Расколотое правление

5

КОЛТОН

Останки Гнезда выглядят еще хуже при мрачном дневном свете. Отель начала века превратился в несколько стен и обломков. Пепел к пеплу, пыль к пыли для первого символа власти, который мы показали этому городу. Но суть уничтожения символа власти в том, что это не лишает нас силы, которой мы обладаем. Все закончилось не потому, что наши враги взорвали наше гнездо.

Как бы я ни был зол на Куинн за ложь, на себя за то, что поддался на нее и поставил свою семью под удар, потому что не уловил этого, когда это моя чертова работа — анализировать имеющиеся данные, я знаю, что за этим стоят Короли. Как и почему она работает на них, остается загадкой, которая дергает за края мой неспокойный разум. Деньги — хороший стимул, и я знаю, что она ищет любую возможность получить их между игрой в карты и оплатой, которую я предложил, чтобы получить помощь в отладке файла Ханнигана без того, чтобы она поняла, над чем именно я заставил ее работать.

Мы еще не получили разрешения от пожарной службы, что можно снова войти в здание — шутка, потому что здесь не осталось ни одного помещения, в которое можно было бы войти, все разрушено. Но это нас не останавливает.

Мы ковыряемся в обугленном камне и пепле. Джуд ждет нас на складе, давая подрядчикам обновленные инструкции, чтобы они убрались на выходные и возобновили ремонт на следующей неделе. Этого времени нам хватит, чтобы разработать план мести с новой базы. Мы не собирались полностью переезжать туда, пока клуб не приблизится к открытию, но все изменилось.

Мы решили сделать что-то с недвижимостью ближе к центру города пару недель назад, когда Айла и Леви вернулись после того, как сделали татуировки в магазине рядом с ним. Склад — это собственность, которую мы купили в прошлом году с намерением сделать ночной клуб законным, так как наша печально известная репутация росла. Поскольку Рэн и Джуд заканчивают университет Торн-Пойнт, имеет смысл улучшить нашу работу, чтобы развиваться вместе с расширением сферы деятельности.

Беззлобная улыбка растягивает мой рот. Наши враги думают о нас как о панках, играющих в заброшенных зданиях. Нет. Мы вернемся большими, сильными, неудержимыми.

Рэн стоит на краю обрыва, Роуэн рядом с ним, утешает его. Она прислонилась головой к его руке, и ветер с океана внизу поднимает ее рыжие волосы. Холодный воздух сегодня сухой. Кажется, что может пойти снег.

Несмотря на то, что мы планируем строить больше, это кусочек истории Рэна. Отель «Воронье гнездо» — был нашим первым большим достижением, когда мы были тупицами, накуривающимися и пьющими здесь. Это было наше место, где мы создали узы нашего братства. Здесь зародилось наше восстание против ожиданий, которые наши фамилии висели над нашими головами, как гильотины.

Я бью ногой по тлеющему куску камня, который рассыпается. Айла приседает рядом на краю того, что когда-то было бальным залом, каштановые волосы убраны в пучок, а одна из толстовок Леви утопает в ней. Она копается в разрушениях в перчатках и спасает кусок старинного дивана, который служил нам ироничным троном. Я хмурюсь, когда она грустно улыбается, глядя на потертый, испорченный клочок ткани. Вместо того чтобы готовиться к танцевальному выступлению, которое репетировала для сегодняшнего шоу, она здесь, с нами, пережив еще одно тяжелое последствие всего через несколько недель после того, как мы уничтожили Замок и ее насильника.

— Что ты думаешь? — Она протягивает свою находку. — Оставить? Она имеет сентиментальную ценность. Ты можешь повесить его в рамку в новом офисе.

Я потираю пальцы, перебирая в уме шутки. У меня ничего нет. Стоя на месте разрушения нашей пещеры летучих мышей, я потрясен больше, чем готов признать. Я больше не в себе, чем могу контролировать, и не могу быть шутником сейчас, пока не увижу, что наши враги уничтожены.

Все это время мы танцевали нога в ногу с тайным обществом этого города, и мне надоело играть в эту игру на их условиях.

Чтобы выкурить врага, нужно разжечь под ним огонь. Пришло время зажечь гребаные спички. Горите, суки, горите.

