Расколотое правление

33

КОЛТОН

Находясь под кайфом от удачно проведенной ранее встречи с отцом Рэна, я с нетерпением ждал этого момента.

У барона Астора стеклянные глаза и он слегка покачивается, когда выходит из «Королевской короны», излюбленного джентльменского клуба с сигарным салоном, которому покровительствует большинство состоятельных людей в городе. Это место, где ему комфортно. Там, где он чувствует себя неприкасаемым, потому что мы никогда не переступали порог этого заведения.

Но нам это и не нужно было. Не тогда, когда у нас был кто-то, кто был нам должен, из официантов. Этот парень чуть не обделался, когда мы с Рэном два дня назад вышли из тени в переулке за неприметным выходом для персонала, чтобы сделать одолжение, которое мы хранили почти три года.

Неважно, сколько времени прошло, Вороны всегда приходят за деньгами.

Барон никогда не видел нас с этим планом, не потому что он наш лучший, а потому что он основан на использовании его собственного высокомерия и его веры в то, что мы никогда не победим его. Он проницательный, умный человек, чья пагубная черта — расслабляться, когда он находится в пространстве, где чувствует себя под контролем.

— Сюда, сэр. Мы надеемся, что вам понравился ваш вечер. — Я направляю его рукой в белой перчатке к городской машине, простаивающей у обочины в конце красного навеса, выступающего из клуба.

Леви украл ее из поместья своего дяди, чтобы мы не вызывали тревоги у тех, кто мог наблюдать. Он ждет внутри, чтобы немного вздремнуть, пока мы бросим машину и встретимся с остальными, где спрятали наши тачки для второй фазы этого эпического захвата. Или третьей фазы, если считать, что сегодня мы разбили в пух и прах мир Торна.

Барон делает паузу, смотрит на меня. Его зрачки выпучены. Никакого узнавания. Я ухмыляюсь, стягивая водительскую фуражку, чтобы она оставалась такой же.

— Счастливого Рождества, сэр, — говорю я.

Барон машет рукой — ну, он пытается это сделать, получает очки за старание — и, спотыкаясь, идет к машине. Я открываю для него дверь и бросаю на Леви самодовольный взгляд триумфатора. Его темный взгляд переходит на опьяневшего дядю, и ненависть искажает его задумчивые черты.

Закрыв дверь, я быстрым шагом обхожу машину и сажусь за руль. Барон в отключке, рот безгубый, голова откинута в сторону. Все еще дышит. Хорошо. Я немного волновался, что Леви может решить испортить план и искать возмездия самостоятельно — в чем я готов быть уверен на все сто процентов. То, что мы запланировали для этого ублюдка, лучше, чем быстрая смерть, — это то, что выкрутит нож гораздо более приятным способом.

Я поправляю зеркало, чтобы встретиться взглядом с братом.

— Посмотри на себя, ты не будешь сначала бить, а потом задавать вопросы. Это рост, мой друг. Айлс делает тебе столько добра.

— Он заслуживает смерти. — Скрежещет Леви, приближая лезвие к выпуклой шее дяди. Он останавливается, касаясь острым ножом кожи, но не протыкая ее, проявляя впечатляющий контроль, когда человек, которого он ненавидит больше всего на свете, находится в его власти. — Но я хочу, чтобы все знали, что он сделал.

Крепче сжимаю руль. Узнав, что семья Куинн стала очередной жертвой неудержимой жадности Барона, я хочу того же. Каждый член Общества королей пойдет ко дну, пока мы не уничтожим их полностью.

Ехать через центр города до уединенной улицы, которую мы выбрали в качестве места встречи, совсем недалеко. Я выбрал этот маршрут, потому что он использует слепые зоны камер видеонаблюдения, так что будет сложнее отследить, если кто-то сообщит властям. Через десять минут петляния по улицам, я паркуюсь за внедорожником Леви, который заменил тот, что сгорел во время пожара в отеле.

Рэн и Джуд подходят к Леви, чтобы помочь перенести Барона, пока я снимаю водительские перчатки, куртку и шляпу, ероша волосы. Куинн стоит рядом с девушками, сложив руки вокруг себя и скривив губы в отвращении, когда парни переносят его бессознательное тело из разбитой городской машины в Escalade Леви. Роуэн и Айла следят за ними, пока они не закончат.

