Рецепт любви

Глава 10

Я ехала домой, думая о том, что надеть сегодня на ужин. Весь день я едва могла сосредоточиться и находила утешение в предсказуемом и безопасном ритме выпечки. Однако даже это не сильно успокоило мои нервы. Даже брауни с солодом, которые, как известно, действуют как заклинание против нервов и разбитого сердца.

Я думала о своем красном платье и туфлях «Valentino», которые к нему прилагались. У меня давно не было возможности их надеть. Хотя я и ходила на работу в дизайнерских каблуках — переобувалась в уютные угги, пока пекла, я же не мазохистка — я приберегала свои дизайнерские вещи для свиданий или особых случаев.

Если подумать, я уже давно никуда не выходила. Фиона много раз пыталась затащить меня в бар после разрыва с Нейтаном, но я настаивала на том, что хочу остаться дома, в безопасности, где пол не липкий, а вино намного лучше.

Но свидание. С Роуэном. В один из моих любимых ресторанов в городе. В мире. Да, ради этого стоит надеть хорошую обувь.

Мысли о туфлях, свиданиях и даже о Роуэне вылетели у меня из головы, когда мельком взглянула на парковку магазина.

Я резко нажала на тормоза. Припарковала машину и вышла, пробегая через стоянку, вставая между ними.

Ронни и Лори.

На протяжении многих лет Лори то и дело подрабатывала в пекарне. После школы, если нужны были дополнительные деньги. Я предлагала такую работу многим ученикам старших классов и колледжей. Мне нравились почти все ребята.

Лори была одной из моих любимых.

Она была милой. Крошечной. Миниатюрная, как фея. Ее белокурые волосы были прямыми, блестящими и идеально обрамляли тонкие черты лица. Она получала докторскую степень. Умная, добрая и стремилась к великим свершениям.

А Ронни был пьяницей. Хорошо известным. Он работал в единственном в городе дайв-баре. Они с Лори были влюблены друг в друга со школы. Я предположила, что именно поэтому она оставалась с ним. Привыкла. К тому, какими они были раньше. Надеюсь, что когда-то он хорошо к ней относился. До того, как получил травму и потерял футбольную стипендию. Но хорошо ли он относился к ней раньше или нет, теперь не имело большого значения.

Не тогда, когда он кричал на нее на парковке. Толкал, а она съежилась, не зная, как защититься.

Вот почему я ударила по тормозам, заехала на парковку, выбежала из своей машины и встала между ними лицом к лицу с мужчиной, который был намного крупнее меня и очень злой.

— Оставь ее в покое, — крикнула я ему. Возможно, я была выше Лори, но даже близко не такого же роста или комплекции, как Ронни.

Возможно, он потерял стипендию и немного прибавил в весе, но все еще намного сильнее меня.

— Это не твое дело, сука, — он хмуро посмотрел на меня сверху вниз. — Свали.

Его взгляд был расфокусированным. Налитый кровью. От него несло виски, и он покачивался на ногах.

Он пьян. Вероятно, именно поэтому он поднимал руку на Лори. Или это то, во что я хотела верить. Я оглядела парковку, которая, к сожалению, была тихой в это время дня. Еще немного и вот-вот ученики пойдут со школы, а взрослые с работы.

Я сама по себе. По крайней мере, пока что.

— Ты поднимаешь руку на женщину, которую должен любить и лелеять, это мое дело, — выплюнула я в него.

Лори всхлипнула, слезы потекли по ее лицу.

— Ронни, пожалуйста…

Она попыталась дотронуться до его плеча, но он отмахнулся от нее, все еще свирепо глядя на меня.

— Убирайся нахуй отсюда, пока я не преподал тебе урок, — прорычал он, наклоняясь вперед в попытке напугать меня.

Я была напугана. В этом нет никаких сомнений. У меня нет ни оружия, ни навыков самообороны, и поблизости никого, кто мог бы меня поддержать.

