Рецепт любви

Глава 8

Я думала, что он спит, когда вошла на кухню. Почти все в этом часовом поясе, если не работали в ночную смену, спали в пять утра. Это было частью волшебства.

По крайней мере, обычно это было волшебство. Не тогда, когда я провела ночь, ворочаясь с боку на бок, зная, что Роуэн лежит в кровати менее чем через три двери от меня. В моем доме. Под моими простынями.

Обнаженный.

Ну, я не могла быть уверена, что он спал голым. Но он пришел без вещей, и я серьезно сомневалась, что он будет спать в джинсах.

Так что, скорее всего, на нем было только нижнее белье.

Или вообще ничего.

Не думаю, что он из тех парней, которые любят трусы. Может быть, боксеры. И на нем определенно не было майки. Это означало, что мои простыни будут пахнуть его торсом. Торс, который, вероятно, был таким же точеным, как и все остальное в нем.

Большую часть ночи я гадала, во что именно он одет, лежа на той кровати. Потом я задалась вопросом, во что бы он был одет, если бы он лежал в другой кровати. Если бы он не был таким чертовски благородным и не прогнал в мою спальню.

Я прокручивала его слова в голове снова и снова. Там много чего можно было вспомнить.

«Ты сексуальна, черт возьми, когда просто дышишь.»

«Это я жадничаю, хочу, чтобы у тебя были все способности на трезвую голову… По крайней мере, во время первого секс.»

«Как я могу воспользоваться женщиной, которую хотел годами?»

Годами.

Он сказал, что хотел меня в течение многих лет. Если бы я мыслила логически, то заподозрила, что это не в порядке вещей. Но нет. Меня охватило желание. Я словно обезумела.

Моя потребность была почти неконтролируемой. Я была полностью поглощена своими мыслями. Невероятно возбужденная. Мне нужна разрядка. Очень. Но я не полезла в прикроватную тумбочку за вибратором, хотя это было чрезвычайно заманчиво.

Я слишком волновалась, что нежное жужжание вибратора донесется до него, и тогда он услышит. Что на самом деле невозможно. Как можно услышать через одеяло, закрытую дверь, по коридору и через его закрытую дверь? Каждая стена в этом доме обшита утеплителем. Я сама позаботилась об этом. Шум доносился уже не так, как раньше в старых домах.

Я могла бы довольно легко дать себе облегчение, в котором так нуждалось мое тело, и Роуэн ничего бы не узнал.

Вот только я этого не сделала. По какой бы то ни было причине.

Итак, я почти не спала. И хотя приняла душ и переоделась, я была не очень бодрой.

Моей целью был кофе. Очень много кофе.

Я как зомби спускалась по лестнице, и не заметила, что горел свет, а в воздухе витал аромат кофейных зерен.

Пока не вошла на кухню.

И увидел Роуэна.

Он не спит.

И, к сожалению, не голый. Он был одет в ту же одежду, что и прошлой ночью, без бейсболки. Я никогда не видела его без бейсболки, за исключением тех случаев, когда он снимал ее у прилавка, но в те моменты я никогда не позволяла себе смотреть. И он всегда быстро надевал ее обратно.

Теперь на него невозможно не смотреть. Его волосы были растрепаны ото сна, выглядели невероятно сексуально… Некоторые мужчины вроде Нейтана слишком долго стояли перед зеркалом, пытаясь повторить такую прическу. Моя рука дернулась от желания убрать прядь, упавшую на его темную бровь. Щетина на его подбородке была гуще обычной. Это только делало его более грубовато красивым.

— Доброе утро, — сказал он хриплым голосом.

— Доброе утро, — машинально ответила я. — Ты проснулся.

— Я так и думал, что ты встанешь ни свет ни заря, — он покосился на окна, за которыми все еще было темно. — Или даже еще раньше, — он снова посмотрел на меня, отчего немного перехватило дыхание. Он определенно бодрствовал и осознавал происходящее, но все еще был немного сонным, в уголках его глаз появились морщинки, и он смотрел на меня прищуренным взглядом.

Я вижу Роуэна Деррика без бейсболки, сонного у себя на кухне.

Его собака тоже спала тут. Мэгги дремала перед французскими дверями, ее голова поднялась, чтобы посмотреть, будто приветствуя, потом она шлепнулась обратно на пол.