— Держитесь поближе, но не создавайте впечатление, что мы караван. — Наставляет Рэн. — Нам не нужно ненужное внимание. Я не хочу предупреждать полицию Торн-Пойнта о подозрительной активности. Сейчас канун Рождества, и им будет неспокойно. Мы выедем первыми, потом машина Леви.

— У нас есть кабинка, — Изображаю свисток поезда, и Куинн зажимает мне рот рукой, прежде чем я извлекаю звук. Я ухмыляюсь, целуя ее ладонь. Она убирает ее, пряча небольшую улыбку. — Самое сложное позади.

Леви качает головой.

— Посмотрим. Пока не расслабляйся.

— Увидимся там. Покрутив ключи на пальце, я машинально тянусь к Куинн, пока остальные расходятся по трем машинам.

— Не могу поверить, что это сработало. — Говорит она, когда мы садимся в мою машину. — У него нет никакой охраны?

— Слишком гордый для этого. — Я переключаю Мустанг на передачу и выезжаю вслед за остальными. — Насколько мы знаем, только такие парни, как Фитц, держат этих бывших военных клоунов. Мы встретили одну из их частных охранных команд в Замке, но это был скорее костяк команды. Они все считают себя неприкасаемыми из-за общества.

— Вероятно, Снайдер тоже. — Она вздыхает. — Просто не хочу никаких сюрпризов.

— С нами все будет в порядке.

Я следую за новым Бугатти Рэна и Леви, не беспокоясь о том, сколько машин попадет в пробку между нами. Мы заранее спланировали путь к месту назначения, так что мне не нужно держаться рядом.

Улицы в оживленном центре города заполнены покупателями, приехавшими в последнюю минуту на праздничный рынок в центре города, людьми, собирающимися на праздничный ужин, и гостями, навещающими близких. Легкий снежный шквал придает дороге блеск.

Я рассеянно барабаню пальцами по рулю, а потом переключаю внимание на зеркало. Мое внимание привлекает внедорожник. Что-то заставляет меня посмотреть еще раз. Инстинкт, который отточил в работе, которую мы с ребятами выполняем после наступления темноты.

Он меняет полосу движения, чтобы пропустить машину. Через квартал он переходит на полосу, по которой еду к нашему повороту. Я сужаю глаза, играя с пирсингом на языке. Каждые несколько мгновений я смотрю, что делает машина. Это может быть пустяк. Или это может быть то, о чем говорит мне яма в моем животе. Черт побери.

Внедорожник снова движется, проезжает мимо еще одной машины и медленно приближается к нам. Теперь до нас всего три машины. Нутро сжимается, и меня охватывает зловещее чувство. За нами следят.

— Колтон.

Я отрываю свой подозрительный взгляд от зеркала заднего вида, чтобы посмотреть на Куинн. Она тоже заметила парня, ее глаза расширились.

— Знаю. — Моя челюсть работает, и я смотрю, как машина движется сквозь поток машин, следя за каждым нашим движением. — Я вижу его.

— Это должны быть они, верно? Они позволили нам преследовать людей, не пытаясь остановить, кроме Таннера Соса, который преследовал нас на лодке Мортимера. — Она проводит рукой по голове. — Черт. Мы должны потерять их.

— Да.

Она права. Если мы не выманим их, весь план может рухнуть. Это наш шанс. Если мы все испортим, мы больше никогда не сможем подобраться к Барону. Я не буду рисковать, и у меня нет времени предупредить остальных. Они поймут, что план превыше всего.

Поворачивая на следующем светофоре, вместо того, чтобы следовать за остальными, я смотрю за собой, ожидая момента, когда за мной последует внедорожник. Игра началась, ублюдок.

Сначала я держу прежнюю скорость, достаточно долго, чтобы убедиться, что остальные достигли места назначения. Когда до хвоста остается всего одна машина, я притормаживаю, чтобы успеть проскочить на светофор как раз в тот момент, когда он загорается красным.

Куинн ругается.

— Он проехал на свет.

— Не надейтесь, что полиция ТП поймает его за это. Дорога скользкая от свежевыпавшего снега, и мой Mustang заносит за следующим поворотом.

— Ты можешь его потерять? — Она поворачивается, чтобы заглянуть в заднее лобовое стекло.

— Без проблем, — легкомысленно отвечаю я.

Она смотрит на меня.

— Даже не играй.

