Расколотое правление

26

КОЛТОН

Когда я даю обещание, оно что-то значит для меня. Я сказал Куинн, что она будет в безопасности, но этот мясник Соса мог убить ее прошлой ночью. Мне не нравится, что она пострадала, даже немного. Это все равно было на моей совести.

Нет смысла сопротивляться тому, что она мне нравится. Даже больше, чем увлечение, и я готов ей доверять. Прошлой ночью я переступил черту. Моя интуиция все-таки не ошиблась в ней. К этому моменту Куинн доказала, что она на нашей стороне.

Я отбросил притворство, что она здесь под моим присмотром. Когда мы вернулись вчера вечером, я добавил ее в биометрический сканер с доступом в спальню и кабинет. Она смотрела, но не говорила ни слова, ее выражение лица было душераздирающе открытым — таким же, каким я узнал своих приемных братьев и сестер, когда они впервые поняли, что я присматриваю за ними, что могу на них опереться, а потом замолкло, как это бывает, когда она пытается скрыть свои чувства. Она все еще была в моей постели, когда мы проснулись сегодня утром, и это вызвало во мне приятное чувство, что она не выскользнула посреди ночи, как я наполовину ожидал.

Пока Куинн внизу с остальными, я сижу в кабинете с открытой дверью. Время от времени я слышу ее смех, и от этого в груди разливается тепло, соблазняя меня бросить все дела и отправиться на ее поиски.

Я снова хочу найти ее записи — настоящие, а не фальшивые, которые я использовал, чтобы проверить ее, которые она подбросила, чтобы скрыть, кто она на самом деле, но в этот раз у меня нет желания украсть правду. Для меня это впервые. Когда речь заходит о других девушках, с которыми я общался, у меня возникает потребность копать информацию. Я в третий раз провожу рукой по волосам, напрягая слух, чтобы услышать ее голос, эхом разносящийся по складу. Айла говорит что-то, что снова заставляет ее смеяться, и я потираю грудину.

Вместо того чтобы выяснять, что она скрывает, я бы предпочел, чтобы Куинн сама решила мне все рассказать. Раз уж я снова склонен довериться ей... может, смогу жить, не зная правды, пока она не будет готова рассказать.

Из меня вырывается хрип, и я качаю головой.

— Теряю свой чертов край.

Становлюсь мягким. Как Леви. Как Рэн. Но только для того единственного человека, которого мы хотим впустить.

Мой пульс учащается, а взгляд становится расфокусированным. Этого ли я хочу от нее? Впустить ее в свой мир полностью? Не как актив, не как приятель для траха, а нечто большее.

Может быть. Черт, это безумие. И поскольку это подкралось ко мне незаметно, скрываясь за одержимостью ею, возможно, мне следует вытащить ее, а не втягивать еще глубже.

Мое сердце сжимается в знак протеста, но я говорю этому извращенному маленькому уродцу, чтобы он успокоился. Он и так причиняет мне достаточно неприятностей.

Нахмурившись, я следую своим импульсам. Они не делают мне ничего плохого. Ну. Делают. Но здесь никого нет, чтобы держать меня в узде.

Колтон: Прежде чем ты что-то скажешь, я знаю, что то, что у тебя с твоей цветочницей — это уникальная, эпическая детская любовь, родственные души и все такое, но потерпи, потому что я не буду спрашивать об этом Рэна или Леву.

Колтон: Что помогло понять, что у вас все серьезно? Засунул в нее свой член со всей накопившейся ненавистью? Преследование ее по всему городу? Когда она пробралась в твою машину? Пытаюсь составить сопоставимую матрицу, и мне нужны данные.

Фокс: В следующий раз, когда я увижу тебя, я сделаю тебе больно.

Фокс: И заткнись нахрен.

Я стону, заменяя удушение моего приемного брата сдавливанием телефона в удушающем захвате. Неважно. Я разберусь с этим позже, запишу в раздел проблем для будущего Кольта в запутанном лабиринте моего разума, который никогда не затихает.

Только вот, когда Куинн рядом, она помогает мне лучше сосредоточиться. Ее интеллект бросает вызов моему собственному, требуя от меня абсолютной отдачи. И когда она подо мной, сверху, в моих объятиях... это просто чертовски правильно.

Фокс: Когда ты знаешь, ты просто знаешь. На самом деле не знаешь, пока она не вылетает из темноты, чтобы ударить тебя по заднице, и тогда ты думаешь только об этом. Любовь — странная штука. Если ты в ней, то удачи тебе. Все, что я могу тебе сказать, это то, что бороться с ней бессмысленно.

Фокс: Что там происходит? Ты не сообщал мне ничего с тех пор, как мы уехали.

Колтон: Здесь все под контролем. Мы бы вызвали тебя обратно, если бы ты нам понадобился.

Фокс: Хорошо. И Мэйзи просит передать всем привет, она передает вам привет и надеется, что вы надираете задницы.

Мои губы кривятся. Меня до сих пор удивляет, что такой задумчивый маленький засранец, как Фокс, нашел свою идеальную пару в авантюрной, дикой девочке, которую он встретил, когда они были детьми, до несчастного случая с его родителями, до того, как мои родители вытащили его из приемной семьи и дали мне кого-то еще, кого можно защитить. Лучше, что они дома, в Калифорнии. Я не буду втягивать их обратно в это.

Вздохнув, возвращаюсь к работе, просматривая базу данных секретов. Все они помечены, если связаны с какой-то услугой. Один из них привлекает внимание, и у меня возникает идея.

Я не из тех, кто извиняется. Никто из моих братьев не извиняется. Я тот, кто действует, и часто результат выводит кого-то из себя. Что сделано, то сделано. Есть только движение вперед.