Хотя владелец магазина, Генри, которому за семьдесят и ходит с тростью, если был бы здесь, и увидел, что происходит, не стал бы колебаться. Наверное, он на заднем дворе или поглощен одним из многих захватывающих романов в мягкой обложке, которые любил читать без стыда.

— Ронни, — взмолилась Лори позади меня. — Пожалуйста, не делай этого. Не разговаривай так с Норой, — ее голос был хриплым. Очень жалобным. Девушка, которую избил этот мудак.

Мое сердце разбилось от инстинктивного осознания того, что это не первый раз, когда Ронни становился таким.

— Я знаю тебя, Ронни Кокран, — сказала я, отказываясь отступать или позволять ему думать, что я напугана. — Я знаю, что ты пьяница. И трус. Вместо того чтобы взять то, что подкинула тебе жизнь, и и попытаться улучшить, ты стал жертвой. И ясно, что ты отрицаешь это, потому что сейчас пытаешься сделать из нее жертву, — я ткнула пальцем в сторону Лори, не рискуя взглянуть на нее, потому что не была уверена, что сделает Ронни, если я отведу взгляд. — Ты маленький и слабый, — слова вылетают, как пули, внутри меня закипает ярость. — И если я позвоню Финну, он придет сюда, у тебя не хватит наглости наброситься на него. На это я готова поставить все свои сбережения. Потому что у него есть пистолет, значок и, черт возьми, гораздо больше чести, чем у тебя.

Оскорблять и угрожать Ронни на данном этапе, вероятно, неразумно. Он пьяный, чтобы вникнуть в причины или подумать о последствиях того, что может произойти, если он выполнит свои угрозы.

Но я ничего не могла с этим поделать. Не могла сдержать гнев, ярость, которые испытывала по отношению к нему и таким людям, как он. Моя кровь кипела.

Как и у Ронни, судя по тому, как раздувались его ноздри.

— Ты гребаная сука, — прорычал он, поднимая руку, не знаю, для чего.

К счастью, и не узнала, так как визг шин по асфальту заставил нас обоих повернуть головы, рука Ронни зависла в воздухе.

Знакомый грузовик с визгом въехал на парковку, из него выскочил знакомый мужчина.

Но собака оказалась быстрее.

Мэгги. Милая собачка, которая дремала на моем коврике, терлась головой о мою руку и послушно следовала за своим хозяином, теперь бежала впереди него.

Ронни закричал, когда зубы Мэгги вонзились в его ногу.

— Уберите ее! — закричал он.

Мэгги рычала, разрывая его штаны. Я уставилась на это одновременно с ужасом и болезненным облегчением.

— Мэгги. К ноге, — строгий голос прорвался сквозь рычание и крики Ронни.

Мэгги мгновенно прекратила свою атаку, встав за Роуэна. В ту секунду, когда пес отпустил Ронни, Роуэн набросился на него.

Он схватил его за горло, оттаскивая от меня.

Ронни даже не пытался сопротивляться. Ни капельки. Вероятно, переживал за ногу, но главным образом потому, что теперь он столкнулся с мужчиной, настоящим мужчиной, который мог разорвать его пополам за секунду.

Роуэн.

Пришел мне на помощь.

Как будто это его работа.

Кип шел за ним следом. Я не знала, что они хотели сделать с Ронни, но это не мое дело. Надо позаботиться о Лори.

Я повернулась к ней, наблюдая, как слезы текут по ее щекам.

— Милая, — нежно сказала я. — Ты в порядке? Он ударил тебя?

Она быстро замотала головой, икнув.

— Ударил?

Она кивнула. На этот раз медленнее.

Я открыла рот, затем снова закрыла, когда поняла, что ничего не могу сказать, чтобы улучшить ситуацию.

Поэтому вместо этого я взяла ее за руки и прижала к себе, хотя бы для того, чтобы она не видела, как Роуэн выбивает дерьмо из человека, который причинял ей боль бог знает как долго.

В конце концов, копов вызывать не понадобилось.

У Лори есть братья.

