Покровитель для Ангела. Собственность бандита

Глава 39

“Миша,

Я научилась курить. С трудом, но все же умею. Иногда выкуриваю по пачке сигарет в день, а потом бессовестно блюю. Кажется, я умираю. Я курю, пока не становится плохо, чтобы быстрее сдохнуть.

Похоже, это единственный выход, хотя Толик сегодня меня спалил. Я думала, что он открутит мне голову, честно. Еще ни разу не слышала, чтобы Толик так ругался трехэтажным матом, так что да. Не только ты умеешь ругаться. Я узнала Толика с новой стороны и теперь вижу, что вы и правда росли вместе.

Максим опять приходил сегодня. Притащил мне охапку лилий и целый пакет зеленых яблок. Я поблагодарила, без него, наверное, давно умерла бы от голода и тоски. Когда-то ты говорил, что я пахну для тебя зелеными яблоками. Тогда почему Макс их мне приносит, а не ты?

Лилии были такие красивые и душистые, но почему-то от них кружилась голова. Слишком сладкие и приторные, как и Максим, хотя, знаешь, он очень хороший и добрый, такой легкий в общении и смешной. Вечно меня веселит, я знаю наизусть все его анекдоты. Наверное, нам нужно встречаться… Ты все еще молчишь? Тебе все равно, что бы я ни сделала!

Пусть тогда Максим меня целует, а не ты, Миша! Уверена, он этого хочет. Макс так смотрит на меня, я вижу, что нравлюсь ему, и мне его жаль. Любовь – это яд, и я хлебнула его сполна.

Уже прошло три с половиной месяца, и, на удивление, я все еще живая. Толик отучил меня курить простым дедовским методом, натолкав какую-то дрянь в сигареты, и я, как только закурила, выблевала обед вместе с сигаретой. Я думаю, он доволен собой, так что ты тоже можешь быть им доволен. Толик классный мужик. Люде несказанно повезло.

Еще одна новость: я видела в клубе Стаса. Он приходил с какой-то очень молоденькой девочкой. Она была так просто одета и боязливо оглядывалась по сторонам. Она была похожа на бабочку и напомнила мне меня два года назад, когда я такая же пришла к тебе просить о помощи. Ты не прогнал, помог, но лучше бы ты тогда меня пристрелил. Правда.

Стас и эта девочка сели за дальний столик. Он попросил Алену покормить ее чем-то горячим. Девочка была дико голодная и уплела все за минуту. Потом они ушли, и я желаю этой девочке сил. Судя по виду Стаса, с ним ей будет непросто, потому что он мне напоминает какого-то психопата. Сама же девочка была явно напугана, и не думаю, что она была со Стасом по доброй воле.

Сегодня я проснулась и решила, что хватит уже страдать. Если честно, перестать страдать меня заставило предупредительное письмо от ректора. Он поставил мне последнее условие: либо я закрываю все свои недочеты и сдаю экзамены, либо вылетаю как пробка из меда.

Тоха был прав, как обычно, он предупреждал меня, поэтому теперь я учусь. Закрываю хвосты, догоняю все и быстро восстанавливаюсь на учебе.

Я тебя провоцирую, Миша, но тебя нет. Где же ты? Почему Толик меня отчитывает, а не ты, как обычно? Ты же мой покровитель, ты меня должен защищать. Забыл?

Миша, я так хочу увидеть тебя! Так хочу обнять. Я скучаю. Безумно.

Я делаю какие-то безумные поступки, но тебя нет. Я уже сама себя опасаюсь. Мне кажется, я потеряла тормоза и скоро сделаю что-то очень страшное.

Сегодня нас учили тому, что врач должен соблюдать этику, мыслить холодно и трезво. Я теперь буду сильной. Я себе пообещала.

Мне стало лучше, так что не дождетесь. Пишу это с бутербродом в руке. Попрошу теть Любу приготовить мне пирог еще. И суп, и котлеты.

Буду есть. Я сильная, Миша. Я же твоя протеже. Курить бросила. Отвратная привычка. Начала пить воду, ходить на лекции и завтракать. Мне намного лучше, можешь порадоваться за меня”.

“Михаил,

Это мое последнее письмо. Я наивная глупая дура, которая посмела влюбиться во взрослого мужчину. Наконец-то я поняла.

Ты меня никогда не любил. Я была твоей маленькой игрушкой, и тебе, наверное, было чертовски приятно упиваться моей любовью, но я не жалуюсь. Я сама виновата. Ты мой покровитель, а я всего лишь девочка, возомнившая себе шанс быть любимой тобой.

Мне жаль нашего ангела, похоже, он был нужен только мне.

Я обожглась, Михаил Александрович. Ты показал мне, что такое любовь, и для меня это оказалось слишком тяжело.

Я тебя ненавижу, потому что любить тебя мне уже невыносимо больно.

Твой Ангел

Лина”.

***

Я больше не пишу ему. Не могу просто, хотя дико хочется начертить хоть строчку. Сама себе запрещаю. Я была уже у черты, я довела себя до срыва и только недавно начала поправляться.

Теперь мне лучше. Вес начал восстанавливаться, я не пропускаю лекции и стараюсь быть паинькой. Я стараюсь быть Ангелом, у которого нет крыльев.