После того, как Роуэн уговаривает меня покинуть утес, я возвращаюсь на склад в центре города. В прошлом он служил прикрытием для питейных заведений, и некоторые из старых тайных ходов все еще работают. Есть также подвальный этаж, которого нет на чертежах. В конечном счете, именно это и привлекло нас к нему. За последний год с момента покупки мы постепенно превратили его в одно из мест, куда приземляемся, когда нам нужно затаиться, украсив здание своими личными штрихами, чтобы обновить его. Это место — наше гнездо 2.0, и период бета-тестирования закончился.

Мое новое помещение находится наверху, в офисе с видом на основное пространство. За последние несколько недель он преобразился: три уровня балконов стали похожи на стальные стропила, но костяк склада остался прежним, чтобы создать нашу фирменную атмосферу гедонизма среди запустения. Никто не может заметить меня через одностороннее стекло. Как и двери в нашей пещере летучих мышей, я установил биометрические сканеры и создал на заказ запрограммированное хранилище пользователей, чтобы хакеру было сложнее получить удаленный доступ и украсть данные.

Никто не сможет войти или выйти без одного из нас. Я создал самую современную систему безопасности для всего здания, которую буду дважды проверять, чтобы убедиться, что никто, даже Куинн, не сможет получить к ней доступ в этот раз.

Я трижды просматривал журнал резервного копирования сети, и до сих пор не могу понять, как, блядь, она это сделала. Когда она была у меня в квартире, я тщательно подбирал двухфакторные зашифрованные пароли, которые не были моими личными логинами. Я знаю свои системы вдоль и поперек, а она поставила меня в тупик. Не может быть, чтобы она украла один из моих логинов.

Хуже того, что Куинн взломала дерьмо в мое дежурство, то, что какая-то ненормальная часть меня уважает ее мастерство. Это хреново, но меня заводит мысль о том, что она перехитрила мои брандмауэры в злой игре в кошки-мышки. Если бы братья знали об этом, они бы убили меня. Это моя вина. Я игнорирую свой учащенный пульс при мысли о том, что они отвернутся от меня, и постоянную боль, раскалывающую череп. Черт побери. Я стучу кулаком по столу, когда гнев разгорается в животе.

Я бы все равно трахнул ее, вот в чем вся загвоздка. Черт, как же хочу перегнуть ее через этот стол прямо сейчас и ворваться в нее так, чтобы она почувствовала, как я чертовски зол с каждым грубым толчком, чтобы она получила это так хорошо, чтобы навсегда почувствовала отпечаток моего члена. Хороший, жестокий, грязный, как дерьмо, ненавистный трах. Вот чего я хочу. Излить все в ее киску — как она меня извратила, мою яростную ненависть из-за того, что обманула меня, страх, который держит меня в чертовом удушье, что братья решат, что я больше не достаточно хорош.

Я прижимаю пятку ладони к своему члену и заставляю его размякнуть.

— Не время, приятель. Мы трахнем карманную киску и расслабимся с нашими VR-вайфус, как только мир перестанет гореть в огне на пять гребаных минут.

Вздорный рот Куинн скривился в ухмылке, а ее великолепные умные карие глаза бомбардировали мой разум. Мои кулаки сжались так сильно, что нервы затрещали, а две костяшки треснули.

Я был увлечен ею с того самого момента, когда она оглядела меня с ног до головы и назвала дураком. Споры с ней поздно ночью в моей квартире о лучших методах проникновения в бэкдоры и установке троянских программ заставили меня желать большего. Я подумал, что мы могли бы стать кем-то, когда она помогла нам раскрыть кольцо похитителей для Замка. Мой рот горько искривился. Какой же я идиот.

Лоскут тканого полотна, который восстановила Айла, лежит у моего локтя, выцветший красно-золотой рисунок еще больше обесцветился после пожара. Я играю со своим пирсингом на языке, кончиками пальцев вычерчивая беспорядочные узоры на столе. На двух мониторах поврежденный файл от брата Роуэна насмехается надо мной, последние мои усилия по восстановлению списка членов Общества королей, который журналист раскрыл перед тем, как его поймали и убили, стерты.

Почему всегда самая важная работа заставляет кого-то игнорировать свои обычные протоколы? Я невротично отношусь к своим резервным копиям, но я был слишком увлечен тем, чтобы показать остальным, что наконец-то закончил суку отладочного проекта, который занимал каждую свободную минуту.

