Рецепт любви

Глава 11

После событий того дня о прекрасном ужине не могло быть и речи.

Не хочу, чтобы подобная энергия сопровождала нас на первом свидании. Особенно учитывая, что сегодня у нас была первая ссора. И я орала на Роуэна, как будто мы были какой-то парой. Он заявил, что хочет убить человека ради меня, как будто мы в каком-то фильме или романе.

Мы ехали домой в тишине. Нельзя точно сказать, что атмосфера напряженная, но между нами было что-то неправильное. Это добавило еще один интимный слой к нашим отношениям, или как это можно назвать.

Но рука Роуэна была на моем бедре всю дорогу домой.

Всю дорогу.

Я ощущала себя приклеенной к месту, в то же время паря среди облаков. Словно я часть чего-то. Будто для него совершенно нормально везти меня домой в моей машине, с Мэгги, положившей голову на консоль между нами, и его твердой рукой на моем бедре.

Во время поездки мы молчали. Даже когда он заехал на подъездную дорожку и мы все вышли, он снял ботинки у входной двери, а Мэгги побежала к дверям, терпеливо ожидая, когда я ее выпущу.

Я так и сделала, наблюдая, как она носится по большому заднему двору, открывая для себя всевозможные новые запахи и отмечая свою территорию.

Ветер колыхнул занавески внутрь, принеся с собой свежий осенний бриз, отчего мои внутренности расслабились.

Я почувствовала его позади себя. Теплый. Большой. Непоколебимый.

Повинуясь инстинкту, я прислонилась к нему спиной.

От него пахло чем-то совершенно уникальным.

Его губы нашли мою макушку, мягко надавливая вниз, в то же время он обнял меня.

Я хотела остаться там навсегда — или, по крайней мере, на какое-то время. Но навязчивые мысли всегда находили свой путь. Не в моем характере наслаждаться простыми моментами.

— Обычно моя жизнь не так богата событиями, — сказала я, глядя на Мэгги, бегущую по заросшему саду. — Тебе не придется защищать меня каждый божий день.

Очевидно, Роуэн не был готов к этому разговору, пока мы не окажемся лицом к лицу. Он дал это понять, развернув меня, положив руки мне на бедра.

Он все еще был зол, но его поза была расслабленной. По крайней мере, немного.

Я прикусила губу. Он все еще был невероятно красив и сексуален, и я все еще очень хорошо помнила обещания, которые он дал ранее о том, что мы хотели делать сегодня вечером. Технически, меня не должен так заводить мужчина, который также говорил о смерти, но я ничего не могла с этим поделать.

Мои глаза жадно пробежались по нему. Широкие плечи. Четко очерченная грудь. Точеные предплечья. Покрытая щетиной челюсть. Этот пронзительный взгляд. Неважно, сколько раз я моргала, он все еще был там. Все еще чистое мужское совершенство.

— Моя жизнь неинтересна, — добавила я. — Обычно не бывает синяков под глазами и разборок на парковке, — я помассировала виски, пытаясь восстановить ход своих мыслей.

Роуэн ничего не сказал. Он просто пригвоздил меня к месту напряженным взглядом.

Я судорожно сглотнула.

— Думаю, важно отметить, что я довольно скучный человек, — продолжила я. — Потому что вы, сэр, точно не скучный. И я не хочу выставлять себя в ложном свете.

Было крайне важно, чтобы он знал это, — решила я в какой-то момент по дороге домой. Я не знала, с какими женщинами он встречался до меня, но не думала, что я в его вкусе.

— Почему ты остановилась? — спросил он вместо того, чтобы обратить внимание на мои слова.

Я прищурилась.

— Где?

Его хватка на моих бедрах на мгновение усилилась.

— В магазине. Когда ты увидела Ронни и Лори, — его слова были напряженными, натянутыми. Он не совсем успокоился, он превратился во что-то другое. В опасного мужчину.

