Покровитель для Ангела. Собственность бандита

Глава 44

Архипов. Я все же выследил его и уже знал, где он находился, ровно до того момента, пока Ангел не нашла новые приключения с Ахмедом, и мне пришлось засветиться. Почти четыре месяца поисков мусора ушли в урну, потому как мне пришлось выйти из темноты впервые за все это время.

Конечно, псы Архипова все просекли, но и позволить, чтобы твари Ахмеда тронули Ангела, я не смог. Толик бы один не справился. Он ждал ребенка, не стал бы рисковать и чисто физически не смог бы задавить их сам.

Если бы Ангела там не было, мы бы с Тохой положили их, как щенков, но рисковать ею я не стал, и брат сразу это понял.

По молодости мы дрались с Тохой как звери. Голодные пацаны из интерната всегда побеждали доморощенных изнеженных слабаков. Шестеро против нас двоих – это ничего не стоило, но с нами была Ангел, и я не стал ее подвергать риску.

Они были в ловушке, а я в западне. Я видел, как Тоха испугался, мы знали этих сук, они нападали группой, часто использовали ножи. Я дал Тохе свой ствол, потому что знал, что псы Ахмеда не остановятся и, скорее всего, будут их преследовать. Все, что я мог, – задержать эту стаю ненадолго, и это у меня отлично получилось.

Я их припугнул, но, конечно, мы не договорились, однако я не упирался и даже не раскидывал этих шакалов. Я хотел выиграть время для Тохи и малой, чтобы они уехали подальше, пока суки старались толпой, знатно отлупив меня.

Я пришел в себя в каком-то овраге, в луже грязи и собственной крови, через три дня. Они, видно, подумали, что я сдох, и вывезли меня в какую-то лесополосу, даже не закопали, а я открыл глаза и засмеялся, потому что знал, что, пока эти твари тащили меня сюда, Тоха стопроцентно успел довезти Ангела в безопасное место и обеспечить ей защиту, а это то, что было надо мне.

Я попытался встать, но не смог. Кажется, были сломаны ребра и рука, голова была явно пробита, я не чувствовал ног от мороза и не понимал, перебиты ли они, и тогда я просто начал ползти по этому лесу. Один или два километра, но я выбрался к дороге, остановил попутку и смог набрать Тоху.

***

– Твою мать, Бакир, живой!

Тоха подбирает меня у обочины. Грязного, изломанного, перебитого всего, как дворового пса.

– Где она? Где…

– Сейчас, брат, сейчас доедем, давай осторожно. Суки!

Откидываюсь на заднем сиденье, рука вывернута неестественно, кость торчит, блядь, придется вправлять. Один из шакалов Ахмеда поломал ее об ботинок.

– Где Ангел? Где она? Живая?

– В больнице. Держись, Бакир, сейчас доедем! Алло, Игорь, готовьтесь еще одного пациента принимать. Да, черт возьми, скоро все к тебе переедем!

– Почему она в больнице? Почему, Тоха?! Почему?!

– Все пошло по пизде. Бакир, прости, мы это… мы тебя похоронили уже. Мы тебя не нашли, я разыграл этот спектакль, мы уже не знали, что думать.

– Ангел, что с ней? Блядь, Тоха, не тяни!

– Она приехала на кладбище, а там гроб, могила, народ собрался. Мы старались, тебя хоронили по-настоящему, в закрытом ящике, в этот цирк должны были все поверить. Лина не знала, что это игра, поверила, брат, она за тобой туда прыгнула в могилу, вытащили ее, но там сознание начала терять. В общем, у нее нервный срыв. Тяжелый. Сердце стало плохо работать. Под капельницами лежит.

Я слушаю все это, и у меня волосы дыбом встают. Конечно, она поверила, Ангела обмануть ничего не стоит.

– Что?! Блядь, что ты наделал?! Что-о?! Меня, сука, можешь хоть сто раз хоронить живьем, но не ее! Не ее, блядь! Кто тебя просил малую брать туда, Тоха, кто-о-о?!

В груди жжет, мне больно за нее. Мне страшно представить, что Ангел пережила на том кладбище по моей вине.

