Покровитель для Ангела. Собственность бандита

Глава 27

– Вас же Ангелина зовут?

– Да.

Максим подсаживается ко мне ближе, и я невольно улавливаю его запах. Довольно приятный, сладкий, но слишком приторный, как по мне. У Бакирова совсем не такой. А еще Максим не курит. От него вообще не пахнет сигаретами, только одеколоном.

– Хотите салатика? Что вам подать?

Смотрю на Бакирова. Он стирает ладонью красную помаду со своей щеки. Наконец-то понял, что что-то не так, однако вместо того, чтобы подойти ко мне, Михаил наливает себе полную рюмку водки и выпивает, не чокаясь, пока еще никто даже тост не сказал.

Поджимаю губы. Ладно. Раз ему можно, то и мне тоже!

– Максим, а можно мне шампанского?

– Ну вам же есть уже восемнадцать, я надеюсь?

Улыбается так открыто, и в этот момент очень сильно напоминает мне красивого Хаммера. Максим тоже очень красивый, такой, как с обложки журнала.

– Да. Уже исполнилось. Можно на “ты” со мной.

– Тогда выпьем на брудершафт!

Максим наливает себе тоже шампанского и, резко обвив мою руку своей, одним глотком осушает бокал.

Я же поглядываю на Мишу, который буравит меня взглядом, и делаю то же самое. Несколько глотков, и горло обжигает, я сильно закашливаюсь от пузырьков, а потом чувствую приятный жар в теле.

Я еще не пила шампанского, оно оказывается дико вкусным и сильно щиплет горло. Приятно

– М-м-м… это так вкусно!

– Тогда повторим!

– Хорош девушку спаивать, Макс! Ты тут новенький, так что дистанцию держи и клешни не распускай.

Игорь сдержанно одергивает Максима, который кладет руку на спинку моего стула совершенно непринужденно, практически обнимая меня. Мне же особенно приятно это внимание, потому что так Михаил не сводит с меня взгляда. Совсем.

– Давайте тост. Время позднее, вообще-то я есть уже хочу. Кто скажет?

– Я скажу.

Толик поднимается, окидывает Алену взглядом.

– Эм… тридцать пять, баба ягодка опять!

– Толик!

Люда стыдливо прикрывает лицо ладонью, пока Алена закатывает глаза, а остальные смеются.

– Ну ладно вам! Аленочка, с юбилеем! Ты знаешь. Мы тебя очень. Всего и побольше, но главное – любви, остальное мы купим! И чтоб сынок мужиком рос.

– Спасибо, Тох.

– До дна!

Все чокаются, начинают есть, но у меня все плывет перед глазами. Становится душно. Боже, я охмелела от одного бокала шампанского на голодный желудок, потому что с утра не ела перед учебой, а потом у меня пропал аппетит.

– Линусь, что тебе еще подать?

– Я не знаю, ох, мне что-то жарко…

Голова кружится, и, чтобы не упасть, хватаюсь за кого-то рядом. Этим кем-то оказывается Максим, но как раз в этот момент Бакиров подрывается из-за стола, едва его не опрокинув вместе со всеми блюдами.

– Макс, пошли покурим.

– Я не курю.

– Я сказал, пошли покурим! – цедит Михаил, и Максим уходит с ним. Их нет минут десять, за которые от нервов я успеваю выпить еще один бокал шампанского. От него мне становится дико весело и жутко беззаботно.

Прямо какое-то лекарство. В голове цветные бабочки, хочется глупо смеяться и немного спать, но меня быстро начинает тошнить, поэтому я поднимаюсь со стула и ухватываюсь за стол, просто чтобы не упасть. Так… что-то не так идет. Мне плохо. Меня тошнит, и мне как-то дурно, все пляшет перед глазами.

В клубе разгар вечера. Все пьют, танцуют, веселятся, а я глазами ищу Мишу и не нахожу. Где же ты, когда так нужен?

Придерживаясь за стену, выхожу из большого зала в темный коридор. У меня сильно кружится голова, и наконец в темноте впереди себя я вижу образ. Высокий мужчина, широкоплечий, здоровый. Это он.