И, казалось, ему потребовалось некоторое время, чтобы вернуться к тому человеку, который улыбался мне в пекарне.

— Я не понимаю вопрос, — медленно сказала я ему.

— Большинство людей так не сделали бы, — сказал он. — Особенно женщины, которые не вооружены, которые вдвое меньше мужика. Они бы остановились чуть дальше, чтобы позвать на помощь.

Я покачала головой.

— У тебя не очень высокое мнение о людях. Мне хотелось бы верить, что большинство людей сделали бы также.

Его взгляд оставался проницательным.

— Ты веришь, потому что это ты, — деликатно возразил он. — Но у меня невысокое мнение о людях в целом, потому что люди отстой. Потому что они заботятся только о себе. Ты нет. Ты остановилась. Подвергла себя опасности. Была готова принять удар за едва знакомого человека.

Я ощетинилась на это.

— Я знаю Лори. И знаю, что она милая. Невинная.

— Не спорю по этому поводу. Но почему ты остановилась?

— Потому что дело было даже не во мне, — я пожала плечами. — Не то что бы у меня была какая-то большая моральная дилемма. Я увидела это. Увидела ее. Сработал инстинкт.

Роуэн продолжал смотреть на меня тем пристальным взглядом, от которого у меня задрожали лодыжки.

— Господи, — пробормотал он.

Не знаю, что он пытался этим сказать. Его челюсть все еще сжата, поза все еще напряжена, но глаза были нежными. Его взгляд был почти… благоговейным.

— Почему я тебе понравилась? — выпалила я.

Он наклонил голову с бесстрастным лицом.

— В смысле?

Я вздохнула, зная, что это будет не так просто, как задать вопрос и получить прямой ответ. Мне придется пройти через всю песню и танец, унижая себя. Но я уже открыла эту банку с червями, и напряженность в его челюсти сказала, что он не оставит это просто так.

— Я тебе нравлюсь, — сказала я.

— Это лишь одно слово из нескольких, чтобы описать, что я чувствую к тебе, — пробормотал он.

Шепот был грохотом в моей голове. Мой живот затрепетал, бедра сжались, и я очень старалась не издать смущенный девчачий вздох. Я справилась. Едва.

Затем я выпрямила спину и вспомнила, что я делала.

— Ну, в этом нет никакого смысла. Что я тебе нравлюсь. Ты высокий, мускулистый, невероятно красивый, обаятельный мужчина. Ты настоящий мужчина. По-любому рубишь дрова топором. Женщины буквально пускают по тебе слюни, а ты даже не замечаешь их. В тебе есть какая-то… сила, словно если бы мы были в самолете, и он падал, я бы не испугалась. Потому что буду знать, что ты как-нибудь справишься с ситуацией. Пилот ли ты или кто-то еще, но я знаю, что ты бы позаботился об этом. Позаботился обо мне.

Его тело заметно расслабилось от моих слов, хотя его темные брови сошлись вместе, слушая меня очень внимательно. С такой интенсивностью, что было почти невозможно дышать.

— А я пекарь, — добавила я. — Хороший, вообще-то.

— Великий, — поправил он, его голос был густым и бархатистым.

Я проглотила смущение, подступившее к горлу.

— Да, хорошо… некоторые называют меня великим пекарем, и я не буду с этим спорить, но, кроме моих навыков выпечки, во мне нет ничего интересного.

Я нахмурилась, выискивая лакомые кусочки из своей жизни, о которых стоило поговорить. Вещи, которые соответствовали бы человеку, которому я доверяла, и который мог бы спасти меня от авиакатастрофы.

— У меня есть ящик, полный ежедневников, блокнотов и журналов, — продолжала я бессвязно болтать. — Не маленький, узкий выдвижной ящик, как в ванной. Нет, большой. Огромный ящик комода, полный красивых, модных блокнотов. Чтобы записывать планы, цели. В некоторых есть один или два списка, но большинство из них пусты. Потому что я возлагаю на себя большие надежды и представляю себя человеком, который заполняет дневники и вычеркивает что-то из списков. Каждый раз, когда я покупаю блокнот, обещаю себе, что настанет время, когда я стану одним из таких людей.

