Расколотое правление

10

КУИНН

Вот дерьмо. Это так приятно. Это именно то, что мне нужно. Мой клитор пульсирует в такт вибрациям, волна за волной наслаждения обрушивается на меня.

— Пора в постель.

Томные слова Колтона заглушили мой оргазм, вырвав меня из дымки похоти, которая взорвалась между нами. Грязные желания, которым я поддалась, позволив ему заставить меня сосать ему, потому что я не собиралась признавать поражение.

Господи.

Я даже не подумала сказать «нет», темная, манящая сторона меня была захвачена тем, что он требовал. Я роняю вибратор, он с громким жужжанием катится по полу, ударяясь о колесико его игрового кресла. Мои бедра дрожат, а колени болят от того, как сильно я давила на них, раскачиваясь на игрушке. Мою киску покалывает от призрачных ощущений.

Ощущение того, что мой рот заполнен, что меня используют, пока я получаю удовольствие от вибратора — боже, как мне это нравилось. Мое лицо пылает жаром, и меня охватывает мучительная дрожь.

Он удовлетворенно вздыхает, убирая свой член. Его ноги остаются раздвинутыми по обе стороны от меня.

— Черт возьми, я всегда знал, что твой рот будет греховно совершенен. — Мое сердце замирает, когда он берет меня за подбородок и снова заставляет поднять лицо. Эта самоуверенная ухмылка бьет по вновь пробуждающейся гордости. — Эти губы выглядят еще лучше, распухнув от сосания моего члена.

Я отстраняюсь с резким вздохом.

— Этого больше не будет. Это было...

— Горячо, как блядь. — Заканчивает Колтон за меня.

И, черт возьми, он не ошибается. Это было горячее, чем все извращения, которые я когда-либо пробовала. Я всегда была слишком обеспокоена, чтобы озвучить скрытое любопытное желание исследовать, на что это будет похоже, если я не смогу сказать нет. Это требует такого уровня доверия, который я никогда не оказывала ни одному из своих партнеров по быстрым свиданиям.

И все же я позволила этому случиться с Колтоном? С тем, кому я определенно не могу доверять? Кто ненавидит меня? Боже, я запуталась.

Продав ему свою душу, я сойду с ума. Мы либо убьем друг друга, либо разобьемся так сильно, что последствия будут необратимыми. Когда мы узнаем, чему сопротивлялись, возврата к этому не будет.

Я отказываюсь позволить себе привязаться к нему — он мне не нужен, как бы сильно он ни поджигал мое тело.

— Неважно. — Я поднимаюсь, ноги все еще дрожат от того, как сильно я кончила, используя игрушку. Мои щеки пылают от жара, когда понимаю, что она все еще включена и гудит на стуле. Я выхватываю его и выключаю питание. — Мы возвращаемся в твою квартиру?

Печально, что часть меня с нетерпением ждет этого. Комната, в которой я осталась, стала синонимом моего безопасного пространства, чтобы отгородиться от мира, как бы смешно это ни было, когда я действительно была там, чтобы играть с ним.

Колтон берет вибратор из моих рук и засовывает его обратно в ящик со странной улыбкой на лице. Он смеется, загребая татуированными пальцами свои беспорядочные темные волосы. В звуке слышится хаос.

Мои плечи напрягаются. Этому дураку лучше не смеяться, потому что он не выиграл. Я засовываю ноги в джинсы и двумя сильными рывками поднимаю их вверх.

Кольт продолжает хихикать себе под нос, пока поддерживает нашу работу. Когда закончил и все выключил, он стоит, вытянув над головой свои длинные и тонкие руки с чернилами, и трещит по шее так, что татуировка ворона рябит. Ненавижу себя, потому что не могу удержаться от того, чтобы не обратить внимание на изгиб его бицепса и изгиб плечевых мышц. Он самый низкорослый из четырех печально известных Воронов, но его телосложение как раз то, что мне нравится — не слишком мускулистый и не слишком худой.

Все в Колтоне в моем вкусе. Именно поэтому я не могу позволить себе втянуться в его коварные игры разума.

Я потираю пространство между бровями и выдыхаю. Мне нужно начать игру прямо сейчас. С тех пор как сбежала из здания корпорации Мортимера в центре города, я постоянно нахожусь в состоянии стресса. Попадание в плен к тем же высокомерным засранцам, которых мне пришлось умолять о помощи, только все усугубило. В какой-то момент я должна была сорваться.

