Рецепт любви

Глава 14

Остаток дня я парила в облаках. То самое состояние после секса.

Фиона заметила это это после ухода Роуэна, после того как выпила свой второй кофе и вновь обрела способность быть наблюдательной.

— Ты занималась сексом! — взвизгнула она.

К счастью, мы только открылись, здесь были только я, Фиона, Тина и Джоанна, покупательница, которая зашла за маффинами после утренней пробежки, все еще в наушниках.

Фиона любила Джоанну, потому что с ней не нужно заводить никаких разговоров, и каждый раз она заказывала одно и то же. Она также любила Джоанну за то, что та каждое утро пробегала шесть миль и отмечала пробежку жирным карамельным латте и огромным шоколадным маффином.

Можно с уверенностью сказать, что моя лучшая подруга была очень рада такому повороту событий. Тем более, когда она узнала, что это произошло в пекарне.

— Ты же не думаешь, что это… я не знаю… — я пожала плечами.

— Супер горячо? — предположила она. — Как в книгах? Прямо из порнушки, написанной женщиной?

Я не стала бороться с улыбкой. Мне следовало бы догадаться, что моя очень сексуально позитивная и непредубежденная подруга не станет осуждать меня за то, что я впервые потрахалась с парнем на работе.

— Эта пекарня — твоя жизнь, — она махнула рукой вокруг. — Вполне логично, что это произошло бы здесь. Так более значимо, — она приподняла брови. — И горячо.

Она не ошиблась.

— Вы так мило смотрелись утром. Как пара, — добавила она. — Он сидит там и смотрит, как ты выпекаешь, — она покачала головой. — Чуть не блеванула.

Я хихикнула.

— Это не слишком быстро? — я озвучила вопрос, который терзал меня изнутри, прикусив губу. — У нас даже не было настоящего свидания…

— Кому нужно настоящее свидание, когда можно трахнуться на кухонном столе? — Фиона прервала меня.

— Обычные правила свиданий предназначены для того, чтобы женщины были покорными, а те гоняются за какой-то дерьмовой пуританской идентичностью… это мужики придумали, — сказала Тина, стоя возле кофеварки.

— Аминь, — Фиона стукнула по столу костяшками пальцев. — Не преувеличивай, — потребовала Фиона, указывая на меня пальцем. — И не беспокойся. Ты заслуживаешь этого. Просто наслаждайся поездкой, детка, — ее глаза блеснули. — Без шуток.

Она слишком хорошо знала меня. Я хотела хорошенько подумать и поискать причину, по которой это все не сработает. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я всегда пыталась защитить себя от боли.

Но на этот раз я хотела рискнуть. Просто позволить себе быть счастливой. Верить, что я заслужила это счастье.

В тот день Роуэн посетил пекарню на один раз чаще, чем обычно. Он поприветствовал меня так же, как и накануне, обойдя стойку и расцеловав до умопомрачения. Он получил одобрительные возгласы от послеполуденных посетителей, которые, очевидно, одобрили эти новые отношения.

Я спрятала лицо и пробормотала, что они мои персональные ассистенты, но при этом уткнулась в теплое, твердое пространство его груди.

Роуэн больше ничего не говорил о свидании. И я стеснялась, думая, что он отказался напоить меня вином и поужинать, чтобы затащить в постель, поскольку я уже отдалась ему.

Но не в постели, а на тумбе, чисто технически.

Роуэн не давал мне понять, что он со мной только ради секса; он давал мне ощущение долгосрочной преданности. Но я недостаточно опытна, чтобы увидеть правду о ситуации, особенно когда так увлечена этим мужчиной.

Поэтому, когда я не получила от него вестей после закрытия пекарни, мои мысли повело не в хорошую сторону. По дороге домой я была в полном смятении, особенно когда пришло в голову, что у меня даже нет его номера телефона.

