Редкий цветок для Дикого

Глава 10

Глаза ещё побаливают, напоминая о «тёплой» встрече с Любой Астафьевой. Ну или Снегирёвой. И её поведение совершенно непонятно мне. Или я просто делаю вид и стараюсь отстраниться от понимания всего.

Люба была и, как оказалось, осталась лучшей подругой Аллы. Она и Лариса Рысева оберегали её как младшую сестру. Помню, как они пристально следили за ней даже на дискотеках. И вот сейчас я схлопотал от неё, но пока не могу сообразить, что за тотальная ненависть. Да только чутьё моё подсказывает, что ответ не понравится мне.

Сначала думал, что нужно выяснить у Любы, что происходит, но после того, как Ветер мне немного помял бока, идти к ней нет никакого желания. Что-то кроет моего старого друга. Но не только Ветер у меня здесь оставался знакомым. Есть ещё один товарищ, который был самый правильный среди нас и профессию выбрал себе правильную.

Руслан Рысев. Главный прокурор района. Продуманный, спокойный, но, как оказалось, в тихом омуте…

Но сейчас не об этом. Я всю ночь не мог заснуть, не потому что не хотел, а потому, что как только закрывал глаза, то, как кадры из кино, перед ними появлялись картины прошлого. Потерянные красные глаза Аллы, дрожащие губы. Как она пыталась оттолкнуть меня.

Я ведь тогда подумал, что у неё месячные были. Долго отмывался от этой грязи, сбивая руки в кровь. Факты говорили, что Шмель не врал, а сердце кричало — ложь.

Утром поднялся пораньше и поехал в цветочную лавку, где вчера встретил Аллу. Сидел в машине и ждал, когда она откроется. И дождался.

Алла подошла к лавке к десяти. Достала что-то из сумки, и только когда она отошла к двери, из-за её объёмного пуховика вылезла собачонка. Она кормила собаку!

Смотрю, как она улыбается, и дурею. Все функции организма отрубаются, улавливая только её движения. Как она поворачивает голову, как поправляет волосы, что тяжёлыми волнами выглядывают из-под шапки, как гладит собаку.

А как только она вошла в лавку, я, как тот пёс, пошёл за ней. Мне нужно просто посмотреть на неё вблизи, почувствовать её аромат и понять, что всё это просто отголоски прошлого. Она уже не та, да и я слишком закостенел в своей привычке жить так, как хочу.

На улице ощущался мороз, но мне стало жарко. Колокольчик дзинькнул над головой, и не успел я закрыть за собой дверь, как наткнулся на взгляд Цветаевой.

— Здравствуй, — проговорил спокойно, даже сам удивился.

Но вместо ответа я заметил, как бледность начала слишком проявляться на щеках Аллы. Руки, что держали вазу, задрожали, а в глазах — паника и страх. Она пошатнулась, а я испугался, что может упасть, и сделал к ней быстрый шаг.

— Не подходи! — крик стал настолько неожиданным, что я окаменел.

И это был непростой крик. Ужас, что читается на её лице, полностью отразился в её словах.

— Ал, — склонил голову, но вместо ответа она быстро начала отходить за прилавок.

— Не подходи, Дикоев. Никогда не подходи ко мне. А лучше, — Алла остановилась, пытаясь отдышаться. Такое чувство, что она только что марш-бросок сделала и не может выровнять дыхание. — Уходи лучше, — она схватилась за горло, растирая его, а я увидел как наяву, как держу её у стены за горло и хочу придушить, но не могу.

— Я поговорить хочу, — поднимаю руки перед собой, прикладываю невероятную силу, чтобы сделать шаг назад.

— А я не хочу. Нам не о чём разговаривать, — шепчет она, не переставая растирать горло.

— Цветаева, я просто хочу спросить. Один вопрос, — стараюсь не повышать голос, но моё терпение тоже на исходе.

— Уходи, — Алла уже хрипит.

Такое чувство, будто она заставляет себя дышать.

— Тебе плохо? — спрашиваю, но то, как она копошится в сумке, даёт понять, что она ищет что-то. — Я помогу.

