Разве это не романтично?

ГЛАВА 11

— Вставай, вставай, глазки открывай.

Влад думал, что он представлял себе все возможные виды ада. Теперь он знал, что пропустил одно — проснуться и увидеть склонившегося над ним Колтона.

— Пора просыпаться, маленькая задница, — сказал он. — Ты опоздаешь на встречу.

Влад приподнялся на локтях.

— Который час?

— Почти девять. Ты должен быть на арене через полчаса. Я позволил тебе проспать слишком долго.

Сегодня у него был недельный послеоперационный прием. Он не помнил, что Колтон собирался его отвезти.

— Где Елена?

Колтон пожал плечами и пересек комнату, направляясь к туалетному столику Влада.

— Я подумал, что ты должен знать. Сегодня утром она написала мне сообщение и спросила, не отвезу ли я тебя, потому что у нее кое-какие дела.

Влад в тревоге вскочил.

— Она не сказала, куда собирается?

Колтон выдвинул верхний ящик.

— Может, у нее были еще какие-то дела из-за вечеринки. Она тебе не сказала?

Нет. Она не сказала. Влад проверил свой мобильный, не пропустил ли он каких-нибудь сообщений. Но нет. Ничего.

Колтон достал футболку и шорты.

— Вы, ребята, поссорились или что-то в этом роде?

Влад спустил ноги с кровати и потянулся за костылями.

— Нет.

— Тогда почему она не сказала тебе, что уезжает?

— Я не знаю, — солгал Влад.

Он точно знал почему. Потому что после того, что произошло в гараже вчера, Елена снова замкнулась в себе. Подав ему ужин, она исчезла в своей спальне, как и в любой другой вечер на этой неделе.

Влад оделся, почистил зубы и ненадолго задумался о том, чтобы побриться. Но на этой стадии роста бороды это заняло бы больше времени, чем у него было. Колтон помог Владу спуститься по лестнице и сесть на переднее сиденье его машины, а затем забросить костыли назад.

— Спасибо, что делаешь это, — сказал Влад.

— Ты написал еще что-нибудь? — спросил Колтон, выезжая с подъездной дорожки.

Влад хмыкнул.

Колтон свернул за угол.

— Это да или нет?

— Да.

— И что?

Влад хмуро посмотрел на свое отражение в окне.

— И что?

Колтон приподнял брови.

— Они уже поцеловались или нет?

— Нет.

Колтон цокнул языком.

— Не обманывай своих читателей, чувак. Это романтика. Подари нам романтику.

— Я знаю, что это романтика, но в этом должен быть смысл. И целоваться прямо сейчас не в их характере.

— Или, может быть, ты просто не хочешь, чтобы это было в их характере.

Влад заерзал на сиденье.

— Почему бы мне не хотеть, чтобы это было в их характере? Мне нравится целоваться. Я люблю целоваться. Но время все равно неподходящее.

— Почему?

— Потому что Елена не хочет, чтобы он этого делал! Она совершенно ясно дала это понять.

Колтон оторвал взгляд от дороги.

— Ты имеешь в виду Анну?

— Что?

— Ты сказал Елена.

Его щеки вспыхнули.

— Нет, я этого не говорил.

Колтон прикусил губу.

— Да, ты вроде как так и сказал.

— Очевидно, я имел в виду Анну.

— Очевидно.

Влад почувствовал, как у него на лбу вздулась вена.

— Отвали.

Колтон начал насвистывать песню из радио.

Они прибыли на арену с опозданием на двадцать минут, но этого времени было более чем достаточно, чтобы разнеслась весть о том, что Колтон Уилер в палате. Влад оставил его раздавать автографы и позировать для селфи в коридоре перед медицинским центром.

Мэдисон велела ему подождать ее в одном из кабинетов для консультаций. В ожидании, Влад в сотый раз взглянул на свой мобильный телефон. От Елены по-прежнему не было сообщений. Конечно, он мог бы написать ей, но что бы он сказал? Куда ты ушла? Это прозвучало бы плаксиво. Почему ты не сказала мне, что уходишь? Это прозвучало бы как будто он нуждался в ней.

Почему ты не поцеловала меня вчера? Это было бы просто жалко.

В этот момент вошла Мэдисон и постучала, открывая дверь.

— Готов принять меня?