Я втянула воздух, уставившись прямо на него, но не глядя ему в глаза.

— Я не знаю, как пользоваться Excel. Знаю, это ужасно. Совершенно ужасно для владельца малого бизнеса, который все делает сам. Я должна следить за расходами, составлять графики, заказывать расходные материалы, вести инвентаризацию. Но у меня есть только выдвижной ящик. На самом деле, несколько ящиков. Полный скомканных квитанций, испачканных мукой и сиропами. Я нанимаю человека, чтобы он занимался расчетом заработной платы, потому что никогда, ни за что не буду возиться с чьей-то зарплатой. Мои дела пусть и в полном беспорядке, потому что это моя жизнь, но у меня есть люди, которые зависят от этой зарплаты, чтобы платить за квартиру. Так что с этим у меня все в порядке. Единственная причина, по которой Налоговое управление не посадило меня в тюрьму, заключается в том, что один из моих отчимов — единственный, кто мне нравился и заменил отца, — он бухгалтер. Он мой бухгалтер, и он более чем счастлив, когда ему платят печеньем. Мне нужен бета-блокатор{?}[Это класс лекарств, которые преимущественно используются для управления аномальными сердечными ритмами и для защиты сердца от второго сердечного приступа.] только для того, чтобы сходить в супермаркет «Трейдер Джо».

Он наблюдал за мной с пристальным вниманием, и выражение его лица могло бы мне понравиться, возможно, я бы даже восхитилась, если бы не была в ударе.

К сожалению, я была в ударе, поэтому не сделала ни того, ни другого. Итак, я не понимала, что, черт возьми, слетит с моего рта дальше. Если бы я имела хоть малейшее представление о том, что сорвется с моего рта, я бы его зашила.

Я оставалась в неведении.

— Когда я волнуюсь или теряю вдохновение, я мастурбирую, — объявила я. Слова слетели с моих губ, но я не осознала, что произнесла их. Поэтому продолжала говорить. — Я делаю это, потому что мне нравится секс и удовольствие. И у меня появляются идеи для новых тортов, пирожных, пока я это делаю. Так решаю проблемы. Я расслабляюсь и в то же время нахожу больше энергии. Я чувствую себя более живой.

Когда последний слог слетел с моих губ, я резко закрыла рот, кровь бросилась мне в лицо, когда я поняла, что сказала.

Вслух.

Я сказала, что мастурбация толкает меня на идеи для выпечки.

Пожалуйста, Тор, порази меня треском гребаной молнии.

Мои ноги не слушались. Если бы слушались, в моей прекрасной стене, которую отремонтировали и покрасили всего полгода назад, была бы дыра в форме меня.

Черты его лица изменились, выражение лица не было ни мягким, ни напряженным, ни похожим ни на одно выражение, которое я когда-либо видела. Все мое тело горело, особенно между ног.

Роуэн не ответил.

Не словами.

Он поднял меня. Перекинул через плечо.

Я этого не ожидала. Кто ожидает, что мужчина буквально поднимет ее, и как пожарный понесет к лестнице?

Я слегка взвизгнула, но заговорила только тогда, когда мы были на полпути вверх по лестнице.

— Что ты делаешь?

Роуэн мне не ответил. Он продолжил свое восхождение, проводив нас в мою спальню, прежде чем поставить меня на пол.

Я чуть не ахнула, когда мои ноги коснулись пола, и увидела его лицо. Его лицо, раскаленное добела. И голодное.

— Покажи мне, — потребовал он.

Я чувствовала его голос так, словно он ласкал каждый дюйм моего тела.

— Ч-что?

Опять же, если бы мои ноги слушались, я бы убежала. Но моя потребность быстро превзошла смущение.

Он не прикасался ко мне. Нет… хотя я отчаянно хотела.