— Нет! — уже даже не крик, а визг срывается с её губ.

— Да чтоб тебя, Алла! — гаркаю в ответ и, быстро подойдя, хватаю её сумку и высыпаю на прилавок содержимое.

Алла сразу хватает пачку таблеток и, достав одну, закидывает в рот. Глаза закрыты, веки дрожат, а на ресницах висят капли слёз.

Смотрю на неё вблизи и понимаю, что сердце огнём горит, а там, где когда-то образовалась дыра, становиться тепло. Она такая же красивая. Такая же притягательная, будто солнце, о которое хочется греться.

Но все эти сравнения быстро разбиваются о реальность, когда она распахивает глаза, а в них пустота.

— Ну и как тебе живётся со Шмелём? Хорошую партию выиграла? — спрашиваю то, что совершенно не планировал.

Не знаю, что я хотел увидеть в её взгляде, но только не шок и непонимание.

— При чём здесь Шмелёв? — спрашивает хрипло. — Ты за пятнадцать лет так и не успокоился, да, Дикоев? Сломал игрушку и решил, что я по рукам пойду? Или ты думал, что уже сдохла? — каждое слово, как удар, только я совершенно не понимаю, как защищаться.

— Какую игрушку, Цветаева?

— Ну а кто я для тебя была? Только малолетняя потаскуха, которую использовали по назначению. Такое ты сообщение мне прислал? — моё охренение достигает высшей точки.

— Что ты несёшь? — рычу.

— Так я и собиралась сдохнуть, Дикоев, — губы Аллы задрожали, и из них сорвался всхлип. — Не дали. Девочки спасли меня. Выхаживали. Лечили. Так что игрушка хоть и сломана, но жива. А теперь уходи, Дикоев. Я тебя видеть не могу.

Я не знаю, что говорить. Не понимаю, что происходит, но как робот разворачиваюсь и ухожу. Либо меня хотят сделать идиотом, либо я что-то просрал, и, вероятно, давно.

Пока еду в прокуратуру, набираю безопасникам и прошу пробить всю нужную информацию. Называю данные, и не только на Аллу, но и на её окружение. Уж очень мне интересно, откуда у неё деньги на лавку, да и как она жила эти годы.

— Я смотрю, ты только растёшь по карьерной лестнице, Рысев, — стараясь говорить бодро, захожу в кабинет старого друга и замечаю на его лице шок. Наигранный, но всё равно радует.

— Ба-а-а, да это сам Дикий пожаловал к нам, — Рысев поднимается с места и идёт мне навстречу. — Блин, Гера, да ты тоже почти не изменился. Заматерел только.

— Так мы не молодеем, Рус. А ты как поживаешь? — неохота сразу к делу, но когда это Рысев давал возможность потрындеть просто так?

— Нормально. Любезностями обменялись. Теперь к делу.

— Ты не меняешься, Рысев. И профессию выбрал себе под стать, — качаю головой. — Я к тебе действительно по делу. Мне нужна информация.

— Мне кажется, что ты перепутал, — ухмыляется Руслан, и что-то в его улыбке мне не нравится. — Это не бюро находок, Дикоев.

— А для друга?

— Ты скажи, зачем в наш городок пожаловал? Я помню, с каким шумом ты уезжал. Так что давай ты не будешь ходить вокруг да около, — отвечает Рысев, а я только и успеваю, что сдержаться и не скрипнуть зубами. Все помнят, как я уезжал.

— Ну как уехал, так и вернулся. Тем более у меня много дел намечается в области, заодно решил заскочить и на малую родину. А здесь, как оказалось, почти ничего не изменилось, ну кроме того, что стало чище и ухоженнее. Ах, да, и люди всё те же, — быстро понимаю, что Руслан не тот, кто будет долго молчать, но хотя бы так смогу узнать какие-то крохи.

— Нет, Гера, — а вот его ответ злит. — Даже если я уже не женат на Ларе и вижу её очень редко, это не означает, что я не давал слово, что не стану помогать тебе. А я его давал, Гера, — добавляет он с таким видом, будто я виноват во всех смертных грехах.