Воспоминания о прошлой ночи нахлынули на меня. Как я могла забыть… и все запреты просто ослабли. Смущение, горячее и густое, подступило к моему горлу при воспоминании о том, как нагло я себя вела.

Мои глаза метнулись в сторону, к кофеварке.

— Ты приготовил кофе? — спросила я хриплым голосом, хотя это и так очевидно.

Краем глаза я увидела, как голова Роуэна повернулась в сторону машины.

— Пытался. Должен признать… попробовав кофе в пекарне и осознав, какое дерьмо я пил большую часть своей взрослой жизни, я раскошелился на кофеварку эспрессо. Хотя моя не такая навороченная.

Я улыбнулась. Моя кофемашина почти как в пекарне, только поменьше размером. И была моей гордостью и радостью. Блестящая нержавеющая сталь, служащая одновременно произведением искусства на кухне и инструментом, необходимым для выживания.

Его большие руки попали в поле моего зрения, когда они сомкнулись вокруг дымящейся кружки.

— Не знаю, вкусно ли. И не знаю, понравится ли тебе.

Я сосредоточилась на кружке, затем быстро забрала ее у него. Несмотря на все мои усилия, наши пальцы соприкоснулись, и мое тело снова разгорячилось. На этот раз не от смущения.

— Я пью просто черный, — ответила я, с благодарностью делая большой глоток.

— Ты, королева сахара, пьешь просто черный кофе? — уточнил Роуэн, явно удивленный.

Я ухмыльнулась в кружку, все еще не осмеливаясь посмотреть ему в глаза.

— Ну, все остальное в моей жизни сладко до тошноты. Надо немного уравновесить горчинкой, — неуклюже пошутила я.

О боже. Я такая… идиотка.

Но Роуэн не считал меня такой. А если и считал, то хорошо скрывал это за своей теплой улыбкой.

— Приготовить тебе что-нибудь на завтрак? — предложила я, сделав еще один глоток кофе, который не согрел меня так, как улыбка этого парня.

— Ты всегда предлагаешь накормить меня.

— Ну, ты на моей кухне оказываешься в то время, когда надо поесть, — возразила я.

— Я бы не назвал это временем приема пищи, — Роуэн еще раз вгляделся в темноту.

— Ох, да ладно, — я сделала еще глоток кофе, с каждым мгновением чувствуя себя все более человечной. — Я тоже не ем так рано. Обычно я ем на работе после того, как выпекаю первую порцию.

Он медленно кивнул, и мы погрузились в молчание. Не понятно, в удобное или неловкое. Не могу сейчас доверять своему суждению.

Особенно когда Роуэн смотрит на меня.

Сегодня я была одета в белое — игра с огнем, учитывая количество шоколада, с которым я работаю. Сшитые на заказ брюки были высоко расположены на талии, изумрудная шифоновая блузка с воланами заправлена внутрь. Рукава доходили до локтей, достаточно длинные, чтобы прикрыть синяки, но и не мешали в работе.

Роуэн не торопясь оценивал мой наряд. Он не скрывал, что ему понравилось. И наряд. И мое тело. Его язык пробежался по губам, глаза блуждали по мне, я подавила дрожь, изо всех сил стараясь скрыть свою потребность в нем.

Прошлая ночь не была отказом, что бы я себе не говорила. Потому что даже я не могла отрицать, что Роуэн хотел меня. Он не скрывал этого. Ничуть

Как раз в тот момент, когда я подумала, что не выдержу еще одной секунды его внимания, он прочистил горло, нарушая момент.

— Я помню этот дом, — прочитал он, прикрывая свою кружку и оценивающе оглядывая кухню. Опытный глаз. Он переходил из режима знойного Роуэна в режим парня-строителя.

Что было разочарованием в некоторых отношениях, но интригующим в других. Мне нравилось видеть эти его версии, хотелось знать, сколько их еще там.

— Последний владелец звонил нам и спрашивал расценки на ремонт. Ему не понравилось то, что мы сказали.

Я вспомнила капризного старика, который раньше жил здесь, и которого невероятно беспокоил тот факт, что я, незамужняя женщина, покупаю его дом на свои собственные деньги. Но я была единственным покупателем, так как дом разваливался, и ремонт обошелся бы ему в небольшое состояние. Он стоял на рынке около года, когда я его купила, и детям владельца не терпелось вывезти отца из фермерского дома в престарелый дом во Флориде.