Зашкаливающая драма, я же уже три раза его видела сегодня. Он буквально трахнул меня на кухне ранним утром. Я как жадина, думаю, что менее чем через неделю он построит всю свою жизнь вокруг меня.

«Было бы славно», — сказала я себе. Все становилось похоже на обычные отношения. Так что нужно пространство. Это важно. Так я не потеряю себя. И все быстро не сгорит.

И все же я ехала домой с болью в груди, знакомая, растущая паника пускала корни в животе. Глупо думать, что какой-то мужчина, даже Роуэн, может исправить мои многолетние проблемы.

Я не могла ожидать от него ничего подобного. Не могла полагаться на него.

Что было действительно чертовски трудно сделать, когда я подъехала к своему дому и увидела два грузовика, припаркованных на подъездной дорожке, с надписью «Деррик и Гудман Констракшн» на дверях. Вывеска была сделана крупным черным шрифтом, очень мужественным и сильным, но в то же время элегантным и искусным.

Боль в моей груди утихла, когда я вышла из машины и прошла через свой дом.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, уставившись на место, где раньше стояла моя дворовая мебель.

Теперь там было много древесины, Кип рассматривал какие-то чертежи, засунув карандаш за ухо. Он посмотрел на меня и приветственно приподнял подбородок, прежде чем снова обратить свое внимание на чертежи.

Роуэн мне не ответил. Вместо этого он отложил инструменты и шагнул ко мне, взяв мое лицо в ладони и крепко поцеловав.

— Привет, — пробормотал он мне в губы.

— Привет, — прошептала я, на мгновение забывшись.

— У вас есть зрители, — крикнул Кип откуда-то позади.

Я подавила стон и попыталась отступить назад, фактически забыв, что Кип рядом.

Ладони Роуэна переместились на мои бедра, удерживая меня на месте.

Я знала, что попытки спорить ни к чему не приведут. К тому же, мне нравились его руки. Я скучала по нему. За те несколько часов, что мы были в разлуке, я уже начала скучать по нему. Сильно.

Это пугало. Испортило тепло, поселившееся глубоко в моем животе. Я поняла, что хорошие чувства мимолетны, им нельзя доверять. На горизонте всегда маячило что-то плохое. Вот почему я волновалась. Если мне не о чем беспокоиться, значит скоро произойдет что-то плохое. Так что мне всегда было о чем беспокоиться, даже если это была выдуманная неизлечимая болезнь.

— Что ты делаешь? — снова спросила я, делая все возможное, чтобы отогнать эти страхи.

— Строю оранжерею из «Практической магии», — ответил он, как будто это очевидно.

Я моргнула, глядя на него.

— Ты строишь мне оранжерею?

Он промычал в знак подтверждения.

— У Кипа есть планировка. Если хочешь изменить, дай знать. Но скоро похолодает, так что я хочу поскорее это сделать.

Он покосился на дом.

— Я максимально приблизился к макету в фильме, внеся некоторые коррективы.

Я изо всех сил пыталась это осмыслить.

— Я рассказывала тебе об этом прошлой ночью.

Его губы дрогнули.

— Я помню.

— Я рассказала тебе об этом прошлой ночью, а сегодня, на следующий день, ты просто… строишь мне оранжерею? — мне нужно было задать этот вопрос вслух.

— Это не займет слишком много времени, — пожал он плечами. — Может быть, неделю. Две. Мы будем строить по несколько часов после работы каждый вечер, и целыми днями по выходным, ну и когда будут перерывы между работой.

Я просто уставилась на него.

— Ты строишь мне оранжерею, — повторила я, но на этот раз не с вопросом.

Выражение лица Роуэна смягчилось.

— Да, кексик. Так и есть.

Я боролась со слезами, наполнившими мои глаза. Я боролась с многочисленными эмоциями, борющимися за господство в моем теле.

Мужчина, с которым я вроде как встречалась, к которому меня тянуло годами, тот, кто трахнул меня на прилавке в пекарни утром, теперь был у меня дома. И строил мне оранжерею.