Тот ангелочек. На этот раз Михаил оставил его себе, хотя я тоже скучаю по нему, но забрать не могу. Пусть будет у него. Возможно, он ему нужнее, чем мне.

Пока мои одногруппники веселятся и празднуют новогодние праздники, увешавшись каким-то дешевым дождиком, я сижу в углу аудитории с книгой. А на ней в уголке его небольшое фото.

Не помню, где взяла его, кажется, стащила из каких-то документов в доме Миши. Чтобы он был со мною рядом. Хотя бы так. Я провожу пальцами по этой фотокарточке, вспоминая, как он касался меня.

Думала, отболело, но болезнь под названием “Михаил Александрович Бакиров” не лечится. Я так и не смогла быть с Максимом, ведь мне с ним не то что неинтересно, он просто не Бакиров.

Ни разу, Макс вообще на него не похож. Я так старалась найти хоть что-то в нем, напоминающее Мишу, но нет. Максим по-своему хороший мужчина, но он не такой. Он не мой, а мой… я не знаю, где он, и он уже давно не мой.

На удивление, учебу свою я догоняю. Я отличница, и меня хвалят. Я научилась носить маску счастливой студентки. Даже шутить умею, могу подколоть кого-то и от души посмеяться над ним, и в клубе вся такая правильная, и Толик, наконец, перестал меня ругать. Только придя в квартиру, я снимаю маску и всю одежду, залезаю голая под одеяло и, крепко зажмурившись, ору в подушку. Иногда до хрипоты. Потом отпускает, и я снова могу улыбаться.

Сегодня в кои-то веки Вика вытащила меня из моей скорлупы в какой-то клуб отпраздновать новогоднюю ночь. Все радуются, и я очень хочу порадоваться тоже.

Нас пять девочек и один парень, который уже куда-то смылся.

Я играю роль подруги, хотя ни одна из этих девочек мне не близка, но, чтобы не быть белой вороной, приходится вылезать из своего теремка хоть иногда.

Зал оказывается огромным, и тут нет столиков, одна только танцплощадка огромная, и людей столько, что не протолкнуться. Я в узких штанах и блузке. На улице уже мороз, но мы приехали сюда на такси, так что все нормально.

Я прыгаю под музыку, впервые за столько времени ощущая себя живой. Я хочу веселиться, я смеюсь, ты танцуем с девочками вместе, но в какой-то момент меня выдергивают из толпы, и я прихожу в ужас, когда понимаю, кто это.

***

– Какая встреча, ляля! А ты тут одна.

Ахмед. Он едко улыбается и с легкостью тащит меня на выход. Я едва не падаю, пока Ахмед выволакивает меня на улицу и, больно схватив за руку, тащит на парковку. Он спешит, оглядывается по сторонам, пока я пытаюсь вырваться из его захвата.

– Нет, отпустите! Больно!

– Цыть, лялька! Заебала ты уже меня! Я почки свои после Бакира по кускам выплевывал. И знаешь, я рад, что встретил тебя! Говорят, медведь слинял, ты одна, а значит, ты лично за все мне ответишь, пошла!

Он тащит меня к машине, а я понимаю, что, если сейчас сяду к нему, целой уже не выйду. Мы это проходили, я хорошо усвоила данный урок.

– Пусти! Помогите! А-а-а!

Трепыхаюсь, но он сильнее, конечно. Однако, как только дверь открывается, я уворачиваюсь и что есть сил ударяю Ахмеда в горло.

Этот прием мне показал Миша после того случая с Серым, и сейчас он спасает мне жизнь, вот только на дороге дико скользко, Ахмед от моего толчка откидывается назад, поскальзывается, падает и сильно ударяется головой.

Он не шевелится, и я цепенею от ужаса, когда подхожу к нему и вижу, как у него из головы быстрым ручейком начинает стекать кровь, окрашивая снег в красное.

– О боже… простите, боже!

Тело пробирает дрожь, и я просто убегаю, по пути набирая Толику и видя, как к Ахмеду уже начали сходиться его люди. И что хуже, они точно увидели меня!

– Да.

– Толик, заберите меня, я… я человека убила! Я сяду в тюрьму. Я убила. Убила его!

– Что?! Кого ты там убила?!

От страха едва говорю, телефон ходит ходуном в руках, меня всю просто колотит.

– Ахмеда! Он хотел затащить меня в машину, я… толкнула его, он упал. Его люди видели это. Они там… они пойдут за мной теперь! Я убила! Убила человека!

– Бля-я-ядь… Где ты?!

– Я убежала. Испугалась, я ему не помогла! Я на трассе. Боже, я не хотела! Тут какой-то магазин. “Гастроном Морозко” продуктовый.

– Стой там. Не высовывайся. Я еду.

От холода зуб на зуб не попадает, Толик приезжает очень быстро, открывает мне дверь, не вылезая из салона.

– Садись, бегом! Мать твою, доигралась?! Я тебе что говорил? Быть пай-девочкой и дальше! Ты видела, чтоб Ахмед встал? Может, он просто ударился?

– Я не знаю… все случилось так быстро. Я его толкнула. Он упал. Ударился головой и уже не вставал. Я убийца, я убила человека!