— Покажи. Мне, — повторил он, его рот был в нескольких дюймах от моего. — Покажи мне, как ты заставляешь себя кончать.

У меня задрожали колени.

— Роуэн, — прошептала я. — Я не могу этого сделать, — я колебалась между возбуждением и застенчивостью, мне хотелось свернуться калачиком и исчезнуть. Это было волнующее и невероятно некомфортное чувство.

Твердый взгляд Роуэна не ослабел ни от моих слов, ни от невысказанной мольбы, сквозившей в них.

Он требовал от меня слишком многого. Мы всего лишь целовались. И почему-то это казалось более интимным, чем секс. Чертовски намного более интимным. Я никогда не делала этого с другим мужчиной. Никогда.

— Где ты его хранишь, кексик? — спросил он тихим шепотом.

Мне не нужно было спрашивать, о чем он говорил. Я знала.

— В тумбочке, — я кивнула в сторону кровати, на тумбе громоздились книги в мягких обложках, мой вчерашний стакан для воды, розовая антикварная лампа и поднос для безделушек с брошенными серьгами и кристаллами.

Роуэн не колебался. Не спрашивал разрешения. Он подошел к тумбочке и открыл верхний ящик. Я зажмурила глаза, меня захлестнуло смущение. Но это было не просто смущение. А что-то еще.

Огонь, который горел внутри меня. Огонь, который Роуэн разжигал с того дня в пекарне, когда улыбнулся мне и спросил, похожа я на Бет или нет.

Ящик закрылся, когда его мягкие шаги вернулись в мою сторону.

— Нора.

Тело содрогнулось, когда мое имя слетело с его губ.

Мои глаза инстинктивно открылись.

И там был Роуэн. Передо мной. В моей спальне. Держит мой вибратор.

— Ты хочешь быть хорошей девочкой для меня? — спросил он шелковистым голосом, протягивая его.

Моя киска пульсировала.

Я не думала, что у меня есть склонность к похвале. На самом деле, я всегда мысленно закатывала глаза всякий раз, когда смотрела или читала о мужчине, просящем женщину быть его «хорошей девочкой». В подобной просьбе было слишком много женоненавистничества. Отнимало у женщины власть, требуя, чтобы она была «хорошей», подчиняясь командам мужчины.

По крайней мере, я так думала.

Но никогда не чувствовала себя более могущественной, чем сейчас. В этот момент.

Моя рука дрожала, когда я брала вибратор. Наши пальцы соприкоснулись, но это был единственный контакт. Он повернулся вместе со мной, когда я на нетвердых ногах подошла к своей кровати, скинула каблуки, прежде чем сесть на мягкое розовое одеяло.

Я отдавала себе отчет в каждом своем движении. Каждом вздохе.

Это должно быть неловко. Я держу вибратор и готовлюсь использовать его перед полностью одетым мужчиной.

Но нет.

Конечно, была здоровая доля беспокойства, страха, но это лишь усиливало мое желание.

Я расстегнула штаны, приподнимая бедра, чтобы снять.

Роуэн наблюдал за каждым моим движением, низкое шипение сорвалось с его губ, когда его глаза увидели мои молочные кружевные трусики. Они были совершенно прозрачными, демонстрируя каждый дюйм моей киски, ухоженную полоску волос, которую я тщательно натирала лосьоном, хотя кроме Нейтана никто этого не видел и не ценил.

— Черт, детка, — пробормотал он, потирая рот рукой.

Конечно, созерцание его лица, искаженного желанием, когда он смотрел на меня в трусиках, было достойным, но кое-что еще привлекло мое внимание… Выпуклость в его джинсах.

Чертовски большая выпуклость.

Моя хватка на вибраторе усилилась, когда мои бедра потерлись друг о друга, отчаянно нуждаясь в трении.

Но я не пошевелила рукой, не включила вибратор и не дала себе разрядку, в которой так отчаянно нуждалась.