Как вообще можно это осознать?

— Пойду выпью бокал вина, — выпалила я, поворачиваясь, а затем почти бегом покидая это место.

Смешок Роуэна отозвался за спиной.

Открыв вино и осушив первый бокал за рекордно короткое время, я сделала единственное, что могла. Я позвонила человеку, к которому всегда обращалась, когда не знала, что чувствовать. Когда я была не в себе.

Он ответил после второго гудка.

— У меня есть парень, — пробормотала я в трубку.

— В подвале? — спросил мой брат, не теряя ни секунды. — Убедись, что наручники надежно закреплены.

Я улыбнулась, прижимая бокал с вином к груди.

— Я всегда слежу за этим, — невозмутимо сказала я ему. — Но этого не нужно удерживать силой.

Хотя это было невероятно неуместно, я подумала, что сказал бы Роуэн о применении наручников в спальне. Конечно, он был невероятно доминирующим парнем, а я более чем готова подчиниться ему, но что-то горячее вспыхнуло внутри меня при мысли о том, что он полностью в моей власти.

Потом я вспомнила, что разговаривала по телефону с братом, значит, я ужасно помешанная на сексе женщина, если думала о подобном в тот момент.

— О боже мой, ты думаешь о том, как бы сейчас прикрепила парнишу наручниками в постели, — воскликнул Ансель, прочитав мои мысли своим сверхъестественным способом.

«Наши сверхъестественным способом», поправила я себя, поскольку тоже так умела. Мы хорошо знали друг друга. Мы были в одной утробе. А еще у нас была общая жизнь, полная травм. Мы жили вместе очень долгое время. Без него не было бы меня.

— Секс, видимо, очень хорош, если ты думаешь о наручниках, разговаривая по телефону со своим братом, — хихикнул он.

— Прекрати, — прошипела я, благодарная, что он не мог видеть выражение моего лица. — Он строит для меня оранжерею.

Я наблюдала, как Роуэн и Кип целеустремленно двигались туда сюда, с плавностью двух мужчин, проработавших бок о бок много лет.

— Оранжерею? — повторил мой брат.

Я кивнула, наблюдая, как Мэгги радостно бегает по заднему двору.

— Как в «Практической магии».

— Черт возьми, — выдохнул мой брат. — Ты так долго встречаешься с парнем, что он узнал тебя и полюбил настолько, что решил построить тебе гребаную оранжерею, и ты только сейчас говоришь мне об этом?

— Я недавно начала встречаться с ним, — поспешила я объяснить. — Это случилось… быстро.

— Черт возьми, да, — согласился брат.

— Это слишком? — спросила я, прикусив губу. — Ну, я же была помолвлена не так давно.

— С мудаком, — усмехнулся он, не стеснявшись в выражениях.

Я вздрогнула при воспоминании о том единственном случае, когда Ансель встретил Нейтана. Конечно, мой брат защищал меня, хотя исторически сложилось так, что именно я заботилась о нас обоих. Но с моими бойфрендами он не валял дурака.

Он не сходил с ума, как бывают отцы с дробовиком. Он прилагал усилия, чтобы познакомиться с ними поближе. Был вежливым, но давал понять: он без колебаний закопал бы их в землю, если бы они причинили мне боль.

Мой брат не был жестоким человеком. Ни капельки. Конечно, он выглядел именно так, поскольку проводил много времени в тренажерном зале, качая себе мускулы. Он боксировал три раза в неделю. В основном потому, что он хотел быть сильным. Потому что он хотел иметь возможность позаботиться о себе, быть уверенным, что больше никогда не станет жертвой.

Еще одна особенность моего брата заключалась в том, что он знал меня лучше, чем я сама себя. Он знал людей. Он верил, что может «читать их ауры». Я всегда мысленно закатывала глаза, но не могла винить его в том, что он разбирается в людях.

