Рози и Зверь по-соседству

Глава 19

Дилан

Групповой чат соседей

Дилан: Мне нужен совет.

Брет: Я слушаю.

Гейдж: Никогда не езди против движения по односторонней улице.

Брет: …

Гейдж: Это лучший совет, который у меня есть.

Дилан: Принято.

Дилан: Я помогаю кое-кому.

Брет: Женщина или мужчина?

Дилан: А это важно?

Брет: Не знаю. А тебе?

Дилан: смайлик с закатывающимися глазами ОНА хочет, чтобы один парень обратил на неё внимание. Мы собираемся притворяться парой, но я не знаю, что ещё сделать, чтобы он её заметил.

Гейдж: «Притворяться» парой, да?

Брет: Почему он её ещё не заметил?

Дилан: Потому что он идиот.

Брет: Дай пару фактов, чтобы понять, с чем работаем. Какая она?

Дилан: Весёлая. Талантливая художница. Остроумная. Непредсказуемая.

Гейдж: Она красивая?

Дилан: Не важно.

Дилан: Но да.

Брет: Хммм. Составлю список. Но для начала — пусть она увидит тебя без рубашки.

Дилан: И это заставит другого парня её заметить?

Брет: Конечно.

Я проснулся от громкого грохота, за которым последовал поток приглушённых ругательств.

Волна защитного инстинкта нахлынула на меня, когда я выскочил из кровати и бросился к двери. Преступления в Винтерхейвене случались редко, но иногда всё же происходили, иначе у моего отца не было бы работы.

Дверь в квартиру скрипнула, когда я её открыл, но звук заглушил шум волочащегося предмета внизу лестницы. Солнце ещё не совсем скрылось за горизонтом, поэтому, несмотря на приглушённый свет, я смог разглядеть небольшую фигуру в тени. Рози тащила вверх огромную прямоугольную коробку, по размерам раза в два больше её самой.

Моё сердце замедлилось, когда я осознал, что никакого преступления не было. Просто Рози пыталась в одиночку затащить коробку на второй этаж. Я скрестил руки на груди и прислонился к стене, наблюдая за её борьбой. Она пыталась подталкивать коробку снизу, но в какой-то момент поскользнулась, упала, и коробка с грохотом снова скатилась вниз, сбив один из её пустых мольбертов. Рози разочарованно пнула коробку.

— Нужна помощь?

Она взвизгнула и замахала руками, пока её взгляд не наткнулся на меня. Мне показалось или её глаза действительно скользнули по моему обнажённому торсу? Или мне просто почудилось из-за тусклого освещения?

— Ты меня до смерти напугал! — Она прижала руку к груди, словно пытаясь успокоить сердце.

— А как, по-твоему, чувствовал себя я, проснувшись от грохота и ругани?

Я спустился по лестнице и протянул ей руку, чтобы помочь встать. Казалось, она раздумывала, стоит ли принимать мою помощь, но в конце концов вложила свою мягкую ладонь в мою, и от её прикосновения по коже разлилось приятное тепло.

— Я не ругалась, — пробормотала она.

Я лишь кивнул в сторону коробки.

— Что это?

Щёки Рози слегка порозовели.

— Матрас. Я бы только злейшему врагу пожелала спать на этом футоне. — Она сделала паузу, а затем с нарочитой небрежностью добавила: — Твоей сестре случайно не нужна кровать-футон?

Я громко рассмеялся, сам себя удивив. Чтобы скрыть неловкость, я повернулся к коробке и без лишних вопросов поднял её. Она была тяжёлой даже для меня. Как вообще Рози собиралась затащить её наверх одна? Но что-то мне подсказывало, что у неё бы получилось.

Восхищение, которое я испытывал к этой девушке, снова нахлынуло. Я начал замечать это всё чаще. Мне нравилось, как Рози бралась за всё с полной уверенностью, как не позволяла препятствиям останавливать её, как её идеи делали жизнь ярче. Она была самобытной, странноватой — и ей было всё равно, что думают другие.

В чём-то она напоминала мне Шайло. Он тоже никогда не пытался быть кем-то другим, не стеснялся быть собой. В мире, где фанаты видели в нас лишь грубых, крепких парней, готовых к дракам, он носил на предплечье татуировку с ромашкой — любимым цветком его жены Амелии. Он сочинял ужасные, по-настоящему плохие стихи для команды во время поездок на игры, просто чтобы всех развеселить.

— Ты в порядке?

Голос Рози, её лёгкая рука на моём предплечье вырвали меня из этих воспоминаний. Мы уже стояли на верхней площадке лестницы, зажатые между стеной и коробкой с матрасом.

— Да, — ответил я слишком быстро.

Она явно мне не поверила, и когда убрала руку, мне вдруг стало не по себе.

Я должен был сказать что-то другое. Сказать, что скучаю по лучшему другу так, словно мои лёгкие сжаты, и я медленно задыхаюсь.

— Матрас только что доставили? — спросил я, меняя тему. Почти полночь — странное время для доставки.

