Привет, красотка!

Успеть на уходящий свадебный поезд

Сидя на диване, Руби печатала на ноутбуке и одним глазом смотрела повтор передачи «Создавая женщин» на «Лайф-тайм»[7]. Посмеиваясь над выходками Сюзанны Шугабейкер и Мэри Джо Шивли, Руби составляла объявление. Описывая дом и указывая пожелания относительно характера и образа жизни квартирантки, Руби старалась быть предельно краткой, так как оплачивалось каждое слово.

«Логан-сёркл: комната внаем в городском доме с тремя спальнями, с пользованием ванной и туалетом некурящей женщине. Возможно немедленное заселение, 800 долларов. Спросить Руби».

Перечитав объявление, Руби добавила свой телефон. В этот момент в дверь постучали. Она сразу поняла, кто пришел: только один человек стучит так медленно и аккуратно.

— Иду! — крикнула Руби, закрывая ноутбук.

— Здравствуй, Руби, — сказал Уоррен с порога. Приветствие походило на стук в дверь — такое же неторопливое и отчетливое. Уоррен никогда не говорил «привет» или «рад видеть», признавая только «здравствуй» или что-нибудь еще более формальное.

— Уоррен? Что стряслось? — поинтересовалась Руби. Она любила говорить бывшему мужу «что стряслось» или «как твое ничего», с удовольствием пересыпая его трескучие правильные фразы веселым сленгом. Уоррена раздражала и озадачивала подобная манера, но с недавних пор Руби это нравилось.

— Проезжая в непосредственной близости от дома, я счел правильным остановить автомобиль и забрать остатки моего имущества.

Руби несколько секунд расшифровывала услышанное. Уоррен обожал высокий штиль и неестественно длинные предложения. Так очевидец событий, которого угораздило оказаться вблизи взрыва в колодце связи или увидеть, как грабят «Старбакс», в интервью для местных новостей отчаянно пытается сойти за умного, выражаясь выспренно и длинно.

— А, твое барахло, — догадалась Руби и махнула в направлении кухни: — Вон оно там.

Вообще-то Руби говорила правильно, не произнося местоимения, но не упустила возможности подразнить экс-супрута (раздосадованный Уоррен выглядел невероятно комично).

— Вон оно там? — переспросил он.

— В кухне. Я сгребла его в кучу. Ща принесу, — пообещала Руби, оставив Уоррена в прихожей и отправляясь за его вещами, на которые наткнулась, разбирая чердак.

Руби познакомилась с Уорреном четыре года назад в «Красти-Кэр», компании, занимающейся медицинским страхованием, где Руби работала к тому моменту семь лет. Уоррен, будучи сотрудником отдела технического обслуживания, решал разнообразные технические проблемы и восстанавливал угробленные документы «чайникам», к которым причислял и Руби. Они познакомились, когда Уоррен зашел наладить компьютер и обновить программы. В течение довольно нудного процесса установки Руби пришлось сидеть без дела, убивая время светским разговором. Ее сразу же замутило от трескотни и снисходительного тона собеседника, но больше заняться было нечем — клавиатурой завладел Уоррен, волей-неволей пришлось разговаривать. Закончив работу, Уоррен ушел. Руби сразу же забыла о технаре и зануде и очень удивилась, когда назавтра Уоррен позвонил с вопросом, не хочет ли она «разделить с ним вечернюю трапезу». С помощью дедукции Руби догадалась, что речь идет об ужине, подумала: «Почему бы и нет, черт возьми» — и согласилась.

Телефонный звонок Уоррена вызвал в ней смешанные чувства. С одной стороны, ей льстило приглашение на свидание — такого не случалось уже несколько лет. С другой стороны, парень ее совершенно не интересовал — нудный, скучный, да и смотреть особо не на что. У Уоррена, как и у нее, имелись лишние килограммы, но они не были равномерно распределены по телу: узкое лицо, длинные тонкие руки и ноги, плоская задница; весь жир отложился на животе. В целом Уоррен выглядел очень высоким беременным мужчиной, к тому же небрежно одетым, словно вскочил с постели и напялил первое, попавшееся из того, что валялось на полу.

