Расколотое правление

18

КУИНН

Выжившему человеку легко принять серьезные изменения и плыть по течению новой нормальной жизни по сравнению с тем, кто не привык к укоренившемуся инстинкту поворачиваться на месте, лишь бы дожить до завтра.

Вот во что превратилась моя жизнь рядом с Колтоном всего за две недели — в норму. Рутина. Обычный вторник, когда я просыпаюсь в одной постели с парнем, который держит меня запертой в своей комнате без моего собственного биометрического доступа, запрограммированного в высокотехнологичном замке, чтобы я могла приходить и уходить по своему желанию.

Я перестала ругаться с ним по этому поводу в первые несколько дней, как только убедилась, что они сдержат свое слово защитить Сэмми в обмен. Он не отпускает меня, но он смягчился от того, чтобы постоянно дышать мне в затылок. Как сейчас, когда он оставил меня одну в офисе посреди выполнения скрипта веб — ползания, а сам вышел. Колтон сказал что-то о доставке запчастей для дронов с блеском в глазах, который я научился не оспаривать.

Это все для Сэмми. Вороны присматривают за ним, и за последние две недели у меня была возможность позвонить ему еще несколько раз, чтобы узнать, как дела. Жизнь в кармане Колтона, более тесная, чем в качестве марионетки Мортимера, — не самая худшая жертва, которую я принесла ради безопасности брата.

Мое лицо пылает, а в голове проносятся мысли о грязных играх, в которые Колтон играет со мной.

Строительные шумы, приглушенные звуконепроницаемыми односторонними стеклянными окнами офиса, отвлекают от погружения в воспоминания, от которых мне становится жарко и больно. Я стесняюсь прикоснуться к своим мягким естественным локонам, радуясь, что его нет рядом, чтобы увидеть, как я жажду его. Желая, чтобы жаркий румянец покинул мое лицо, я собираю свои не заплетенные волосы на макушке, закрепляя кудри свободной резинкой.

После уничтожения отца Айлы, мы разоблачили схему Понци по привлечению ничего не подозревающих инвесторов и опустошению их счетов, убийство двух поколений, когда мужчина замуровал свою сестру в буквальную стену своего поместья, чтобы скрыть, что убил ее, и тайный клуб секс-вечеринок, маскирующийся под благотворительное мероприятие.

Если я не буду торопиться, барон Астор встретит крах, о котором так мечтала. Он в их списке королей, которых нужно уничтожить, и стоит на первом месте вместе с отцом Рэна.

Когда Колтон все еще не вернулся почти через пятнадцать минут после того, как выскочил из дома, мое внимание переключилось на окно. Неужели он отвлекся? Клянусь, у него нет контроля над импульсами, когда дело доходит до блестящего синдрома, затягивающего его внимание в новые направления.

Скучно наблюдать за работой веб-краулера, он убирает с дороги свой безумный список дел и щелкает мышкой по открытым окнам, поглаживая ремешок высоких сапог, которые я ношу под удобным свитером, похожим на длинную толстовку. На складе холодно из-за возобновившегося строительства, чтобы достроить их новый клуб, но к концу первой недели в офисе появился обогреватель, и я ничего не сказала.

На его компьютере запущен сценарий поиска доказательств, подтверждающих грязные, плачевные и развратные вещи, которые богатые люди Торн-Пойнта сделали все возможное, чтобы похоронить. Он все еще входит в систему под учетной записью администратора. Мой взгляд устремляется к двери, и я поднимаю бровь.

Если поймает меня, он будет в ярости. Это риск, но я не могу упустить такую возможность. Он сказал, что изучил меня, и я хочу убедиться, что это не та правда, которую я упорно старалась похоронить. Мне также было любопытно узнать, какую полезную информацию он имеет о коррумпированном дяде Леви. Что-то более инкриминирующее, чем я когда-либо могла получить в свои руки. Учитывая секреты, которые припрятали Вороны, у него даже могут быть доказательства того, что Astor Global Holdings сделала с моей семьей.

По своей природе хакеры любопытны. Нам нравится гоняться за знаниями и жить ради триумфального ощущения успеха, когда мы получаем доступ к чему-то запретному. Следование по кроличьей норе через файлы Колтона ничем не отличается от этого. Некоторые папки зашифрованы, и мне приходится проделывать определенную работу. Каждый раз, когда взламываю код, я испытываю восторг.