Она выглядела смущённой.

— Нет, его привезли днём, но я была слишком занята, чтобы разобраться с этим. Думала, затащу его завтра, но пять минут на футоне изменили мои планы.

Вина снова пронзила меня. Я до сих пор занимал её квартиру.

— Сегодня я посплю здесь, а ты можешь вернуть свою квартиру.

— Нет, правда, — поспешно сказала она. — Мне нравится эта квартира. Просторная. Светлая.

Она избегала смотреть мне в глаза.

— Рози, — простонал я, — я чувствую себя ужасно. Мне никогда не следовало занимать твою квартиру.

— Ты даже не подозревал, что эта запасная квартира на самом деле лучше, и я её не отдам, — фыркнула она.

Я бросил взгляд на слабо освещённую гостиную — пустую, если не считать матраса от футона, стопки промокших коробок и мышеловок по углам.

— Опять заботишься обо мне?

Её глаза прищурились, как будто я её оскорбил.

— Никогда. Но я не собираюсь отсюда уходить. И ты не сможешь меня переспорить.

— Я хоккеист. Я с рождения упрямый.

— А я младшая в семье. У меня три старших брата. Упрямство — моё второе имя.

Я скрестил руки на груди.

— Правда?

Она ответила вызовом, уперев руки в бока:

— Роуз Упрямая Форрестер. Просто Упрямая, если коротко.

Уголки моих губ дрогнули.

— Так что даже не пытайся. Я уже привязалась к этой квартире. Даже мышей назвала. Лидия и Китти.

— Мышь по имени Китти?

— Из «Гордости и предубеждения». Смотрел?

Я покачал головой.

— Жаль, — вздохнула она. — Придётся добавить в список.

Я всё ещё стоял между ней и дверью, держа коробку с матрасом в руках, когда она сделала шаг ближе.

— Я сейчас проскользну за тебя и включу свет, — сказала она, обхватив меня за талию, чтобы протиснуться.

Кроме моего сердца, которое вдруг решило, что мы только что финишировали на самой напряжённой гонке, я не двигался. Её тело скользнуло вдоль моего, и я затаил дыхание.

Вспыхнул свет, залив прихожую.

— Можешь отнести матрас в спальню?

— Конечно. Дверь открыта?

— Подожди! — выпалила она с тревогой в голосе.

Я остановился как вкопанный.

— Что случилось?

Она выпрямила плечи, как будто её просьба была совершенно нормальной:

— Тебе придётся закрыть глаза.

Я моргнул.

— Почему?

— Потому что… — Она замялась, поджав губы, явно пытаясь придумать объяснение на ходу. — Просто… Если ты зайдёшь в комнату спиной, я встану сзади и прослежу, чтобы ты ничего не задел.

Я молча смотрел на неё, ожидая, что она засмеётся или хотя бы объяснит, но она лишь серьёзно взглянула в ответ.

Со вздохом я закрыл глаза и попятился в спальню, удерживая коробку.

— Можно было просто войти нормально…

— Но это было бы не так весело.

— Для тебя, может быть, — пробормотал я, зацепившись ногой за что-то на полу и чуть не упав.

Её рука снова легла мне на бок, удерживая в равновесии.

— Можешь поставить коробку здесь… Нет, только не у стены! — Она снова запаниковала, и по инерции я открыл глаза.

Её ладони тут же закрыли мне обзор.

— Что ты увидел? — прошептала она.

— Океан.

Она простонала.

— Что ещё?

— Русалка… кот? Хотя я не совсем уверен.

Её тяжёлый вздох коснулся моей ключицы.

— Это кот, — подтвердила она. — Ладно, то, что ты сейчас увидишь, может изменить твоё мнение обо мне… в худшую сторону.

— Сомневаюсь, — пробормотал я, не возражая, чтобы она ещё немного оставалась так близко. Или даже намного дольше. Сколько только можно. Дышать её ароматом, ощущать её так непринуждённо прижатой ко мне.

— Поверь мне, — прошептала она.

Она опустила руки, открывая стену, наполненную… волшебством. По-другому это не назвать. Переливы океанских волн, пузырьки, поднимающиеся вверх, смешиваясь с морской пеной, разные оттенки синего, создающие ощущение, что я попал в другой мир. Мир, где существуют кошки-русалки и осьминоги в элегантных нарядах, с разными видами туфель на каждом щупальце.

Я был заворожён. Ничего не понимал в искусстве, но меня поразила реалистичность океана, смешанная с фантастическими существами, чей стиль был более мультяшным — с улыбками, костюмами и выразительными глазами, будто они что-то знают.

— Теперь я действительно хочу поменяться обратно, — пробормотал я. Я мог бы часами разглядывать все эти мельчайшие детали.

Она нервно рассмеялась.

— Слишком поздно. Обратной дороги нет. — Рози теребила руки перед собой, и я чувствовал, что она даже не осознавала этого жеста. — Но если ты окажешь мне услугу и никогда никому об этом не расскажешь, я буду очень благодарна.

