Разве это не романтично?

ГЛАВА 14

К шести часам еда была готова, дом полон гостей, и Елене захотелось оказаться в другом месте.

Они больше не разговаривали весь день, и Влад едва ли смотрел на нее. Всем остальным он дарил улыбки и объятия. Но всякий раз, когда их взгляды пересекались, его лицо каменело. Незадолго до начала игры, ребята усадили его на диван, а затем, как обычно, сгрудились вокруг. Со своего места в противоположном конце комнаты она чувствовала на себе их пристальные взгляды. Она подняла глаза и увидела, что Мак, Малкольм и Ной наблюдают за ней и перешептываются. Они быстро отвели взгляды, давая понять, что она только что застала их за разговором о ней.

Влад, вероятно, рассказал им о ее собеседовании на работу, и теперь они тоже ненавидели ее. Она повернулась к ним спиной и притворилась, что это не имеет значения. Она почувствовала, что кто-то еще смотрит на нее, но на этот раз это была Алексис, которая рассматривала ее, слегка наклонив голову и вопросительно глядя в глаза.

— Прости, ты что-то сказала? — спросила Елена.

— Я спросила, могу ли я чем-нибудь помочь?

— Ой. Нет, спасибо. — Елена покачала головой, чтобы рассеять туман. Она указала на стол, уставленный едой. — Пожалуйста, просто наслаждайся.

Алексис переводила взгляд с Елены на Влада и обратно, прежде чем тихо извиниться.

— Осторожно, подружка. — Внезапный голос Колтона за ее плечом превратился в яростный шепот. — Твои друзья здесь.

Отлично. Как раз в тот момент, когда она подумала, что хуже уже быть не может, Одиночки двинулись гуськом. Елена прикрыла рукой правый глаз, который начал подергиваться.

— Что не так? — спросил Колтон.

— Проклятье.

Колтон отдернул ее руку.

— Мужайся, женщина. Не позволяй им запугать себя.

— Я не боюсь, — прошипела Елена.

Но тут вошла Мишель, и ее голос замер. Мишель снова несла блюдо с пирогом, но на этот раз она добавила к нему бутылку вина и такую сдержанную изысканность, что Елена пожалела, что не уделяла больше внимания своей внешности. По сравнению с ярко-синими шортами Мишель и блестящей футболкой с надписью «Вайперс», Елена в джинсах и майке с V-образным вырезом выглядела довольно старомодно.

Мишель поставила свой пирог на обеденный стол среди других блюд и, широко улыбаясь, направилась прямиком к Елене.

— Я принесла тебе подарок, — сказала она, передавая вино.

— Для меня? — Елена моргнула.

— Для хозяйки, — тепло сказала Мишель.

Елена взяла бутылку, не зная, что сказать.

— Я... Спасибо. Вы очень добры.

— Это мое любимое вино. Оно с винодельни в Мичигане.

Клод ворвалась, как бык, которым она и была.

— Где Влад?

Елена указала на гостиную. Услышав свое имя, Влад повернулся и посмотрел поверх спинки дивана. Он поднял свой бокал в знак приветствия. От этого движения его рубашка натянулась на груди, и у Елены пересохло во рту. Она отвела взгляд.

Мишель взяла тарелку.

— Выглядит потрясающе. Ты все это приготовила сама?

— Да. Готовила несколько дней.

— Подожди, пока не попробуешь все, — сказал Колтон. — Елена — гений.

— Любой может следовать рецепту.

— Ма! — Линда пододвинула матери тарелку. — Будь милой.

Андреа пришла в восторг.

— Если хоть что-то из этого будет хотя бы вполовину так же вкусно, как панкейки, которые ты приготовила, я уйду отсюда довольной. — Она обхаживала Колтона, накладывая ему на тарелку вареники.

Колтон проглотил наживку, подмигнув и наклонившись к ней.

— Дорогая, я гарантирую, что ты выйдешь отсюда довольной, если останешься со мной сегодня вечером.

Мишель поймала взгляд Елены, и они вместе закатили глаза и незаметно улыбнулись, что заставило Елену подумать, что при других обстоятельствах они были бы подругами. Но обстоятельства не изменились, и мимолетное чувство сопричастности оставило пустоту внутри нее.

Алексис наклонилась над столом и ахнула.

— Это и есть блины?

— Это и есть блины, — ответила Елена.

Алексис издала сладострастный звук и положила себе на тарелку два блинчика с сырной начинкой.

— Боже мой, я так давно их не ела.

— Где ты их раньше пробовала?

— В кулинарной школе, — объяснила Алексис. Она откусила кусочек и застонала так, что Ноа обернулся. — Мы готовили не так много русских блюд, но кое-что пробовали. Это мои любимые. Не могу поверить, что ты их приготовила. Я собираюсь съесть их все.

