Редкий цветок для Дикого

Пролог

— Это что, Цветаева? — Герман, размахивая каким-то конвертом, рычит так, что у меня на столе стаканы подрагивают.

— Понятия не имею! — отвечаю, стараясь держать себя в руках, но злость и страх — страшный коктейль.

— Ты сейчас дуру из себя строишь? — он делает быстрый шаг ко мне, а я замираю.

Этого я так и не смогла преодолеть. Как бы ни работала над собой, но, когда вижу или чувствую опасность, застываю на месте. Гера видит это и сам останавливается в полушаге от меня.

— Боишься? — спрашивает со злостью.

— Ты сделал всё для этого, и уже давно, — шепчу я, заставляя дышать себя ровно.

— И это твоя месть?! — выкрикивает он, а я пугаюсь уже не его, а того, что проснётся Саша.

— Замолчи, — стараюсь говорить уверенно. — Разбудишь Сашу.

— Так вот как зовут мою дочь, — и каждое слово как выстрел.

— Что за бред? — делаю шаг назад и понимаю, что если не найду опоры, то просто упаду.

— Алла, ты сейчас загоняешь себя в ещё большую яму, — Гера всё-таки делает последний разделяющий шаг ко мне и прижимает к стене.

— Отойди, — шепчу, чувствуя, что начинаю задыхаться.

— О нет! Теперь я с тебя не слезу!

Герман обхватывает моё лицо ладонью и разворачивает так, чтобы смотреть мне в глаза. А у меня перед глазами всплывают картины прошлого, как вот точно так же он держал меня, только намного грубее, и наказывал за то, чего я никогда не делала.

— От-тойди, — заикаясь, повторяю я.

Воздуха не хватает. В груди застрял ком, что не даёт сделать полноценный вдох. Не знаю, что Гера видит на моём лице, но его выражение меняется со злого на тревожное. Или мне так только кажется?

— Ал, — хрипит он, поглаживая меня по щеке, а мне не по себе от его ласки. — Господи, да что с тобой?!

— Отойди от меня, — снова прошу его, с трудом выталкивая каждое слово.

— Да мать твою! — Гера бьёт рукой о стену, а я сжимаюсь в комок. — Прости, — тут же произносит он, но я не хочу его извинений.

— Я тебя ещё раз прошу, уходи.

— Да как я уйду?! Как, Алла? Ты скрыла от меня мою дочь!

— Она только моя, — поднимаю на него взгляд. — Только моя!

— А вот этот тест говорит обратное, — Дикоев протягивает мне конверт, на котором написано название областной лаборатории.

— И что? — стараюсь говорить безразлично, но голос дрожит. — Ты женишься, Дикоев. Я не твоего поля ягода. И из-за твоих хотелок я не собираюсь страдать. Тем более подвергать опасности своего ребёнка! — на последних словах я уже стою ровно. Моя девочка всегда придавала мне сил.

— Ты знаешь, что когда говоришь о нашей дочери, то у тебя глаза загораются диким огнём? — вопрос до того неожиданный, что я теряюсь.

А дальше происходит то, что начинает рушить все выстроенные мною стены.