— Я обращаюсь к юмору как к механизму преодоления трудностей. — Одариваю ее дикой ухмылкой. — Разве мы не говорили, что все было просто? Я бы не отказался от автомобильной погони. Это полезно для конституции.

— О боже. — Голова Куинн ударяется о подголовник, когда она смотрит вверх. — Бабушка, ты видишь этого дурака? Почему ты не могла прислать мне хорошего парня?

— Признай это, детка. Ты не хочешь хорошего. Никто не хочет хорошего. — Я с ухмылкой завожу двигатель, пульс бьется так, как мне нравится. — Плохие мальчики делают все это лучше. Трахают. Любят. Это интенсивность.

Она насмехается.

— Я не буду вести этот разговор в разгар потери хвоста.

Пожимаю плечами.

— Ты начала его.

Мы ездим по кругу, создавая запутанную игру в кошки-мышки, чтобы удержать внедорожник на нас достаточно долго для того, чтобы остальные могли быть на виду. Я делаю повороты наугад, распределяя свое внимание между определением наилучшего маршрута и действиями, противоположными этому, когда это возможно, чтобы обмануть водителя.

Когда начинаю прикладывать усилия, чтобы потерять хвост, ситуация становится сложной. Внедорожник ускоряется, не желая больше возиться. Черт.

Я поворачиваю на следующий поворот, и он проносится прямо по обочине, сбивая урну с тротуара, чтобы компенсировать расстояние. Мы петляем между машинами, когда я направляюсь на внешние улицы города, где нет такого большого движения. Это позволяет мне ускориться, но это дает внедорожнику такое же преимущество, и он нагоняет нас.

— Мы должны пожениться.

— Что? — Куинн переводит широко раскрытые глаза с меня на наш хвост. — Ты извергаешь сумасшедшее дерьмо.

— Что безумного в желании провести свою жизнь с самой красивой девушкой, которую я когда — либо знал? Я просто пытаюсь разрядить обстановку. Этот придурок убивает мое настроение, и я бы предпочел видеть, как мой ребенок улыбается.

Идея жениться на ней технически не нова, не после того, как я узнал, что она — неуловимая Куинн_Q, которая околдовала меня. Я был наполовину влюблен в ее блестящий ум, даже не зная ее, и тот факт, что это все время была она?

Да. Будь то импульсивный поступок, который произойдет вот так или через десять лет, я полностью за нее. Она — это для меня.

— Правда? Ты шутишь об этом сейчас?

— Кажется, уместно. — Я сжимаю плечо, костяшки пальцев побелели от моей хватки на руле, когда преследующий нас хрень таранит мой Мустанг сзади. Она вскрикивает, и я ненавижу ужас в этом, когда все, чего я хочу сейчас — это заставить ее улыбнуться и услышать великолепный смех.

— Высокое напряжение. Не знаю, выживем мы или умрем.

— Забудь об этом. Сосредоточься на потере Сосы!

Это помогает мне сосредоточиться. Это отвлекает меня от мыслей о смерти, бьющейся в моей груди.

— Что, ты не хочешь выйти за меня замуж, детка? Я был бы отличным мужем. На самом деле, подожди, забудь об этом, потому что я новичок в этой истории с одним человеком, который является всем моим чертовым миром, но...

Она шлепает ладонью по приборной панели.

— Ты серьезно пытаешься сделать мне предложение во время погони?

— Сделать предложение? Не-а. Я пытаюсь стать мужем твоей задницы прямо здесь, прямо сейчас. Я могу это сделать. — Вздергиваю брови, разгоняясь по чистой прямой. — Я рукоположен.

На мгновение она ошеломленно замолкает, а затем качает головой, спрашивая: — Почему?.

— Пустые умы.

Мустанг превосходит внедорожник с черным корпусом в скорости и в прохождении поворотов на городских улицах. В тот момент, когда я думаю, что все будет хорошо, мы выберемся из этого, Соса врезается в нас во второй раз.

— Черт! — Инстинкт и боль в груди подгоняют, когда я тянусь к ней, хватаю ее за руку. Она держится крепко, как всегда. — Если мы не выберемся из этого...

— Не говори так!

У меня нет времени. Мое сердце колотится, кровь стучит в ушах, каждый визг шин и тиканье спидометра все выше и выше заставляют мою нервную систему работать на пределе возможностей. Я так много хочу сказать. Моим братьям. Ей.