Боже, он просто кладезь информации. Аэрокарты поместья за городом, некоторые старые и дублированная версия, обновленная, со стрелками, указывающими на спутниковые снимки того, что выглядит как небольшой комплекс руин на территории поместья. Некоторые из этих файлов датируются годами. У него есть старые сводки новостей, украденные внутренние корпоративные брифинги, школьная фотография девушки из академии Торн-Пойнт.

Папка, вложенная в лабиринт других, оказывается, содержит отчеты о пожаре, случившемся пять лет назад недалеко от города. Большинство из них отредактировано, но мои брови подпрыгивают, когда я бегло просматриваю их. Джуд был арестован и отсидел семь месяцев в колонии для несовершеннолетних. Есть отчет коронера о смерти девушки, но большая часть информации зачеркнута.

— Что это за хрень? — Шепчу я.

Я подавляю испуганный прыжок, когда он входит, сердце колотится, пока пытаюсь скрыть свое изумленное выражение лица, пока он идет через комнату. Вот дерьмо.

Закрой окно, закрой окно. Не будь трусихой.

— Это световое шоу будет великолепно. У меня есть музыка к нему — знаешь, игра на эмоциональной связи, когда мы отдернем занавес, чтобы все это усилилось и... — Он резко останавливается, умные глаза мелькают между моей пустой маской и монитором компьютера.

Из него вырывается резкий беззлобный смешок, и понимаю, почему — я пропустила один из отчетов, когда панически закрывала все. Черт, как же это по-новичковски. Мои губы сжимаются, чтобы удержаться от объяснений. Объяснения подразумевают вину. Я невинно моргаю.

Шаги Колтона замедляются, затем становятся осторожными. Хищными. Он останавливается позади меня, опираясь на высокую спинку кресла. Напряжение, исходящее от его тела, мешает мне дышать ровно.

— А я-то думал, что у нас есть прогресс, маленькая лгунья. Спасибо за напоминание.

Да пошел он. Меня тошнит от его высокопарного и могущественного поведения, как будто он и его друзья не так же испорчены своим выбором, как и я. Я могла бы сделать гораздо хуже, оставшись наедине с его компьютерной системой, чем просматривать старые файлы, которые, похоже, связаны со всем этим дерьмом Кингса.

— Просто делаю то, что ты мне сказал. — Отвечаю я тоном, от которого веет сладостью. — Анализирую имеющиеся данные.

— Ну же, детка. — Колтон гладит мою щеку костяшками пальцев, с силой хватая меня за подбородок, когда я отдергиваю голову. Он переходит на мою сторону и поднимает лицо вверх. Мой взгляд сталкивается с огненным гневом, пылающим в его глазах. — Ты можешь сделать это лучше. Ты, блядь, шпионила. Просто сидела здесь и ждала, пока я подумаю, что ты будешь вести себя хорошо. Я отошел на две минуты, а ты ищешь рычаги давления. Еще не научился не возиться со мной, а?

— Скорее тридцать минут. — Я бросаю притворство и меняю тактику. — Даты на этих файлах датируются пятью годами ранее. Почему ты так долго сидел над подобными вещами и ничего не делал?

— О, да, конечно. Я виноват. Позволь мне рассказать тебе. — Он впивается мне в лицо, ухмыляясь, когда я не отстраняюсь. Он щелкает пальцами рядом с моей головой. — Вот именно. Ты ненадежная, предатель и лжец, и я тебе ни хрена не должен.

Я сужаю глаза, когда он отталкивает меня, вскакивая на ноги. Мне надоело, что он ведет себя так, будто я плохой парень, потому что работаю на — Королей. Это был неправильный выбор — знаю это сейчас — но я не могу вернуть все назад. Он не позволит мне жить дальше, не напоминая мне каждые пять секунд, что он ненавидит меня за это.

Это дерьмо больше не пройдет со мной.

— Не поворачивайся ко мне спиной. Это не конец. Верь во что хочешь, но я не искала рычагов давления. — Не против него или его друзей, во всяком случае. С меня хватит того, что он держит это над моей головой, если только не решит, что хочет поиграть с моим телом. Мои губы скользят вместе, прежде чем я продолжаю. — Я не твой чертов враг, так что просто вбей это себе в голову. Похоже, ты вспоминаешь об этом только тогда, когда хочешь трахнуть меня своими грязными играми.