— Кто делал ремонт? — спросил Роуэн, двигаясь по комнате, проводя руками по стене и направляясь к арке, которая вела в холл. Мне нравились эти арки. Они делали дом теплее, немного неожиданнее и современнее, не ставя под угрозу его историю. Ну, по крайней мере, я так думала. Кто знает, о чем думает Роуэн.

Я была очарована тем, как его руки двигались по гладкой поверхности. Уверенно, сильно.

— Эм, я, — ответила я, думая, что мне, возможно, нужно проверить свою голову, раз я возбуждаюсь, наблюдая, как мужчина трогает мой дом.

Внимание Роуэна переключилось со стен на меня, его глаза расширились от шока.

— Ты сделала все это?

Я кивнула, смущенно глядя в свой кофе. Я понятия не имела, почему, черт возьми, так смущалась. Еще несколько секунд назад я была горда.

Я неловко переступила с ноги на ногу.

— Уверена, есть много вещей, которые другие люди могут посчитать неправильными, — я пожала плечами. — Девчонка, которая только что начала бизнес, затем решила вложить большую часть своих оставшихся сбережений в это место, — я указала руками на потолок. — Я, конечно, не могла позволить себе нанять подрядчика, поэтому смотрела много видео на YouTube. Конечно, помогали сантехники, и Тина просила кого-нибудь из своих друзей время от времени приходить на помощь.

Я вспомнила здоровенных, устрашающих байкеров, которых она присылала ко мне домой. С татуировками, кожаными жилетами и своими «Харлеями». И многие из них были невероятно красивы.

И все они оказались вежливыми, хорошими людьми… так говорила Фиона, выходя из спальни со злой усмешкой.

— Я уговорила брата приехать сюда после того, как купила дом, — я с нежностью улыбнулась стенам, полам, вещам, которые мы создали с братом. — Он хорошо поработал. И всякие электрические штуки настроил.

На секунду я ужасно соскучилась по своему брату. Как по недостающей конечности. Конечно, расстояние между нами всегда причиняло боль, но были моменты, когда я чувствовала себя неполноценной, как будто совершила ужасную ошибку, уехав так далеко от него. Но я сделала это, потому что должна была. Я не могла быть в одном городе с этой женщиной. И по какой-то причине Ансель не мог оставить ее.

Она глубоко вцепилась.

— Твой брат — электрик? — я была благодарна, что вопрос Роуэн вырвал меня из мыслей.

— Ну да. Получил сертификат несколько лет назад. Он вернулся в Чикаго.

— Он старше тебя?

Мои губы приподнялись по собственной воле.

— На две минуты… этим и хвастается при любом удобном случае.

Роуэн наклонил голову, рассматривая меня, жест, который я теперь распознала как его способ показать, что он не просто слушает, а ловит каждое слово.

— Вы близнецы? — спросил он с явным удивлением в голосе.

Это почему-то позабавило меня.

— Ты, кажется, шокирован. У меня не может быть брата-близнеца? — поддразнила я.

Он потер рукой подбородок, смахивая густую щетину.

— Нет, — мгновенно ответил он. — Ты кажешься особенной.

Святое дерьмо. Он правда сказал это?

Я прочистила горло, не зная, что делать со своим телом, поэтому просто залпом допила остатки кофе, обжигая при этом язык и горло.

— Мне нужно в пекарню, — объявила я, морщась от ожога.

Роуэн некоторое время наблюдал за мной, прежде чем кивнуть. Он вернулся на кухню не для того, чтобы замочить кружку и оставить ее в раковине, пока кто-то другой не помоет, — то есть я, — как делал Нейтан. Нет, он сполоснул ее, а потом положил в посудомоечную машину.

Такой простой акт обычной вежливости не должен казаться таким уж важным. Но это произошло. И еще раз дало понять, что я позволила Нейтану вытирать об меня ноги.

Я погрузилась в свои мысли, пока собирала сумочку.

Мэгги потерлась головой о мое бедро, как будто чувствовала, что я начинаю себя накручивать. Я почесала ее за ухом, благодарная за то, что она просто существует. Мне нужна собака. Дружеское общение. Безусловная любовь, которую они дают. Но меня не было дома с пяти утра каждый день. И я не могу приводить собаку в пекарню, так как это нарушение санитарного кодекса. Так что нет, для меня не имело смысла заводить собаку. Я просто должна извлечь из происходящего максимум пользы.