— Шшш, я серьезно, детка. Это важно. Я просто хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя. — Я рискую взглянуть на нее, потому что если мы умрем здесь, я хочу, чтобы ее лицо было последним, что увижу. — Никогда не ожидал, что найду любовь, и не думаю, что когда-нибудь появится кто-то еще, к кому я смогу испытывать такие же чувства. Ты моя королева, Кью.

— Блядь, — задыхается она. — Я тоже люблю тебя, придурок. Ты мне нужен. Этого не должно было случиться. Я не нуждаюсь в людях, но ты — моя жизненно важная часть. — Ее голос ломается и вонзается в мое сердце. — Без тебя игра окончена. Я бы не пережила этого. Но мы переживем это, черт возьми. А теперь вытащи нас отсюда, чтобы я могла поцеловать тебя!

Мы оба пригибаемся от резкого визга шин и оглушительного удара с последующим хрустом, но я контролирую машину. В моем мозгу царит смятение. Не могу сосредоточиться ни на чем, кроме как на том, чтобы увезти нас к черту. Куинн поворачивается, глаза расширены. На периферии я вижу оранжевый свет, мерцающий на ее чертах. Я перевожу взгляд на зеркало заднего вида, и мое сердце замирает от облегчения и шока.

Внедорожник потерял управление. Это был шум, который мы слышали. Он продолжает катиться, пламя из дымящегося, разбитого двигателя и искры от скрежета металла по дороге вылетают наружу.

Я торможу Мустанг и бросаю машину на стоянку, не заботясь о том, что мы все еще находимся на середине дороги. Эта улица пуста, если не считать горящего куска металла в нескольких сотнях футов позади.

— Черт. — Мое горло охрипло. — Это было слишком близко для комфорта.

Она смотрит на меня с серьезным видом, брови приподняты, рот приоткрыт.

— Думаешь?

Я откидываю голову назад на сиденье, из меня вырывается натянутый смех. Мне не очень хочется смеяться, но он все равно вырывается — странная защитная реакция разума на травмирующее событие. Она дышит неровно, потирая лоб. Когда через несколько секунд мои руки перестают дрожать от адреналина, я расстегиваю ремень, потребность в ней захлестывает мои чувства. Маленький, отчаянный звук застревает в ее горле, когда я впопыхах провожу по ней руками, затем обхватываю ее за шею и притягиваю к себе через центральную консоль.

— Иди сюда, красавица.

— Кольт... — Куинн задыхается от напряжения, вцепившись в мою толстовку.

Мы сталкиваемся в диком поцелуе, вдыхая друг друга, каждое бешеное скольжение наших губ и языков оттеняется интенсивностью нашей страсти, тем, что мы прошли через это, тем, что мы чертовски живы.

Мой телефон вибрирует в кармане. Он вибрировал без остановки, но осознание вернулось, когда я сосредоточился не только на выживании и спасении моей девочки.

Отвернувшись, я достаю телефон и отвечаю на звонок.

— Ты прерываешь наш только что пережитый поцелуй.

— Выжили… что? Господи, мать твою, где ты, черт возьми, находишься? Мы звоним уже пятнадцать минут. Что случилось? — требует Джуд. — Вы шли следом, а потом мы вас потеряли.

— Кто-то следил за нами после того, как мы ушли. Думаем, что это бывшие спецназовцы, которых общество использует в качестве сторожевых собак. Я не хотел, чтобы они помешали тому, что мы задумали. — Выдохнув, я вытираю лицо. — Я заманил их, и они проглотили наживку. Небольшой обходной маневр. Мы все еще в центре города, недалеко от окраины.

— Черт. Ты потерял их?

— Эх. — Я оглядываюсь на дым, поднимающийся в хлопьях снега. — Да?

Куинн фыркает и повышает голос достаточно громко, чтобы Джуд услышал.

— Они покатились и разбились.

На заднем плане слышна приглушенная болтовня, пока Джуд передает мое объяснение остальным.

— Дай мне. — Голос Рэна становится громче, когда он берет трубку. — Вы оба в порядке?

— Спорно. — Я скривила лицо. — В большинстве дней в порядке. Известно, что я выхожу из себя, когда у меня плохое настроение, но ты все равно любишь меня за это.

— Черт возьми, Кольт...

— Мы живы. — Я тянусь к руке Куинн, губы искривляются в улыбке, когда она переплетает свои пальцы с моими. — Сейчас мы на пути к тебе. Пришло время положить этому конец.