Не то чтобы у меня было много времени, чтобы выполнить синхронизацию для резервного копирования вне офиса до взрыва. Закрыв напряженные глаза, я прижимаю к ним пальцы. Мне нужен сон. Но я пока не могу остановиться. Я глотаю свой энергетический напиток — не знаю, сколько их уже выпил. Последние сорок восемь часов мой неуравновешенный разум гудит. Наверное, достаточно, чтобы стать предметом медицинского беспокойства, учитывая, что я уже жил за их счет, чтобы закончить расшифровку файла в первый раз.

В последнее время для меня это норма. Трудно поверить, что мы находимся в этом дерьме уже почти три месяца, с тех пор как Роуэн впервые пришла к нам.

Я всегда толкал себя на подвиги, мой мозг никогда не мог успокоиться. Лучше всего я работаю в режиме хаоса. Не только потому, что предпочитаю держать свой разум занятым, чтобы не зацикливаться на своих тревожных мыслях о прошлом в три часа ночи — эти ублюдки все еще прорываются наружу в самые неподходящие моменты, — но и чтобы всегда иметь свой вес. Чтобы показать братьям, что я их прикрываю. Что я полезен.

Если буду полезен, то меня не бросят, когда решат, что я не стою того, чтобы меня содержать. Глубоко укоренившаяся мысль, которая не дает мне ни минуты покоя, когда я облажаюсь. Выращенная человеком, которого я ненавижу.

Я стиснул зубы и снова погрузился в работу. Плюс в том, что у меня была идея установить маячок на телефоны ее и ее брата до того, как я поселил их в своей квартире в центре города, где раньше работал. Не всегда думал своим членом, когда дело касалось ее.

Когда открываю запрограммированную мной программу слежения, мои глаза сужаются. Только один сигнал пингует вышку сотовой связи рядом с кампусом. Это телефон ее брата Сэмпсона. Я настраиваю параметры поиска, чтобы строго искать ее.

Ничего.

Мышца на моей щеке дергается, и я холодно ухмыляюсь.

— Умная девочка. Ты даже нашла запасной вариант.

Я пробую еще один способ найти ее, получив доступ к системе ее провайдера. Пройти через их брандмауэры для меня — детская забава. Я регулярно подменяю учетные записи супервайзеров, чтобы проскользнуть внутрь и выйти без обнаружения, когда нам нужно кого-то найти.

Поиск выдает сообщение, которое меня бесит: номер не обслуживается.

Она удалила свою SIM-карту. Это не делает ее поиск невозможным, но повышает уровень сложности на сорок процентов.

Значит, мы так играем, маленькая королева? Игра началась.

Представляю ее хриплый смех, когда я бросаю ей вызов, сардоническую насмешку и вспышку ее глаз, направленных прямо на мой член. Черт побери, как ее смех говорит: — Да? Давай, попробуй, и мне хочется притянуть ее к себе за ее крошечную талию и показать ей, что я не шучу.

Вызывая экран входа в частную сеть, которую я использую через VPN, чтобы скрыть происхождение сервера, я становлюсь Долосом, моим сетевым кодовым именем для моих нанятых приспешников — хакеров, которых я проверил, когда они показали себя перспективными. Они помогают, когда у меня заканчивается дополнительное мозговое пространство. Я отдал приказ сделать докс Куинн и найти ее задницу.

Когда найду ее — а я найду, не сомневайтесь, потому что она не сможет от меня спрятаться, — она узнает, что происходит, когда люди трахаются со мной. Гнев борется с моим влечением к ней, с похотью, которую я еще не до конца убил, несмотря на то, что она сделала, потому что получаю удовольствие от вызова. Блядь. Я вытираю лицо и вытесняю ее манящее десятицентовое тело из своих мыслей.

Мой старик сожрал бы эту слабость. Этот ублюдок процветает на хреновым наказании за любое действие, которое считает ниже своих высоких стандартов. Моя челюсть работает, и я потираю татуировку короны на внутренней стороне локтя. Почти каждую из моих татуировок покрывает небольшой шрам, воспоминание, которое я хочу переписать. Большинство из них никогда не были достаточно серьезными, чтобы заметить их, а те, что были, быстро ушли с помощью подкупленного пластического хирурга, чтобы скрыть его грехи.