Трое.

Двое из них пришли в магазин и перекинулись парой слов с Ронни. Кип и Роуэн стояли рядом, по-видимому, для того, чтобы все закончилось лишь словами. По крайней мере, в присутствии Лори.

Роуэн не избил этого человека до полусмерти, как я ожидала. Может быть, из-за зрителей, ведь Генри вышел из магазина, и Кип тоже был рядом. Или, может быть, из-за Лори, рыдающей в моих объятиях. Самой серьезной травмой Ронни была та, которую нанесла Мэгги, о чем, казалось, никто не беспокоился.

Один из ее братьев был в доме, вытащил вещи Ронни. Посадил того в машину и вселил в него страх божий.

Я надеялась, что угроз и позора сегодняшнего дня было достаточно, чтобы он оставил Лори в покое. Но проблема с жестокими мужчинами — мужчинами, которые верили, что мир поступил с ними несправедливо, — они, как правило, не учатся. Особенно когда женщина, над которой они издевались, преуспевала там, где они терпели неудачу.

Мой желудок скрутило от беспокойства за Лори, ее мужчина сделал так, что она теперь очень долго не сможет совладать ни с собой, ни с мужчинами.

Это потрясло меня. Очень. Я прошла через всякое дерьмо в жизни… безразличие, пренебрежение… но никогда не доходило до прямого физического насилия. Я знала, что мужчины способны на это. К несчастью. Но знать и видеть это по отношению к милой молодой девушке — разные вещи.

И я была напугана, потому что Роуэн избегал меня. Не разговаривал. Конечно, у него полно дел с Ронни, а затем и с братьями Лори.

Мэгги же не отходила от меня, прижимаясь к ноге. Мы оба смотрели на ее отца, но ни на кого из нас он не смотрел.

Но когда все ушли, он подошел ко мне, его лицо превратилось в холодную маску, которая никак не уменьшала моего беспокойства.

— Ключи, — он протянул руку.

Я моргнула, глядя на него. Ключи. Он просил одним-единственным словом, без какого-либо «пожалуйста». У меня было полное право сказать ему, что это мои ключи, и я поведу машину сама.

Часть меня хотела этого. Но большая часть меня все еще была встревожена, и каким бы холодным он ни был, я действительно жаждала, чтобы он взял себя в руки. Пришел в себя. Насколько бы это ни было жалко.

Он схватил ключи, которые я протянула ему, выражение его лица по-прежнему было каменным.

— Садись в машину, — приказал он.

Я ощетинилась от его тона и выражения лица… отстраненного, незнакомого.

— А как насчет твоего грузовика?

— Кип поведет.

Я зажала губы между большим и указательным пальцами. Мне не понравился этот вариант Роуэна. Но я начинала понимать, что он был защитником. Мягко говоря. Видимо, существуют две разные версии этого человека. Тот, с мерцающими глазами и непринужденной улыбкой, и этот. Мрачный, опасный, холодный, требовательный. Это, наверное, солдат, который прятал мерцающие глаза и улыбку, чтобы пройти через все трудности.

Хотя я все понимала, мне это не нравилось. И я определенно не заслуживала этой холодной отстраненности, особенно после того, что сейчас произошло.

— Мэгги, — Роуэн открыл для нее пассажирскую дверь.

Я осталась как вкопанная на месте. Как и Мэгги. Челюсть Роуэна дернулась, когда мы с Мэгги проигнорировали его команды.

Было теплое удовлетворение от осознания того, что его превосходно обученная собака твердо встала на мою сторону.

Женская сила, детка.

Я скрестила руки перед собой.

— Я понимаю, что ты большой плохой парень, у которого есть… какие-то чувства ко мне, — неуклюже объяснила я. — Я понимаю, что ты видел, как меня чуть не избили на парковке, и злишься из-за этого. Но меня только что чуть не избили на парковке. Меня, — я ткнула себя пальцем в грудь. — И это не моя обязанность ходить вокруг тебя на цыпочках, потому что ты не можешь контролировать свой гнев. И не нужно его вымещать на мне.