Он мгновенно невзлюбил Нейтана. Я знала, но не потому, что он сказал, а сама поняла. Он пытался изо всех сил, старался быть вежливым, когда Нейтан деликатно говорил с ним свысока о его недостатке образования, денег, профессии и особенно о его духовных убеждениях.

Ансель, в свою очередь, тонко высказался о том, что богатые белые семьи являются падением общества.

Можно с уверенностью сказать, что встреча прошла не очень хорошо. Для нас это определенно было началом конца. Я никогда не смогла бы выйти замуж за того, кто так бы обращался с Анселем. Потому что, если ты против моего брата, то и против меня.

— Ладно, он был мудаком, — признала я.

— О, этот парень, должно быть, хорош, если он заставил мою младшую сестру наконец сказать что-то заслуженное о мудаке, которого она бросила. А то «о, мы не подходили друг другу», «мы хотели разных вещей», — передразнил он.

Я снова ухмыльнулась. Ансель не ошибся. Я придумывала оправдания для Нейтана. Но я также не смогла найти в себе силы выразить словами, что я на самом деле чувствовала к нему.

— Он бы тебе понравился, — сказала я Анселю, прислонившись к стойке и наблюдая за работой парней. — Роуэн. Он бы тебе понравился.

— Я знаю, — без колебаний согласился Ансель. — Я слышу это по твоему голосу. Он делает тебя счастливой.

Он слишком хорошо знал меня.

— Я хочу, чтобы ты с ним познакомился, — импульсивно сказала я.

Слишком рано знакомиться с семьями друг друга. Это была еще одна важная веха в отношениях, на которую наложена временная шкала. Шесть месяцев или около того. Достаточно времени, чтобы решить, действительно ли вам понравился этот человек настолько, чтобы мириться с его семьей. Рисковать тем, что вторая половинка может не понравиться им, и придется потом всю жизнь выслушивать гадости.

Но у меня не было семьи. За исключением Анселя.

Тины. И Фионы.

Вот и все. Он уже познакомился с двумя. И они уже дали ему свою печать одобрения.

Но мой брат был важен. Если они встретятся, то все станет реальностью. Мой брат смог бы увидеть… Почувствовать. Убедить меня, что я все это не выдумала. Что я ничего не упускаю.

Ансель был моей Полярной звездой. Единственный человек в мире, которому я доверяла.

— Конечно, я встречусь с ним, — ответил Ансель. — Я в отпуске так скучаю, мы только что съездили на дерево Джошуа, чтобы пообщаться с Матерью-природой.

Я закатила глаза, но продолжала улыбаться.

— Если приеду в конце месяца, не слишком рано? — спросил Ансель.

Мое сердце воспарило.

— Нет, не слишком! — почти закричала я, готовая подпрыгивать от волнения.

Я не видела Анселя с тех пор, когда он прилетал после того, как я отменила свадьбу. Два месяца могут показаться не таким уж долгим сроком для других людей, для других братьев и сестер. Но чертовски долго, когда это твой лучший друг, твоя вторая половинка.

— Хорошо, — сказал Ансель. — Я закажу билеты.

— Не говори глупостей, — упрекнула я. — Я закажу сама.

— Сестренка, я не собираюсь и дальше позволять тебе покупать для меня билеты на самолет, — посерьезнел он.

— Я не возражаю, — я отхлебнула вина. И это правда. Часть меня так усердно работала, чтобы быть финансово независимой. Конечно, иметь возможность оплачивать свои счета и позволить себе хорошую медицинскую страховку здорово. Но вместе с модными подушками, вином и другими приятными вещами, еще лучше.

Но моим самым большим достижением была возможность присматривать за своим братом. Хотя он старше меня, умен, талантлив и мог добиться всего, чего хотел, его путь был немного сложнее. Наконец-то ему стало лучше, он начал строить хорошую жизнь, но я хотела ему помочь. Особенно хотелось освободить его от оков матери.