Похвала имела большее значение, чем следовало бы. Елена пожала плечами.

— Я люблю готовить.

— Что ж, это удобно, — сказала Лив, жена Мака, протискиваясь мимо Алексис. — Потому что Влад любит поесть.

Елена выдавила из себя улыбку и попыталась принять участие в разговоре, как будто ничего не случилось.

— Честно говоря, я думаю, что свожу его с ума. Я слишком много суечусь.

— Всем мужчинам нравится, когда из-за них суетятся, — сказала Андреа. — Они чувствуют, что их любят. Конечно, немного сексуального белья тоже никому не повредит.

— Кроме твоего мужа, — фыркнула Клод.

— Ма!

Елена встретила улыбку Мишель своей собственной. На этот раз искреннюю. Незнакомое чувство товарищества усилилось.

— Так вы с Владом выросли в одном городе? — Это было от жены Малкольма, Трейси.

— Да, — кивнула Елена, снова украдкой взглянув на Влада. — Мы выросли в Омске. Это в южной части Сибири.

— Боюсь, я не очень разбираюсь в географии России, — призналась Андреа, выбирая печенье. — Как далеко Омск от Москвы?

— Очень далеко. Почти три тысячи километров. Вообще-то я родилась в Москве, но после смерти матери мы переехали в Омск.

Алексис сочувственно хмыкнула и на мгновение коснулась руки Елены.

— Мне так жаль. Сколько тебе было лет?

— Девять.

Жалость на их лицах заставила ее выпрямиться. Она могла читать их мысли по выражению глаз. Бедная маленькая Елена, которой пришлось выйти замуж за своего лучшего друга, чтобы уехать из России, как нелюбимой сироте. Которой в детстве пришлось научиться готовить, потому что ее отец был в отъезде, спасая мир.

Она вздернула подбородок.

— И, отвечая на твой вопрос, Клод, да, я скоро уезжаю. Вчера у меня было интервью для московской газеты.

В комнате словно скрипнула пластинка. Даже звук телевизора, доносившийся из динамиков объемного звучания, казалось, стих, когда все присутствующие широко раскрыли глаза.

Один из парней проделал дерьмовую работу, прошептав Владу:

— Это правда?

— Да, — ответил Влад, и ей не нужно было видеть его лицо, чтобы понять, что он выдавливает слова сквозь стиснутые челюсти. — Это правда.

Очевидно, Влад еще не рассказал своим друзьям. И они были не в восторге от новости, судя по тому, как они столпились вокруг него и начали жестикулировать, как стая гиен при виде добычи.

— Ух ты, — сказала Андреа, заикаясь, чтобы скрыть напряжение. — Поздравляю с собеседованием.

— Да, — сказала Мишель. — Поздравляю. Похоже, это отличная возможность.

Клод раздраженно фыркнула.

— Когда ты уезжаешь?

Линда сунула матери в рот печенье.

— Я пока не знаю. Это было всего лишь предварительное собеседование, но я... — Елена замолчала и прочистила горло. — Я все равно сначала вернусь в Чикаго. Вероятно, скоро. — От этих слов у нее на языке остался кислый привкус.

— Ты уверена? — сказала Алексис. — Мы только начали узнавать тебя получше.

— Это к лучшему, — сказала Елена, вздернув подбородок.

— Просто пообещай, что ты не уйдешь, пока у нас не появится шанс снова встретиться, — попросила Мишель. — Пожалуйста, Елена. Пообещай мне.

Она вложила в свой голос ровно столько искренности, что Елена почти позволила себе поверить, что она часть клуба. Или что эти женщины хотели, чтобы она была частью клуба.

Но она знала, что это не так. Это были люди Влада. Семья Влада. Ей здесь не место.

Раздался звонок в дверь, и все присутствующие облегченно вздохнули.

— Я открою, — сказала Мишель, ставя на стол тарелку и стакан.

Через несколько мгновений она вернулась с ошеломленным видом и остекленевшими глазами, а за ней следовал мужчина в обтягивающих джинсах и кожаной куртке.

Все женщины сразу будто опьянели.

Сыровар.

Влад опрокинул в себя стакан и поковырял кубик льда коренными зубами.

Он и ребята сбились в кучку, как грустная команда рек-лиги, наблюдая за разминкой игроков соперника и гадая, где, черт возьми, они нашли нового молодого снайпера. В обеденном зале Сыровар стоял в центре сцены, как знаменитый шеф-повар на кулинарном шоу. Женщины окружили его, завороженные каждым его словом, когда он объяснял преимущества медленного молочного движения.

— Вы знаете, что происходит, когда корову доят много раз в день? У них повышается уровень стресса, как у переутомленной матери, которой просто нужно немного заботы.