— А если вопрос не о ней, — стараюсь успокоиться и надеюсь, что моя СБ сможет помочь мне лучше.

— Дикоев, ты сам сказал, что я занимаю эту должность не просто так. Так вот, идиотом я ведь никогда не был, — Руслан смотрит на меня спокойно, но по глазам вижу — уже все ходы просчитал. Он единственный, кто выигрывал у меня в шахматы всё детство.

— Не был, Рус, — соглашаюсь с ним. — Я видел её вчера, — не хочу говорить про сегодняшнее утро, это только моё. — Сначала подумал, что это всё нереально. Но когда увидел панику и страх в её глазах, растерялся. Впервые за столько лет я растерялся.

Врать Рысеву бесполезно. Так что лучше говорить правду, можно не всю, но лучше так, чем я буду ещё год искать чёрную кошку в тёмной комнате.

— Ну да, — хитрая улыбка касается его губ, а я уже знаю, что он скажет дальше. — А после наша мадам Астафьева залила твоё прекрасное столичное лицо пантенолом.

— Ветер, сука, — вот же!

— Ну здесь я бы поспорил, — уже смеётся Рысев. — Но да, Ветер мне всё рассказал вчера.

— Хуже бабы, — качаю головой, но, вспоминая вчерашний день, тоже улыбаюсь. Кому скажи, что Дикоеву в морду пантенолом брызнули, не поверят ведь. — Но я всё же попрошу у тебя информацию. Мне нужна инфа на Шмелёва Володю, помнишь такого? — весёлость Рысева как рукой снимает. — Значит, помнишь. Так вот, информация нужна о нём. А для полноты картины я хочу понять, как так вышло, что Цветаева осталась одна и не замужем.

— Гера, ты же тоже не идиот, раз управляешь делами отцовской корпорации, — говорит слишком спокойно Рус. — Так догадайся сам, где был твой прокол. Ты знаешь, что я начал понимать с возрастом: мы часто доверяем не тем людям. Часто ошибаемся и верим не правде, а лжи. И эта ложь стоит очень дорого, от кого бы она ни исходила. Но когда ты решаешь, что готов поверить правде, то это уже становится никому не нужным.

— Ты вроде прокурор, а не философ, — мне не нужны его нотации. Понимаю, что где-то что-то пошло не так, но не могу пока собрать картину. Слишком много не хватает.

— Да, прокурор. Но делюсь с тобой сейчас личным опытом. А по Шмелёву могу сказать и без поиска — сидит он, за хулиганку. Женат не был. Детей нет. А вот крови попил он многим.

А вот это контрольный в голову.

— Спал я с твоей Алкой. Горячая штучка она. А её родинка под сиськой вообще огонь, — улыбка с кривыми зубами и вечно красная морда, потому что всегда жрал много сладкого, просто уничтожает всё человеческое во мне.

— Убью! — рыкнул тогда и кинулся на Шмеля, вколачивая ему нос в башку…

— Гера, — голос Руслана вырвал из тяжёлых воспоминаний.

— Всё в порядке, Рус, — отвечаю севшим голосом. — Дай мне свой номер, чтобы я мог тебе набрать в случае чего, — прошу у него. Нужно что-то говорить.

— Вот, — в руку ложится небольшой тёмный прямоугольник.

— Гера, я надеюсь, ты не станешь делать глупостей, — строгий голос Рысева даже веселит. — Не то время и не тот возраст для идиотизма.

— А время никогда не будет то, Рысев. Так ведь? — отвечаю. — Там Ветер с Ломом собираются на выходных съездить в какой-то клуб в область, ты поедешь?

— Поеду

— Отлично. Я как раз там квартиру снимаю. Сюда только на могилу к деду наведался да в дом заглянул. — Говорю что-нибудь, лишь бы не сорваться. — Но, возможно, перееду сюда на какое-то время. Клининг закажу, приведу дом в порядок.

— Гера, ты же сейчас не об этом думаешь.

— А ты ведь тоже накосячил, да, Рус? — бью по больному.

Прости, друг, но теперь это только моё личное дело.