Не понимаю, что это за растущее чувство, когда я рядом с Куинн, но знаю, что хочу защитить ее сейчас. Как только этот инстинкт включается, он уже не выключается. Как только я отдаю кому-то всего себя, это на всю жизнь. Я до сих пор присматриваю за другими своими приемными братьями и сестрами и слежу за тем, чтобы у них была хорошая жизнь. За всеми, кому я помог как Ворон, я слежу.

Хочет она этого или нет, но у Куинн есть я, чтобы присматривать за ней. Мои губы подергиваются от иронии: когда-то я требовал, чтобы она поклялась мне в верности, а теперь я клянусь ей в своей.

Мне кажется, что это правильный выбор, что путь вперед освещен в моем сознании. Обналичивание этой услуги поможет мне в этом.

Провожу кончиками пальцев по подбородку. Обычно я использую свои собственные ресурсы. За последние пять лет я обналичил только одну услугу, которую мне причитается от банка румян, который мы создали, и это было для Фокс.

Тот факт, что я готов оказать услугу, чтобы помочь Куинн без каких-либо условий, является светящимся неоновым знаком того, что между нами произошли необратимые изменения. Я еще не знаю, что это значит, но знаю, что пути назад нет.

Я обещал защитить ее, поэтому собираюсь сделать это как следует. Открыв новое окно, я приступаю к делу.

Вскоре приходит Джуд, пока я торгуюсь с акциями. Я действую постепенно, чтобы Торн не заметил, пока не станет слишком поздно, чтобы он смог оправиться от той силы, которую мы у него выкачиваем.

Стоимость акций компании Мортимера резко упала за ночь после трансляции. Он теряет деньги, пытаясь похоронить зрелище, в которое мы превратили его праздничную вечеринку на яхте, но IT-команда, которой он платит, не имеет ничего общего с сетью, которую я набрал за эти годы. Они наводняют интернет постоянными повторами — сайт его компании, социальные сети, все дела.

Никто не приходит ему на помощь. Как и в случае с Вонн, самосохранение членов Королей направлено на то, чтобы вооружить себя, вместо того чтобы помочь своим братьям и сестрам из отвратительной неденоминационной ткани (если не считать Церковь жадности).

— Как дела?

— Ты останешься здесь на весь день? Мы празднуем и заслужили это. Пойдем, выпьем. — Он ободряюще машет рукой. — Давай, мужик. Отдохни.

Мое внимание возвращается к двойным мониторам с десятью различными окнами, открытыми между обоими экранами, с делами, которые мне нужно сделать для торжественного открытия клуба, и настройкой моих приспешников Долоса на новые задачи для наших следующих целей.

— Через минуту. Я просто хотел кое-что доделать.

Джуд качает головой и подходит ближе к столу, упираясь в него руками.

— Сколько раз тебе повторять, Кольт? Ты не армия одного человека. — Он замирает, легкая улыбка исчезает с его лица, золотистые глаза застывают, когда они фиксируются на беспорядочной куче бумаг с моими бесконечными списками, написанными в попытке вспомнить все, что в данный момент теснится в моей голове. — Где ты это взял?

Нахмурив брови, я ищу, о чем он говорит, и напрягаюсь, когда замечаю, что из-под кучи выглядывает вибратор, который я украл у Пиппы. Вот черт. Я знал, что что-то забыл. Должно быть, отвлекся от окончательного избавления от этой штуки, когда начал думать о Куинн.

Он небрежно отбрасывает бумаги в сторону и хватает игрушку, зацикливаясь на ней. Черт побери. Я знаю этот взгляд. Это лицо его путешествия в страну воспоминаний Пиппы.

— Эта совершенно обычная модель секс-игрушки? — Я веду себя мило, чтобы выиграть время, пока мой мальчик не вырубил меня.

Губы Джуда сжимаются, и он проводит рукой по своим густым темным волосам. В его умном взгляде невозможно уклониться от признания.

— О, да, хах, — говорю я, не обращая внимания. — Я украл это у Пипсквик.

Наступает мертвая тишина.

— Опять?

Джуд покинул землю памяти и соскользнул в гнев. Режим убийства активирован. Я скривил лицо, пожимая плечами.

— У меня было очень дерьмовое настроение после пожара и я собирался сжечь его. Не волнуйся, я сначала пропустил его под краном, прежде чем взять. Гигиена — это важно.

Джуд рычит.

— Ты придурок.

Он собирается убрать его в карман, а я кашляю, думая о том, какой я труп, если он узнает, что я использовал его в крайнем случае на Куинн в ту первую ночь, когда она была здесь.

— Эм, может, тебе стоит... ну. Ладно. Ты сделаешь это.

— Чертовски верно.

Я встаю со стула и следую за ним из офиса, огибая верхний ярус стропильного балкона клуба. — А мы в порядке?

Его бровь опасно приподнимается.

— Ты собираешься стоять на месте и позволить мне ударить тебя?

Я переворачиваю руку туда-сюда, ища честный ответ.

— В душе — да. На практике, блядь, нет.

Он фыркает, убирая игрушку в карман.

— Неважно. Иди вниз. Ты не можешь быть предоставлен сам себе.

— Прекрати, ты играешь. — Мое внимание привлекает забава Куинн.

Она сидит, скрестив ноги, на вершине главного бара в обтягивающих кожаных леггинсах и моей толстовке TPU, а Роуэн расположилась на табурете напротив нее, прислонившись спиной к груди Рэна.

Манящий звук ее смеха доносится до меня, проникает в грудь, обхватывает меня. Мои ноги сами собой движутся к ней, что-то выравнивается с каждым шагом, пока я не оказываюсь рядом с ней.