Мэгги радостно трусила рядом со мной, пока я шла к входной двери, где Роуэн сидел на деревянной скамейке у входа, надевая ботинки.

Вот еще один акт вежливости. Снимал ботинки, потому что не хотел пачкать пол. Конечно, Нейтан носил дорогие мокасины, которые он изо всех сил старался содержать в чистоте, чтобы они не создавали беспорядка, но это принцип.

Сравнивать одного мужчину с другим ненормально. Но тут никакой конкуренции. В этом я уверена.

Роуэн ничего не сказал, когда мы выходили за дверь. Я, Мэгги и он.

Я думала, мы сядем в наш машины и уедем, притворяясь, что прошлой ночи никогда не было.

Надеялась ли я на это? Может быть. Боязливая часть меня, конечно, надеялась.

Но другая часть меня не могла представить, что мы вернемся к прошлому, когда Роуэн был всего лишь посетителем в пекарне. Сейчас он просто человек с прекрасной собакой, который посылает мне значительные взгляды.

Но мне не следовало беспокоиться о таких вещах. Потому что я пока в здравом уме.

Он подошел ко мне прежде, чем я осознала, что происходит. И когда я поняла, инстинктивно попятилась.

— Нора, — пробормотал он, подталкивая меня к задней части моей машины, его теплое, мускулистое тело прижималось к моему.

Он все еще пах собой, но с легким привкусом мыла из гостевой душевой. Тем же мылом, которым я пользовалась. Лавандовое. Из Франции, где не пичкают средства личной гигиены химикатами, как здесь.

Мне нравился его запах. Но смесь его запаха и моего? Это слишком опасно. Это заставило меня подумать о… других совместных вещах.

Это и тот факт, что его рука теперь была на моем бедре, его губы в нескольких дюймах от моих, и он шептал мое имя каким-то страстным тоном.

— Что? — захрипела я, мои веки быстро затрепетали при его близости. К сожалению, на его лице не было никаких грубых недостатков, вообще ничего, что могло бы меня оттолкнуть.

— Ты больше не пьяна, — он медленно провел костяшками пальцев по моей челюсти.

Я вздрогнула от этого интимного жеста.

— Я и тогда не была пьяна, — возразила я или, по крайней мере, попыталась. Мой голос был слабым, едва ли выше шепота. — Скорее, навеселе.

— Хорошо, — его глаза искали мои. — Ты больше не навеселе. Так что…

— Что? — спросила я едва слышно.

— Так что, если я поцелую тебя, это не будет казаться насильным.

Мое сердце забилось в два раза быстрее, а оно уже билось чертовски сильно. Впервые в своей жизни, физические симптомы были вызваны не какой-то болезнью. На самом деле, я ни о чем не думала, кроме того, как пахнет Роуэн, тепла его тела, прижатого к моему, и того, как его слова вибрируют во мне.

— Технически, я… я не полностью владею своими способностями, пока не выпью вторую чашку кофе, — заикаясь, сказала я. Не знаю, почему я это говорю, слабо пытаясь возразить против того, чтобы он целовал меня.

Я представляла, как этот мужчина целует меня с тех пор, как впервые увидела его. Но теперь тяну время. Потому что напугана. В ужасе от того, что может означать его поцелуй. Совершенно уверена, что как только он поцелует меня, ничто уже никогда не будет прежним.

Однако Роуэн меня не поцеловал. Его хватка на моем бедре немного усилилась, а другой рукой он обхватил меня сзади за шею.

— Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя или нет, кексик?

Земля качнулась подо мной, когда этот вопрос запрыгал в голове. Я изо всех сил пыталась ухватиться за это, чтобы сохранить, вернуться к нему позже и вспоминать до конца жизни.

— Я бы очень хотела, чтобы ты поцеловал меня, — сказала я так тихо, не знаю даже, услышал ли он меня.

Очевидно, услышал, потому что в ту же секунду, как я произнесла эти слова, его рот оказался на моем.

Сначала я думала, что он поцелует меня нежно. Когда он увидел синяки, он обращался со мной с большой осторожностью. Как будто я была хрупкой.