К концу этой маленькой тирады я почти кричала.

К счастью, Лори, Ронни, ее братья и остальная собравшаяся публика ушли.

Но я все равно не хотела на парковке кричать на парня, который даже не был моим парнем.

Я никогда не кричу. Даже не повышаю голос. Повзрослев, я поняла, что для меня лучший способ существовать — быть тихой, почти невидимой. И даже после того, как я переехала из дома своей матери, не смогла избавиться от этого. К тому же, кричать на мужчину рискованно. Опасно. Нельзя предугадать, как мужчина может наказать женщину за то, что она вышла из себя.

Но в кои-то веки мое обычно железное чувство самосохранения пошатнулось. И несмотря на то, насколько я была зла на Роуэна, с ним я чувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы наорать на него.

Мои слова проникли ему внутрь. Я наблюдала, как они проходят сквозь маску, видела, как в его глазах вспыхнуло что-то похожее на стыд или сожаление. Но он не выплеснул свою ярость. Ни капельки.

Он шагнул вперед, близко ко мне, но не касался. Его ноги были расставлены, поза напряжена. Он выглядел как человек, который твердо стоит на своем перед битвой.

— Ронни Кокран — кусок дерьма. И придурок, — кипел Роуэн. — И обычно я бы описал его как безобидный кусок дерьма. За исключением тех случаев, когда ты встаешь перед его лицом и говоришь, какой он идиот, — когда его глаза скользнули вниз по моему телу, а затем снова поднялись, я была удивлена, что моя одежда не загорелась. Не так страстно, как он смотрел этим утром. А взглядом, полном ярости. — Особенно, когда ты маленькая девушка.

Я была потрясена, но не настолько, чтобы позволить ему выйти сухим из воды.

— Какое, черт возьми, отношение ко всему этому имеет то, что я девушка? — потребовала я, уперев руки в бедра.

Его ярость не рассеялась, но бровь дернулась, то ли от удовольствия, то ли от гнева. И в тот момент мне было все равно.

— Я говорю это не потому, что думаю, будто девушки в чем-то уступают мужчинам, — его слова были отрывистыми. — Я считаю, что они лучше мужчин во всех отношениях, и если бы я не вмешался, ты бы победила его, — он скрестил руки на груди, так что мы оба приняли боевые позы. — Вот почему он более опасен. Он стоял там, пытаясь вести себя как мужчина, угрожая девушке. Своей девушке, — в его глазах была буря. — Потом он угрожал, блять, моей девушке. И поднимал руки. Так что теперь он должен умереть.

Мои глаза вылезли из орбит.

Когда кто-то угрожал смертью, я не воспринимала их всерьез. Фиона ежедневно угрожала людям, как и Тина. По разным причинам. Тина за заказ слишком сложного кофе или слишком долгого взгляда на ее жену. Фиона за то, что люди разговаривали на громкой связи. Ни разу я не была серьезно обеспокоена тем, что подобные угрозы реальны. Потому что, хотя обе женщины могли быть пугающими и опасными в равной степени, я не думала, что кто-то из них способен на убийство. Хотя Тина довольно собственническая по отношению к своей жене, так что я не могла полностью исключать ее.

Но это ее жена. Они были женаты много лет, страстно любили друг друга. Совершить убийство в ее защиту или отомстить за нее имело бы смысл.

Мы с Роуэном не женаты. Мы вроде встречались — если это можно так назвать. И это технически даже не правда, потому что у нас еще было нашего первого свидания.

Конечно, у меня к нему страстное увлечение, которое, возможно, можно назвать любовью. Но, конечно, я безумная, раз так считаю.

Роуэн был, если не считать этого текущего момента, исключительно здравомыслящим человеком. Следовательно, он абсолютно никак не мог быть влюблен в меня.

Таким образом, его угроза убийства не имела смысла.