— Правда, Нора, я могу заплатить, — твердо сказал Ансель. — Теперь мне хорошо платят. Переводят в Аризону. Получу все преимущества.

От этой новости у меня отвисла челюсть.

— В Аризону? — спросила я, опечаленная тем, что это не близко ко мне, но понимала, что ему нужно найти свое место в мире.

— В город Седона, если точнее, — уточнил Ансель. — Полный вихрей духовной энергии.

— Конечно, еще бы.

— Не смейся надо мной, — приказал он.

Я сжала губы, пытаясь подавить улыбку. Мои глаза на мгновение встретились с глазами Роуэна. Уголок его губ приподнялся, когда он мельком взглянул на меня через окно.

Мэгги вбежала с улицы, маниакально виляя хвостом, когда я почесала ее за ушами.

— Я не смеюсь, — честно сказала я ему.

— Да-да, — пробормотал он.

— Скорее бы ты приехал. Встретился с Роуэном, — взволнованно сказала я ему, стараясь говорить потише, чтобы на улице никто не услышал. — Я думаю, что это он. Тот самый, — я бы никогда не сказала это никому другому. Даже Фионе. По крайней мере, не так скоро. На Анселе можно отыграться.

— Я уверен, что это так, — ответил Ансель.

— Еще слишком рано, — возразила я ему.

— Не рано, если ты уже что-то чувствуешь, — возразил он. — Я знаю, что наша жизнь не дала тебе веские основания верить, что случаются хорошие вещи, что будущее — это то, чего стоит ждать с нетерпением. Я знаю, трудно доверять своим инстинктам, когда травмы загрязняют их. Но поверь в это, милая. Пришло время сбросить старую кожу. Старые привычки.

Я вдыхала его слова. Он прав. Мы достаточно долго таскали с собой наше прошлое. Он наконец-то налаживал свою жизнь и уехал из Чикаго.

— Она знает? — спросила я, мое тело напряглось.

На другом конце провода повисла пауза.

— Пока нет.

— Она попытается остановить тебя, — сказала я, ущипнув себя за переносицу.

— Пусть, — голос моего брата был сильным. Решительным.

Мне все еще не по себе при мысли о том, что моя мать пытается найти способ снова влезть в его жизнь, но я должна доверять ему.

— У нас обоих все наладится, — заверил меня Ансель. — Обещаю.

— Увидимся в конце месяца, — сказала я, хотя мы точно еще поговорим. Мы общались почти каждый день, даже просто отправляли друг другу глупые видеоролики.

— Держу пари на свою задницу, что так и будет, — я слышала его ухмылку по телефону.

— Люблю тебя, — прошептала я.

— Я люблю тебя больше, — повторил он фразу, которую мы произносили всю нашу жизнь.

Слова моего брата эхом отдавались в моих ушах, когда я положила телефон на стойку и вышла на улицу, где все еще работали мужчины.

— Как вам идея поесть пиццу на ужин?

— Я за! — немедленно ответил Кип. — Я буду любую, только не с ананасами. Этому дерьму не место в пицце.

Я кивнула.

— В этом я с тобой согласна.

Я посмотрела на Роуэна, который наблюдал за мной с удивлением. Вероятно, он вспоминал свою первую ночь здесь, когда я вела себя так, будто заказ пиццы был сродни планированию убийства.

— Я пробую что-то новенькое, — сказала я ему в ответ на вопросительный взгляд, который он бросил на меня.

Он просто сверкнул на меня своими жемчужно-белыми глазами.

— Я ничего не сказал.

Я покачала головой.

— Есть предпочтения?

— Нет. Все, что захочешь, кексик.

Волна желания пронзила меня. Я не знала, как ему это удавалось, но он придавал заказу пиццы какой-то сексуальный оттенок.

Мне действительно хотелось что-нибудь с ним сделать. И чтобы он что-то сделал со мной. Но он здесь со своим лучшим другом, строил мне оранжерею. Поэтому я зашла в дом и заказала пиццу.