Влад оперся на бедро и сунул телефон в карман.

— Готов.

Двое аспирантов вошли следом за Мэдисон. Она приблизилась к кровати.

— Мы собираемся осмотреть шов, прежде чем отправить тебя на рентген, так почему бы тебе не лечь на спину?

Влад откинулся назад, а Мэдисон сняла бандаж.

— Как твоя боль? — спросила она

— Отлично. Я выпил не так уж много болеутоляющих.

Двое других тренеров встали рядом с Мэдисон.

— Мы собираемся попробовать несколько движений, хорошо?

Влад напрягся, когда один из тренеров просунул руку под колено, а другой обхватил лодыжку.

— Просто расслабься, — пробормотала Мэдисон.

Расслабься. Конечно. Все его тело было словно подожжено. На кону стояла его карьера. Его жену нигде не могли найти. А нервы гудели от разочарования сексуального характера. Он заставил себя глубоко вздохнуть и расслабить мышцы. Тренер поднял и согнул ногу, прижав пятку к ягодицам.

— Хорошо, — тихо сказала Мэдисон.

В течение следующих десяти минут его ногой манипулировали, чтобы оценить силу и гибкость. Каждое новое положение заставляло его задерживать дыхание, но боли не было, и Мэдисон, казалось, была довольна его прогрессом.

— Хорошо, — сказала она наконец. — Ты можешь сесть.

Влад напряг мышцы пресса, чтобы подтянуться.

— И что теперь?

— Мы попросим тебя приложить немного усилий.

Тренеры помогли ему встать со стола. Он балансировал на одной ноге и ждал указаний Мэдисон.

— Мы хотим, чтобы ты встал, ничего больше. Хорошо? Когда будешь готов, опусти ногу на пол.

Он свободно держался за подлокотники стойки, когда вытянул ногу и впервые после травмы коснулся пола. Вздрогнул, ожидая боли и слабости. Но когда подошва его ботинка коснулась земли, он не почувствовал ничего. Тренеры отпустили его, и он, черт возьми, чуть не взмахнул кулаком в знак победы.

Он стоял.

На своих ногах.

— Хорошо, — пробормотала Мэдисон. — Как ощущения?

— Отлично. Это хорошо.

Мэдисон улыбнулась.

— У тебя все отлично получается. Давайте сделаем рентген, чтобы убедиться, что кость хорошо срастается, и мы будем готовы перевести тебя на следующий этап реабилитации.

Мэдисон передала ему костыли, и он последовал за ней из палаты по коридору в рентгеновский кабинет. Его облачили в защитное снаряжение и снова уложили на длинный стол. Техник сделал несколько снимков с разных ракурсов, а затем Мэдисон попросила Влада подождать ее возвращения в кабинете для консультаций, пока она просматривала снимки.

В ожидании он проверил свой мобильный телефон.

От Елены по-прежнему ничего не было.

Когда дверь снова открылась, Мэдисон вошла с уверенной улыбкой.

— Все выглядит великолепно.

Полчаса спустя он вышел на костылях обратно в коридор с обновленным планом реабилитации, новым бандажом, а от Елены по-прежнему не было сообщений. Он нашел Колтона в коридоре, на этот раз склонившегося к молодой женщине в тренерской форме, которая прижимала к груди полотенце с автографом.

— Я закончил, — объявил Влад.

Молодая женщина запнулась и покраснела, отскакивая от Колтона, как будто ее только что застукали за поцелуем. Колтон обернулся и ухмыльнулся.

— Привет, маленькая задница. Мне все еще нужно мыть тебя или как?

Женщина извинилась и поспешила прочь.

— Милая девочка, — сказал Колтон.

— Оставь ее в покое. Она, наверное, все еще учится в колледже. И нет, тебе больше не нужно меня купать. Теперь я могу намочить рану.

Колтон бросил прощальный взгляд на уходящую девушку.

— Так это значит, что ты исцелился, или как?

Влад заковылял по коридору на костылях.

— Нет. Но на следующей неделе я начну набирать вес и проходить ежедневную реабилитацию.

— Полагаю, это означает, что Елене больше не придется здесь задерживаться, да?

Влад нажал кнопку вызова лифта.

— Что, черт возьми, это значит?

Колтон невинно пожал плечами.