Колтон двигается быстро, когда не напускает на себя томный вид. Его обычная позиция ленивого трахальщика, который прикладывает усилия только в погоне за сексом, позволяет легко забыть, что он гораздо сильнее, чем кажется. Я видела, как он тренировался с Леви и Рэном в спортзале, который они устроили в жутком подвале, вынуждена был сидеть с ними, пока он был без рубашки, мышцы соблазнительно блестели.

Прежде чем успеваю увернуться, когда он набрасывается на меня, он прижимает к стене, одной рукой держа за горло. Мои глаза расширяются, а затем сужаются. Я замахиваюсь рукой, в моих венах кипит предвкушение яростной пощечины, которую он ожидает. Он хватает мое запястье, чтобы остановить, и прижимает его рядом с моей головой к кирпичной стене.

— Ты уже закончила? Веди себя прилично.

Я обнажаю зубы.

— Заставь меня.

Его пальцы сжимаются вокруг моего горла.

— Черт возьми, женщина. Все в тебе сводит меня с ума. Ты проникаешь мне под кожу и заставляешь хотеть...

— Что? — Огрызнулась я.

Неразумно толкать его, когда он в таком состоянии, но я бессильна остановить себя, движимая волнением, пробегающим по позвоночнику, и учащенным пульсом. Эти манящие зеленые глаза сверкают яростью, скачут между моими, когда мы прижимаемся ближе, вдыхая друг друга. Воздух вокруг нас трещит от напряжения.

— К черту, — рычит он. — Это.

Колтон прижимается своим ртом к моему в требовательном, карающем поцелуе, от которого перехватывает дыхание. Его пальцы впиваются в мое запястье, которое он прижал к стене, а моя свободная рука дергает за вырез его пуловера — я не могу понять, хочу ли я оттолкнуть его или притянуть ближе. Затем он прикусывает мою губу, проталкивая язык в мой рот, и я замираю. Моя рука летит к его беспорядочным каштановым волосам, погружается в них и дергает. Возбужденный пульс отдается эхом в моем теле от его грязных стонов, которые он издает, пожирая мой рот.

Отпустив мое запястье и горло, он тянет свои руки вниз по моим бокам и запускает одну руку в платье с капюшоном, а другой проникает между бедер. Я замираю, когда до меня с запозданием доходит, что я хожу голая под одеждой с тех пор, как он проделал этот трюк со спрятанным вибратором в моих трусиках, когда мы ездили в университетский городок. Я решила, что если он сделал это с одной парой, то, скорее всего, сделает это со всеми, и я бы не хотела быть подвластной его меркантильным желаниям заставить меня кончить на публике, независимо от того, насколько мне это понравилось в первый раз.

Это значит, что его ничто не остановит, когда он будет ласкать мою киску под платьем. Колтон ухмыляется в поцелуе, его грудь вибрирует от наглого, довольного урчания, когда он мучает меня, скользя пальцами по складочкам, пока мое возбуждение не покрывает их. Он недолго дразнит, целенаправленно надавливая на мой клитор.

Я отрываюсь от поцелуя с невнятным криком, сажусь на его руку и прижимаюсь к нему, чтобы поддержать. Его проворные пальцы точно знают, как заставить мои бедра дрожать, а непреодолимую спираль желания заполнить мою сердцевину.

— Легкий доступ. — Его знойный голос змеится вокруг меня, пока он теребит мой пульсирующий клитор с тем же требовательным рвением, с которым он целовал, намереваясь заставить меня кончить. Он приближает свои губы к моему уху и говорит: — Черт, детка, ты уже вся мокрая и капаешь? Мне нравится, что от борьбы ты становишься такой мокрой и готовой к моему члену. — Его тон становится жестче, теряя чувственную игривость. — Иди сюда. Я собираюсь вытрахать из тебя все это отношение.

Я сдерживаю протест, когда он перестает трогать мою киску, как раз перед тем, как впадаю в забытье. Он оттаскивает меня от стены и перегибает меня через свой стол, не будучи нежным или милым. Воздух вырывается из меня при звуке опускающейся молнии. Потребность, пульсирующая во мне, заставляет отпрянуть назад, когда он грубо задирает мое платье, чтобы обнажить.

