Рози и Зверь по-соседству (Кейли Болдуин) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 33

Дилан

Групповой чат соседей

Дилан: Знаю, что вы оба злитесь на меня. И я вас не виню.

Дилан: Я украл у нас победу.

Дилан: Ребята? Вы там?

Совместная попытка поднять Рози настроение немного разрядила напряжённость между мной и отцом. Полностью она, конечно, не исчезла, но я был рад даже этому.

Мы решили сыграть в техасский холдем, используя конфеты вместо фишек. Мама раздала угощения, пока отец тасовал карты. Я не играл в карты со старших классов, а Рози вообще никогда не пробовала, так что отец быстро объяснил ей правила.

Я постоянно делал глупости и терял свои «фишки», потому что всё время поглядывал на Рози. Она выглядела такой грустной, хотя обычно была весёлой и жизнерадостной. Но это было больше, чем просто грусть. Казалось, она потеряла надежду.

Но залечить такие раны невозможно быстро. Это требовало времени — возможно, долгого времени. И я не хотел, чтобы она притворялась счастливой, лишь бы мне было легче.

Никого, кроме Рози, не удивило, когда в итоге вся «ставка» досталась маме. Она всегда была мастером карточных игр. Когда мы с Лили были детьми, нашей главной целью было её обыграть. Отец говорил, что одна из первых вещей, которые в ней его покорили, — это её скрытая любовь к соревнованиям. Мама всегда казалась такой милой и скромной, а потом с улыбкой уничтожала всех за игровым столом.

Раньше я не понимал, чем это так его привлекало. Пока не встретил Рози.

— Пойду спать, — сказала Рози после десятого зевка подряд. Мама заварила ей чай с лавандой, чтобы она успокоилась, и теперь она выглядела так, будто могла заснуть прямо за столом.

— Я провожу тебя, — я вскочил с места и уверенно взял её за руку.

Лиззи лениво приоткрыла глаза, когда мы зашли в комнату, но тут же снова заснула. Она уютно свернулась в тёплом пледе, который мама достала из кладовки и положила на кровать для гостей.

— Бедняжка, — с нежностью прошептала Рози.

— Да, — сдержанно ответил я. — Очевидно, страдает.

Рози толкнула меня плечом, но уголки её губ дёрнулись вверх. Именно этого я и добивался.

Она снова зевнула, широко раскрыв рот и прикрыв его рукой, а её щёки порозовели. Я обожал, когда она краснела. Слишком сильно обожал.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил я, стараясь держать себя в руках.

Она покачала головой.

— Вы и так сделали слишком много. Я не знаю, что бы я делала, если бы… — её голос сорвался.

— Эй, — я подошёл ближе и взял её лицо в свои ладони, мягко проведя большим пальцем по её щеке. Её глаза блестели, но слёзы ещё не пролились. — Для меня честь помочь тебе, Рози Форрестер.

Она сделала неровный вдох, но на выдохе дыхание стало спокойнее.

Я хотел обнять её, уложить рядом и всю ночь утешать, целовать каждую слезу, убеждать, что мы справимся.

Но вместо этого я лишь мягко поцеловал её в лоб, вдохнул её тёплый аромат и отступил.

— Спи. Если что-то понадобится, я буду внизу.

Я развернулся, чтобы уйти, но она поймала меня за руку. Я обернулся и увидел, как в её взгляде боролись сомнения и надежда.

— Дилан, я… — Мы молча смотрели друг на друга, и напряжённая тишина повисла между нами.

Потом она медленно опустила руку и шагнула назад.

— Спасибо.

Я сглотнул, кивнул и вышел из комнаты, пока не передумал и не остался с ней.

Теперь, когда я знал, каково это — засыпать рядом с Рози, отказаться было почти невозможно.

Спустившись вниз, я увидел, что мама уже разложила для меня диван-кровать.

На простом, тонком матрасе лежало новое лоскутное одеяло — синее с белым, в цветах «Пикс». Белые кусочки ткани образовывали горные вершины, а разные оттенки синего — небо.

Я понимал в лоскутном шитье достаточно, чтобы понять, что на такую работу ушли долгие часы.

— Если замёрзнешь, на кресле ещё есть плед, — сказала мама, явно волнуясь. — Хотя о чём это я? Ты же никогда не мёрзнешь.

— Мам, это потрясающе, — я провёл рукой по одеялу.

— О, да. Это было чем-то вроде терапии, когда я скучала по тебе. А скучала я часто, — она попыталась рассмеяться, но тут же отвела взгляд.