— Скоро ты будешь вставать и передвигаться самостоятельно. У нее нет причин оставаться.

— Я не собираюсь вставать и передвигаться самостоятельно в ближайшее время. Мне еще несколько недель придется ходить на костылях.

— Да, но ты не будешь таким беспомощным.

Лифт прибыл, и они вошли вместе. Влад нажал кнопку.

— К чему ты клонишь, Колтон?

— Ни к чему. Просто, возможно, она не почувствует, что есть причина оставаться здесь надолго.

Влад представил, как швыряет Колтона. Вместо этого он потер грудь. Чувство, которое ему не нравилось, вернулось.

— Не хочешь позавтракать? — спросил Колтон. — Я могу позвонить ребятам, узнать, кто сможет.

Их постоянным местом встреч был «Six Strings Diner», любимый ресторан местных жителей в центре Нэшвилла, где он и другие его знакомые приятели могли спокойно поесть. За тарелками огромных американских завтраков они делились не одним болезненным секретом.

— Давай же, — уговаривал Колтон. — Я голоден, и нам нужно поговорить о сексе, которого нет у твоих персонажей.

— Ладно, — проворчал Влад.

По крайней мере, ему было бы чем заняться, кроме как сидеть дома и ждать жену. Колтон отправил парням сообщение и спросил, кто из них свободен. Мак отписался, что сможет подъехать через пятнадцать минут, Малкольм — через десять, и Ноа ответил, что уже в пути. Больше никто приехать не сможет.

— Знаешь, ты мог бы просто позвонить ей, — сказал Колтон, съезжая с парковки.

— Если бы она хотела, чтобы я знал, где она, то сказала бы.

— Ты довольно упрям, ты знаешь об этом?

— Заткнись.

Колтон чудесным образом повиновался. Ноа и Малкольм уже были в закусочной. Они заняли свой обычный столик. Колтон заслужил несколько удивленных вздохов и восторженных замечаний, но по большей части посетители оставили их в покое. Это была одна из причин, по которой ребята ели именно здесь. Это было местное заведение, где им редко мешали туристы.

— Хорошие новости, — сказал Колтон, опускаясь на стул. — Наш парень получил разрешение отныне сам мыть свою великолепную задницу.

— Я сам себе мыл задницу, — сказал Влад, беря меню в руки. Он все это выучил наизусть, так что на самом деле это было просто для прикрытия.

— А еще он очень сварливый, — сказал Колтон. — Елена уехала утром, не сказав, куда направляется.

В этот момент вошел Мак и присоединился к ним за столом.

— Как прошел ваш прием?

— Я выздоравливаю по графику.

— Что ж, это новость, которую стоит отпраздновать, — сказал Мак. — Но значит ли это, что мы больше не сможем мыть твою великолепную задницу?

— В последний раз говорю, я могу сам помыть свою задницу!

В этот момент появилась официантка. Она моргнула, но ничего не сказала. Сотрудники Six Strings привыкли к странным выходкам. Ребята заказали свои обычные блюда, и официантка сказала, что скоро принесет им кофе и чай.

— Есть какие-нибудь успехи в работе над книгой? — спросил Малкольм.

Колтон фыркнул.

— Я уже спрашивал, а они до сих пор не поцеловались.

Ноа застонал.

— Ну же. Мне обязательно прижимать их лица друг к другу?

Влад покачал головой.

— Нет. Они все еще не готовы.

— Или, может быть, Тони просто слабак. — Колтон пожал плечами.

Малкольм цокнул языком.

— Это гендерное оскорбление, которое тебе нужно вычеркнуть из своего лексикона, Колтон.

— Что? Нет, это не так. Я постоянно использую это слово.

— Сочетание слов слабак и киска, которое используется для описания слабых мужчин с намеком на женоподобие. Вы можете проследить его корни как в женоненавистничестве, так и в гомофобии. — Все парни уставились на него в благоговейном молчании. Иногда Малкольм превращался в профессора, и все они узнавали что-то, что делало их лучшими мужчинами. — Наше общество позволило мужчинам избавиться от недостатка эмоционального интеллекта, приравняв выражение всего спектра человеческих эмоций к женственности.

— Приношу свои извинения, — сказал Колтон. — Я пытаюсь сказать, что Тони — большой жирный трус.

