После развода. Бывшая любимая жена

Глава 56

Адам.

Я стоял. Тяжело дышал, переваривая информацию.

Вот стерва.

Вот не зря она мне не понравилась.

Софка сразу понравилась, спокойная, адекватная, честная девчонка и родители у неё адекватные, да и сама София. Не было такого «няньку мне, уборщицу, домработницу». Она в декрет пошла, с работы уходила. Назару повезло с Софией, а Софии не повезло с Назаром. И дерьмово было это осознавать.

Я тяжело вздохнул, пытаясь прийти в себя от вороха эмоций, от того, что я только что узнал. От всего вот этого я ощутил, что под ложечкой засосало, да так, как будто бы жопа чуяла неприятности.

Хотя какие «чуяла—»они уже были. Они на пороге стояли.

Софию жалко и ребёнка жалко.

София, она же ничего плохого не сделала, если не считать всего этого дерьма, всколыхнувшего болото. Так-то в ней ничего паскудного не было. Эта девка не за деньгами шла. Эта шла, потому что любила вот этого дурака, оленя великовозрастного.

Я выдохнул, сел напротив сына.

— Слушай сюда. Машка не твоя. И поэтому я и говорю, что тест надо было сделать.

— Откуда? — Покачал головой Назар и я зажал ладонями лицо. Провёл два раза, стараясь кожу содрать.

— Оттуда. Оттуда, что не признавал я наличие дочери у Родиона до тех пор, пока он мне тест днк не принёс, что точно его. Оттуда, что людям дерьмово верить.

Назар откинулся на спинку скамейки. Взвыл, запрокидывая голову назад. Я дотянулся, схватил его за рубашку. Дёрнул на себя.

— Слушай сюда. Разговаривай с врачами, с неонатологами. Какие прогнозы дают, если София не придёт сама в себя, увози в клинический госпиталь. Пусть её прокапывают, но лучше пусть здесь, рядом с ребёнком. Выясняй, что врачи считают. Какие результаты. Какая выживаемость.

Сам говорил, а у самого голос дрожал. Все кости выворачивало от мысли, что такое может случиться.

— Выясняй все. Приглашай лучших врачей.

— Отец. — Хрипло выдохнул Назар, но я ещё раз его на себя потянул так, чтобы лбом в лоб упереться.

— Слушай сюда.

— Я сам решу. — Зарычал сын.

— Ты уже решил. — Протянул я зло. — Ты уже, твою мать, решил. Поэтому, нет своих мозгов— пользуйся чужими.

Голос дрожал. Я злился. Сильно злился, что не контролировал почти себя.

— Выясняй все. Надо, приглашай врачей. Выхаживайте ребёнка всеми возможными способами, а как только переведут из детской реанимации— собирай все документы и лети с Софией и малышом в Израиль. Там выходят. Там уберут последствия. Не все. Не факт, что все. Церебральный паралич, если он есть, его никуда не денут. А у таких недоношенных в девяносто пяти процентах случаев он есть.

Да, я был ещё тем дебилом, который с момента, как узнал о том, что Устинья не сделала аборт— сидел и изучал все вот это дерьмо, детские патологии. Сидел изучал и сразу искал пути отступления. Поэтому и знал, что прекрасно справляются с этим в израильских клиниках. Ещё достаточно неплохо в Германии.

— Отец! — Рявкнул на меня сын, но я перехватил его за шею, прижал к себе.

— Борись до конца. Борись. Ты за своего ребёнка борешься. Не за чужого. Все возможное делай. Из кожи вон вылезли, но борись. Я помогу. Если ты понимаешь, моя помощь будет не в том, чтобы держать тебя за руку. Так что разруливай ситуацию— я помогу.

Я резко встал, отпустил сына. Обвёл глазами пустой коридор. Закачал головой.

— Держи меня в курсе дела и прекрати сопли здесь на кулак мотать. Будь мужиком.

Я посмотрел на сына и качнул головой. Двинулся по коридору.

А сидя в машине, со злости несколько раз швыранул мобильником по сиденью.

Рвать и метать хотелось. Сносить все, что было на своём пути.

Телефон, словно разозлившись на мой выпад, несколько раз противно звякнул. Я посмотрел. Это был номер телефона консьержки.

— Да! Что? — Резко отозвался я.

— Адам Фёдорович, я конечно понимаю, что это не моё дело, но Адам Фёдорович…

— Господи, быстрее можно? — Резко выдохнул я, заводя машину.

— Адам Фёдорович, у нас уже на протяжении нескольких часов в подъезде сидит рыжеволосая девица. Говорит, что к вам. Уходить не намерена. Мне как поступить с этим? Может быть полицию вызвать, если это не к вам?

Твою мать!

Беременное сумчатое создание.

Я вдруг понял, что нервы на пределе. Настолько на пределе, что убить готов. Грохнуть.

Честное слово.

— Все в порядке. Я сейчас буду.

Буду и грохну.