Единственная причина, по которой я затеяла драку, приведшую к разрыву между нами, заключалась в том, что мне нужно было отвлечься. Это была тактика, чтобы замести следы и не копаться слишком глубоко в приобретениях и финансовых записях Astor Global Holdings в поисках денег, украденных у моей семьи. Система Колтона лучше, чем то, с чем я обходилась на телефоне и ноутбуке, она дает мне доступ к брандмауэрам, которые мне не удавалось взломать снова и снова.

Имя Астора есть в списке людей, за которыми они планируют охотиться. Если я не буду торопиться, это может сработать и в мою пользу. У меня будет шанс вернуть то, что мы с Сэмми потеряли. Опасная идея — играть с Колтоном дважды, особенно теперь, когда он планирует держать меня под своим контролем без передышки. Сомневаюсь, что он шутит насчет доступа двадцать четыре на семь.

Но я не создана для того, чтобы упускать такие возможности. Обучение выживанию научило меня использовать каждый шанс.

— Пойдем, — он берет меня за локоть. Я вырываю руку из его хватки, и он фыркает. — Остынь, или я оставлю твою задницу в подвале на всю ночь.

Колтон загораживает мне обзор, чтобы отпереть дверь. Я прищуриваюсь, глядя ему в спину, следуя за ним по промышленному балкону, опоясывающему верхний этаж. Мы проходим мимо барной стойки с винтажной эстетикой. Он откидывает плотную малиновую бархатную штору, за которой виден тусклый, узкий холл, освещенный лампами Эдисона. Мы входим в третью дверь, и я замираю на месте, когда он включает свет.

Это спальня. Странно иметь ее на складе, который, похоже, станет их новым ночным клубом, хотя в нем есть потайные ходы и то, для чего, черт возьми, предназначен подвал.

В ней нет ничего, кроме кровати — шелковые простыни, он такой клише — и случайного ассортимента его выброшенной одежды. В углу стоит дрон, а также гарнитура VR. Когда он щелкает пальцами, вокруг кровати загораются светодиодные лампы. Включается звук. Типично.

Необъяснимым образом мой мозг выдает образ того, как я стою на руках и коленях, а он берет меня сзади, светодиоды меняют цвет каждый раз, когда он хлопает меня по щекам. Мой клитор пульсирует, все еще чувствительный от того, что мы делали в офисе. Я сдвигаю бедра вместе, чтобы снять боль, ругая себя за то, что фантазирую о его избиении.

Он снимает рубашку, демонстрируя коллекцию татуировок, затем стягивает джинсы и с усталым стоном ложится лицом на кровать. Я моргаю, не двигаясь дальше по комнате.

Здесь только одна кровать.

О, черт возьми, нет.

— Никаких кубиков. Я не буду спать здесь с тобой. — Складываю руки, жалея, что оставила свою толстовку.

Колтон перекатывается на бок, подперев голову кулаком.

— Как хочешь. Но я собираюсь оседлать тебя по полной. Никаких оправданий, если ты расслабишься. Похоже, ты нуждаешься в отдыхе не меньше, чем я, детка.

Я кривлю губы и щелкаю языком, жестом показывая на кровать.

— Я не буду делить с тобой постель. По-настоящему.

Горячая волна пробегает по моей груди. Это слишком. Слишком интимно.

В голове всплывает тот случай, когда мы делили постель, потому что он пришел домой пьяным в стельку и до предела измотанным, а сердце трепещет от кусочков правды, которую рассказала ему о себе.

Колтон встает, роется в вещевом мешке, стоящем на скамейке. Он пихает мне пачку ткани.

— Вот. Расслабься, богиня ночи, — я замираю, сжимая пальцами мягкий материал. Он все еще помнит мой костюм Никс с Хэллоуина. Он подмигивает. — Сегодня мы будем спать только в кровати. Ты можешь носить это, пока я не получу доставку завтра.