– Миша… мне что-то плохо. Я хочу домой.

– Чш… сейчас поедем. Иди ко мне, ляля.

Его голос вовсе не такой, как у Миши, и я разворачиваюсь, чтобы уйти, но оказываюсь впечатана грубыми руками в стену, а после… после чувствую, как под платье залезают большие руки. Не его, не Михаила руки. Миша не стал бы меня при всех касаться, не стал бы на виду меня показывать.

– Пусти! Не трогай меня! Миша-а-а!

– Цс-с-с… Тих, тихо! Котеночек.

Мне на рот ложится большая ладонь, тогда как вторая мужская рука скользит по бедру вверх, и, распахнув глаза, на миг я трезвею, потому что предо мной совсем не Миша. Другой, чужой мужчина! Я его видела раньше. Один раз он уже цеплялся ко мне. Это Ахмед, я его помню, и сейчас он держит меня у стены, больно зажав мне рот ладонью.

– Сука! Руки! На хуй! Убрал!

Всего за секунду Ахмеда от меня отрывают, я буквально сползаю по стене, а после вижу, как этого мужика Михаил бросает на пол и начинает бить ногами. Сильно, наотмашь, по голове, по животу, по спине – по всему просто.

– Не надо… а-а-а, не надо!!!

– Тварь, сука!

– А-а-а! Не надо… Пиздец тебе будет! А-а-а… Больно!

Михаил бьет Ахмеда с какой-то звериной просто силой, хладнокровно и так жестоко, отчего Ахмед жалобно стонет, плачет и вскоре начинает кашлять. Кровью.

– Хватит… ты его убьешь! Боже, хватит! Перестань!

Язык заплетается, я начинаю плакать от страха. Веселый праздник резко становится страшным, я прикрываю лицо ладонями, опускаюсь на корточки у стены, чтобы не видеть этого ужаса.

Меня всю колотит, я замечаю, что вскоре Ахмед отключается и расслабляется. Кажется, он умирает в этом коридоре прямо сейчас.

– Помогите! Помогите, кто-нибудь… – шепчу сквозь слезы, мне страшно видеть Михаила таким, хоть я уже знаю, каким он может быть, но это все равно жутко. Он жестокий бандит, Михаил не знает пощады.

– Ангел! Ангел, блядь, на меня посмотри! Макс, дай воды! Что ты, сука, ей подмешал?!

– Ничего! Клянусь, просто шампанское, она, оказывается, пить не умеет совсем.

Кто-то меня поднимет, грубо хлопает по лицу, умывает водой, и, распахнув глаза, я вижу Мишу и рядом стоящего Макса. У последнего губа разбита и уже успела припухнуть, он обеспокоенно смотрит на меня и держит в руках бутылку воды.

– Иди в зал, Макс. Вали на хуй!

– Черт… прости, я не хотел! Я ж не знал. Мать вашу!

– Пиздуй отсюда! Тоха-а! – разъяренный голос Миши будоражит, но стоять сама на ногах я не могу. Боже, я так сильно опьянела, что не могу даже пару слов нормально связать. Меня тошнит, меня просто развезло, и от увиденного стало еще хуже, поэтому я просто утыкаюсь Мише в грудь, обхватывая его руками за шею. Чувствую, как он держит меня за талию, крепко так держит своими сильными руками.

– Да. Я здесь. Твою мать, Бакир, что у вас случилось?!

– Где Влад?! Кто, сука, пустил сюда Ахмеда снова? На хуй выкиньте его. Не пускать в мой клуб! Только свои заходят.

– Миша, какого хрена! Здесь! Полегче нельзя было? Он кровью истекает, ты ему почки отбил на хуй!

– Нельзя! Он тронул Ангела! Он тронул мое своими грязными руками! Он хотел ее забрать отсюда! Выкинь его сам – или я его на клумбе закопаю!

– Блядь, ну на хера было здесь?! Люди Ахмеда просекут и придут сюда за ответкой, они чеченцы, мать твою! Они порежут нас на куски за это!

– Мне похуй! Пусть идут! Я сам их встречу, если надо будет.