Через несколько дней они ужинали в «Городском бистро» в Арлингтоне. Закусочную предложила Руби, обожавшая чудесную пасту, цыплят соте и яблоки под вкуснейшим сливочным соусом — амброзия, настоящая амброзия! Разговор за ужином оказался точной копией первой беседы: Уоррен утомил Руби рассуждениями о профессии аналитика технической поддержки, карьере в области высоких технологий, и, кроме того, он беспрестанно почесывал в паху. Руби сочла Уоррена претенциозным, плохо приспособленным к жизни и при этом страшным занудой. К тому же у господина аналитика была дурацкая привычка: когда его очки в большой круглой оправе а-ля совиный глаз, бывшие в моде во времена популярности Бой Джорджа, съезжали на кончик носа, он возвращал их на переносицу вытянутым средним пальцем, словно каждые пять минут посылал собеседника куда подальше.

Руби сидела напротив, не ощущая ни интереса, ни влечения. Единственным чувством к поклоннику была жалость. Неуклюжий Уоррен казался рыбой, вынутой из воды, пришельцем из другой галактики, мало знавшим мир за пределами компьютеров. Он слишком много говорил на никому не интересные темы и сыпал неуместными замечаниями, касавшимися решительно всего. Во время еды он упомянул, что всегда «проявлял горячий интерес к крупным женщинам» и его сразу привлекло «ожирение Руби». В нормальных обстоятельствах девушка оскорбилась бы, но в устах Уоррена фраза прозвучала нечаянным ляпом ребенка или умственно отсталого взрослого.

Мечтая, чтобы свидание побыстрее закончилось, Руби почему-то не оставляла попыток отыскать в новоявленном поклоннике положительные стороны: Уоррен был единственным, кто за несколько лет проявил к ней интерес и, похоже, действительно запал.

Так, посмотрим. Он довольно милый. Разбирается в компьютерах, что очень удобно. Говорит, как пишет… Пришел на свидание вовремя, значит, пунктуальный. Хм-м… Вроде бы не грязнуля…

Несмотря на отсутствие интереса со стороны спутницы, Уоррен пребывал в отличном настроении, возможно, потому что Руби позволяла ему болтать не закрывая рта и притворялась, что слушает с интересом. После обеда Уоррен проводил девушку до автомобиля, не спросив разрешения, неуклюже чмокнул в губы и пообещал позвонить.

Возвращаясь домой, Руби всерьез задумалась о нем. Вообще она тратила уйму времени на подобное рефлексирование, постоянно сравнивая окружающих с собой. Большинство людей казались Руби более привлекательными и адекватными; равными себе она считала, в частности, Джереми, стройного красавца гомосексуалиста (последнее обстоятельство автоматически ставило его в ряды отверженных), но в случае с Уорреном Руби ощущала несомненное превосходство. Парень живет в собственном мире, не осознавая, что у него есть лишний вес, что он некрасив и слегка придурковат. Пусть Руби толстая и закомплексованная, но она по крайней мере знает о своих недостатках и не витает в облаках.

Когда Уоррен пригласил ее на второе свидание, она снова согласилась — всегда приятно, когда за тобой ухаживают. Они продолжали встречаться, и вскоре Руби привыкла к Уоррену, махнула рукой на занудство и непривлекательную внешность, наловчилась искусно переводить разговор на другие темы, когда кавалера заносило на любимые гигабайты и мегагерцы, но любила не Уоррена, а сам роман. Ей нравилось произносить: «У меня есть бойфренд», и, несмотря на скромные успехи Уоррена в постели, она находила удовольствие в ощущении тепла мужского тела рядом. Словом, наша героиня влюбилась в наслаждение быть любимой и не куковать в одиночестве. Уоррен не интересовал Руби, но он любил ее, и она надеялась, что этого окажется достаточно.