Я не жалею, что принял на себя основной удар папиного гнева — либо я, либо блестящие золотые звезды, которые они приносили домой в качестве добрых дел. Приемные дети из неблагополучных семей, давали им почувствовать вкус высокой жизни на срок от шести месяцев до года. Мои родители, как призовых пони на шоу, возили несчастного «аромата месяца» по городу на все мероприятия, все бранчи, все вечеринки в закусочных, чтобы получить свою благотворительную помощь.

Но я нашел способ победить его. Моя первая победа. В тот момент я понял, что сила не только физическая. Интеллект может перехитрить все и выйти на первое место. Наказания прекратились, потому что я узнал его секрет в двенадцать лет.

Я должен благодарить его. Без этого засранца никогда бы не родилась моя одержимость секретами. Как я могу использовать их, чтобы защитить себя и других. Как их получить, как их сохранить, как использовать их в своих интересах.

Переключая экраны, я открываю базу данных, которую создал для каждого секрета, который мы собрали. Наш банк полон ими. Верхняя запись — это самый первый опыт, который получил, насколько важными могут быть секреты, какой силой я могу обладать, используя их как валюту. Как только усвоил этот урок, я стал контролировать ситуацию, и у моего отца больше не было ни рычагов, ни смелости наказывать меня.

На какое-то время они перестали брать приемных детей, пока Фокс Уайлдер, когда мне исполнилось восемнадцать, не забрал их к себе. Я был удивлен, так как, когда был моложе, это всегда были девочки. Сначала я боялся, что отец снова начнет, но к тому времени у меня были рычаги, чтобы оградить Фокса от отца, и я вырос в мужчину, а не в маленького ребенка, которого он мог избить.

Фокс — единственный, кто задержался дольше, чем моим родителям нравилось держать их рядом, единственный, кого моя мать действительно любила как настоящего сына. Больше, чем меня, поскольку она закрывала на это глаза — не то чтобы я был ее биологическим сыном. Моя настоящая биологическая мать мертва, и у меня есть доказательства, что отец сделал это, чтобы скрыть факт изнасилования. Потому что грехи можно похоронить только еще худшими грехами.

Может быть, Фокс был для нее последним. Она никогда не рассматривала тихого, угрюмого Фокси как знак почета среди своих друзей из общества, а благодаря секрету, который я хранил над головой отца, он никогда не трогал Фокса, пока я защищал его, как защищал других.

Мои губы кривятся. Я должен написать ему, но знаю, как он реагирует. Если он услышит, насколько глубже зашло это дерьмо после того, как он забрал свою невесту Мэйзи к себе домой в Калифорнию, он почувствует себя обязанным вернуться и помочь нам, как наш почетный брат. Я не могу так поступить с ним, не хочу подвергать опасности никого, кого люблю.

— Скажи мне, что ты опять не насмотрелся мультиков.

Входят Джуд и ребята. Он идет с костылем, чтобы не нагружать ногу, но выглядит он лучше, чем вчера вечером, к его бронзовой коже вернулся здоровый цвет. Это облегчение — знать, что с ним все будет в порядке.

— Отвали. — Выйдя из окна, я откидываюсь в кресле, скрещивая лодыжки на столе. — Где мои канноли?

В шутке не хватает моей обычной театральности, и мой тон ровный.

Губы Рэна на мгновение подергиваются, прежде чем выражение его лица вновь приобретает характер жестокого гнева. Он молчит с самого утра, когда мы копались в том, что осталось от отеля. Это сжигает еще один слой в моем желудке, когда я вижу его таким, зная, что это я облажалась.

— Что-нибудь? — Он опирается плечом о стену.

Вздохнув, я качаю головой.

— Сначала нам нужно разыскать Куинн Уокер.

— Твой маленький питомец? — Леви задумчиво сидит в углу, перевернув один из своих любимых смертоносных ножей кончиком к кончику.

Линия напряжения напрягается в моих плечах.

— Она — хакер, который проник внутрь до пожара. И единственная, кто достаточно хорош, чтобы сделать это.

— Говорил же тебе не подпускать ее слишком близко, — рычит Леви.

— Я не ожидал, что так получится. Ее секрет был законным, и я проверил её, чтобы убедиться в этом. — Щипаю себя за переносицу, чтобы избежать разочарованных взглядов моих лучших друзей. Неужели ее отвращение, которое казалось искренним, когда она помогала нам распутать кольцо похитителей для Замка, тоже было притворством? — Я проверил маячок, который установил на ее телефон, но он отключен.