Он отпускает меня, и футболка разворачивается. Это футболка из «Властелина колец», которая напоминает мне о нашем разговоре в студенческом союзе Торн-Пойнт в тот день, когда я нашла своего собеседника, выдав ему фальшивый секрет о том, что мои родители связаны с мафией, преследующей нас — ложь, чтобы обеспечить защиту Воронов и дать мне доступ, — и обучила его своим хакерским навыкам, чтобы получить доступ к электронной почте декана колледжа Каслбрук. Я сглатываю комок в горле.

— Иди в постель, — говорит Колтон.

— Только если не проверишь под синим светом, нет ли на заднице отвратительных пятен, — возражаю я.

Он фыркает.

— Выруби себя. Где-то здесь есть портативный мини-прибор. Может, потерялся при переезде. В следующий раз, когда я буду дрочить, я оставлю тебе секретное сообщение.

— Боже, я тебя ненавижу.

— Я тоже, детка. — Его тон не соответствует его словам. Он дымится, и его взгляд соблазнительно скользит по мне. — Ненавижу тебя так сильно.

О, черт. Как я должна пережить его? Ты не сможешь, шепчет мой разум. Нет. Переживу. Я должна.

Успокоив дыхание, я снимаю свои Доки и краду эластичный фиолетовый шнурок с принтом черепа с одного ботинка, чтобы использовать его в качестве импровизированного галстука, чтобы держать мои косы собранными на голове. Это далеко от моей обычной ночной рутины, но это лучшее, что могу сделать с тем, что мне выпало.

Я настороженно смотрю на него, ожидая, пока он отвернется, прежде чем поспешно раздеться и натянуть рубашку. Черт возьми. Она мне велика, до середины бедра, и пахнет просто охренительно. Не делай этого, Кью. Игнорируя собственное предупреждение, я убеждаюсь, что он не смотрит, когда поднимаю воротник к носу и нюхаю. Господи, почему он должен пахнуть так здорово? Древесный аромат с пряными и сладкими нотками просто неотразим.

Качая головой, я обхожу противоположный край кровати, потирая кончиками пальцев друг о друга.

— Хватит стоять надо мной, как подлец. — Голос Колтона заглушается подушкой, в которую он уткнулся лицом. Он слепо протягивает руку, хватаясь за воздух. — Я чувствую, как ты стоишь там и психуешь.

— Я не психую. — Скольжу в постель скованными движениями, лицом к нему. Я не повернусь к нему спиной. — Это будет не в первый раз. Мы уже делали это раньше.

Я говорю так, будто пытаюсь убедить себя. Мое тело не расслабляется, и я очень внимательно слежу за каждым своим вдохом. В воздухе витает его запах, хотя не уверена, что это из-за рубашки, которая на мне, или из-за его простыней, или просто из-за его близости.

Он приоткрывает глаза и прослеживает кривую ухмылку большим пальцем, безумно проводя им взад-вперед по губам.

— Знал, что ты не сможешь выбросить меня из головы.

— Пш, ты бы хотел, — бормочу я.

— Не надо портить мое хорошее настроение, напоминая, что ты маленькая злая плутовка. — Его тон становится жестче, томность испаряется.

Я так и знала. Он такой лицемер, заманивает людей в ложное чувство безопасности покладистым характером, но при этом всегда скрывает то, что на самом деле скрывается под ним — умный, наблюдательный парень, который всегда охотится за уязвимыми местами, чтобы использовать их в своих целях. То, что мы похожи в поиске слабых мест, чтобы выжить, не прошло для меня бесследно.

Уснуть будет невозможно. Мой разум не успокаивается, тревожные мысли подкрадываются ко мне. Сэмми в порядке? Я должна украсть телефон Колтона, чтобы проверить, писал ли он смс после занятий, и жду, пока его дыхание выровняется, уставившись в потолок и считая минуты.

Убедившись, что он отключился, я осторожно сползаю с кровати. Его телефона нет ни на боку, ни в штанах, когда я проверяю их. Проклятье. Мое внимание переключается на его подушку. Неужели он...? Черт, наверняка он предвидел, что я захочу его. Слишком рискованно тянуться за ним под подушку.

Прикусив губу, обдумываю варианты. Я могу вернуться в офис и залезть в свои счета, или пробраться в подвал за ноутбуком и поискать части разобранной горелки. Сначала мне нужно выяснить, с какой охраной столкнусь.