В центре стола он поставил рулетик Джиролле и свежий ломтик швейцарского сыра. С каждым поворотом ручки он срезал слой сыра толщиной с перышко и избавлял Влада от нервов на целый год.

— Стресс влияет на качество молока, а это влияет на качество сыра. С ними нужно обращаться нежно. — Он повернул ручку и слегка покрутил бедрами. — Преклоняясь перед их чудесными телами. Их нужно ласкать и лелеять. И вы почувствуете разницу.

Он взял ломтик сыра и наклонился к Елене, которая открыла рот, как чертов птенец, и позволила Сыровару положить его ей на язык. Она вздохнула и закрыла глаза.

— Ты чувствуешь разницу, не так ли? — пробормотал он, проводя пальцем по ее подбородку.

— М-м-м, — простонала она.

Влад отправил в рот еще один кубик льда и разломил его пополам.

— Кем, черт возьми, он себя возомнил?

Колтон пожал плечами.

— Супер-сексуальным мужчиной, который знает, как с помощью сыра довести до оргазма.

— Он пристает к каждой женщине здесь. Почему никто из вас не злится?

Мак пожал плечами.

— Мне все равно, захочет ли Лив попробовать его чеддер. Она вернется домой и отведает моей салями.

Парни застонали от отвращения.

— Это было ниже твоего достоинства, чувак, — сказал Ноа, и его тон выдавал его собственное беспокойство по поводу пристального внимания Алексис к тому, как Сыровар сжимает гауду.

Елена хихикнула над чем-то, что сказал Сыровар. Влад почувствовал, как по всей комнате прокатился удар, словно его только что ударили по заднице.

— Я собираюсь разбить ему яйца.

— Я никогда раньше не видел Русского таким, — протянул Мак, допивая пиво.

— Каким таким? — Влад раскрошил еще один кубик льда.

— Ревнующим.

— Я не ревную.

— Ты, кажется, ревнуешь.

— Я раздражен. Это моя вечеринка и мой дом, и никто даже не смотрит игру, потому что... посмотри на него!

Они все обернулись как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сыровар протягивает Мишель крекер, намазанный бри. Она взяла его губами у него из рук. Женщины упали в обморок.

Влад снова опрокинул свой бокал, но обнаружил, что он пуст. Он выругался себе под нос.

— Это интересно, — сказал Малкольм, поглаживая бороду. — Меня всегда интриговало, что в конце концов заставляет каждого мужчину переступить свой предел, что нужно, чтобы пробудить в нем того внутреннего пещерного человека, которого мы всегда пытаемся подавить. Это процесс преодоления отравляющей мужественности, которая живет в нас всю жизнь, и... — Его голос прервался, когда Сыровар взял руку Трейси и поцеловал ее. — Я разобью ему яйца.

Влад указал пустым стаканом.

— Ха, видишь? Не так-то просто игнорировать, когда он приударяет за твоей женщиной.

Парни дружно приподняли брови. Влад осознал свою ошибку.

— Не то чтобы, я имею в виду... Елена не моя женщина. У нас... ну, ты понимаешь.

Мак наклонил голову.

— Ты пытаешься сказать, что вы разводитесь?

— Ты знаешь, что я пытаюсь сказать!

— Я знаю. Что мне кажется интересным, так это то, что ты не можешь заставить себя сказать это.

— Заткнись.

Мак повернулся к нему лицом, загораживая ему обзор на женщин.

— Почему ты просто не признаешь это, чувак?

Влад крепче сжал свой пустой стакан.

— Мне не в чем признаваться.

Ноа фыркнул.

— А как насчет того, что ты не хочешь разводиться?

Влад зашипел на него, чтобы он говорил потише. Но, бросив быстрый взгляд в столовую, он понял, что никто этого не услышал. Женщины были слишком увлечены тем, как Сыровар крутит ручку.

Мак положил руку ему на плечо.

— Все в порядке, чувак. Ты не обязан продолжать эту ложь. Только не с нами.

— Я смирился со своим браком, — наконец сказал он.

— Выражение твоего лица сейчас не говорит о том, что ты спокоен, чувак.

— Тогда считай, что это знак согласия.

— Это знак поражения, придурок. — фыркнул Мак.

— Ты же ее слышал. У нее было собеседование на работу в Москве. Она уезжает.

— Разве ты не хочешь побороться за нее? — спросил Ной.

— Я устал бороться за Елену.

Из столовой донесся новый стон. Сыровар теперь поэтично разглагольствовал о возбуждающих свойствах пармезана.

— Я так его ненавижу, — кипел Влад.

— Выгони его. Это твоя вечеринка.

Сыровар провел пальцами по руке Елены, а затем скормил ей ломтик пармезана. Комната окрасилась в красный цвет, Сыровар опустил голову и… поцеловал его жену.