Они встречались несколько месяцев. Руби привыкла к монологам на узкоспециальные компьютерные темы и рассказам о последних видеоиграх, однако так и не притерпелась к бестактным замечаниям Уоррена. Однажды во время занятия любовью тот сообщил, что они с Руби — «идеальная пара в сексуальном плане». Руби поинтересовалась почему, и Уоррен пояснил, что его длинный стройный пенис — да-да, он так и выразился — «длинный стройный пенис» — прекрасно подходит для грузных женщин (цитата), потому что у них маленькие влагалища. В устах любого другого мужчины это прозвучало бы неслыханным оскорблением, но Руби не обиделась — что взять с Уоррена, он ничего плохого не имел в виду, что подумал, то и ляпнул. Не считая собственное влагалище меньше, чем у остального женского населения планеты, девушка хотела возразить, но спохватилась: если любовнику приятно называть свой тощий крючок «длинным и стройным» — флаг ему в руки. Уронив в ответ: «Интересная теория», Руби больше не касалась этой темы.

Через восемь месяцев Уоррен предложил пожениться. Руби, втайне боявшаяся остаться в старых девах, сразу согласилась. Она сознавала, что выходит замуж без любви, но другие женихи на пороге не толпились, и Руби решила запрыгнуть в вагон, пока поезд не ушел.

В память врезалась реакция Джереми на сообщение о скором браке с Уорреном — сдержанные поздравления и поднятые в немом вопросе брови: «Ты уверена, что поступаешь правильно? «Старый приятель не спросил без обиняков: «Что ты затеваешь? Паршивая дверная ручка гораздо интереснее твоего Уоррена!» Но Руби знала, о чем подумал Джереми, — ее одолевали те же мысли. Однако сомнения заслонили предсвадебные хлопоты, в которых Дорис приняла самое горячее и деятельное участие: ей казалось, что без чуткого руководства и материнских советов церемонию ожидает провал. В отличие от Джереми Дорис горячо одобряла решение дочери, поминутно борясь с желанием пасть на колени и возблагодарить милосердного Господа за то, что послал человека, который не даст Руби помереть старой девой. До свадьбы оставалось три месяца, и мать принялась убеждать Руби сесть на диету.

— Ты успеешь сбросить пятьдесят фунтов. Дочка Брэнды Хилл похудела по программе «контролеров веса». Может, и тебе подключиться? — рассуждала Дорис в магазине для невест.

Выбор свадебных платьев соответствующей ширины оказался весьма скромным. Продавщица надменно провела Руби куда-то в глубь магазина, указала на единственную стойку с одеждой и пренебрежительно, словно Руби была грязью, налипшей на туфлю, бросила: «Вот все, что у нас есть вашего размера».

Из самолюбия Руби не призналась Дорис, что действительно решила похудеть, а в качестве стимула купила очень простое платье из матового атласа на два размера меньше. Естественно, за неделю до венчания пришлось спуститься с облаков на землю и бежать расставлять платье к одной из подруг Дорис, которая была на ты со швейной машинкой. Двух сброшенных фунтов оказалось недостаточно, и Руби опасалась, что подвенечное платье треснет по швам раньше, чем она дойдет до алтаря.

День свадьбы Руби встретила слезами восторга. Отец не дожил до этого события, и к алтарю ее вел Джереми. У Руби не было близких подруг, и она заранее упросила двух кузин из Северной Каролины стать подружками невесты. Ощущая комок в горле, она плавно шла по ковровой дорожке к ожидавшим ее Уоррену и священнику, не чуя ног от волнения и радости утереть нос окружающим — все-таки нашелся человек, захотевший взять ее в жены. Руби таяла от умиления, предвкушая прекрасную венчальную церемонию, с удовлетворением мечтая о том, как все, кто насмехался над ней в старших классах, прочтут в местной газете объявление о бракосочетании… У ступенек алтаря ее ждал жених, выглядевший как… как Уоррен. Руби относилась к нему с симпатией — парень добр и заботлив, но в глубине души понимала, что не любит и скорее всего никогда не полюбит его. Идя к алтарю, Руби отвела взгляд от жениха и попыталась представить что-нибудь более приятное: например, фаршированную ветчину, которую подадут во время праздничного обеда, или свадебный торт «Амаретто» с масляным кремом, который предстоит разрезать после обмена кольцами.