Я подхожу к двери и останавливаюсь, когда обнаруживается, что дверной ручки нет. Нет и клавиатуры. Я бросаю раздраженный взгляд на комок на кровати. Параноидальный контролер. Вздохнув, я провожу пальцами по двери в поисках ее секретов.

Мои глаза расширяются, когда натыкаюсь на точку, которая загорается синим, затем красным светом, причем она настолько органично сочетается с черной дверью, что ее легко не заметить. Приседая, я снова провожу рукой по пятну. Это какой-то сканер. Интерфейс не очевиден, что ставит меня в тупик. Без него я не знаю, как его перепрошить, чтобы обмануть систему. Если бы у меня был телефон, я могла бы попытаться подключиться к нему через блютуз.

Поджимаю губы, размышляя над этим. Зная Колтона, это чертовски сложно. На ум приходят закодированные головоломки, которые он представляет людям, которых хочет завербовать в свою сеть. Я избегала их несколько раз за последние несколько лет, хотя он настойчиво хотел, чтобы я присоединилась к нему. Но я не собиралась позволять какому-то красавчику с огромным эго отдавать мне приказы.

Если бы знала, чтоб делаю сейчас, возможно, я бы приняла другое решение. Мой выбор не приблизил меня к решению наших с Сэмми проблем. Он лишь еще глубже вверг нас в дерьмо, втянув в войну за контроль над городом между мерзким тайным обществом элиты высшего класса и самыми отъявленными сыновьями Торн-Пойнта.

Комок сожаления и отвращения к самой себе образовался в горле. Мое туннельное зрение заставило меня пропустить все сомнительное ради оплаты, в то время как Колтон и его друзья — те, на чью сторону я должна была встать. Именно они противостоят таким людям, как барон Астор, чтобы остановить их.

Руки скользят по моей талии, и меня окружает пьянящий аромат ванили, пронизанный богатой древесной пряностью. Я подпрыгиваю, застигнутая врасплох. Черт возьми, я даже не слышала его. Как ему удалось подкрасться так бесшумно? Наклонив голову, я оглядываюсь через плечо.

— Хорошая попытка, маленькая королева, — прохрипел Колтон.

Он тащит меня через всю комнату, поднимая так легко, как всегда. Я слабо сопротивляюсь, потому что не собираюсь с этим мириться. Его смех отдается в спине, и он притягивает меня к себе, когда мы снова оказываемся в постели. Я вырываю его руку, обхватившую меня за талию, копаю своим отросшим маникюром на шпильке по его предплечью, но это бесполезно. Он только крепче прижимает меня к себе. Я задыхаюсь, стараясь не обращать внимания на то, как приятно находиться в его объятиях.

Прошло много времени с тех пор, как кто-то просто обнимал меня. Эмоции, которые это вызывает, слишком сильны для меня после того, как я провела годы в приемной семье, закаляясь, тренируя себя не нуждаться ни в ком подобном.

Приемная семья — это тяжело. Это опыт — съешь или будешь съеден. Может быть, вам повезет, и вы попадете в хорошую семью, но такие семьи никогда не живут долго, потому что кровоточащие сердца слишком озабочены тем, чтобы помочь как можно большему количеству несчастных душ. Дома, в которых вы задерживаетесь дольше всего, — это те, которые рушат ваши надежды и оставляют следы на душе, прежде чем вы найдете в себе силы возвести стены. Те, в которых не хватает еды, которые не заботятся о том, чтобы разлучить братьев и сестер. Воспитатели, которые позволяют себе вольности и трогают вас без разрешения, потому что считают, что вы слишком слабы, чтобы дать отпор, или у них есть подкупленный контакт в CPS, который не верит вашим страстным мольбам о том, чтобы вас переселили.

Я сглатываю, преодолевая жжение в горле, стараясь не сломаться от объятий Колтона. Возможно, у меня могло бы быть это с ним, если бы я не была слишком упрямой, слишком сосредоточенной на том, чтобы делать все по-своему. Теперь он ненавидит меня, и это просто еще одно наказание, которое он бросил мне в лицо.

— Уже устала? — Насмехается он трескучим, гравийным тоном. Он фыркает, когда я щелкаю языком, и приближает свои губы к моему уху. — Сладких снов. Завтра мы сможем вернуться к ненависти друг к другу. А пока просто спи.