Но он говорил серьезно. Глядя на него, в эти бурные глаза, я знала, что он серьезно собирался покончить с жизнью человека, который угрожал мне.

— Не надо, — прошептала я, мой прежний резкий тон полностью исчез.

Я схватила большую, сильную руку Роуэна. Почувствовала тепло. Безопасность. Приземленность.

— Пожалуйста, не убивай человека ради меня, — попросила я, умоляя его глазами.

— Он бы причинил тебе боль, если бы мы не проезжали мимо, — выдавил он. — Он уже причинял боль той девушке.

— Да, — согласилась я, моя кровь все еще кипела от этого. — Но у нее есть братья, которые позаботятся об этом. И тогда есть вероятность, что Ронни окажется мертвым, а этих мальчиков обвинят в его убийстве, — я шутила, или пыталась. Но была предельно серьезна — простите за каламбур — зная, что я разговариваю с другой версией мужчины, в которого я быстро — слишком быстро — влюбилась.

Теперь, когда я смотрела на него поближе, без красной пелены ярости, я видела, насколько он напряжен. Почувствовала дрожь в его руках.

Он превратился в опасного — смертельно опасного — человека. Видимо, таким он должен был быть, чтобы выжить.

Я понятия не имела, как вести себя. Как вернуть его с края пропасти. Просто знала, что мне это нужно.

Итак, я действовала инстинктивно. Я поднялась на цыпочки, чтобы обхватить его лицо, притягивая его к себе, наши губы почти соприкасались.

— Ты отвезешь меня домой? — тихо спросила я, глядя в его дикие глаза.

Он не ответил, просто продолжал смотреть, его руки крепко сжимали мои бедра.

Я не отступила, хотя и чувствовала неуверенность в том, что поступаю правильно.

— Пожалуйста? — прошептала я, касаясь своими губами его губ.

Затем он ответил.

С энтузиазмом.

Я намеревалась нежно поцеловать его, уговорить вернуться к прежнему состоянию, которому не нужно применять насилие, чтобы отомстить за свою женщину.

Он не такой человек.

Он тот, кому нужно было заявить права на свою женщину в жестоком поцелуе на парковке.

Моя спина ударилась о машину прежде, чем я поняла, что происходит, руки Роуэна теперь были на моей заднице, он яростно целовал меня.

Честно говоря, я поцеловала его в ответ так же сильно, понимая, что у меня в организме тоже поднялся уровень адреналина.

— Я отвезу тебя домой, — прорычал Роуэн мне в рот как раз в тот момент, когда я собиралась обхватить ногами его бедра и подвергнуть нас обоих опасности быть арестованными за непристойное поведение.

— Да, — согласилась я, пытаясь отдышаться.

Он не отпустил меня сразу, просто держал, прижатую к машине, к нему, моя грудь быстро поднималась и опускалась.

— Меня пугает мысль о том, что тебе будет больно, — пробормотал он, его рука коснулась все еще заживающего синяка на моем глазу.

Это казалось сюрреалистичным, что на моем теле все еще существовала отметина с тех времен, когда мы с Роуэном не были так близки. Что эти отношения — если так можно назвать — еще не пережили синяк.

— Иногда я хожу в места, которыми не горжусь, — продолжил он, теперь его взгляд стал мягким. — Становлюсь мужчиной, которого тебе не следует видеть. Тем, кто не заслуживает такую девушку, как ты.

Сейчас он наказывал себя. Я видела. Чувствовала.

Я много чего могла сказать на это. Например, то, что я хотела увидеть его всего, даже те версии, которыми он не гордился. И что темная и немного постыдная часть меня была возбуждена этим слегка неуравновешенным, опасным мужчиной, который потерял контроль при мысли о том, что мне будет больно.

Но эти вещи не подходили для разговоров на парковке. Или для отношений, которые еще не пережили синяк.

— Отвези меня домой, — попросила я вместо этого.

Он смотрел на меня еще мгновение, прежде чем прижался своими губами к моим и пробормотал:

— Хорошо, кексик.