Но сейчас нет.

Наши губы соприкоснулись, его язык погрузился в мой рот, рука на моем бедре притягивала наши тела как можно ближе.

Я вцепилась в края его куртки, держась изо всех сил, и целовала его с такой яростью и голодом, о существовании которых и не подозревала.

Меня никогда в жизни так не целовали. Поцелуй никогда не заставлял меня чувствовать себя так.

Как будто на меня претендовали. Будь я на смертном одре не оторвалась бы от него.

Тихий стон вырвался из глубины моего горла, нуждаясь в большем, стремясь избавиться от слоев ткани, разделяющих нас. Мне нужно его обнаженное тело. Нужно провести кончиками пальцев по вершинам и впадинам его мышц.

Я просунула руки под его футболку, обнимая, чтобы сделать именно это.

Роуэн поднял меня, рычание сотрясало его грудь. Я, не колеблясь, обхватила ногами его бедра, царапая ногтями кожу на спине. Конечно, не настолько сильно, но жутко хотелось. Поцарапать до крови.

Такого у меня никогда не было. Никакого грубого секса… может быть, я никогда не доверяла мужчине настолько, чтобы поддаться этому желанию.

То, как Роуэн целовал меня, прижимал к себе — просто до боли — дало понять, что ему тоже понравится пожестче. И это еще больше намочило мои трусики.

Я была готова к этому. Отдаться ему. Прямо на багажнике машины.

Но он, очевидно, думал яснее, отстраняясь, а затем прижимаясь своим лбом к моему.

Мы оба тяжело дышали, ни один из нас ничего не говорил почти минуту.

— Я уже давно представлял, как это сделаю, — прохрипел он. — Надеюсь, сейчас это не просто воображение… блять.

Мою кожу покалывало, и было трудно ясно видеть, ясно мыслить. Большая часть моего внимания была прикована к губам Роуэна, и я хотела как можно скорее вернуть их к своим.

— Тебе нужно открыть пекарню, — сказал Роуэн, когда я промолчала.

— Я смутно припоминаю, что у меня есть пекарня, — прошептала я, мой голос звучал незнакомо.

Его губы приподнялись. Но не с той улыбкой, как раньше. Нет, она не была легкой или нежной. Выражение его лица все еще было суровым, черты лица напряжены, глаза затуманены голодом.

Роуэн пытался сохранить самообладание. Потому что он хотел меня.

То, что он целовал меня до чертиков, тоже говорило об этом, если честно. Но то, как он держал себя в руках, казалось, был на волоске, заставляло меня чувствовать себя… могущественной.

Роуэн взглянул в сторону, и я тоже.

Мэгги сидела в нескольких футах от нас, радостно высунув язык.

Я издаю полуистерический смешок. Мы чуть не занялись сексом возле моей машины в пять утра рядом с собакой.

Роуэн опустил меня вниз, наклонился, чтобы нежно поцеловать меня в нос, хотя только что вел себя совсем по-другому. Затем он отступил назад, приподняв кепку, чтобы провести рукой по волосам, прежде чем надеть ее обратно.

— Я отвезу тебя в пекарню, — это не было утверждением. Там был невысказанный вопрос. Может быть, приглашение?

Мой дом прямо тут. В нескольких шагах. Там есть кровати. Но если я позволю своему желанию руководить мной, мы определенно не добрались бы до кровати. Мы бы занялись сексом на винтажном коврике возле двери.

Мои нервные окончания взвыли от одной только мысли об этом.

И я почти сделала это. Взяла на себя инициативу. Поддалась этим плотским инстинктам.

Но в последнюю минуту отказалась.

— Да, мне нужно в пекарню, — вздохнула я.

Он не выглядел разочарованным. Или, по крайней мере, я не заметила. Он кивнул, бросил на меня последний нежный взгляд, затем свистнул Мэгги.

Она быстро встала и запрыгнула в грузовик, когда он открыл для нее дверь.

Я села в свою машину, и Роуэн следовал за мной всю дорогу до пекарни, стоял на нейтральной передаче, пока я не открыла дверь и не вошла внутрь.

Потому что он был из тех людей, которые ждали, пока девушка не окажется в безопасности, прежде чем выпустить ее из поля зрения.

Проблема в том, что даже тогда я знала, что мое сердце не в безопасности, пока он рядом.