Я был таким упрямым, таким сосредоточенным на своих обидах, что видел всё только в чёрных тонах, оправдывая тем самым своё отсутствие дома.

Прежде чем я успел передумать, я шагнул к маме и обнял её.

Она ахнула, а потом сжала меня в объятиях так крепко, что, будь я меньше, точно бы задохнулся.

— Это прекрасно, мама.

Она похлопала меня по спине, и когда я ослабил хватку, тут же отпустила меня, словно боялась, что переборщит с близостью.

Её глаза покраснели, но она быстро взяла себя в руки.

— Оно твоё.

— Я не могу…

— Я сделаю другое.

Она отступила ещё на шаг и, помахав рукой, направилась наверх, оставив меня одного в этом доме моего детства.

И теперь я не мог перестать думать: а вдруг она правда сделает ещё одно? Ещё одно одеяло, чтобы снова справиться с тем, как сильно скучает по мне?

Или, может, я наконец действительно был здесь желанным?

Если бы я не провёл всю предыдущую ночь без сна, то, возможно, не смог бы уснуть. Но казалось, что прошла всего секунда с того момента, как я уткнулся головой в подушку, до звуков тихого разговора родителей на кухне, пока они готовили завтрак. Я перевернулся на другой бок с тихим стоном и потянулся за телефоном. Всего пять тридцать. Я забыл, насколько рано они привыкли вставать.

Я потянулся, сходил в ванную, а когда вернулся, мама уже успела убрать постель и аккуратно сложить одеяло. Я с тоской посмотрел на диван, понимая, что ещё час-другой сна мне явно не светит.

— Папа уже готовит завтрак, — сказала мама вполголоса. — Овсянка с корицей и коричневым сахаром. В холодильнике сливки и нарезанные фрукты.

Я зевнул. Овсянка была фирменным блюдом отца. Мой желудок заурчал, и я отправился на кухню, чтобы наполнить миску. Папа сидел за столом, читая новости на планшете. Раньше он всегда листал газету, пока его чай остывал, а затем поднимался наверх собираться. Было странно, но приятно видеть, что эта привычка у него осталась — пусть и в более современном формате.

Молчание между нами было на удивление комфортным, даже больше, чем вчера. Может, это результат того, что мы стали проводить больше времени вместе? Или того, что оба пытались помочь Рози? Если в чём-то мы с отцом и сходились, так это в том, что Рози Форрестер была для нас важна.

— Какие у тебя планы на сегодня? — спросил отец.

— Что бы Рози ни захотела сделать, — пожал я плечами.

Отец кивнул, словно это был правильный ответ. И, к моему удивлению, его одобрение оказалось приятнее, чем я ожидал.

Я расслабился в кресле и открыл новости. Сегодня вечером был полуфинал чемпионата. Несмотря на то, что «Пикс» выбыли из борьбы, я всё равно хотел посмотреть матч. К тому же Рози должна была работать в «Ледяной вершине» — ещё один повод заглянуть туда.

Острая боль потери вновь сжала грудь, за ней нахлынула волна сожаления. Мой терапевт пытался объяснить, что горе толкнуло меня на саморазрушение. Если бы в итоге пострадал только я сам, с этим было бы проще смириться. Но я подвёл всю команду. Даже сейчас они не отвечали на мои сообщения.

Может, я действительно заслужил, чтобы меня официально исключили из состава, хотя сама мысль о том, что я больше не выйду на лёд в форме «Пикс», вызывала тошноту.

Позже, когда отец ушёл собираться, я выложил несколько селфи, где был укутан в мамино лоскутное одеяло. Фото, как и всегда, вышли немного неуклюжими, с неловкими углами. Но Рози утверждала, что именно это делает их «обаятельными», так что я решил не заморачиваться. Подпись гласила:

«Вернуться домой — непросто. Но у этого есть свои плюсы. Разве моя мама не талантливая?»

Когда уведомления о лайках начали сыпаться, я решил записать небольшой ролик. Встал у окна, как учила Рози, чтобы свет падал ровно, и отодвинул телефон подальше, чтобы в кадр попало всё лицо и немного плеча.

— Всем привет. У моей подруги случилась настоящая беда — сильный шторм повредил её студию и магазин. Ей придётся закрыться на несколько месяцев, пока всё не восстановят. Один важный арт-объект уже не удастся спасти, но нам удалось сохранить большую часть её работ и переместить их в безопасное место. Она невероятно талантливая художница и просто потрясающий человек. Я оставлю ссылку на её сайт и отмечу её магазин внизу. Загляните, и я обещаю — вы влюбитесь в её творчество. Как и я.