— Значит, мы выследим ее сами, — говорит Джуд.

Я киваю.

— Я поручил своим приспешникам прочесывать интернет на предмет любой активности. Все было тихо, но телефон ее брата засек ближайшие к кампусу вышки сотовой связи.

— Верно. — Рэн погладил свой подбородок. — Начнем с этого.

— Она сделала взлом, чтобы стереть мою систему, но это еще не все. Зачем было проникать в мою локальную сеть, если она находилась в здании, подстроенном для взрыва? — Из четырех тысяч сценариев, которые промелькнули в моей голове, ее мотив остается туманным. — Я не вижу выгоды в том, чтобы она нас убрала. Даже если защита ее была ложью, что получит, убрав нас с доски? Кто-то другой ненавидит нас больше, на кого она должна работать.

— Общество королей. — говорит Рэн. — Не сомневаюсь, что это их рук дело.

— Я хочу убить их всех. — Леви выхватывает свой нож из воздуха на середине вихря со смертоносным оскалом, который опускается только вокруг Айлы..

— Я тоже хочу, но как бы я ни упивался насилием, серия убийств не решит эту проблему. — ворчит Рэн. — Убить легко, но это не сила. Мы должны быть умными в противостоянии этому.

— Согласен. Как бы ни было круто сжечь весь город дотла во имя мести, мы можем добиться большего. Я хочу заставить их почувствовать боль от нашей силы, чтобы она сокрушила их дух. — Сускаю ноги со стола и поднимаю базу данных секретов, которую я открыл перед их приходом. Я поворачиваю монитор так, чтобы они могли видеть. — Выжженная земля на пути воронов.

Джуд вскидывает подбородок, его сверкающий лесной взгляд проглядывает сквозь темные волосы, спадающие на лоб.

— Мы обналичим наши секреты.

Я маниакально ухмыляюсь, пока печатаю, преодолевая боль от мозолей.

— У меня есть резервная копия файла Ханнигана, сделанная несколько дней назад. Мне придется переделать последний фрагмент, чтобы восстановить испорченную информацию, но у нас будет список целей. — Я имитирую руками пистолет, прицеливаясь в стену. — Поп. Мы будем прорабатывать его систематически. Убираем их одного за другим.

Рэн поглаживает подбородок, выражение его лица ледяное и расчетливое. — Мы заставим их еще раз пожалеть о том, что недооценили нас. На этот раз урок закрепится. — Его внимание переключается на Леви.

— Для каждого из этих засранцев. Включая моего отца и твоего дядю.

Выражение лица Леви обещает насилие.

— Да.

— Я позвоню Пенну. Леви, ты с ним. А ты, — говорит Рэн, когда Джуд начинает следовать за ним. — Отдохни, черт возьми.

Губы Джуда кривятся.

— Я в порядке.

Рэн бросает на него суровый взгляд.

— Не заставляй меня причинять тебе еще больше боли, чтобы доказать, что ты не в порядке.

Джуд забавно хмыкает и принимает свободную боксерскую стойку, компенсируя вес с ноги.

— Давай, попробуй. Сломанная нога или нет, я никогда не буду так легко обращаться с тобой на ринге.

Рэн ухмыляется, приседая вместе с ним. Вот так у нас все и происходит. Мы бьем друг друга по яйцам и деремся, но это потому, что мы любим друг друга как семья.

— Спарринг позже. Нам нужно работать. — Хрипло говорит Леви.

Рэн кивает и смотрит, как Джуд, используя костыль, идет за Леви к двери.

— Кольт?

— Прямо за тобой. — Жестом показываю на свои мониторы. — Я все еще хочу посмотреть, смогу ли я облегчить нашу охоту отсюда и позаботиться об отладке, которую мне нужно переделать.

Они уходят первыми. Я прищуриваюсь на экран. Она считает, что перехитрила меня, но ошибается. Это только первый раунд, который начался еще в моей квартире.

— Давай сыграем в игру. — Бормочу я.

Я всегда любил острые ощущения от погони. Это доставляет мне безумное удовольствие. Эти высокооктановые моменты перед самым закрытием заставляют мою кровь бурлить. Искусственный кайф от успеха, когда я выигрываю, вызывает привыкание сильнее, чем любое вещество, которое я пробовал.

И чего не понимает Куинн? Я всегда, блядь, выигрываю.