— Почему ты не хочешь, чтобы кто-то об этом узнал?

Я опустился на колени, чтобы открыть коробку с матрасом. Внутри, как и ожидалось, оказался плотно скрученный и запаянный матрас.

— Это не мой обычный стиль, — призналась она. — Мне потребовалось много времени, чтобы люди начали воспринимать меня всерьёз. Это как раз тот стиль, который они ждут от Рози Форрестер. И это… немного обескураживает, что они оказались правы.

— Быть такой предсказуемой?

Я понимал её. На льду тоже было важно найти баланс — быть достаточно предсказуемым, чтобы команда могла угадать моё следующее движение, но в то же время — достаточно непредсказуемым для соперника.

Она достала маленькие ножницы с тумбочки, покрытой красками, и я разрезал плотную плёнку. Сначала это напомнило открывание упаковки с печеньем — лёгкий хлопок, но затем матрас развернулся почти разочаровывающе просто.

— Он должен расправиться за пару дней, — сказала она, тыкая в него пальцем.

Я заметил, что её правый глаз слегка слезился, а она странно жмурилась, закрывая его на несколько секунд, затем отдёрнула руку от лица.

— Что у тебя с глазом?

— Кажется, ресница попала, — сказала она, поморщившись. — И я терпеть не могу трогать глаза. Всё надеюсь, что смогу просто выморгать её.

— Дай посмотреть.

Она покачала головой, но я жестом показал, чтобы она подошла ближе, не отводя взгляда, пока она нерешительно не сделала шаг ко мне.

— Всё в порядке.

— Я, между прочим, эксперт по извлечению ресниц. Запрокинь голову и смотри вверх.

Она задержала дыхание, но подчинилась. Я сразу заметил тёмную ресничку в уголке её глаза. Как можно мягче, я использовал мизинец, чтобы сдвинуть её от глаза на верхнюю часть щеки. Затем я поймал её и поднял к её губам.

— Загадай желание.

Это была фраза из детства, что-то, что мама говорила мне, когда я был ребёнком. Даже не помнил, как это началось.

Рози легонько подула на мои пальцы, и я отпустил ресничку. В этот миг время словно замерло. Весь мир исчез, и всё моё внимание сосредоточилось на ней.

Теперь я точно увидел, как её взгляд скользнул по мне, задержался на моём плече, где красовалась татуировка с датой рождения Шайло, выгравированной на изображении хоккейной шайбы. Её пальцы потянулись, чтобы коснуться её, но затем она резко убрала руку, словно обжёгшись. Мы оба видели, как тяжело билось моё сердце — грудь вздымалась в такт этому бешеному ритму.

Я никогда в жизни так не хотел поцеловать кого-то, как сейчас хотел поцеловать Рози Форрестер.

Она снова встретилась со мной взглядом, и я уловил, как её дыхание сбилось от того, что она там увидела. Я подождал мгновение, давая ей шанс отстраниться. Но она не сделала ни шага.

Я наклонился ближе…

И попал губами ей в ухо.

Она так резко отпрянула, что я ощутил лёгкий ветерок от её движения на своей коже.

Затем она нервно хихикнула, прикрывая рот ладонью — настолько мило, что я даже не успел почувствовать себя отвергнутым. Пока она не убрала руку и не произнесла:

— Мне так повезло, что ты здесь, чтобы помочь мне. Прямо как брат, понимаешь? Просто как брат, — повторила она, словно я не услышал с первого раза.

Ни в одном мире то, что было между нами, не походило на отношения братьев и сестёр.

Я чуть наклонился к ней, поймал вспышку тепла в её взгляде, а затем, сохраняя нарочитую невозмутимость, потянулся за углом матраса.

— Куда поставить?

— Просто к этой пустой стене, спасибо.

Когда я закончил, она едва ли не вытолкала меня из комнаты в коридор. Её руки не касались меня, но ощущение было, будто она физически выталкивает меня вон.

— Мне нужно закрыть дверь внизу, — сказала она, закрывая за собой дверь спальни.

Я развернулся, чтобы сказать, что сделаю это сам, и не заметил, насколько мы оказались близко друг к другу. Я почти прижал её к двери, перегородив ей путь.

Прежде чем она смогла скрыть это, я заметил проблеск желания в её глазах. Горячий. Мгновенный. Это не был взгляд, которым смотрят на брата.

Голос в моей голове, полный чертовски соблазнительных идей, нашёптывал проверить, насколько далеко зайдут эти не-сестринские мысли.

— К твоему сведению, — прошептал я, чувствуя, как мои слова касаются кожи за её ухом, — мне нравятся все стороны Рози. И ни одна из них не кажется мне предсказуемой.

Её дыхание перехватило.

Я улыбнулся, довольный эффектом, который произвёл.

И, не оборачиваясь, вернулся в свою квартиру, чувствуя её взгляд на себе, пока не закрыл за собой дверь.