Официантка вернулась с их напитками. Когда она ушла, Влад пробурчал:

— Он не боится. Он реалист.

— Тогда, может быть, это автор боится. — Малкольм сказал это, приподняв бровь, бросая вызов мужскому достоинству Влада, если он когда-либо его видел.

— Я не боюсь собственной книги.

Колтон фыркнул.

— Черт возьми, ты слишком напуган, чтобы позволить Тони признаться даже самому себе в том, что он на самом деле чувствует к Анне.

— Он любит ее! — Ему хотелось вырвать эти слова и засунуть их обратно, потому что теперь, когда они были произнесены, парни не остановятся ни перед чем, чтобы заставить его что-то с этим сделать. То есть заставить Тони что-то с этим сделать.

— Да, конечно, — сказал Ноа. — Любой, кто умеет читать, понимает это. Вопрос в том, почему ты не даешь ему рассказать ей.

— Ты не понимаешь.

— Очевидно, потому что, с нашей точки зрения, все довольно просто, — сказал Мак. — Тони любит ее. Анна, очевидно, любит его...

Влад напрягся.

— Это не очевидно. Она отстраняется снова и снова. Она дает ему совсем немного, ровно столько, чтобы он захотел ее, чтобы у него появилась надежда, а потом каждый раз убегает. Она уйдет, как только узнает, где может быть Джек, и Тони это знает.

— Но сейчас она с Тони, — спокойно сказал Ной.

— Только потому, что это ее работа. — Он нахмурился.

— Чушь собачья, — сказал Мак. — Сначала он вел себя с ней как полный придурок. Она могла бы собрать свои вещи и смыться. У нее было много причин так поступить. Но она предпочла остаться с Тони. Он просто не хочет этого видеть.

— Нет. Это неправда.

— Она просит его дать ей повод остаться с ним, — сказал Ноа.

Влад нахмурился.

— Это не то же самое, что сказать ему, что он ей небезразличен.

— Но это, черт возьми, только начало, — сказал Мак. — Почему ты такая тупой?

— Потому что он не может поверить, что она действительно может хотеть его!

Молчание, последовавшее за его вспышкой, было смиренным и торжественным. Вероятно, потому, что на этот раз признание было похоже на то, что ему разорвали грудную клетку и сердце выпало прямо на стол, пока он истекал кровью в медленной, мучительной смерти.

— Господи, чувак, — выдохнул Мак. — Почему Тони так думает?

— У него есть свои причины.

— А Анна знает о причинах?

Он покачал головой. Нет. Анна не знала, потому что Тони невыносимо было думать о том, что произойдет, если его доводы просто оттолкнут ее еще дальше.

— Знаешь, весь этот багаж, который несут персонажи из своей предыстории, — сказал Мак. — В конце концов, этот страх перестает быть мотивацией и становится все более непреодолимой помехой. Персонажи должны меняться по ходу книги, чтобы жить долго и счастливо.

— Я знаю это, — проворчал Влад.

Он снова замолчал, когда появилась официантка с их завтраками. Влад хмуро уставился на свой омлет из яичных белков.

— Но Тони не меняется, — сказал Малкольм, когда официантка отошла. — Он цепляется за свой страх, как на первой странице. Ты должен дать ему какой-то поворот сюжета, чтобы открыть новый путь.

— И тогда ему придется смириться, — сказал Мак.

— Он пока не может рисковать.

— Рисковать чем? — спросил Малкольм. — Своим сердцем?

Влад кивнул, ковыряя вилкой в яичнице.

— Господи, чувак, ты что, ничему не научился из инструкций? — Мак фыркнул. — Сердце мужчины — это единственное, чем действительно стоит рискнуть.

— Но это и самый опасный вид риска, — парировал Влад.

— Послушай, — сказал Мак. — У тебя есть два варианта. Тони должен сказать ей о своих чувствах или смириться с тем, что она ускользнет от него, а ты напишешь самый дерьмовый любовный роман на свете.

Влад выпятил нижнюю губу. Раньше он думал, что будет рад их помощи, но в этом он ошибался. Это отстой.

Малкольм сложил руки домиком под подбородком.

— Промежуточные этапы — это шанс для персонажей начать переписывать свои собственные истории. Пусть Тони начнет переписывать свою.