– Черт, да не ори, Миша! Я не знаю, как она просекла! Боже… Это был трындец! Я такого еще не видел. Я думал, Линка там тоже окочурится от горя, я не хотел, чтоб она вообще знала! Думал, по-тихому пройдет, но не получилось. И кстати, спасибо, что вытащил меня тогда из ментовки. Я не знаю как, но спасибо.

– Пиздец тебе, Тоха! Я тебя урою к черту! – рычу на него, мог бы встать – шею бы уже давно свернул.

– Ну да, конечно, со сломанной и вывернутой рукой далеко ты пойдешь! Миша, все, поймали мы Архипова. После похорон он сразу же вылез, мы выловили его под квартирой Линки. Он искал ее, но мы искали его сильнее. Сердце и погоны мусорка у тебя на веранде. Сувенир, блядь, от Шаха. Мясник чертов.

– Как, Тоха? Как ты понял?

– Ты думаешь, я не догадался, что тебя загнал в угол этот мусор? Не первый год знакомы, братишка, вот только надо было хоть что-то мне сказать! Вместе бы придумали, защитили бы ее, так нет же, ты у нас героя включил, мать твою налево, жертвенник, блядь! А вообще, Дамир проговорился, что вы с Шахом искали мента все это время, и я нашел у тебя на хате фото Линки с прицела снайперской пушки, но это недавно совсем. До того голову ломал, куда ты делся. Хоть что-то надо было мне сказать, а не заставлять самому разгадывать этот ребус!

– Я не мог. Ты знаешь, что стало с Аленой! Не было выхода. Никакого.

– Да я понимаю, но тебя Линка так ждала, она сдыхала без тебя, мог бы ответить мне хоть что-то, хоть один, сука, намек. Так что не надо мне тут про мораль читать. Я сделал то, что был должен! Эти похороны – это был наш план Б, вдруг чего, помнишь? Это был единственный выход убить и похоронить тебя, чтобы все твари дали слабину и повылазили из кустов, и это сработало!

Луплю кулаком по двери, понимая, что мы Ангела не уберегли, как ни старались оградить от всего, Ангел больше всех отхватила. Снова.

– К ней… отвези меня к ней.

– Да куда? Ты весь в крови. Перебитый, башка пробита на хуй! Давай хоть руку вправим, тогда отвезу, а то кости торчат, как ты не орешь еще, не знаю.

– Я сказал, отвези меня к ней! – Реву, понимая, что я довел девочку до края. Не Тоха, не Архипов, не Ахмед даже, это я. Моя вина, моя, блядь, единственная слабость, и враги били по ней, чтобы меня утопить.

Это всегда была Ангел. Моя единственная слабость – это всегда была она.

***

– Лин, пожалуйста, тебе надо что-то поесть.

Кто-то тормошит меня за плечо. Снова Игорь. Он приходил уже сегодня, с помощью санитарки пытался затолкать в меня какой-то бульон, тогда как я сцепила зубы и отвернулась на бок. Уже сутки прошли, а я не могу встать. У меня сильно дрожат руки и кружится голова.

Кажется, я умираю, поскорее бы. Нет сил жить без него. Эта любовь к Михаилу, боже, она меня просто изломала в итоге.

– Лина, надо есть, ты слышишь меня?! Я не могу больше кормить тебя капельницами!

– Я хочу к нему… на могилу, отвези меня к нему.

Игорь прикладывает ладонь к лицу и тяжело вздыхает. Быстро достает телефон и набирает кому-то, выходя за дверь.

Я же вижу эту капельницу, торчащую в моей руке. Глюкоза и витамины. Они решили поддержать мой организм, рядом на тумбочке целый вагон успокоительных и лекарств для сердца. Хорошие препараты, Толик не поскупился на дорогие импортные средства, вот только это все зря.

Нет меня больше, и бороться я не стану. Не для кого. Все было зря. Миши нет, и меня нет.

– Лин, вставай. Палату надо проветрить, прокварцевать. Давай в другую, посиди там, пока белье поменяют.

Кто-то меня сдирает с кровати. Снова Игорь. Придерживая за локоть, он выводит меня в коридор, ведет в другую палату. Я не упираюсь, но иду медленно, потому что у меня вообще нет сил.

Как только Игорь заводит меня в другую палату, мне кажется, что я сошла ума. Я медленно опускаюсь на пол. Если это боль, то самая высшая ее точка.