Развод: я сжигаю мосты

Глава 21

Всю ночь я провела без сна. Неожиданный визит Бартала настолько выбил из колеи, настолько выпил все силы, что я до рассвета сидела на кровати, обняв подушку. Неразбериха из воспоминаний, чувств, обрывков разговора одолела меня. Я запуталась в ней как в болотной тине. Мне было и страшно за будущее, и стыдно за прошлое.

«Неужели он всегда был таким? Как я не разглядела самоуверенности, надменности и показушности. Так была горда его вниманием, так влюблена, что не видела ни одного недостатка, ни одного изъяна. Любовь ослепила меня. И как больно теперь прозревать и видеть правду».

Только когда призрачный блеск рассвета показался на небе, я, утомлённая изнурительными мыслями, погрузилась в беспокойный сон. Мне казалось, что я совсем и не сплю, что вот наступило утро, и снова пришёл Бартал. Он говорит, что знает о лжи, о том, что нет у меня никакой работы, кричит, что не существует никакого такого мага и его учителя. Бартал хватает меня за плечи, тянет к двери. Она медленно, со скрипом открывается, за ней я вижу пропасть. И Бартал толкает и толкает меня в неё. Рядом появляется его жена, громко смеётся надо мной. Со всех сторон из теней выходят Найла, Велета, Ранада, Ифлир с Теором, Лиан с дружками. Очертания их расплываются, растекаются по стенам, а потом собираются вновь, принимают облик огромных жутких крыс. Все они, клацая зубами, топорща жёлтые усы, кричат мне: «Умирай! Пропади!» Я пытаюсь освободиться, отцепить руки Бартала, кричу от отчаяния. Но пропасть всё ближе. Вот я уже на самом краю, и дыхание перехватывает от ужаса падения.

Я подскочила на постели с тяжело бьющимся сердцем и снова упала на кровать, с облегчением выдохнув.

«Кошмар, всего лишь дурной кошмар. И приснится же такое».

В дверь тихо постучались, и я настороженно замерла.

«Опять Бартал? Не открывать?»

Накинув халат, подкралась к двери. Снова постучали.

«Да не буду я таиться! Вот ещё, прятаться от Барта. Всё решено: развод, и точка. Чем быстрее, тем лучше».

Я чуть пригладила лохматые после сна волосы, потёрла лицо и приоткрыла дверь.

На пороге, к моему удивлению, стоял мальчишка, нетерпеливо приплясывая на месте.

— Внизу тётка сказала, что вы… эта… на письме которая обозначена.

То и дело шмыгая носом, он протянул мне запечатанный конверт, и как только я его взяла, мальчишка бросился бежать вниз по лестнице.

— Эй! — крикнула я вдогонку. — А откуда?

Но он уже не слышал.

Конверт был самый обыкновенный, тонкий и серый, тогда как Бартал предпочитал дорогие конверты из плотной белоснежной бумаги. «Значит, не от него».

Внутри я обнаружила скупую записку на четвертушке листа. Пробежав её глазами, я расцвела радостной улыбкой: канцелярская контора приглашала явиться к ним сегодня.

«Берут на работу! — распевала я, пока носилась по комнате и собиралась. — И вовсе Бартал не прав. Не только ему я нужна».

Наскоро позавтракав, я помчалась к фарфоровому заводу. Снова в пыльной комнате, заваленной кипами документов, меня встретил беспокойный мужчина. Тут-то и выяснилась неприятная подробность: мне предлагают не постоянную работу, а разовые заказы, которые могут случаться часто, а могут и отсутствовать по несколько месяцев. Я расстроилась — конечно, это не то, на что я рассчитывала. Но выбирать не приходилось.

Четыре часа я прилежно с корявых черновиков переписывала начисто официальные письма и получила за это пятьдесят кроу с мелочью.

Крепко сжимая в ладони свои самые первые заработанные деньги, я вышла из душной канцелярии, улыбнулась летнему голубому небу и солнцу.

«А ведь я справлюсь. Я смогу. Жизнь наладится».

Конечно, стоило деньги отложить и всячески экономить, хотя бы пока постоянный заработок не найду, но мне до жути, до мурашек захотелось потратить эти пятьдесят кроу на себя. Больше всего мне не терпелось обзавестись хорошей причёской. Мои волосы, кудрявые, слишком длинные, каждое утро доставляли массу страданий в попытках их распутать. Раньше мне мама помогала победить непослушную копну, а в доме Бартала камеристка. Теперь приходилось управляться самой, и я уже изрядно намучилась.

Я нашла публичную парикмахерскую и, ничуть не сомневаясь, попросила укоротить волосы. Парикмахер ахнул, долго уговаривал оставить всё как есть, ведь «длинные локоны женихов заманивают», но меня было не переубедить. После работы мастера я себя не узнала. Волосы, теперь чуть ниже плеч, больше не были бесформенной волнистой копной, а огненными крупными кудрями обрамляли лицо. Новая стрижка добавила дерзости и резкости чертам лица, подчеркнула зелень глаз. Воодушевившись таким преображением, в женской лавке напротив я купила яркую коралловую помаду и тут же воспользовалась ей, а продавщица помогла мне подвести брови. Донельзя довольная, я смотрела на себя в зеркало и не могла наглядеться. Раньше я не пользовалась косметикой — Бартал был против, говорил, что я и так красива. «Но теперь-то он мне не указ. Я действительно свободна от чужих желаний».

Я отправилась домой, чтобы перекусить, прежде чем снова пойти на поиски работы, но алома Найкель перехватила меня в коридоре. По неизменной привычке, она окинула меня строгим взором, поджала губы и достала длинный голубой конверт.

«Ого, сегодня день писем», — удивилась я.

— Что-то зачастили к вам гости и послания, — алома Найкель поморщилась.

Я взбила непривычно короткие кудряшки и с улыбкой ответила:

— Это всего лишь рассыльные. По работе. — Деланно-равнодушно я пожала плечиком. Не объяснять же ей, кто такой Бартал.

Я аккуратно вытянула письмо из цепких пальцев Найкель и, чувствуя на себе её пристальный взгляд, степенно поднялась по лестнице. Но как только вошла в комнату, растерзала конверт и достала письмо.

«В течение недели буду ждать каждый вечер в семь часов. Кофейня «Чудотворец и бледная луна» возле площади Трёх Королев. Кайт».

Я прижала письмо к груди. «Мне определённо сегодня везёт!»