Редкий цветок для Дикого

Глава 11

Настоящее…

— Что такое, моя сладкая? — спрашиваю у Сашеньки, стараясь понять, почему моя дочь сегодня капризная, и даже прогулка по детской площадке не поднимает ей настроение.

А может, дело не совсем в дочери? Я ведь тоже который день не нахожу себе места. Радует то, что Дикоев не появляется всё это время. Хотя медведя и букет после его прошлого прихода я нашла на кухне утром.

Как оказалось, братец мой спустился к Герману и забрал подарки. А сейчас этот помощник торчит в моей лавке с Машей. И вроде ведёт себя прилично, но я вижу, как он её раздражает.

— Привет, — слышу за спиной и еле сдерживаю стон.

Я только подумала о нём! Ни с кем не говорила, только мысли, и вот он уже рядом. Издевательство какое-то.

— Дя, — выкрикивает Сашенька, а я снова напрягаюсь.

Страх, что Дикоев может узнать в дочери свои черты, такой явный, что холодный пот выступает на спине.

— Привет, малышка, — Герман здоровается с Сашенькой, а я разворачиваюсь к нему и замечаю в глазах такое тепло, от которого становится не по себе.

Не может чужой мужчина смотреть так на ребёнка.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я вместо приветствия и стараюсь прикрыть Сашу собой.

— Смотрю, как вы гуляете, — Гера приседает рядом с нами и склоняет голову набок, будто пытается заглянуть не только в мои глаза, но и в душу пролезть. — Но что-то сегодня малышка капризничает сильно. Поэтому решил подойти. Может, помощь нужна?

— Что? — осипшим голосом переспрашиваю, но мозг уже вопит. — Ты хочешь сказать, что следишь за нами?

От страха по телу бежит противная дрожь, а в голове пульсирует мысль, что я, кажется, попала в неприятности.

— Ал, я прошу тебя, только не нервничай, — Герман продолжает говорить спокойно. — Я не могу по-другому. Да и не хочу. Я слишком долго ждал и, кажется, всё прозевал. Но не это главное, — Гера протягивает руку, а я напрягаюсь всем телом. Не хочу, чтобы он дотрагивался до меня.

А дальше происходит то, от чего кровь стынет в жилах.

Герман резко дёргается в сторону Саши, а я только и успеваю, что вскрикнуть. В ушах отбивается сумасшедший ритм сердца. Но тело действует за меня. Хватаю Сашу, которая уже сидит на руке Геры, и прижимаю к себе.

— Что ты позволяешь себе? — шиплю, так как кричать просто не получается, горло сковывает спазм.

Вижу, как лицо Геры трогает гримаса боли, а после он поднимает руку, из которой торчит кусок стекла.

— Это что? — смотрю, как он достаёт осколок стекла из ладони и зажимает в руке платок.

— Она чуть не села на торчащий осколок в песке, — голос Германа обдаёт холодом, а у меня сразу куча сценариев развитий событий строится в голове, что бы могло быть, не заметь Дикоев это стекло.

Прижимаю Сашу к себе ещё крепче и разворачиваюсь к дому.

— Дя, — начинает кричать Саша, вырываясь из моих рук, и тянется к Герману.

— Всё хорошо, малышка, — слышу его голос, который совершенно не похож на тот, которым он говорил ещё полминуты назад.

— Солнышко моё, пойдём домой, — дрожащим голосом пытаюсь успокоить доченьку и решаю применить последний весомый аргумент. — Будем с тобой купаться, хорошо?

Глаза Сашеньки загораются неподдельным весельем. Для неё есть несколько вещей, которые она готова делать всегда, и одно из них — это купаться. Вода — её второй дом. И если бы у неё была возможность всегда быть в воде, я думаю, она бы так и делала. Мне нужно пройти целый квест, чтобы достать её с ванны после купания.

Но сейчас я согласна на всё, лишь бы сбежать отсюда. Сбежать, а после позвонить нашей домоправительнице или написать жалобу в соцзащиту на неподобающее обустройство детских площадок.

Пока купаемся с Сашей, а после с боем выбираемся из ванны и играем в строителей, в голове постоянно прокручиваю момент, когда Гера дёрнулся к Саше. Не задумываясь. А мог бы просто крикнуть, ну или, не знаю, мне сказать.

Но он подставил себя под кусок стекла, чтобы спасти мою дочь.

«Она не только твоя, Алла, — и снова голосом психолога Ульяны говорит моё внутреннее я. — Она такая же его, как и твоя».

Но я гоню от себя все эти мысли. Стараюсь отвлечься всем, чем угодно, да только стоит лечь в кровать, и перед глазами всплывает другой момент — как я проснулась утром, чуть больше двух лет назад, и не понимала, почему нежусь в объятиях того, кто когда-то меня чуть не уничтожил.

В полном раздрае засыпаю, а утро начинается с того, что за окнами стоит страшный шум. В сонном состоянии подхожу к окну, и сон мой как рукой снимает.

Вся детская площадка усеяна огромными деревянными коробками. Куча мужчин в оранжевой форме выдёргивают старые качели и горки, а на парковке у дома стоит целый камаз песка.

— Слушай, Ал, а ты не говорила, что у вас здесь готовится переоборудование площадки, — за спиной раздаётся сонный голос Димки.

— Сама не знала, — вот только внутренний голос мне прямо кричит, что я прекрасно знаю, кто причина этому переоборудованию.

Не понимаю себя, но чувствую, как внутри разливается тепло, и губы сами растягиваются в улыбке. Димка, что-то буркнув, уходит в душ, а я иду готовить завтрак.

Скоро проснётся моя соня и сразу затребует кашку. Так что лучше подготовиться.

Но стоит мне достать молоко из холодильника, как звонят в дверь. Открываю её и замираю в шоке.

— Вот что ты такая непонятливая. Почему нельзя было просто исчезнуть из всех радаров и не появляться. Как тебе не доходит, что такая шваль моему сыну не нужна. Тебе мало было?