел. Будь послушной девочкой.

Его хриплый низкий голос будоражит меня, животом я чувствую возбуждение Михаила. Сильное такое возбуждение, которое кипятит кровь, заставляя быть с ним честной.

– Я не хочу сегодня уходить в свою комнату, Миша. Я не была послушной девочкой, и ты сам знаешь это.

Наши взгляды соприкасаются, но глаз я не отвожу, я им любуюсь в этот момент, нет для меня красивее мужчины, чем Михаил.

Бакиров окидывает меня пронзительным взглядом, его глаза опасно блестят, но на губах нет ни капли насмешки, он серьезен как никогда.

– Ты знаешь, что непослушных девочек наказывают?

– Так накажи меня… – слова сами слетают с губ, проанализировать я не успеваю и говорю то, что думаю прямо сейчас.

– Что именно ты хочешь, девочка?

Михаил привлекает меня к себе еще ближе сильными руками, а после вжимает в стену, придавливает собой, нависает надо мной, как гора. Я же сдаюсь без боя, мое тело подчиняется сразу, разум уже устал сопротивляться тому, чего я хочу, а хочу я его, и только.

– Тебя… Хочу.

– Не хочешь. Иди спать. Я ничего от тебя не требую.

– Я уже выросла, хватит меня беречь! Покажи мне все, Миша! Я хочу узнать тебя по-взрослому. Без прикрас. Я хочу испытать это. С тобой, – шепчу Михаилу одними губами, чувствуя, как тело просыпается. Я хочу с ним все испытать как женщина.

Медленно протягиваю руку и накрываю ладонью пах Бакирова, чувствуя, что он уже возбужден, но бояться сегодня я не хочу, я хочу познать с ним все.