— Боже, вот это зрелище. Твоя наглая, сексуальная маленькая попка выгнулась, киска блестит и умоляет, чтобы ее трахнули. — Он шлепает меня по заднице, и это заставляет клитор пульсировать. — Я собираюсь оттрахать тебя так хорошо, детка. Ты будешь чувствовать мой член несколько дней.

Я его ненавижу. Но неоспоримо, что мне нужно это освобождение. Неопровержимо, как сильно я хочу этого с каждым моим вздохом.

Неизбежно, что я хочу его.

Колтон не теряет времени даром. Нет ничего ласкового или любовного. Его пальцы впиваются в мое бедро, когда он выпрямляется. Я откидываю голову назад с придушенным криком, когда его член входит в меня одним длинным движением, растягивая меня со жжением, которого жажду, которое заставляет меня чувствовать себя чертовски живой.

— Блядь, — протягивает Колтон, нависая надо мной. — Такая чертовски тугая.

— Заткнись и трахни меня. — Я сжимаюсь вокруг его члена, двигая бедрами, чтобы побудить его двигаться, чтобы хоть на время забыть обо всем на свете.

— Всегда с этим ртом. Мне нужно заказать тебе специальную силиконовую копию моего члена, чтобы засовывать тебе в рот, чтобы ты молчала? Тогда я смогу всегда быть в тебе. Заставить тебя подавиться моим членом, пока ты сидишь на искусственном члене. А потом заставлять тебя вылизывать фаллоимитатор дочиста, пока трахаю тебя.

Я вздрагиваю от мысленного образа, который это предложение вызывает в голове. Он задает такой темп, что мои язвительные слова выходят придушенными и хриплыми.

— Ты всегда такой разговорчивый во время секса? Кто-то может подумать, что ты одержим звуком собственного голоса или что-то в этом роде, красавчик.

— Знал, что ты считаешь меня красивым, соплячка.

Задерживаю хныканье, прежде чем оно вырывается наружу, когда он зажимает рукой мою шею и трахает так сильно, что стол дребезжит. Всепоглощающий жар охватывает мое тело в привычном, обжигающем жжении удовольствия. Моя грудь болит от силы желания, а сердцевина сжимается от манящей пульсации потребности. Он останавливается как раз тогда, когда я вот-вот кончу, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы не закричать на него за то, что он снова лишил оргазма.

Перевернув меня, он задирает мою кофточку выше сисек, так что я оказываюсь полностью обнаженной перед ним. Огонь горит в его потемневших глазах, когда они перемещаются по мне. Затем он сгибает мои колени назад и снова входит. Его член заполняет меня все глубже, сырой взрыв между нами становится все более интенсивным, пока я не могу думать только о нем.

— Господи, — прохрипел он. — Что, блядь, такого в том, чтобы драться с тобой, что делает мой член настолько твердым, что он может просверлить сталь?

— Еще, — требую я.

Я стону, когда он увеличивает темп, и непристойный звук его члена, вонзающегося в мою киску, заполняет комнату. Он попадает в точку, которая зажигает меня грубыми движениями, сжимающими бедра и заставляющими меня двигаться. Мне трудно перевести дыхание, каждый неровный глоток воздуха сопровождается хныканьем от удовольствия.

— О Боже! — Я выгибаюсь, хватаясь за голову в поисках чего-нибудь, за что можно было бы ухватиться. Беспроводная клавиатура соскальзывает со стола из моих неуклюжих рук и падает на пол, когда мои пальцы обвиваются вокруг ее края.

Колтон хватает мое лицо, наклоняется близко, чтобы сказать мне в губы.

— Я твой Бог.

Доминирование в его тоне заставляет все мое тело напрячься, и я издаю придушенную мольбу. Его жестокая ухмылка растягивается, и он трахает меня сильнее.

— Черт, твоя киска так хорошо трепещет. Ты близка ко мне, не так ли? Давай. Покажи мне, как тебе это нравится. Как тебе нравится принимать мой член, моя маленькая красивая шлюшка.

Резкий крик вырывается из меня от его грязной похвалы, заставляя разрываться на части.