— Я покажу тебе, как… кончаю, — прохрипела я, мои щеки пылали, когда я произносила эти слова, устанавливая зрительный контакт с Роуэном. — Если и ты покажешь мне, — я кивнула на выпуклость в его джинсах.

Я глубоко вздохнула, пытаясь найти в себе мужество, правильные слова, чтобы сообщить, чего еще я хотела. Вместо этого, я наклонилась, стягивая блузку через голову, показывая свой прозрачный бюстгальтер, мои ноющие соски прижались к кружеву.

Еще одно сдавленное шипение признательности вырвалось у Роуэна.

Здесь было мало места для смущения, даже несмотря на то, что я лежала в своей постели почти голая, а он стоял надо мной полностью одетый. С самого начала Роуэн ясно дал понять, что ему нравится мое тело. Он его желал. Итак, я не стала отшатываться, беспокоиться о ямочках на бедрах, лишнем весе на бедрах и животе. Во взгляде Роуэна не было никакого осуждения. Только желание.

— Я хочу, чтобы ты показал мне, как ты кончаешь, — повторила я хриплым тоном. — И сделай это… на мне, — мои щеки запылали еще жарче от этой просьбы. Я не была сильно смущена. Но чувствовала себя наглой, произнося это вслух. Не той робкой кондитершой, какой была все то время, что мы знали друг друга.

Глаза Роуэна расширились от моей просьбы.

Возможно, тогда я бы занервничала. Возможно, я бы снова погрузилась в ту кроткую версию себя, которая не выражала свои желания словами.

Но на это не было времени.

— Я, блять, словно выдумал тебя, — прорычал Роуэн, потянувшись руками к своему поясу.

Я сжала бедра в предвкушении, наблюдая, как он освобождается от джинсов.

И пришло время моим глазам широко раскрыться, когда он обхватил большой рукой свою длину. Я не верила во всеобщее правило об огромных руках у мужчин, но сейчас… большие руки… большой, великолепный член.

Я облизнула губы, думая о том, чтобы прикоснуться к нему, ощутить его внутри себя.

— Нора, — прорычал он.

Мое внимание переместилось обратно вверх, туда, где его напряженный, голодный взгляд был прикован ко мне.

— Если ты не перестанешь пялиться на мой член и не включишь вибратор, я забуду обо всем на свете и трахну тебя, — он сделал прерывистый вдох. — И как бы сильно я ни жаждал это сделать, я не хочу торопиться.

Я чуть не выбросила вибратор и не залезла на него. Суровость его черт, низкий и напряженный тон голоса сказали мне, что он не будет сопротивляться. Даже самую малость. Мы оба хотели, чтобы он был внутри меня. До безумия.

Сексуальное напряжение пронеслось между нами, как заряженные частицы в электрическом силовом поле.

Итак, я нажала кнопку на вибраторе, едва слыша гул из-за своего бешеного сердцебиения.

Я вскрикнула, когда он коснулся моего клитора, в то же самое время, когда Роуэн начал трогать свой член. Мои глаза следили за каждым движением. Ну, пока Роуэн не заговорил.

— Посмотри на меня, — приказал он, его голос был грубым, хриплым, почти животным. — Подними на меня свои гребаные глаза, Нора.

Мой взгляд мгновенно внял его команде, устремившись вверх. Мое тело содрогнулось, когда я встретилась с его глазами: чистый, дикий голод усиливал и без того сводящее с ума удовольствие, которое испытывало мое тело.

Моя спина выгнулась на кровати, пальцы ног зарылись в одеяло. Я почувствовала предательское нарастание оргазма, когда тело изогнулось, готовясь взорваться. Но это было не то же самое, когда я дрочила в одиночку. Хотя тогда тоже было все замечательно. Этот вибратор лучший на рынке, по моему мнению и мнению тысяч рецензентов. У него была мягкая всасывающая головка, от давления которой можно сойти с ума.

Я еще не встречала человека, способного воспроизвести хотя бы четверть того удовольствия, которое я испытывала от этой машины.