Я замер, прежде чем нажать кнопку публикации. А вдруг это её расстроит? Нет. Это был именно тот поступок, который сделала бы Рози на моём месте. Она бы использовала все доступные ресурсы, чтобы помочь дорогим ей людям.

Она заставляла меня хотеть быть лучше.

Если бы только разобраться со своими чувствами к ней было так же просто, как вывести шайбу на гол в игре.

Было уже ближе к полудню, когда я услышал, как Рози начала двигаться наверху. К этому моменту я уже успел пробежаться, убрать со стола после завтрака, сделать серию упражнений: одну минуту отжиманий, одну минуту скручиваний, повторяя цикл в течение получаса, а затем попрактиковать несколько поз йоги, которые советовал мне терапевт.

После долгого душа и второго завтрака — яичницы с нарезанными овощами — я начал ощущать беспокойство. Мама с папой уехали к Лили, чтобы сообщить ей новость, что я какое-то время буду жить у них.

Не сказать, чтобы я сильно жалел, что пропустил этот разговор.

Восстановление отношений с Лили потребует времени, терпения и гораздо больше надежды, чем я сейчас был способен собрать.

Восстановление отношений с командой тоже потребует всех этих усилий — но хотя бы с этим я знал, с чего начать. Я сел за стол и достал телефон. Пора было использовать все доступные ресурсы, чтобы всё исправить.

Я начал с заказа новеньких худи команды «Пикс» в тёмно-синих и белых цветах для каждого члена команды. К каждому заказу я приложил записку: «Вы отлично справились. Прости, что подвёл вас.»

Затем я отправил ещё одно сообщение Брету и Гейджу. После поражения «Пикс» они перестали отвечать на мои сообщения. Это больно ударило, куда сильнее, чем я ожидал, и я должен был это исправить. Я не винил их за то, что они злились на меня за то, что я сорвал сезон.

Дилан: Мне нужно перед вами извиниться. Я долго был эгоистом, особенно последние месяцы, после смерти Шайло. Я думал только о себе, а не о команде. Я сильно напортачил и надеюсь, что однажды вы сможете меня простить.

Я отправил сообщение, прислушиваясь к звукам, доносящимся из спальни Рози, и направился в ванную. В какой-то момент мне всё же придётся признаться ей, что эти фальшивые отношения стали для меня реальными. Но момент для этого сейчас был неподходящий — не тогда, когда она пыталась справиться с разрушениями в своём магазине. Я хотел думать о том, что будет лучше для Рози, а не о том, чего хотелось мне.

Громкий стук в дверь отвлёк меня от мыслей.

Глухой, настойчивый. Будто кто-то собирался снести эту дверь, если её не откроют.

Я выпрямил спину, напряг мышцы, готовясь к худшему. Отец иногда сталкивался с агрессивными визитёрами из-за арестов, которые проводил. Видимо, это снова был кто-то недовольный.

Я собрался, как перед выходом на лёд, и резко открыл дверь.

Гейдж перестал стучать кулаком и расплылся в широкой ухмылке.

— Почему ты выглядишь так, будто собираешься нас вырубить? — сказал Брет с притворённым возмущением, поднимая телефон с открытым сообщением. — Извинения были недостаточно искренними?

Я моргнул, всё ещё пытаясь осознать происходящее.

— Что?..

Гейдж шагнул вперёд и с силой обнял меня, хлопая по спине. Следом к нему присоединился Брет.

— Мы увидели твоё сообщение и примчались, — сказал Брет.

— Но я отправил его всего пятнадцать минут назад!

— Вот именно, пришлось очень спешить, — ухмыльнулся Гейдж.

— Не верится, что вы здесь…

— Можно войти, или… — Брет вопросительно приподнял бровь.

Я потряс головой, отгоняя замешательство, и жестом пригласил их в дом.

— До сих пор не могу поверить. Как вы нашли дом моих родителей?

Брет с улыбкой хлопнул меня по плечу:

— Функция «Поделиться местоположением».

Я застонал.

— Совсем забыл, что вы её активировали.

— Только для экстренных случаев, — пояснил он. — А это выглядело как настоящий экстренный случай.

Гейдж поставил свою сумку рядом с Бретом.

— Извинение было просто удачным завершением нашего плана.

Брет повернулся к нему с ухмылкой.