Он стонет в ответ, зарываясь в мою шею, а потом просовывает руки под задницу и впивается в меня. Его член пульсирует глубоко внутри, и он кончает, пока я все еще нахожусь на волнах забвения. Я впиваюсь ногтями в его густые волосы, натягивая их, чтобы удержать его пронзенный язык на месте, пока он дразнит ртом мою чувствительную кожу. Долгие минуты мы не двигаемся, потерянные в сырости того, что вспыхнуло между нами.

Плечи Колтона напрягаются, когда его поцелуи с открытым ртом достигают моих сисек, и он поднимает голову.

Я смотрю, как вожделение исчезает из его взгляда, пока не остается только гнев. Он отталкивает меня от себя, оставляя лежать на столе, а сам переключает свое внимание на компьютер, закрывая файлы, в которых он застал меня за подглядыванием.

— Ты закончила загрузку выходных данных с краулера?

Медленно моргаю. Он ничего не собирается говорить после этого? Пока его сперма стекает по моим бедрам?

— Я не одна из твоих бездумных VR-порноботов, которых я нашла на твоем локальном диске. — Мои слова выходят бездыханными и дрожащими. — Ты не можешь просто трахать меня каждый раз, когда хочешь избежать разговора. Я же не брошу его.

— А я не могу? — Колтон сокращает расстояние между нами, чтобы прижаться своим твердым телом к моему. Я выгибаюсь на нем, и он мрачно усмехается, говоря грязным тоном, пока тянется вниз, чтобы провести пальцами между моих ног. — Видишь? Твое тело умоляет меня так сильно, что все, что я слышу, когда нахожусь рядом с тобой, это то, как эта киска взывает ко мне.

Тепло пробегает по мне, разбиваясь о возмущение. Я не должна находить это таким горячим, и все же. Блядь. И все же. Моя набухшая киска пульсирует, и я не могу контролировать движение бедер против его руки, чтобы получить больше, несмотря на то, что мы только что трахались. Это движение вызывает у меня злую, довольную ухмылку.

Я прикусываю язык, чтобы подавить слабое хныканье, когда его пальцы скользят по моим чувствительным складочкам, собирая его сперму и проталкивая ее обратно внутрь. Его взгляд пронзает. Я борюсь с желанием отвернуться, чтобы спрятать лицо или позволить удовольствию, которое он доставляет, медленно лаская пальцами мою киску, мелькнуть на моем лице, не собираясь отступать перед вызовом в его выражении. Этот вызов ничем не отличается от всех остальных, которые он бросал, и я полна решимости не позволить ему сломить меня.

— Блядь. — С грубым ругательством он наклоняет голову, чтобы взять ртом мою шею, проводя пирсингом по точке пульса. — Мне нравится, когда эта киска возбуждена и расслаблена, когда из нее вытекает моя сперма. Мне хочется, чтобы ты села на мой член и провела остаток дня, трахая его обратно в свое тело, пока я просматриваю данные.

Я вцепилась в его предплечье, задыхаясь от того, как под моими пальцами напрягаются мышцы.

— Но Снайдер...

— Оставь это. — Угрожающе рычит он и выдергивает пальцы. — Или я буду трахать твое горло своим членом, пока оно не станет таким сырым и опухшим, что ты не сможешь говорить.

Намек на парня, который меня ненавидит, снова появляется, пересиливая его беззаботную самоуверенность. Моя голова дергается назад. Я думала, что раз он стал более открытым и шутливым в последние две недели, значит, он наконец-то понял, что для меня это не личное. Я начинаю чувствовать, что не имеет значения, личное это или нет, он воспринимает все предательства одинаково.

Не знаю, почему я хотела найти способ наладить с ним отношения. Чтобы заслужить его прощение. Те крупицы моей правды, которые я предложила ему, не имеют значения. Он не готов дать мне то же самое без доверия.

Я не должна хотеть от него ничего подобного, потому что мне не нужен никто, кроме меня самой. Вот почему я не люблю парней. Почему я не люблю любовь.

Ненавистный трах — это все, чем мы когда-либо будем.

Горло сжалось, когда я сглотнула. Отлично. Это то напоминание, которое мне было нужно. Колтон не простит меня. Даже если другие переживут мой поступок, он всегда будет видеть во мне своего врага.