До сих пор.

Я хорошо знала свое тело. Думала, что я исследовала всякое удовольствие. Но нет. Я даже не поцарапала поверхность.

Роуэн даже не прикасался ко мне. Стоял надо мной, наблюдал, трогал себя и дарил самый эротический опыт в моей жизни.

— Ты такая чертовски великолепная, — выдавил он, все еще работая над собой.

Я взорвалась, мое тело выпустило все напряжение, все удовольствие, накопившееся внутри. Может быть, я закричала. Может быть, я издала какой-то звук. Не уверена. Мое тело не принадлежало мне, а Роуэну, его глаза не отрывались от моих, пока оргазмы захлестывали меня, сливаясь друг с другом.

Затем он зарычал, и я почувствовала, как он кончает на обнаженную кожу моего живота. Мое тело снова расслабилось от плотского, первобытного акта.

Мир расплылся, земля подо мной сдвинулась, и тело обмякло, конечности отяжелели.

Ремень Роуэна зашуршал, когда он выпрямился. Я мельком увидела это, все еще наслаждаясь последствиями одного из самых интенсивных переживаний в моей жизни.

Фигура Роуэна шевельнулась, когда его ноги слабо застучали по полу.

И снова едва заметила это, моя грудь быстро поднималась и опускалась.

Когда он вернулся, у него были салфетки, и он осторожно обтирал меня.

Сам акт был нежным, интимным.

Раньше мне было так жарко, что я думала, мое тело вот-вот вспыхнет от его внимания, от того, что он получал удовольствие, наблюдая за мной.

Но единственный способ описать, что я сейчас чувствовала, — это тепло. Удобно. Он заботился обо мне, относился с почтением.

Я смотрела на него сквозь ресницы, все еще не в силах понять, что это было. Он настоящий? Да. Это реально.

— Кексик, это было самое горячее, что я испытал за всю свою гребаную жизнь, — сказал он мне грубым голосом, уводя меня еще дальше от реальности.

— Не могу дождаться, когда мой член войдет в твою прелестную киску, — продолжил он. — Знаю, это будет сладкое напряжение… гребаный рай.

И хотя я думала, что мое тело истощено, все удовольствие внутри насытилось, мои бедра прижались друг к другу от его слов, потребность вновь расцвела в животе.

Глаза Роуэна горели, когда он наклонился и прижался губами к моим ногам, поверх моих промокших трусиков.

Затем он глубоко вдохнул. Меня. Запах моего удовольствия, последствий того, что мы сделали. Того, что я сделала.

Его глаза нашли мои, сердце подпрыгнуло к горлу.

— Сладкая, — пробормотал он.

У меня пересохло во рту, каждую мою конечность покалывало от этого слова, от его взгляда. От него.

Затем откуда-то снаружи донесся лай, и Мэгги вернула нас в реальность.

Хотя большая часть меня была разочарована, я также испытала некоторое облегчение. Мне нужно было прийти в себя.

— Я пойду проверю, как она, — сказал Роуэн, вставая.

— Хорошая идея, — лениво ответила я.

Он ушел не сразу. Он задержался там на мгновение, пристально глядя на меня, как будто запечатлевал в памяти или что-то в этом роде.

— Я спущусь, как только восстановлю способность передвигать ноги, — сообщила я ему.

Усмешка пробилась сквозь голод в его взгляде, и он тепло усмехнулся. Мне понравилось, как это голод касается моей и без того чувствительной кожи.

— Не торопись, — сказал он. — Дай знать, если нужно будет спустить тебя на руках, — он подмигнул и вышел проверить Мэгги.

Я смотрела, как он уходит, не в силах связать подмигивающего, посмеивающегося мужчину с тем, кто всего час назад угрожал убить того, кто мог причинить мне боль.

Они не казались одним и тем же человеком.

Но они были.

Роуэн был обоими этими мужчинами.

И, может, он был моим.