— Я предпочитаю думать, что он почувствовал наше приближение, и это вдохновило его написать сообщение.

— Родственные души, — Гейдж протянул кулак для дружеского жеста.

Я отмахнулся от его руки со смехом, впервые за долгое время чувствуя себя по-настоящему счастливым. Я скучал по этим парням больше, чем осознавал.

— Это же почти сутки в дороге, чтобы сюда добраться.

— Ага, — подтвердил Брет. — И мы умираем с голоду.

Гейдж ткнул его локтем в бок, но тот продолжал смотреть на меня с притворным укором.

— Ты вообще в курсе, что здесь в городе нет ни одного открытого кафе?

— Вечером или когда швартуется круизный лайнер, — ответил я. — А следующий будет только после обеда.

— Ты знаешь расписание круизов? — удивился Гейдж.

— Все в Винтерхейвене знают расписание круизов.

Я порылся в холодильнике, достал оставшееся с ужина рагу, лазанью и последние булочки.

— Тарелки справа от мойки.

Гейдж достал три тарелки и миски, и мы наложили еду, разогрев её в микроволновке. Пока ждали, я поставил на стол миску с нарезанными фруктами для перекуса.

— Оставьте немного для Рози, — сказал я, когда они обеими руками тянулись за виноградом.

— Рози, да? — Гейдж приподнял брови. — Она здесь тоже?

— Мы видели твой ролик, — добавил Брет с набитым ртом. — Не думал, что у вас всё так серьёзно.

— Пока не серьёзно, — ответил я, хотя в глубине души понимал, что всё идёт к этому. Жизнь без Рози Форрестер была чем-то, о чём я даже не хотел думать.

— Довольно смело признаваться в любви в соцсетях, — усмехнулся Гейдж.

Я коротко рассмеялся.

— Нет, я не…

Гейдж достал лазанью из микроволновки и заменил её миской с рагу.

— Брат, ты буквально сказал, что влюбился.

— Тебе просто нужно больше спать, — я попытался отшутиться.

Они оба уставились на меня так, что мой смех тут же оборвался.

— Я не говорил, что люблю её, — настаивал я, хотя даже сам услышал нотки паники в собственном голосе.

Брет включил на телефоне мой ролик.

Я посмотрел на своё лицо, перекошенное от странного угла камеры, и услышал, как сказал:

— Обещаю, вы влюбитесь. Я уже влюбился.

— Я имел в виду её картины! — запротестовал я, разводя руками, словно дирижёр. — В её творчество.

— Ммм, конечно, — протянул Гейдж, ставя тарелку на стол.

— И выражение лица, будто ты только что посмотрел на любовь всей своей жизни? — Брет отправил в рот огромный кусок лазаньи и тут же начал обмахивать себя, зажмурившись. — О, горячо, горячо! — пробормотал он сквозь еду, потом снова взял огромный кусок, несмотря на обжигающую температуру.

— Ты сейчас так язык обожжёшь, что вообще ничего не почувствуешь, — покачал головой Гейдж, но я его почти не слышал.

Я только что случайно признался в любви Рози. В ролике, который вот-вот станет вирусным.

Я должен был удалить его, пока она его не увидела?

Я не отрицал этих чувств, но ведь у меня был план. Мне нужно было доказать, что я изменился. Нужно было показать ей, что Макс — не тот, кого она ищет. Нужно было помочь с её магазином, чтобы не перегружать её ещё больше.

Я снова включил видео, но уже без звука, внимательно рассматривая своё лицо. Да, они были правы. Я выглядел влюблённым, одержимым.

Я сжал виски руками.

— Да уж, выгляжу так, будто по уши влюблён в Рози Форрестер.

— Или в её творчество, — подбодрил Гейдж.

— Но это маловероятно, — добавил Брет слишком уж бодро.

Я выругался и потер лицо ладонями.

— Это проблема только, если ты на самом деле её не любишь, — заметил Гейдж.

— Или если она не любит тебя, — добавил Брет с усмешкой. — А она любит?

Прежде чем я успел ответить, я услышал, как Рози спустилась с лестницы.

— Дилан! Ты не поверишь! — воскликнула она. — У меня на сайте за это утро продалось больше картин, чем за последние месяцы! Что вообще происходит?

Я обменялся взглядами с Бретом и Гейджем, и они оба тут же выпрямились, когда Рози вошла на кухню, уткнувшись в телефон.

На ней были джинсовые шорты и чёрное худи, а Лиззи уютно устроилась в переднем кармане, выставив наружу только маленькие ушки и макушку.