– Миша… – лепечу, смотря на него, и пугаюсь. Выражение лица Михаила не сулит мне ничего хорошего.

– Дома поговорим! – чеканит просто ледяным тоном Бакиров, с легкостью подхватывает меня на руки и несет в машину. Просыпаюсь я уже дома, в кровати. Рядом стоит большая чашка воды и пустой тазик на полу.

***

Тоха по-тихому вызвал скорую, которая забрала Ахмеда, Бакир с Ангелом уехали домой, а в коридоре помыли полы, заметая следы и смывая свежую кровь.

– А я предупреждал, – цокает уже хорошо выпивший Игорь, смотря на разбитое лицо Максима, вернувшегося в зал. – Получишь по роже, говорил же.

– Да ладно. У вас всегда тут такое?

– В последнее время частенько.

– Что это с ними? Я так и не понял. Какого хрена он такой зверь?

– Они того. Оба.

Толик подходит и залпом выпивает рюмку коньяка, закусывает долькой лимона.

– Больные?

– Хуже. Любовь у них. Не дай бог, конечно, так. Понял теперь, за что получил?

– Да понял, сука, Бакир… больно.

Макс потирает разбитую губу и разминает челюсть, шипит от боли.

– Ахах, да не кривись, у Бакира тяжелая рука, Максик. Теперь и ты знаешь. Хорошо, что ты вообще живой, я думал, Миша тебя в асфальт закатает за такое, но на первый раз, надеюсь, ты понял, – заключает Игорь и откусывает большой кусок торта.

– Ну да, ты предупреждал, вот только я ничего такого не сделал.

– Сделал. Ты его девушку спаивал и почти что лапал. Игорь Николаевич никогда плохого дяде не посоветует! Слушать меня надо было.

– Я просто не ожидал! Так бы дал ему ответку.

– Ну-ну. Хотел бы я на это посмотреть, – усмехается Игорь и закуривает. Подмигивает подошедшей Алене, которая кладет ему наманикюренные руки на шею и легонько разминает.

– Толь, я слышала крики, все нормально?

– Конечно, Людась. Все путем.

– А где Лина и Миша?

– Так это… Линка спать захотела. Время-то позднее, Бакир домой повез, – осторожно уходит от темы Толик. Кроме него и Макса, никто не видел, что случилось в коридоре, и лишнее волнение Люде было ни к чему.

Игорь поднимается, немного пошатываясь, протягивает руку Алене, делано кланяясь. Целует ладонь, поднимая на нее уже хорошо опьяневшие глаза.

– Аленочка, потанцуем?

– Игорек, тебе надо быть подшофе чаще! Такой котеночек. Идем!

– Я пойду уже. Спасибо за все, Аленка, с днюхой.

– До свидания, Макс.

Максим выходит из клуба, но Тоха его догоняет.

– Стой, Макс!

– Че?

– Я думал, ты останешься. Ты же к Алене приходил. У вас разве не это…

– Что это?

– Ну… вы не встречаетесь?

– У нас с Лешей одно лицо, но Алена не такая дура, чтоб воспринимать меня за своего погибшего парня, а я не такой идиот, чтобы на это вестись. Выдохни, Тох. У Игорька и то больше шансов, чем у меня, да и Алена не совсем в моем вкусе, если честно. Другое дело Лина. Такая девочка милая, молоденькая, самый сок!

– Ты это… Макс, не лезь к ним, без шуток. Бакир без тормозов. Башку за нее снесет. Ты же видел, что было сегодня.

– Да видел, почувствовал даже.

– Макс, я предупредил. Они вместе. Бакир не знает границ по отношению к этой девчонке. Не смей к ним лезть, Хаммер тем более был нашим братом. И ты можешь стать, если будешь понимать границы.

– Я понял, Тох, не дурак.

– Ладно. Не пропадай.

– Да куда я уже от вас денусь? Переехал уже. Хату снимаю. Работу нашел.

– Работаешь? Кем?

– Я вообще-то детей тренирую, так что не пугай, пуганый уже.

– Я рад, что ты тренер, Макс, вот только Бакир не бьет по правилам. Запомни это, если встретишь его ночью в переулке.