Они прожили вместе больше двух лет. Руби занималась ремонтом, Уоррен просиживал штаны перед компьютером, играя в «Сим-Сити» и «Дьябло». Дважды в неделю они занимались сексом, и этих свиданий с «длинным стройным пенисом» Руби было более чем достаточно: член Уоррена не был обрезан и выглядел крайне неприглядно. До Уоррена у Руби был некоторый сексуальный опыт, но ей никогда не попадался необрезанный пенис, даже в журнале или фильме. Впервые увидев Уоррена обнаженным, Руби даже засомневалась, не индюшачья ли шейка торчит у него между ног.

Брак оказался неинтересным, а временами откровенно скучным, но Руби была довольна: по крайней мере у нее был муж, она не стала стареющей толстухой с шестнадцатью кошками. Семейная жизнь кое-как шла своим чередом до того дня, когда Уоррен, вернувшись домой с работы, попросил Руби присесть и заявил, что у него к ней «серьезный разговор».

Руби уже заметила, что муж много времени проводит вне дома. Уоррен перешел в крупную консалтинговую компанию, уходил раньше, приходил позже и нередко проводил в офисе выходные. Руби нисколько не огорчалась, радуясь возможности отдохнуть от мужа: вид взрослого человека, часами играющего в компьютерные игры, действовал на нервы.

Не без торжественности Уоррен объявил, что после долгих раздумий «вынужден просить о расторжении брачного договора», пояснив, что влюбился в сослуживицу, разделяющую его склонность к технике. Уоррен заявил, что нашел женщину, которая его понимает.

Не зная, как полагается реагировать на подобные новости, Руби ограничилась фразой: «Дом я оставлю себе», — и поднялась наверх. Признание Уоррена ее удивило и очень расстроило, но не по тем причинам, которые можно предположить. Ее не смутило, что у Уоррена интрижка, — честно говоря, на это ей было начхать. Отчасти Руби была даже рада, что муж нашел женщину, которая его «понимает»: видит Бог, сама она его никогда не понимала. Предложение развестись ее не огорчило, но больно задело, что Уоррен бросает ее. Кто он, черт побери, такой, чтобы ее бросать? Во время долгих размышлений о замужестве без любви Руби как-то не приходила в голову мысль, что Уоррен тоже устроил жизнь, и весьма удачно. Ее бросил мужчина, которого она втайне считала хуже себя. Неужели она настолько страшна, что не в силах удержать даже неуклюжего самодовольного ценителя пышных форм и по совместительству обладателя неприглядного пениса? Брак, пусть скучный и безжизненный, был именно тем, о чем Руби когда-либо осмеливалась мечтать, и с его окончанием из жизни уходила всякая романтика…

Руби вернулась из кухни с коробкой разнообразного хлама и вручила ее Уоррену:

— На, держи.

— Премного благодарен, — ответил тот и поправил съехавшие очки, привычно ткнув средним пальцем в середину оправы. Во время совместной жизни Руби пыталась отучить мужа от этого жеста, полушутливо выговаривая: «Поправляй очки другим пальцем или берись за дужку!» Уоррен обещал исправиться, но продолжал сто раз на дню машинально посылать окружающих по известному адресу.

Попрощавшись с Уорреном и закрыв за ним дверь, Руби вернулась досматривать «Создавая женщин». Повторяли серию, где Дельта Берк заметно прибавила в весе. Руби ненавидела Дельту Берк. Несколько лет назад та создала линию одежды для полных и написала книгу о том, что хорошей женщины должно быть много, убедительно призывая толстяков принимать себя такими, какие они есть, то есть замечательно хорошими. Она взахлеб рассказывала, как клево иметь пышные формы, рассылала наложенным платежом свои платьица толстухам во все концы страны, а затем — вот тварь! — взяла и похудела.